From Ice to Fire

Курт всей душой ненавидел спорт. Ненавидел его с самого детства. Все эти потные люди, сводящие его с ума в тесной раздевалке школьного спортивного зала, все эти перекачанные футболисты, бегающие стадами по полю, вызывали у него невероятную скуку, смешанную с легким отвращением. Понятное дело, что без спорта молодой парень жить не мог. Его хорошая фигура и аппетитная задница (Да-да, именно так. Он видел эти оценивающие провожающие его взгляды, особенно, когда он надевает те миленькие маленькие кожаные штаны, которые настолько узкие, что обтягивают все нужные и даже ненужные места.) была выстрадана многочисленными тренировками, однако он любил заниматься аэробикой только у себя дома, перед телевизором, отчаянно пытаясь избежать любого появления дома Рейчел, которая, увидев это, будет подкалывать его еще очень и очень долго. И вот сейчас Хаммел сидел в холодном большом зале, укутавшись в легкую кожаную куртку, и дрожащими руками пытался помечать что-то в рабочем блокноте. Хотя, откровенно говоря, он ни черта не понимал, что вообще происходит на льду, где какая-то начинающая, но уже очень успешная хоккейная команда в данный момент побеждала своих соперников со счетом, кажется, два-ноль. Зря он не догадался дома хотя бы основные правила в Интернете глянуть. Самое веселое во всем этом было то, что Курт был журналистом Vogue.com и искренне не понимал, как мода связана со спортом. Он искренне любил Изабель, но ее сумасшедшие идеи очень часто приводили парня или в недоумение, или в ужас. Или, как в данном случае, во все одновременно. Курт как раз заканчивал статью, когда женщина вызвала его к себе в кабинет, загадочно при этом улыбаясь. Рядом с ее столом сидел в кресле приятного вида мужчина, который при виде Хаммела приподнял брови и с удивлением посмотрел на Изабель. — И это его ты мне предлагаешь? — бесцеремонно изрек мужчина, тщательно разглядывая Курта с ног до головы, и у того аж дыхание сперло от такой наглости. — Я бы попросил, — как можно нейтральнее сказал парень, демонстративно кашляя и пытаясь привлечь внимание начальницы. Что тут вообще происходит? — Дэвид, он у меня самый лучший, это я тебе смело заявляю, — женщина словно не понимала вопросительных взглядов бедного парня, и тот молча стоял в надежде, что все прояснится. От слов похвалы загорелись кончики ушей. — Ты думаешь, что эти две вещи действительно можно сравнивать? Ну и что, что он хорошо пишет про моду? Я тоже могу написать, какой цвет рубашек модный в этом сезоне, — мужчина, которого Изабель назвала Дэвидом, отпил виски из своего стакана, все еще продолжая пристально рассматривать парня. По телу побежали мурашки. — Прошу меня простить, — Курт прокашлялся, — но что здесь вообще происходит? — Извини, Курт. Сейчас я тебе все объясню, — спохватилась женщина. — Присядь. Медленно опустившись на твердый кожаный диван и прижимая к себе тоненькую папочку, парень весь напрягся и во все глаза смотрел на начальницу. Ему очень сильно не понравилась ее загадочная улыбка. Она всегда улыбается подобным образом, когда... — Курт, у меня возникла потрясающая идея! — да, именно так. Это точно не к добру. — Позволь представить тебе мистера Биста. В настоящий момент он является тренером одной команды города Лайма, штат Огайо, члены которой могут попасть в «Нью-Йорк Рейнджерс». И для этого им нужен пиар. — Куда они смогут попасть? — вырвалось у Хаммела, а мужчина, сидящий неподалеку, разразился громким смехом. — Изабель, ты серьезно? Как он может писать, даже приблизительно не зная, о чем вообще идет речь? — Поверь мне, сможет, — женщина ответила ему и снова повернулась к юноше. — Тебе нужно будет писать про хоккейную команду. Курт замер. А потом, не удержавшись, рассмеялся. — Я не шучу, дорогой, — улыбнулась она, глядя на парня, с лица которого улыбка резко исчезла. — С завтрашнего дня ты прикреплен к команде и следуешь за ними везде, куда бы они ни поехали. У них, кстати, через несколько дней начало соревнований. — Но