Изменить мир

      Тишина, висевшая над поляной, по праву могла называться мёртвой. Казалось, что даже сосны, опоясывающие её бронзой стволов, шумели тихо, приглушённо. Люди, или кто они там, не шевелились, покорно ожидая своей участи, и Аля не понимала этой безропотности. Из её супругов только Ян — воин, Тор всего лишь обычный парень, бывший студент из технологичного мира, он не защитник. И если жители нападут, они едва ли успеют взлететь, но те не делали даже резких движений, просто стояли и всё. — Я хочу видеть, как вы убиваете зверя, — Аля решила окончательно убедиться в своих догадках, а заодно и проверить, насколько простирается покорность жителей деревни.       Оказалось, что очень далеко: староста чуть прополз вперёд, один из мужчин плавно поднялся на ноги и вынул из ножен короткий изогнутый нож. Аля заметила, что оба её супруга синхронно качнулись вперед, будто готовились защищать. Ур-Хрут, между тем, уже снял шаровары и рубашку, обнажив худое жилистое тело. А потом его окутала серая дымка, и, спустя всего несколько мгновений, перед Алей сидел забавный зверь, похожий на большую земную рысь, даже кисточки на ушах были. — Ты контролируешь себя в этой ипостаси? — спросила она. — Дуыа, — прорычал тот. — Так вот откуда идут слухи о хитрости рырагов… А об этом кто-нибудь знает? Покажи жестом, если трудно произносить слова.       Зверь кивнул и медленно выговорил: — Мало… нас… мы жертвуем… чтобы платить…       За спиной потрясённо вздохнул Тор, глядя, как нежно и бережно охотник откинул голову зверя, поднося нож к беззащитному горлу. — Стой, — приказала Аля, наконец, понявшая, почему шкуры внушали ей такой ужас. — Не надо убивать. Я… не надо… перекинься обратно.       Вновь серая дымка, и староста уже сидит на земле, обречённо и тоскливо глядя вниз. — Вам не разрешают торговать, ладно, но почему вы не охотитесь на мелких зверей? Вы же хищники, вам зайца поймать легко, наверное. — Запрещено. Нас убьют, если мы нарушим приказ. — Ого! Значит, вам разрешается только умирать ради проклятых шкур? — уточнила Аля. — А как об этом узнают? К вам же нет доступа. — Госпожа, — негромко проговорил Ян, — позвольте объяснить. — Говори. — За ними постоянно смотрят: тут везде установлены камеры, сигнал поступает сразу в пункт слежения.       Аля пожала плечами — она не понимала, зачем морить голодом людей, даже если они имеют скверную привычку обрастать шерстью. И неужели наместнице не всё равно? Она-то куда смотрит? От наместницы зависит благосостояние мира, а его так тупо и бездарно растрачивают. — А в других мирах, такие как вы, есть? — спросила Аля. — Не знаю, — старосте было явно всё равно. — Нет, госпожа, — за него ответил Ян. — Поэтому их шкуры так дорого ценятся.       Аля не понимала логики: как так? Уникальный народ, которого осталось всего ничего, идёт под нож ради паршивого золота? Да их нужно оберегать от всех бед, а рырагов просто бросили умирать. Вот, например, можно устроить что-то вроде заповедника и возить сюда желающих посмотреть на рырагов в естественной среде обитания. Неужели бы они отказались поиграть немного на публику, ради спасения своего народа? — Не понимаю, — пробормотала девушка. — Нужно срочно исправлять всё это. — Я поищу информацию об этом, — проговорил Тор, и Аля вспомнила о необходимости срочно приобрести для мужа компьютер.       У стены хижины покачивала головкой ромашка, гудел лохматый шмель, тычась в жёлтую серединку, и девушка думала, что простые и ясные обязанности Привратницы, о которых рассказывала Талина, на деле обернулись ужасом и такими решениями, от которых будут сниться кошмары. Или для того, чтобы хладнокровно обречь на смерть целый народ, нужно было родиться здесь? Но Ян отсюда родом, а этой хладнокровной жестокости у него нет. Тор, тот вообще слишком добрый — Аля знала, что он тайком подкармливает выброшенных кем-то щенков. Так, срочно прекратить это безобразие, сразу, как вернётся. Но это потом, сейчас нужно что-то решать с ними, одно Аля знала точно — больше никаких шкур не будет! Никогда! Хотят рырагов? Пусть разводят и убивают сами, а она не продаст ни одной, а