Моя фраза на твоём запястье.

      Темнота душного подвального помещения давит на осанку, и оттого мне постоянно хочется согнуться пополам, скукожиться и ползком сбежать отсюда, чтобы хоть на мгновение перестать вдыхать яблочно-табачный дымок, что расползается по стенам коридорных лабиринтов. Я недоверчиво оглядываюсь по сторонам и стараюсь держаться поближе к Драко — он вселяет какое-никакое ощущение защищенности. Немного кружится голова. То ли от разнообразных запахов, то ли от тесной духоты, или попросту с непривычки, ведь в подобного рода заведении я впервые в жизни. А вот Гарри и Рон ведут себя уж слишком спокойно, и мне почему-то кажется, что они тут уже были. Мне даже на несколько секунд становиться обидно, а потом наоборот — благодарность за то, что не тащили меня с собой, наполняет мое сердце. Я то и дело перевожу взгляд на Малфоя и обратно, от нервов и просто потому что нравится на него смотреть. Уж ему-то точно не впервой бывать в таких местах - он держится холодно и отстраненно, но где-то на дне его зрачков можно еле-еле разглядеть восторженное предвкушение. Чего именно он ожидает: вечера со мной или всего лишь бокалов, полных алкоголя? Спустя несколько минут гуляния по лабиринтам заведения, мы останавливаемся в подобии холла, где не так сильно накурено и, относительно всех предыдущих декораций, очень светло. Тут Финиган начинает переговоры с каким-то своим знакомым, который, видимо, еще и работник этого волшебного притона для малолетних алкоголиков. Откуда у Симуса такие знакомства, где он их заводит и самое главное - зачем? Изначально ли он рассчитывал на подобные бонусы общения с тем неизвестным безликим парнем или уже позже был приятно удивлен свалившимися на голову ему, а впоследствии и нам привилегиями? И почему меня это вообще должно волновать, неужели так сложно отпустить это внутреннее напряжение, которое то и дело сковывает движения, словно тугими тяжелыми цепями обвивая кости каждый чертов день? Я еще раз обвожу холл взглядом, выборочно цепляя отдельные детали интерьера. На пробковой стене искристыми нитями, натянутыми между гвоздиков, изображена карта мира, и Британия сияет чуть ярче остальных стран, что сразу выдает магичность инсталляции. Пол выложен разнообразностью непохожих друг на друга кафельных плиточек, а стены покрыты обыкновенной белой краской. Все эти детали так отчаянно не сочетаются друг с другом, что создают один целостный образ помещения, его неповторимый безвкусный стиль, который как бы намекает о беспорядочности местных посетителей и их занятий. Даже в этой, самой просторной из увиденных мною комнат, под потолком — клубы дома, и запах табака продолжает выедать глаза, а слабо уловимый яблочный оттенок щекочет нос, кажется, что сейчас чихнешь. Наша компания начинает куда-то перемещаться, и я сосредотачиваюсь на льняной шевелюре Малфоя, за которой легко следовать, словно за маяком, в силу его роста.       Дружок Симуса заводит нас в отдельную комнату, одну из десятка или двух, из которых состоит вся эта организация, и парни громко благодарят паренька, который, обещая кого-то позвать, спешит удалиться. На пару секунд в воздухе темной комнаты повисает неловкость, а после мы начинаем сбрасывать верхнюю одежду в общую кучу, и даже Драко не заботится о сохранности аккуратности своего идеально выглаженного бежевого плаща. Я дрожащими от волнения руками складываю пушистый клетчатый шарфик, и этот узор напоминает мне, как я бездарно застряла в тюрьме собственных страхов и комплексов. Словно за решеткой, иногда наблюдая одинокий лучик солнца, я сижу в каменной коробке убеждений, которые сама себе навязала. И пусть даже сама их идея рухнула, ведь появился Малфой, я продолжаю существовать в рамках прошлых мыслей, и это мешает веселиться даже сейчас. "Все отлично, все отлично, все отлично" — становится ли мне легче от этого самоубеждения? Отнюдь. Но смысла уходить или отгораживаться безразличием нет, так что выход один — отбросить эти глупые волнения и расслабиться. Все эти мысли выбивают меня из колеи я теряю реальность на несколько минут, так что все успевают уже расположиться на мягких разноцветных пуфах и погасить последний свет. Я выбираю место между Гарри и Драко, и медленно выдыхаю. Спустя мгновение толика напряжения спадает, так что я могу улыбнуться. Друзья ведут оживленную дискуссию, и мне стоит вникнуть в смысл, но я почему-то наоборот абстрагируюсь, и их реплики превращаются в гул на фоне. Мне хорошо, и нам уже успевают принести алкоголь и обыкновенный маггловский кальян, наличие которого меня немного удивляет. Но