Немного иначе

Джейс в ужасе. Ему бы радоваться, что слова Валентина оказались ложью, что в его венах, не отравленных демоническим ядом, течёт кровь ангелов, да только не получается. Зал полон трупов, а глаза Алека полны осознания и чистейшего страха. Джейс никогда бы не смог простить себя за смерть каждого жителя Нижнего мира, которую приблизила его поспешность и предсказуемость, но если Бейн... Если Магнус... Алек срывается с места, а в глотке Вэйланда застревает отчаянный скулёж. От руны парабатаев по организму постепенно растекаются боль, ярость, страх, отчаяние, всё ближе подбираясь к сердцу, оплетая лёгкие, закупоривая кислород в горящих трахеях. Если Магнус с его извечным гипертрофированным чувством ответственности и комплексом героя не успел спасти свою шкуру, Джейс самолично пустит пулю себе в глотку. Потому что подвёл, уничтожил, не спас своего парабатая. Потому что сам вложил смертоносное оружие в руки безжалостного палача. Потому что это только его вина и ничья больше. Они с Клэри до самого утра бродят по залу среди убитых. То и дело мелькают знакомые лица, от чего истошно колотящееся сердце то и дело пропускает удар. Вот мелькнули длинные тёмные пряди... Тонкие смуглые пальцы, вцепившиеся в мраморный пол... Не тот, не он, снова нет. Клэри замирает, кусая губы до крови, и наклоняется к неподвижному телу, но вновь поднимает взгляд на нефилима, с облегчением качая головой. К утру они так и не находят Магнуса среди мертвецов, и в сердце нефилима зарождается робкая надежда. Может, он ещё не всё испортил? Может быть, хоть что-то удалось сохранить? Фейрчайлд тихонько посапывает, уткнувшись носом в скрещенные на столе руки, и, ласково взъерошив её непослушные рыжие локоны, Джейс выходит из Института. Взгляд мгновенно падает на растерянно озирающегося в толпе Алека, и внутри что-то обрывается. Неужели всё-таки?.. Только не его, Ангел, слышишь? Алек заслужил счастья как никто другой, он не мог просто взять и растоптать его в одно мгновение, не мог! Не мог же? Резко обернувшись, Лайтвуд стиснул своего мага в крепких объятиях, подрагивая всем телом. Облегчение накатило мгновенно - жив, чёртов кошак, живой, в полном порядке. Джейс качает головой облегченно и поднимает глаза к небесам в благодарной молитве. В кои-то веки он не подвёл своего парабатая. Впервые за долгое время он мог не стыдиться себя. Глядя на счастливых, насколько это возможно сейчас, друзей, Джейс впервые за долгое время чувствует себя, наконец, ж и в ы м.