Моя фраза на твоём запястье.

      Дни тянутся предательски долго, а глупый застой в отношениях с Драко только нагоняет тоску. Я то погружаюсь в глубокие размышления, стараюсь разобраться, понять суть проблемы или хотя бы убедить себя в том, что проблемы нет, то просто плюю на все эти переживания и пытаюсь спокойно существовать хотя бы пару часов. Такие эмоциональные скачки для меня максимально непривычны, и я с удивлением замечаю, как бывшее желание чувствовать к кому-то влюбленность или привязанность начинает казаться мне диким и неудобным, абсолютно глупым, совершенно дурацким. Любовь — лишние переживания, надо было раньше до этого додуматься, надо было вообще пропустить тот чертов бал! Да что угодно надо было сделать, лишь бы не обнаружить мою дурацкую реплику у Малфоя на руке. Но тут вспоминается другой факт - что бы я не делала, рано или поздно это бы обнаружилось, ведь я, судя по всему, его судьба. А если бы это произошло лет на десять позже? Скорее всего, мой почти тридцать лет проживший вдали от чувств организм и психологический баланс не выдержал бы такой новости, и я умерла бы на месте от разрыва сердца или просто от удивления, а может, загнала бы нас в угол своим непутевым поведением и он бы сбросился с крыши, или убил бы меня на всякий случай, или послал бы байки о родственных душах к Мерлиновым панталонам и женился бы по расчету, кто его, этого Малфоя, разберет?       Завтрак в Большом зале сегодня особенно унылый, и я даже не поворачиваюсь в сторону слизеринского стола, настолько меня все достало. Я выпадаю из этой реальности, мысленно все еще находясь в кровати, в родной Гриффиндорской башне, под теплым одеялом, в окружении алого шелка и нежной усталости. Я даже не слежу за оживленной беседой Гарри и Рона, и не улавливаю смысл редких реплик Джинни, и не раздражаюсь из-за глупого смеха Лаванды, мне вообще все равно. Овсянка слишком пресная, тосты до ужаса обычные. Может, авитаминоз, может, хандра. — Гермиона... Голос Гарри становиться чуть более отчетливым, и я постепенно соображаю, что обращаются ко мне. Медленно перевожу взгляд на друга и еле-заметно дергаю головой, как бы концентрируясь на его реплике. — Мы хотим собраться на выходных. Опять Хогсмид. То странное кафе, где свободно можно выпить не только сливочного пива, но и огневиски, — Гарри подмигивает Рону, и снова обращается ко мне, — ты с нами? — Я не пью так много. — Мямлит Рон, но его особо не слушают, ждут моего ответа. Я на пару секунд ухожу в раздумья. Есть ли смысл идти? Я не поклонник алкогольных вечеринок, да и будут ли там еще девушки, или я, словно свой в доску братик, буду там сидеть до вечера, слушая мерзкие шуточки для исключительно мужской компании? — А кто будет? — спрашиваю я, уже предполагая свой ответ. — Я, Рон, Джинни, — я с удивлением приподнимаю бровь, — Дин Томас, Парвати Патил и Драко. Д..Д-ракоо? Что же он там забыл. Мерлин. Как же это теперь понимать? Компания, честно говоря, абсолютно непонятная, чересчур разношерстная. Точнее, выбивается только слизеринец, но факт это настолько необычный и даже напрягающий, что у меня сердце пропускает пару ударов. Это шанс хорошо провести с ним время, или все будет так же ужасно, как в тот раз, когда мы пошли вчетвером гулять? Стоит ли соваться туда, где будет он, или лучше переждать эту странность у себя в постели за чтением очередного томика истории магии? А может, уйти-таки в отрыв и вылакать столько огневиски, что самому заядлому тусовщику Дину Томасу и не снилось? И кто меня потом будет спасать от последствий алкогольного отравления? Не Малфой ли? Его общество меня вообще несказанно напрягает из-за глупого игнорирования и непонятных редких взглядов, которыми он удостаивает меня на совместных занятиях. — Я подумаю, скажу чуть позже. Гарри кивает, кидая понимающий взгляд на меня, а после на стол за моей спиной, где, скорее всего, с аппетитом поглощает яблочные вафли Драко. Мне нужен брейк, время для размышлений, чтобы учесть все плюсы и минусы, хотя бы их часть, мне надо понять, чего я хочу. После того святочного бала жизнь стала уж слишком похожа на низкопробную игру с тысячей заданий и челленджей, которые проще проигнорировать, чем выполнить, а тем более выполнить успешно. Я слабо себе представляю этот выходной, у меня нет ни малейшего понятия, как пойдут дела пойди я туда, и не станет ли хуже, если я решу остаться в Хогвартсе? Я фокусирую взгляд на остывшей овсянке и пытаюсь проглотить еще пару ложек, но то ли от волнения, то ли от ужасного вкуса, мне не удается уговорить себя поесть, так что я спешу покинуть зал. Оставить бы эти анализы до вечера, а то совсем свихнуться можно, как люди терпять эту влюбленность? ***       Эссе по трансфигурации плачевно маленького по Грейнджеровским меркам размера, и прилично большое, если рассматривать его с точки зрения моих однокурсников. Но Гермиона всегда на пять абзацев впереди, так что я, нелепо вздохнув и немного поразмяв пальцы, продолжаю строчить. Тему я знаю отлично, так что даже не особо забочусь о глубоком анализе текстов и поиске дополнительных материалов, просто изливаю собственный поток мысли и завороженно наблюдаю, как эфемерные раздумья обретают материальность на пергаменте, впитываясь чернильными капельками в бумажную текстуру. Иногда я словно отключаюсь на пару минут, выглядываю в окно, где темнеют верхушки сосен, чуть тронутые последними