не настолько, чтобы заострять на этом свое внимание. Незаметно в комнате начинает играть музыка, и некоторые подпевают. В моих мыслях идея напиться выстреливает с такой невероятной силой, что я попросту перестаю контролировать свои движения и отбрасываю любые моральные установки, что долго и верно вколачивали в мое сознание родители, а позже — я сама. Пока никто из толпы не обращает внимания, я вылавливаю стакан огневиски со стола и, пораздумав несколько секунд, делаю первый глоток. Алкоголь неприятно впивается горечью в горло, и я зажмуриваю глаза, сдерживая скупую слезу. Можно сказать, я потеряла свою алкогольную девственность, и это было больнее, чем я думала. Я издаю смешок, как ответ своей абсурдно-глупой мысли и делаю еще один, уже чуть более смелый, глоток. Эффект остается такой же болючий, совсем неприятный, так что я почти что впадаю в долгие раздумья о причинах алкоголизма, но почему-то отгоняю любые мыслительные процессы и перевожу взгляд на Гарри. Вот тут-то и открывается для меня первый признак действия алкоголя. Мне даже нравится, как картинка появляется чуть позднее, чем я навожу на что-либо взгляд. Увлеченная этим эффектом, я начинаю бегать глазами по лицам собутыльников, попутно затыкая внутренний голос, говорящий о том, как низко я опустилась. Я вдыхаю чуть глубже, чтобы среди многообразия табачных запахов уловить-таки нотки лимонного одеколона Малфоя и делаю третий глоток. — Может, не будешь много пить? — Шепчет он словно из неоткуда, и мне хочется соглашаться, соглашаться со всем, что он скажет. Но я лишь улыбаюсь и качаю головой в отказе, ведь я уже дала себе обещание расслабиться, и его шепот уж никак не снимает напряжение. Напротив, он электрическим током сковывает мышцы и я могу буквально почувствовать эту судорогу, которая выкручивает пальцы и мешает сердцу сокращаться как надо. Он удивленно пожимает плечами и возвращается к общей беседе, пока я заканчиваю первый стакан и перехожу к следующему. Тут я постигаю второй эффект опьянения — мне безумно хочется танцевать, но сказать об этом даже стыдно, ведь сразу станет понятно, что я чуточку пьяная. Сохранить это в секрете мне не удастся, но так рано сдавать оборону трезвенности я не хочу, так что я просто притаптываю в такт музыке и продолжаю пить. Предпринимаю несколько попыток вникнуть в суть беседы, а потом просто плюю на все это, откидываясь на пуфе и хватаю третий стакан — какой-то дурацкий магический коктейль. Он, в отличие от огневиски, очень вкусный и совсем не обжигает горло, а от того нравится мне больше. Мне вообще уже все вокруг нравится намного больше: и приятный пар, и бархатная темнота комнаты, и неизвестная доныне песня, и силуэт Драко, который еле проглядывается сквозь дымку. В моем сердце разливается тепло, стоит мне посмотреть на него, и улыбка непроизвольно касается моих губ. Как мне невероятно повезло найти его среди всех, кого я знаю, так случайно оказаться с ним в паре в тот день на балу. Мне хочется обнять его крепко-крепко, передать ему всю ту благодарность и признание, ту заботу, которой я готова его окружить. Но и ежу понятно, что излишняя нежность — это от пьянства, и я не настолько напилась, чтобы совсем не контролировать эти порывы любви. Лучше выйти на пару минут, умыться и привести мысли в порядок, так что я незаметно покидаю темную комнату, после которой коридор кажется ослепительно ярким и почти наугад ищу уборную. Я умываю лицо прохладной водой и поднимаю взгляд к зеркалу, где встречаюсь с самой собой. Почему-то хочется хохотать — так нелепо и непривычно я выгляжу. И так непослушные волосы спутались, тушь немного смазалась под глазами, еще больше темня мои круги, будто глаза закатываются глубже и глубже в мозг — почти жутко —, зрачки совсем не изменились в размере, и это немного неожиданно, а вот радужки стали светлее, и мне кажется, что глаза сияют, как Британия на той дурацкой безвкусной инсталляции. Я улыбаюсь себе и капли воды затекают в мелкие мимические морщинки в уголках рта, а веснушки на щеках начинают блестеть, играя водой и освещением. И я нравлюсь себе такой — нелепо пьяной, радостной и удивленной. Я бы хотела видеть себя такой чаще, и надеюсь, для этого не надо каждый раз выпивать три алкогольных напитка в этом подозрительном заведении. Мимо меня по коридору в сторону выхода спотыкаясь проходят Гарри и Джинни — видимо, им не терпится уединиться где-нибудь, чтобы целоваться без остановки много-много часов. От этой мысли меня не то чтобы тошнит, но становится неприятно. От того ли, что я пока так делать не могу, а, может, потому что не мое дело.       