«Жизнь учила, что в любой неприятной истории был замешан злодей. Или профессиональный дурак».
(Г.Р. Эванс. Странник. Система войны)
Физика была прекрасна, удивительна, естественна, она завораживала, когда ее осторожно касались, стремясь постичь. Но Моргану порой мешали физические законы. Он не впадал в экстаз при упоминании имен Ньютона, Фарадея, Ома, а физика ему нужна была лишь для того, чтобы грамотно — насколько позволяли мозги — описывать путешествия по космосу. Иногда знатоки этой науки с легким самодовольством писали об ошибках в «Страннике». Ошибки были не чудовищны, но знатокам нужно было показать насколько знатоками они были, а Морган воспринимал промашки слишком близко к сердцу. Наверно, никто на Статен-Айленде не читал об астрофизических и просто физических законах перед тем, как перенести знания на бумагу, больше Моргана. У любой профессии были минусы. Морган обожал свою, но знал, что, как только он перестанет заниматься самообразованием, с писательством в крупных масштабах можно будет попрощаться. Морган прощаться не хотел, а потому читал, узнавал, познавал. Он читал книги коллег, которые тоже творили в жанре космической фантастики, читал всякие научные-популярные статьи. Порой мелькала мысль просто взять пальцы, взять клавиатуру — и как пойти тарабанить отсебятину без опоры на реальный мир! Но это были лишь минуты слабости. Морган отмахивался от кощунственных идей и тихонечко тащил повествование «Странника» дальше, мимоходом думая, что некоторые личности выдавали по пять детективов за год. Наверно, их похищали и не давали спать, заставляли работать за еду. Жуть — да и только. В дельфинарий они с Брюсом собирались пойти сегодня после четырех. Брюс написал два раза: первый раз, сообщая, что все было в силе, второй — напоминая, что все до сих пор в силе и оставалось. Брюс хотел перенестись во времени на два с половиной месяца назад слишком явно. Морган тоже хотел бы, но путешествия во времени отпадали. Можно, конечно, было попробовать прогуляться по мосту Морриса-Торна, если бы таковые не были пока только теорией и их можно было бы воссоздать в лабораторных условиях. Морган отлично понимал стремление Брюса показать и доказать, что он все осознал и исправился. И Морган уже простил его. Да и как можно было не простить? Он знал Брюса не один день и еще лучше знал, что тот был хорошим парнем, хоть и умалчивал об этом до определенного момента. Однако два месяца варения в собственных соплях и обидах так просто со счетов было не скинуть. Морган ощущал себя эгоистом, но он хотел быть точно, совершенно точно уверенным, что Брюс не наступит вновь на те же грабли, которые срикошетят на Моргане, что он и правда поверил, и из его головы пропали дурацкие мысли, связанные с изменой Моргана и ребенком от другого человека. Жаль, что телепатия существовала где угодно, кроме мира, где жили Морган и Брюс. Телепатам проще. Раз — заглянул, удостоверился и пошел пить чай с пончиками. Или не проще? Что ж это за отношения такие, где нужно заглядывать в чужую голову? Здесь доверием не пахло ни на йоту. Морган увлеченно пялился в экран, то думая, то рождая новые слова, то стирая слишком корявые или в корне неверные фразы. Вкладка браузера на ноутбуке была как всегда открыта, и Морган периодически залезал в Интернет — одно из самых полезных творений человечества. Устав от текста, Морган откинулся на кресле, отодвигая ноутбук в сторону. Глаза хотели отдохнуть, равно как и побаливающая от долгого сидения за компьютером голова. Морган прикрыл глаза. Это был не сон, а пограничное состояние между ним и бодрствованием. Морган слышал окружающий мир нечетко, словно бы из-под толстого слоя воды. Перед закрытыми глазами мелькали картинки и образы; нестройные мысли пытались построиться, но делали это слишком медленно. Морган думал о четвертой книге, о Брюсе, о ребенке. О ребенке больше всего. Он хотел бы, чтобы