я же ничего не смыслю в этом футболе, — взмолился парень. — Хоккее, — кашлянул мистер Бист. — Изабель, извините, но я не смогу. Лучше найдите того, кто сможет. — Я уже нашла, Курт, — женщина сложила руки на груди, что означало только одно: спорить бесполезно. И вот теперь Курт в очередной раз в страхе дернулся от неожиданного и очень громкого крика трибун, только спустя какое-то время понимая, что команда снова забила гол соперникам. Откровенно говоря, он не любил хоккей. Футбол на его фоне казался не таким уж плохим, на самом-то деле. Там хотя бы члены команд не дубасили друг друга так, как происходит это здесь. Вот уж поистине, он мог назвать этот матч «ледовым побоищем». Насколько он понимал происходящее, после часового копания в Интернете в жалких попытках понять хоть что-то, эта игра не была особо важной, но, чтобы пройти в самый финал и попасть на смотр в эту «главную суперкрутую команду, куда все хотят», «Тигры» (так назывались подопечные мистера Биста) должны были набрать как можно больше очков. И бедному Курту придется посетить каждый матч в каждом месте, в котором они будут играть. Он явно на такое не подписывался, когда пришел в модный журнал. Наконец прозвучал финальный свисток, команды ушли в раздевалки, а зал постепенно опустел. Хаммел сидел на своем месте, практически на самом верху, и складывал вещи в сумку. Не хотелось признаваться даже самому себе, но он отчаянно тянул время, ведь сейчас ему надо идти в раздевалку к парням и поговорить с кем-нибудь. Он все же журналист, как-никак. Вот только он не любил спортсменов, да и весь его внешний вид прямо говорил, кто он такой и насколько далек от всех этих брутальных мужиков. Глубоко вздохнув, Курт повесил сумку на плечо и начал медленно спускаться вниз, после чего, с трудом отыскав вход и показав специальный пропуск, был пропущен в большое помещение. Пока юноша ждал, он наблюдал за специальной машиной, которая чистила и приводила в порядок лед после такой битвы. Если приглядеться, то можно было даже увидеть небольшое пятнышко крови около самого края, когда об него ударился один из парней. Курта невольно передернуло. — Проходите, — охранник открыл перед ним тяжелую железную дверь. — Раздевалка прямо и направо. В пустом длинном коридоре глухо отдавались удары шагов. Резиновое покрытие, видимо, предназначенное для того, чтобы ходить на коньках, было мокрым и местами грязным, и Хаммел с сожалением подумал, что его замшевым туфлям тут точно не место. Как, впрочем, и ему. Скрип двери, и в нос ударил резкий запах. Господи, у парня аж глаза невольно закрылись от такой вони! Открыв глаза, он замер от неожиданности: десятки пар глаз уставились на него в недоумении, а кто-то даже с каким-то оскалом на лице, который назвать улыбкой даже язык не поворачивался. И у многих в этой комнате порядком недоставало зубов. — Хэй, феечка, ты дверью не ошиблась? — прохрипел парень, сидевший неподалеку от входа. — Красотка, у фигуристок сегодня выходной, — громко крикнул другой хоккеист, больше похожий на большую гориллу, чем на человека. — Но мы тоже можем тебя покатать, если сильно попросишь. В раздевалке раздался оглушающий гогот, а Курт растерянно оглядывался по сторонам, пытаясь как-то взять себя в руки и не реагировать на такого рода подколки. Он это уже перерос. Крепко сжав в руках несчастный ремешок, он постарался незаметно прикрыть глаза и, выдохнув, попытался приглушить гнев и страх. — Я ваш личный журналист, поэтому попрошу уважительно к себе относиться, — голос предательски дрожал, и Хаммел буквально чувствовал, как румянец прилил к щекам. Нет, он так просто не будет сдаваться. Он должен постоять за себя. В конце концов, он взрослый мужчина. — Что вы тут развели, чуваки? — из-за двери душевой раздался голос, а спустя несколько секунд дверь открылась, и показалась мокрая кучерявая голова. — Рано радуетесь победе. Нам до финала еще как до луны. — К нам тут какой-то петушок заглянул. Хуйню какую-то мелет, что он журналист