Возвращаясь в нашу комнату пытаюсь придумать дальнейшее развитие событий, но мозг работает хуже обычного, так что я не успеваю. И вообще, последующие пару часов проходят мимо меня. Драко не особо обращает на меня внимание, но я стараюсь на этом не концентрироваться, чтобы не портить настроение. Да и вообще, он спокойно мог воспринять мое игнорирование его совета, как знак того, что я не настроена на какое-либо взаимодействие с ним. Я выпиваю еще один только коктейль и решаю, что на сегодня хватит. А потом начинает возня — пора уходить, и все, пошатываясь, вытаскивают свои пальто из общей кучи и рассеянно обводят темноту взглядом, проверяя, ничего ли не забыто. Расплатившись кое-как, мы покидаем эти подвальные лабиринты, и весенний воздух снова ударяет меня нежностью вечера по лицу. Уже совсем пахнет апрелем, зеленой свежескошенной травой, мягким свечением фонарей и выпечкой. На улицах Хогсмида почти никого нет, а мы идем вразброс, и каждый опять думает о своем. Симус и Рон, подхватив под руки Парвати бормочут, что надо бы заскочить еще в несколько мест, но я уже абсолютно не настроена заходить куда-либо кроме своей спальни, о чем спешу сообщить приятелям. — Ты не можешь оставаться одна, тут же темно и опасно, — с трудом проговаривает Рон, — пойдем, мы ненадолго. — Я её провожу. — Вдруг заявляет Драко, и мое немного протрезвевшее сердечко делает сальто назад, поскальзываясь и срываясь к пяткам, попутно задевая легкие и желудок. Парвати настойчиво одергивает парней, которые, видимо, собирались возразить, и поспешно уводит их куда-то вглубь городка. А мы с Драко остаемся одни, посреди ночной улицы, и тусклое мерцание фонарей путается в его волосах, а глаза начинают играть бензиновыми радугами, и все это так ярко врывается в мое сознание, что я даю себе торжественное обещание никогда больше не пить. Мы начинаем двигаться в сторону школы, совсем молча, упорно концентрируя внимание на чем угодно, кроме друг друга. Запахи торговых лавок лениво сменяются, а мой шарф щекочет шею, и все это кажется мне таким поэтичным и важным, и тысячи эмоций переполняют мою грудь, и мне кажется, я вот-вот взорвусь, лопну, а Драко дернется от этого неожиданного хлопка, а после заметит, как я рассыпаюсь миллионами серебристых пылинок. Вдалеке возвышается темный замок школы, так укоризненно глядя на меня мрачными окнами, будто спрашивая, почему же я ничего не сделаю. И я делаю. — Можно я возьму тебя за руку? — Спрашиваю максимально тихо, чтобы он точно не услышал такую глупость, но он слышит. — Можно. — Бросает ответ, не прекращая идти. И я нежно беру его ладонь, чувствуя его холодные пальцы, такие тонкие и изящные. А он переплетает их с моими, и мы продолжаем идти абсолютно молча, пока Хогвартс становится всё больше и больше, а скрип деревянных створок все тише. Я сосредоточиваю все свое внимание на этом необъяснимо приятном ощущение своей руки в его, на том как иногда трется краешек его плаща о мое запястье, и как он то сжимает мою ладошку сильнее, то ослабляет хватку. Я нервно сглатываю от мысли, что стоит нам дойти до гостиной Гриффиндора, он отпустит мою руку и удалиться в мрачную неизвестность каменных коридоров. Ворота школы угрюмо возвышаются над нами, и пыльная протоптанная дорога ко входу засыпает в ботинки песок, но все это кажется мне таким неважным, потому что рядом Малфой, спокойный и даже нежный, и эти хвойные акценты его одеколона окутывают меня ночным кайфом, пока наши пальцы переплетены. Мы медленно поднимаемся по массивным лестницам, вдоль спящих портретов, и я немного хихикаю, а он поглядывает на меня, и мы наконец доходим до входа гостиную моего факультета. Он становится напротив меня,не отпуская руки и долгих несколько мгновений смотрит прямо в глаза. И я могу уловить, как он наклоняется чуть ближе, и паника буквально топит мои легкие в своей кислотности, пока его рука ложится мне на бедро, так что я быстро шепчу пароль Полной Даме, что сквозь сон открывает двери, и мимолетно целуя его в щетинистую щеку, скрываюсь за каменной рамой портрета. Я слышу свой шумный выдох, и как пульсируют артерии, потому что бешено колышется сердце. Секунду спустя я позволяю эмоциям взять надо мной власть и понимаю, что по щекам катятся слезы. Он хотел меня поцеловать. И это дикое ощущение его ладони на моем бедре, я не должна это чувствовать, Мерлин. Я же все совсем испортила. И это так не важно, ведь я уверена — будут еще моменты, но самое интересное и будоражащее — все эти чувства. И насколько это непривычно — любить Драко Малфоя и даже хотеть Драко Малфоя.