тот катался на велосипеде только в наколенниках и шлеме, чтобы не разбить себе те части тела, на которые эти предметы защиты надевались. Он хотел бы, чтобы ребенок полюбил те же книги, которые любил он. И чтобы у него был характер Гая. Морган хотел слишком многого, но осознавал, что его желания могли навечно остаться при нем. Его сын станет другой личностью, а не чьим-то клоном или — того хуже! — роботом, как тот бедный мальчонка из «Искусственного разума». Хотя мальчонка был хорош... - Морган! - позвал дед откуда-то издалека. - М, что? - Морган не хотел открывать глаза. Он слишком уютно устроился. - Я помою посуду, не волнуйся. - Ты что, спишь? - Не-а, медитирую. - Морган, поднимайся. Твой Брюс приехал. - Чего? - Морган открыл таки глаза и проморгался. - А сколько времени? - Начало пятого. - Ужас, - Морган зевнул. - Скажи ему, что я сейчас... Не прямо сейчас, но почти-почти... Ну, ты понял. Руди махнул на него рукой и вышел из комнаты. Морган собирался быстро, не переставая восхищаться своей гениальностью. Те кофты, многие из которых раньше были на размер больше, теперь пришлись как раз кстати. Морган откопал те, что были поприличней и посимпатичней, покрутился возле зеркала, с недовольством пригладил волосы, чтобы не выглядеть упавшим с ветки воробьем. Волосы пригладились, только когда Морган воспользовался гелем для укладки, который не слишком уважал, но который конкретно ему зачастую был необходим больше воды. Чем в этот момент занимались Брюс и Руди, до сегодняшнего дня знакомые лишь заочно, Морган не представлял, но надеялся, что Руди не устраивал допрос с пристрастием и не натравливал Усача на гостя. Усач умел быть хуже собаки. Закрывая вкладки в браузере, Морган совершенно случайно поймал взглядом чье-то имя, которое мгновение спустя исчезло с легкой руки хозяина ноутбука, нажавшего на крестик. Дилан. Морган закрыл ноутбук и уставился на шкаф. Дилан. - Я только что понял, как ты отныне будешь называться! - радостно сообщил Морган животу. - Дилан! Я прямо чувствую, что ты Дилан. И не вздумай после оказаться каким-нибудь Энди или Микки, я не разрешу менять имя. Ниндзей выскальзывая из комнаты, Морган молился, чтобы не скрипнул пол или не хрустнуло колено. В детстве, ища конфеты по всему дому, Морган научился шпионить, и теперь хотел воскресить навыки Бонда, чтобы подслушать, что происходило на кухне и чья команда побеждала, если это были боевые действия. Поэтому Морган на цыпочках подкрался к стене и застыл возле нее, слушая голоса, доносящиеся из-за открытой двери левее. - …Я все понимаю, клянусь, мистер Эванс. - Он мой единственный внук, Брюс. Я знаю, что лезть в чужие отношения некультурно, но эти отношения касаются Моргана, а все, что касается Моргана, касается и меня. - Мистер Эванс... - Брюс, ты хороший мальчик, воспитанный, умный, - перебил Руди с легким раздражением в голосе. - Но ты уже усомнился в нем, верно? Было такое? - И я сожалею об этом. Вы не представляете, как я сожалею! - То есть, ты отказываешься делать тест на отцовство? - Да! - воскликнул Брюс, и Руди шикнул на него. - Да, мистер Эванс, никаких тестов. В нем нет смысла, потому что я верю Моргану. Морган заулыбался и не сразу заметил Усача, который предательски встал возле него и уставился прямо в глаза. Морган покосился на дверь — дед и Брюс могли видеть кота так же хорошо, как Морган, пытающийся слиться со стеной. Усач выбрал самое удачное место и время. - Проваливай, пожалуйста, - одними губами попросил кота Морган. Тот махнул хвостом. Морган подумал, что сейчас Усач поставит лапы ему на колени, просясь на руки, но тот в кои-то веки решил послушаться и ушел, оставляя Моргана в тени. - А если в будущем усомнишься? - вздохнул Руди. - Во время какой-нибудь ссоры или еще чего? - Нет, мистер Эванс. Если бы я не был уверен, что бесплоден, такой ситуации вообще не возникло бы. Ваш внук — он