какой-то. Блейн, разберись с этим. Курт хотел было громко возмутиться и послать этого дебила куда подальше, но тут вышел тот самый Блейн. Как ему сказали, капитан этой самой команды. И в первую секунду у Хаммела буквально перехватило дыхание от увиденной картины. Юноша в одном лишь небрежно повязанном на бедрах полотенце прошел к своему шкафчику, который, конечно же, по случайному стечению обстоятельств оказался у того места, где стоял Курт. Мыслей в голове больше не было. Как и слов возмущения. Злость испарилась так быстро, словно ее вовсе и не было. Теперь было на все плевать. Был только он. И те крупные прозрачные капли еще не остывшей воды, которые медленно стекали по накачанному телу, загадочно убегая под самый край полотенца, заставляя желать большего. И те еще мокрые кудряшки, которые в беспорядке лежали на голове, а некоторые даже прилипли ко лбу. И та задумчиво закушенная губа, которая покраснела и так отчаянно требовала к себе внимания. И тот жар, который исходил от молодого тела... И те невероятные, просто волшебные, непередаваемого цвета темного коньяка глаза, которые с интересом смотрели в ответ, словно изучая в мельчайших подробностях. Курт Хаммел, ты невероятный извращенец. После года без секса ты совсем сошел с ума. У тебя встает на первого попавшегося полуголого парня. Прошло всего несколько секунд, но Курту казалось, что прошла целая вечность. И за эту маленькую вечность он сумел тысячи раз поблагодарить Изабель за такой подарок. — Ты Курт Хаммел? — хрипловатый голос потревожил мысли полувозбужденного парня, и тот моргнул, прогоняя видение и беря себя в руки. — Да, меня прислали делать о вас репортаж. Без пиара в наше время никуда, — скромно улыбнулся Курт, не зная, куда девать свой взгляд. — Меня зовут Блейн Андерсон, и я тут капитан, — юноша вовремя успел отвести глаза, потому что после этих слов полотенце стремительно упало на пол. Надо сконцентрироваться. Это же работа. — С остальными познакомишься по ходу дела. — Да, надеюсь, все пройдет хорошо, — парень краем глаза заметил, что Блейн оделся, и чуть повернулся, снова смотря на хоккеиста не отрывая глаз, не забыв при этом прикрыть пах своей сумкой. — Смотри, Блейн, кажется, эта феечка на тебя запала, — изрек тот самый человек-горилла. — Осторожней, а тот этот педрила и тебя заразит. — Вот этот? Ты прикалываешься? Заткнись, Карофски, у меня иммунитет, — захохотал Андерсон, а Курт... А Курт пришел в себя и быстро осознал, что вел себя как придурок. Блейн же хоккеист, твою мать, неужели ты думаешь, что среди них бывают геи? Глупый, наивный маленький мальчик размечтался. Утихомирь свои гормоны и иди сходи в душ. Может, он сможет промыть твою легкомысленную голову. Было действительно глупо предполагать, что... Да это даже стыдно озвучивать, блин. Это же тебе не кино и не книжки, в жизни не бывает любви с первого взгляда, не бывает слияния родственных душ и прочей чепухи. А Курт в последнее время смотрел слишком много мюзиклов. Так что пора взять себя в руки и отнестись серьезно к поручению начальницы. Он не должен опозориться. — Для начала мне нужно задать несколько вопросов капитану команды, — прочистив горло, сухо проинформировал парней юноша, прогоняя неуместный комок в горле. — Мне просто нужно делать свою работу. Я тоже от этого не в восторге. — Хочешь остаться с ним вдвоем и дать хорошенько себя отжарить? — Карофски не успокаивался. — Ничего не выйдет, куколка. Он за другую команду. Оценив тонкую, на их взгляд, шутку, толпа снова засмеялась, а на нежных фарфоровых скулах Хаммела проступили желваки. Внутри него пылал настоящий пожар, ярость разрывала его изнутри, но Курт сохранял невозмутимость и спокойствие. Андерсон внимательно посмотрел на парня. — С тобой, животное, или с кем-либо из вас я не буду спать даже за миллион долларов. Так что захлопни пасть и не трать тепло по чем зря, — выплюнул Курт, гордо развернувшись на каблуках. — Через пять минут в тренерской. После чего я ухожу и не возвращаюсь, — и