ночными заморозками, такими недолговечными и неуместными, прислушиваюсь к свисту весеннего ветра и немного подрагиваю. Мысли о предстоящих выходных и о выборе, который надо сделать, достаточно удручающие, но я стараюсь, искренне пытаюсь не забивать себе голову до того, как закончу дела с учебой. Я то и дело возвращаюсь к эссе, дописываю несколько предложений, а потом устремляю взгляд в окно, и по новой, по новой, по новой... Не так быстро, как обычно, но работа заканчивается, и начинается самое страшное. Моя личная жизнь. Когда ты решаешь тесты или пишешь работы, отвечаешь на уроках или исследуешь определенную тему в библиотеке, ты тренируешь свой мозг. Развиваешь критическое мышление, память, учишься быть сосредоточенным и собранным, но как только дело доходит до более интимных моментов, все эти умения скоординировать собственный мозг вмиг улетучиваются, и появляется ощущение абсолютной беспомощности, потерянности и злости от того, что ты, такой умный молодец, так нахально тупишь. И проблема даже не в том, что я не могу принять решение, а в том, что я абсолютно не хочу его принимать и, как следствие, брать потом ответственность за свой выбор. Было бы в тысячу раз проще, ворвись сейчас в мою комнату Гарри с криками о том, что я с ними, и это не обсуждается, или запри Драко меня в этой комнате, чтобы я никак не смогла попасть в Хогсмид, в это идиотское кафе, где можно разжиться огневиски. Я закрыла лицо руками, почувствовав холодок тонких пальцев, но собраться это абсолютно не помогло. Я совру, если скажу, что мозг кипел, что я изо всех сил пыталась высчитать вероятность провала этой идеи и собрать воедино весь профит, такого не было. Мой мозг просто отрицал идею принятия решений, он отключил эту функцию, и я не смогла его починить. Так что по сути, выбрала то, что принесло бы больше эмоций — пойти. Если все будет гладко, я проведу незабываемо хороший вечер с Малфоем, а если что-то пойдет не так, пусть и не должно, но вдруг... Тогда я просто напьюсь впервые в своей жизни и даже не вспомню этот день или ночь? Вариант наверняка лучше, чем запереться у себя, обложившись книгами, возведя вокруг укрепление из пыльных пожелтевших страниц и больше пяти часов пытаться прочитать хоть строчку, но постоянно возвращаться к мыслям о вечеринке: как там они, весело ли им, рад ли он, что я не пошла, или напротив грустит, что они пьют, что едят и нравится ли им место. И так далее. Нет, спасибо. Лучше один раз увидеть и почувствовать, чем потом еще пару месяцев слушать как было классно или плохо.       Мы уговорились встретиться у главных ворот в шесть, так что оставалось еще десять дурацких минут. Я решила особо не усердствовать, ведь это не свидание в дорогущем ресторане, а всего лишь дружеские посиделки, но уже успела пожалеть. Время текло медленно, и, собирайся я, словно на прием, было бы чем заняться и как себя отвлечь, но мне не повезло - часа два, а то и больше, я уже потратила на переживания. Парвати, моя соседка по комнате и по совместительству, компаньон на сегодняшний вечер, спокойно застегивала пальто, пока я пыталась унять необъяснимую дрожь в руках. Действительно, Грейнджер, к чему это волнение? Все будет хорошо в любом случае, тем более, я не строила звездных ожиданий, чтобы уж точно не разочароваться. Но пальцы продолжали подрагивать, словно происходило нечто ужасное, и я впервые поняла это желание напиться. Пока мы собирались в холле, я успела немного угомонить свои нервы, сосредоточившись на до боли знакомой, но в этот раз намного более интересной, чем обычно, мозаике на полу. Камешки переливались всеми оттенками золотого и серебристого, и от того, что взгляд был расфокусирован, казалось, что я стою на воде, или на зыбучих песках, освещенных уходящими лучами вечернего солнца. Я даже не заметила, как подошел Малфой, пока не уловила этот запах его одеколона - лимонно-хвойный, будоражащий и успокаивающий одновременно. Он молча кивнул всем в знак приветствия, и я промямлила хриплое "привет" в ответ на его движение. Гарри пожал ему руку, что не скрылось от моего внимания, и это жест показался мне каким-то слишком враждебно-странным, словно мой лучший друг буквально перешел на сторону врага. Хотя с каких это пор Драко Малфой - мой враг? Или с чего бы это он перестал им быть? Холодный, еще не обогретый весной, ветер спутался в волосах, когда Рон открыл массивные дубовые двери, и спустя пару мгновений вся наша компания оказалась на улице. На горизонте розоватым перламутром собрались вечерние песни птиц, а если поднять взгляд, можно было уже заметить плевочки жемчужных звезд. В воздухе пахло хвоей, то ли от сырости Запретного леса, синевшего угрюмостью неподалеку, то ли потому что Драко шел совсем рядышком. И мне сейчас было абсолютно плевать, как мы вышли, и почему нас выпустили, и что это за место, где можно выпить огневиски, и как далеко идти. Отчего-то атмосфера была уж очень спокойной, даже частично домашней,совсем не хотелось ее терять. Если бы можно было собрать это ощущение в маленький хрустальный флакончик, а после, будучи старым, потрепанным жизнью человеком, открыть его и снова ощутить это притягательное спокойствие, я бы так и сделала. Но, увы, даже в магическом мире, не все подвластно человеку, а потому, мы шли вдоль аллеи, что ведет к Хогсмиду, каждый думая о своем, и впитывая в себя эту пьянящую атмосферу наступившей юной весны.