чудной, удивительный, искренний. Он... - Брюс замолчал. - Ребенок мой, понимаете? Другие варианты в принципе невозможны. - Ты любишь Моргана? - спросил Руди. Морган застыл, больше всего в эту секунду желая заглянуть на кухню и увидеть Брюса. Он не знал, что тот ответил — Брюс не произнес ответ вслух. - Ладно, - смирился Руди. Пора было появиться. Морган вернулся к своей комнате, уже явственно закрыл дверь и протопал по коридору до кухни. - А вот и я, - сообщил он. - Тебя трудно не заметить, - ответил Руди. Морган не стал разочаровывать деда суровой правдой жизни. Он и Брюс сидели за столом, на котором стоял чай и тарелка с эклерами. Морган упал на свободное место и взял себе пирожное. - А вы никуда не опаздываете? - спросил Руди. - Да я только одну, - оправдываясь, сказал Морган, уже жуя один эклер, подтягивая к себе второй и отпивая из кружки Брюса чай, потому что ему самому налить забыли. Брюс вдруг засмеялся так, что у него от слез глаза заблестели. - Что ржем? - Морган оглянулся на деда, ища ответ, но тот тоже улыбался. - Это же Морган, - сказал Руди Брюсу, и тот согласно кивнул. Морган только пожал плечами и позволил Усачу слизать с пальца крем, в который он нечаянно угодил.***
В дельфинарии и правда страшно пахло рыбой. Рыба была везде: в аквариумах, маленьких и больших, в бассейнах. Но Моргану запахи мало мешали. Он пребывал в безудержном восторге и едва держался, чтобы не сигануть в воду в объятия дельфинов, которые были совершеннейшими милахами. Брюс был спокоен, хотя и улыбался, и успевал только ловить Моргана за руку, когда тот порывался вперед, слишком близко к шоу, которое демонстрировали удивительные млекопитающие. - Это потрясающе! Они... Они... - Морган, забываясь, дергал Брюса за рукав и не мог перестать улыбаться. Дельфины выпрыгнули из воды, пролетели дугой и нырнули обратно. После снова высунули мокрые головы темно-серого цвета и поймали ими мячики. Дети, сидящие на синих пластмассовых стульях неподалеку от Брюса и Моргана, дружно захлопали. Морган спохватился и тоже зааплодировал. - Бли-ин, - простонал Морган, - почему я так долго шел сюда? Это лучше всяких кафе. Только... Жить в аквариуме — это мерзко, да? Ненавижу клетки. Я бы запретил все зоопарки, кроме заповедников, где сохраняют жизни вымирающим животным. Например, Сепилок. - Морган погрустнел и перестал хлопать. - Брюс, а их как дрессируют? Не бьют? - Нет-нет. - Брюс замотал головой, отрываясь от шоу, чтобы посмотреть на Моргана. - Их тренируют, а не дрессируют. Это цирки, на мой взгляд, издеваются над животными, а здесь... Нет, Морган. Дельфинов приручают к рукам, обучают с помощью свистков и еды. Никто их не обижает. Дельфины начали вертеться в воде с мячиками на носах. Морган вместе с Брюсом сфотографировался на фоне обитателей дельфинария. После шоу они побродили еще немного, и Брюс отвез их на Статен-Айленд. В доме Моргана горел свет, а Брюс предложил пройтись. Морган был не против размять ноги. Они долго шли, разговаривая о всякой ерунде, вроде слишком острой курицы, которая попалась Моргану, и протекшей в нагрудном кармане Брюса ручки прямо на собрании. Собрание повеселилось, а Брюс какое-то время потратил на оттирание кожи от чернил. - Вот тебе и подарочный «Паркер», - закончил историю Брюс. - Поэтому карандаши удобней. - Их точить нужно. Не удобней. - Для того, чтобы что-то хорошее приносило радость и пользу как можно дольше, нужно прилагать усилия. Без усилий нет ничего. Лентяи растят задницы на стульях и скулят о том, как мимо них пролетели все шансы. А всего-то и нужно было, что встать и поточить чертов карандаш. - Сказал Гай Руди Эванс, - добавил Брюс. Морган пожал плечами. - Почему ты не говорил мне, что пишешь книги? Я знал только про журналистику. - Мало кто знает, что тот Эванс — это я, - сказал Морган. - Просто... Не знаю... У нас все так нелепо происходило, и я думал о том, чтобы сказать, но не