он с прямой спиной вышел из раздевалки, громко хлопнув за собой дверью. Курт быстро прошел по коридору и завернул за еще один угол, где оказалась та самая тренерская, куда его отправлял тренер Бист. Зайдя и закрыв дверь, парень спиной оперся на нее, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Руки подрагивали, сердце колотилось в бешеном темпе, а на лбу выступили капельки пота. Давно его никто не доводил до такого состояния. Он отошел от двери и устало оперся обеими руками о стол. Зарвавшиеся хоккеисты, что они себе позволяют?! Как себя вообще так можно вести? Тупые качки, совершенно не знают никаких границ! Хотя откуда вообще им знать правила поведения в обществе? У них драка есть ответ на все вопросы. У них все решает только грубая сила и моральное давление. Ну ничего. Курт справится. Перед ними он точно не покажет своей слабости. — А ты, однако, знатно его послал, — послышалось за спиной, и Курт резко обернулся. — Они не ожидали, что ты вообще заговоришь, а ты такое выдал. Андерсон собственной персоной стоял перед журналистом во всей красе и глядел на него своими неприлично большими и манящими янтарными глазами. Без всей этой громоздкой экипировки, в которой они играли, он выглядел... обычным? В повседневной одежде — простые джинсы и бордовый джемпер, который не прикрывал его оливковую кожу на шее, — он был среднестатистическим парнем, уже далеким от хоккея. Курт отвернулся. — Не позволяю людям так со мной разговаривать, — бросил он, все еще злясь на хоккеиста за ту его фразу. — Я проходил это в школе, так что теперь это не повторится. Хотя тебе не понять. — А вот тут ты ошибаешься, — Хаммел в удивлении обернулся и взглянул на Андерсона. — У меня тоже были свои причины прийти в такой жесткий и безжалостный вид спорта. Он обошел стол с другой стороны и, громко отодвинув стул, сел напротив, складывая руки на столе. — Так и будешь стоять или все же усядешься? — зло пробубнил брюнет, а Курт запутался окончательно. Присев на краешек другого стула, стоящего напротив, Хаммел торопливо доставал из сумки свой рабочий блокнот с жалкими пометками этой игры и все никак не мог найти диктофон. Некстати вспомнился один известный фильм, и парень лишь тихо выругался себе под нос, все же нащупав нужную вещь на самом дне. Почему он всегда попадает в неловкие ситуации? — Тебе помочь или как? Мне еще домой надо. — Нет, спасибо, — едко изрек Курт, громко застегивая молнию на сумке, тем самым ставя точку в этой перепалке. Курт, что с тобой происходит? Хороший вопрос. Но вот вопрос еще интересней. Что такое с Блейном? Он вел себя агрессивно и закрывался от парня. Его явно смущал тот факт, что они наедине находятся в одной маленькой комнате, а напротив него сидит парень, в ориентации которого не сомневается вообще никто, поэтому он и выбрал стратегию отстраненности. А эти его слова про хоккей... Почему он пошел в хоккей? Неужели над ним тоже издевались? Почему дети были к нему жестоки? Хаммел мог поклясться, что в детстве он был таким же милым и хорошеньким. Стоп, Курт. Остановись. — Итак, начнем. В узких кругах ваша команда очень популярна, и вы надеетесь дойти до финала и выиграть... — Мы выиграем, — перебил его Блейн, самодовольно ухмыляясь. — Ну конечно. Безусловно, вы выиграете. Так вот, когда вы выиграете, у вас появится шанс попасть в... — Курт лихорадочно пролистал блокнот в поисках названия, но ничего похожего не было. — Попасть в... — «Нью-Йорк Рейнджерс», — подсказал хоккеист, еле сдерживая рвущийся наружу смех. — Ой, да можешь смеяться уже, — пробурчал Хаммел, стыдливо опуская глаза. Хорош журналист. Даже не соизволил подготовиться и хоть что-то запомнить. Курт Хаммел, это официально провал. Изабель будет очень недовольна. А Блейн заливался громким смехом, но юноша готов был простить ему это, только чтобы слушать этот смех постоянно. — Да уж, только нам могли подсунуть такого непутевого журналиста, — отсмеявшись, сказал Блейн, стирая выступившие слезы, и Хаммел невольно сжал