За дверью

      - Который час, м? - Сонный голос, приглушённый тканью подушки, нарушает тишину и вырывает из неожиданно накативших раздумий.       - Я не знаю. Часы с твоей стороны кровати.       - Вот чёрт.       - Ты что, настолько ленивая?       - Сейчас — да.       И ему ничего не остаётся, кроме как, кряхтя, приподняться и осторожно перегнуться через наполовину укутанное в одеяло тело, чтобы надавить на кнопку активации настольного будильника.       - Половина седьмого. Ещё спать и спать. У нас выходной.       - Ты уже давно не спишь.       - Но я честно пыталась.       Возвращаясь на «свою» сторону кровати, он не преминул задержаться на секунду-другую, чтобы осторожно поцеловать обнажённое веснушчатое плечо.       «Поцелуй» - это понятие долгое время оставалось для него загадкой. Это было что-то совершенно ему чуждое, что-то из её мира. Но вещи, которые раньше казались непонятными, рядом с ней быстро становились какими-то незаменимыми и родными.       Прикасаться к её мягкой коже, ощущать тепло её тела, чувствовать аромат её волос... О духи, эти волосы, они же когда-нибудь сведут его с ума...       - Всё ещё привыкаешь к волосатым женщинам, а? - хихикнула она, словно бы угадав его мысли.       - Формулировочки у тебя...       Она снова смеётся, плечи вздрагивают от смеха, а затем поворачивает голову так, чтобы видеть его лицо. Оранжевый отблеск от голографического экрана часов падет на её бледную кожу с крапинками веснушек, на короткие рыжие волосы, напоминающие от этого расплавленный металл, отражается в зелёных глазах, пляшет в них искрами живого огня.       Интересно, думает он, многие ли видели её такой, - и тут же ловит укол ревности, чего раньше, кажется, за собой не замечал. Разве что в период первой подростковой влюблённости... духи, как же давно это было? А сейчас он снова влюблён как мальчишка, влюблён в того, в кого по большому счёту не следовало бы, ведь она — его командир, и она — человек... Но Гаррус Вакариан всегда был неправильным турианцем, отличавшемся наплевательским отношением к тому, как следовало бы, так что этот факт в целом отлично вписывался в его биографию.       Все эти мысли пронеслись в его голове вихрем за несколько мгновений, пока он смотрел в её глаза, и, видимо, на его лице отразилось что-то такое, что заставило её слегка нахмурить брови и наморщить веснушчатый нос. Но она не говорит ничего, кроме:       - Дай встану. Я в душ. Всё равно уже назад не засну.       Резко встаёт, и, завёрнутая в одеяло, шлёпает босыми ногами в сторону душевой. А ткань тянется за ней по полу, словно шлейф у этой... как они там у землян называются... кажется, принцессами?