знал, как. Надеялся, что однажды настанет подходящий для откровений момент. - Ты дашь мне автограф? - Дам... Что? Эй, ты прикалываешься? - Ни за что. У меня будет книга с автографом. Это же... м-м-м... круто? - Да не нужен тебе автограф, ты просто подмазываешься! - Ты обвиняешь меня во лжи? - Брюс театрально заломил брови. - У меня дома есть все твои книги. Не фанат, конечно, но твой Тий меня в детство возвращает. Конечно, ты не дотягиваешь до «Игры Эндера» или «Гиппериона», но в целом мне нравится. - Я не настолько божественен, чтобы дотягивать до Карда или Симмонса. Или целого ряда других обалденных писателей, от книг которых можно рыдать, скулить и впадать в депрессию от своего несовершенства. - Но ты дашь мне автограф? - напомнил Брюс. - Да, хорошо. - Морган отмахнулся. Они уже второй раз прошлись мимо дома Моргана. Над их головами пролетела стайка птиц, мигнул фонарь за поворотом. Туда-сюда сновали машины, но делали они это в разы тише, чем за пределами острова. - Почему у тебя дома его фото? - спросил Морган и только спустя несколько секунд понял, что задал вопрос вслух. Брюс нахмурился. - Чье фото? - Мартина. - Отступать было поздно. - А-а-а, - Брюс поморщился и засунул руки в карманы. - Мы плохо расстались. Я избавился от всех его вещей, а одну фотографию решил оставить, чтобы помнить, какой сволочью может быть человек. Ну, знаешь... Он был таким милым, добрым. Красивым до чертиков. Я и повелся. - Брюс усмехнулся. - Совсем забыл про ту фотографию: лежала в углу и лежала. Выброшу сегодня, если найду. - Она в гостиной, на книжной полке. Там, где самолет стеклянный висит. - Морган услужливо подсказал место. Они прошли мимо дома Моргана в третий раз. - Ты же не ненавидишь меня? - спросил Брюс, и, судя по напряжению в голосе, вопрос этот мучил его порядочное время. Морган подумал, что Брюс переохладился на вечернем воздухе. - Отморозил себе чего? - спросил он. - Если тебе плохо, то мы можем зайти ко мне. Таблеточки примешь, я дам тебе теплое одеяло, за ночь пропотеешь, а утром встанешь как новенький. Брюс расслабился. - Это значит «нет»? - уточнил он. - Я ненавижу войну, педофилию, геноцид, анархию, авторитаризм, безумный фанатизм, бюрократическую волокиту, синдром приобретенного иммунодефицита, рак да и вообще все болезни, голод, холод, убийства животных, издевательства над животными, бешеных собак, идиотизм в любом его проявлении, отсутствие гигиены, тухлятину, петушиные бои... - Так, стоп, ты долго можешь, - Брюс засмеялся. - Я понял. Брюс Келли в этот список не входит. - Давай ты дослушаешь до конца, чтобы быть точно уверенным, - предложил Морган, подтолкнув Брюса плечом. - Только не это. Трещать ты можешь бесконечно долго. А еще говорят, что невозможен вечный двигатель. - Естественно, это нарушение первого начала термодинамики. Брюс покачал головой, и на его глаза попалось кафе, призывно светящее вывеской. - Зайдем? С меня горячий чай и вкусная еда. Предложение было заманчивым, но Морган сказал: - Как-нибудь потом. Я уже устал бродить. Брюс посмотрел на его живот и тут же согласился. - Да, хорошо. Идем, я провожу.***
Растекаться по кровати после душа было приятно. В доме было тихо, дед уже спал. Морган почти расслабился, утопая в пледе, когда Усач, которому не сиделось на месте, плавной походкой прошелся по его столу и уронил надкусанное яблоко и гарнитуру для телефона. - Несносное животное, - проворчал Морган, в противовес своих слов поцеловал Усача в лоб и полез за упавшими предметами. Глубоко под столом валялось еще что-то. Морган дотянулся до сложенной бумажки и выцарапал ее из тайника, куда она забралась. - Это что? - спросил он у бумажки, разворачивая ее. Бумажкой оказалась справка, всунутая ему в руки Брюсом во время ссоры. Слова диагноза мало что говорили Моргану. Он пробежался по тексту, скользнул взглядом по печати и остановился на имени. «Лечащий врач: Джон Д. Кейс».