те, что хранятся дома нужно вернуть сюда, наверное, их как-то стоит похоронить. — Как вы называете себя, староста? — спросила Аля. — Лэйры, госпожа, — ответил Ур-Хрут. — И вы… оборотни? — Мы перевёртыши, госпожа. — А в чём отличие? — поинтересовалась Аля, и услышала шёпот Тора за спиной, поясняющего, что оборотни приходят из Тени, они кровожадные твари, испытывающие только жажду крови. И обязанность Привратницы не допустить их прорыва в обитаемые миры. — Вот оно как, — пробормотала Аля, думая о том, сколько правды в легендах о сверхъестественном. — И детей у вас мало… — Они умирают, госпожа, — хрипло ответил Ур-Хрут. — Да уж… — что тут говорить Аля не знала, и отлетела в сторону, отброшенная сильной рукой.       Звук спущенной тетивы могла бы не узнать Аля, но не Ян — разбираться они будут позже, а пока следует обезопасить госпожу. Аля охнула, приложившись коленями о жёсткую землю, и следом охнул Тор. Только причина у него была другая: в плече торчала, подрагивая, оперённая стрела. — Тор! — отчаянно вскрикнула девушка, кидаясь к мужу. — Госпожа, вам лучше не смотреть, — попытался остановить её Ян. — Почему? Ян, миленький, сделай же что-нибудь! Ему же больно…       Ян несколько мгновений смотрел в глаза супруги — в них плескался страх, но не за себя: госпожа боялась за мужа. За младшего супруга, почти бесправного, нужного только для замыкания Круга. Боялась и плакала, гладя того по голове, уговаривая потерпеть, потому что Ян, взрослый и умный, сейчас поможет, сейчас всё сделает, как нужно, стоит только чуточку подождать. Ян осторожно поднял руку супруга, убеждаясь, что наконечник почти целиком пробил мышцу — с обратной стороны виднелось острие. Вытащить его не удастся, если только разрезать, и мужчина принял решение. Он глянул на супруга и проговорил: — Потерпи, милый мой. Сейчас будет больно.       Тор поднял на него взгляд и только кивнул — он был готов ко всему, доверяя старшему мужу. Ян оглянулся, подзывая старосту, и велел тому крепко удерживать раненую руку. А затем, ухватив за древко, резко всадил его ещё глубже, так, чтобы наконечник вышел полностью. — А! — по лицу Тора стекали крупные капли пота, руки тряслись от боли, он глухо застонал, когда Ян обломал наконечник и потянул древко назад. Он не знал, правильно ли поступает, но ждать, пока Тор получит полноценную помощь, было некогда. — Ох…       Ян обнял супруга, прижимая к себе вздрагивающее тело, прошептал что-то ласковое, успокаивающее. — Позвольте мне, госпожа, — Ур-Хрут с мольбой смотрел на Алю. — Что? — не поняла та. — Я могу помочь… — прошептал лэйр.       Девушка глянула на него, перевела взгляд на схваченного незадачливого стрелка — того уже скрутили и швырнули на землю. И вновь — на Ур-Хрута. — Чем? — Я… зализать… — Ну, давай, лижи… — а что ещё можно сказать? Тор истекает кровью, а, говорят, у собак слюна дезинфицирует и лечит.       Ур-Хрут перекинулся и принялся тщательно вылизывать рану, подбирая языком кровавые сгустки, прошёлся от ладони вверх, уделил внимание краям раны, осторожно обработал её саму. Тор только вздрагивал и сжимался, когда шершавый язык грозного хищника касался его кожи, видел, что тот жмурится, пробуя на вкус его кровь. Казалось, что рыраг едва сдерживается, чтобы не вонзить в него зубы. Но постепенно боль уходила, становилась тише. Вот уже и кровь не сочится, а рана затягивается тонкой розовой кожицей. — Ух, ты… — восхищённо проговорила Аля, поворачивая руку мужа, — Да вам цены же нет! — А с них снимают шкуры, — горько проговорил Ян. — Причём в буквальном смысле… — Аля хмыкнула и повернулась к стрелку, — а это кто?       