зубы. — Очевидно, что спорт — это явно не твое. Но, что интересно, тренер сказал, что о тебе хорошо отзывались и ты действительно хорош в этом. Ох, не знаю, получится ли у тебя. А еще этот твой внешний вид... — С моим внешним видом все в порядке, — прошипел Курт, сжимая в руках карандаш. — И даже не смей сомневаться в моей квалификации. Я справлюсь. И тебе придется мне в этом помочь, если хочешь, чтобы твоя команда попала в финал. — Вот тут ты прав, — откинулся на спинку стула Блейн. — Ради этого можно и потерпеть. — Не боишься, что твои друзья заподозрят тебя в «пидорстве»? — язвительно заметил журналист, четко выделив последнее слово. — После этого они пойдут прямиком нахер, — озлобился Блейн. — Я не побоюсь постоять за себя, даже не надейся. Мне этого дерьма хватило в старших классах. Курт незаметно включил диктофон, спрятав его под столом на коленях, боясь пропустить что-то интересное. — А что было у тебя в школе? — Я не хочу об этом говорить, — обозлился хоккеист. — А если это не войдет в интервью? — заинтересованно протянул Курт, заинтригованный словами парня. Во что бы то ни стало он обязан был узнать правду. В конце концов, месть — это блюдо... Ну, вы знаете. — Я не думаю, что это вообще имеет значение, — неожиданно прохрипел Андерсон, складывая руки на груди, словно закрываясь. — Тем более, тебя это вообще никак не должно касаться. — Ты бы был осторожнее со словами, — Курт выпрямил спину, придвигаясь ближе к столу. — Я же могу сказать твоей команде, что мы с тобой тут потрахались, и не один раз. Да, они мне не поверят, но это прочно посеет сомнения в их тупых головах, — хитро ухмыльнулся юноша, стараясь не показывать своего волнения. Это был чистой воды блеф, но мог же сработать... — Ах ты сукин сын, — неожиданно улыбнулся Блейн, что выбило Хаммела из колеи. — Не ожидал, что у нашей феи есть острые зубки. — Этого требует моя профессия, — пожал плечами журналист. — На вопрос все же ответь, пожалуйста. — В школе меня часто избивали за то, что я выделялся, поэтому пришлось записаться на бокс. А потом уже и в хоккей пошел, — нехотя проговорил Андерсон. — Все, больше я ничего тебе не скажу. Курт сам видел, что о личной жизни загадочного нападающего (так ему сказал тренер Бист) он больше ничего не сможет узнать, поэтому приступил к своей работе. Курт задавал подготовленные вопросы, помечал для себя что-то в блокноте, следил, чтобы диктофон работал исправно, и изо всех сил старался сконцентрироваться на задании. Однако мысли его все равно улетали далеко. Он разрывался внутри себя. Парень не мог понять, как ему вообще относиться к этому странному и загадочному человеку. Блейн общался с ним грубо и смеялся над ним вместе со своей командой, но в то же время что-то в нем прямо -таки манило Хаммела к себе, притягивало, словно магнитом. Было стыдно признавать, но Курт хотел его. Это шикарное тело, крепкие смуглые руки, которые бы идеально смотрелись на его бледных бедрах, эта задница... Стоп. Хватит. Весь остаток небольшого интервью он сидел полувозбужденный, усиленно сохраняя видимость полного присутствия. Блейн сначала отвечал слабо и неохотно, но чем больше вопросов было про сам хоккей, тем живее становилась его речь. У него настолько повысилось настроение, что он даже объяснил Хаммелу основные правила и определенные моменты, на которые стоит в будущем обращать внимание, и не оскорблял его каждую минуту, не ерничал и не издевался, поддевая словами. Они закончили, и Курт стал медленно сортировать и складывать свои записи. — Завтра в восемь утра в зале на тренировке, понял, сладкая булочка? — Блейн задвинул свой стул и, уже открыв дверь, добавил: — Сможешь подняться так рано или нам стоит подождать, пока феечка выспится? — Не волнуйся, я буду там, — с вызовом ответил Курт, решительно поднимая глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не произнося ни слова. А потом Андерсон пулей вылетел из тренерской и громко захлопнул за собой дверь. Курт на это лишь пожал плечами.