Нападавший лежал спокойно, готовый ко всему, и только смотрел на неё. И было в его взгляде столько ненависти, что хотелось зажмуриться и отвернуться. — Зачем? — спросила девушка. — Так лучше, — непонятно ответил стрелок. — Лучше для кого? — к нему шагнул Ян, сжимая в бешенстве кулаки, он едва удерживался, чтобы не накинуться на перевёртыша и не начать избивать. И чего было больше в этом порыве, страха за супругу или Тора, он не знал, но готов был убивать без всякой жалости. — Для всех. Надоело жить и ждать на кого упадёт жребий. — Не будет больше убийств, — проговорила Аля, поднимаясь на ноги. — Люди, слушайте… — Они лэйры, госпожа. Не люди. — Люди! — упрямо повторила Аля. — Отныне больше ни одной шкуры, с этой минуты вам позволено охотиться в лесу, ловить рыбу, собирать грибы и ягоды. Вы можете торговать с нижними, можете выращивать на огородах всё, что вам нужно… — У нас нет семян! — крикнул кто-то. — Будут. А сейчас мы вернёмся назад и привезём для вас продукты на первое время. — Госпожа, от вас потребуют письменный приказ, — прошептал Ян. — Да? Будет им письменный приказ. Им теперь всё будет… — Аля даже не знала, откуда в ней столько ярости. Эх, попалась бы ей сейчас Талина, уж она бы показала наглой подвластительнице, где раки зимуют! Ну, ничего, тут ещё наместница имеется! Полетели! — Госпожа, — негромко проговорил Ян, — а что делать с ним?       Напавший на Алю лэйр так и стоял на коленях, бессильно и обречённо опустив руки — удача отвернулась от него, не смог ни умереть с честью, ни отомстить за смерть жены, на которую пал жребий. — А он со мной пойдёт… — усмехнулась девушка. — Будет свою стрелу отрабатывать.       Спустя некоторое время авиетка вернулась на поляну, почти до отказа заполненная мешками с крупами, семенами, овощами, мукой. А из хижин уже достали большие общинные котлы, принесли воды и заполнили их до половины. Из леса вернулись трое самых сильных (по сравнению с остальными доходягами) охотников, и в руках у них болтались связанные за лапки тушки кроликов. И староста читал копии приказов, где было сказано всё то, что Аля обещала ранее, и двое малышей, робко выглядывающих из-за юбок матерей, держали в маленьких ладошках первые в своей короткой жизни леденцы. И небольшой платой посчитали рыраги за всё то одного из своих, что ушёл в неведомое с Привратницей. Живой ушёл, не пустую шкуру унесли…       А внизу, во дворце, злилась наместница, перечитывая приказ госпожи клана о полной неприкосновенности народа лэйне, о безоговорочном запрете на охоту на рырагов, и очень строгом предупреждении о недопустимости подобных действий вообще. И стояли рядом с Алей её мужья, и гордость за неё светилась в их глазах. И были вопросы у Али, много вопросов, очень много — тех, которые она собиралась задать своей, пока ещё, подвластительнице. Но сначала…       Сначала предстоял разговор с мужем. Со старшим мужем, само собой. — Ян… — Аля помолчала немного, а потом рассказала, что именно тревожит её в отношениях с Талиной. — Вам нужна новая подвластительница, — согласился с ней Ян, помнивший своё облегчение, когда он смог замкнуть Круг с госпожой Альтнеей, и в каком бешенстве была леди Талина, собиравшаяся взять его младшим мужем. — И… простите, что вмешиваюсь, но лучше всего вам в этом мог бы помочь ваш отец, госпожа. — Мы же не знаем, где он, — возразила Аля. — Или знаем? — Я помню суд над ним, госпожа. И приговор. Антэйна отправили на Мюргил. — А почему туда? — Это морской мир, там нет суши, а в воде живут разумные существа, тритоны. Туда часто отправляют в ссылку, селят на плотах и пускают по воде. — Что же они едят? И пьют? — То, что приносят тритоны. А вода там пресная, как это ни странно. — Значит, он где-то в океанах Мюргила… а как его там найти? Какой-нибудь маячок или что-то ещё? — Маячок? — не понял Ян. — Ну, да. Что-то издающее сигнал, по которому можно отследить местонахождение объекта. Вот на Земле в некоторых странах на домашних животных ставят чипы. И есть такие специальные устройства, которые считывают информацию. И потерявшуюся собаку, например, можно вернуть владельцу. — Вот оно что, — лицо Яна было непроницаемым, а потом он вдруг снял рубашку и поднял руку, где в подмышечной впадине продемонстрировал маленький бугорок. — Нам всем ставят что-то похожее. И да, вы правы, госпожа, по сигналу капли нас можно найти в любом из миров.       Аля коснулась кончиком пальца бугорка и растеряно посмотрела на супруга. — Вас будто не считают за людей, — прошептала она. — Я мужчина, госпожа, — проговорил Ян, так будто это всё объясняло.       И в этот миг Аля поняла, что ей не нравится такой мир.