Iʼm never what I like, Iʼm double sided, and I just canʼt hide, I kind of like it when I make you cry, 'Cause Iʼm twisted up, Iʼm twisted up inside my mind. Iʼm semi-automatic, my prayerʼs schizophrenic, But Iʼll live on, yeah Iʼll live on, yeah Iʼll live on. Twenty one pilots — Semi — Automatic
Тайлеру было шестнадцать, когда боли стали учащаться. Приступы приходили все чаще, с каждым разом становились все сильнее и глубже, горечь после всего этого не покидала его по нескольку дней и ночей. Он валялся в школьных туалетах, лицом вниз, скребя ногтями по полу, не чувствуя собственных ног. Его рвало так, что, казалось, внутренности вот-вот вывернутся наизнанку. Он падал на учителей, не успев закончить фразу у доски, его ноги подкашивались прямо в коридорах школы, на тренировках, на улице. Несколько раз он проехал собственную остановку, не узнав местности. -…Мистер Джозеф, спасибо, что приехали и забрали его… — слышал Тайлер доносящийся до него голос, как из старой телефонной трубки, что издавала дикие помехи. — Я надеюсь, что в больнице ему смогут помочь… — снова тишина. И снова чернота. Он распахнул веки, хватая губами воздух, и сразу зажмурился от яркого света, бьющего по глазам, и осторожно повернул голову вбок, проверяя, кончилась ли боль. Да, боль отступила, но неприятное ощущение еще осталось: после каждого такого приступа, ему казалось, что у него дикое похмелье. Немного мутило и хотелось есть. — Ну вот, вот так, сынок, вот так, все хорошо… — услышал он над ухом голос отца. — Пап… — простонал он, поворачиваясь к тому и, только заметив родное лицо, склонившееся к нему, и мягко и добро улыбающееся, он начал плакать. — Пап… — еще раз проронил он, пытаясь сказать больше, но у него не выходило, слова застывали в горле, мысли мешались, все путалось, и жутко щемило сердце. — Я знаю, Тай. Ну все, все хорошо, теперь нам помогут… — говорил Крис, осторожно поглаживая сына по волосам, так осторожно, словно боясь спугнуть. Он прикасался к нему, как к чему-то хрупкому, драгоценному, что могло вот-вот разбиться, что могло дать трещину только от его прикосновений. — Ты лежи, сынок, не беспокойся… Пересилив себя, Тайлер все же смог приоткрыть глаза и обвести взглядом помещение, в котором они находились. Сомнений не оставалось — это был приемный покой. За занавесками и стеклянными стенами бегали медсестры, какие-то люди сновали туда-сюда… И этот нескончаемый поток сразу начал действовать на нервы. — Ну вот, Тайлер, как ты себя чувствуешь? — через пару мгновений из раздумий его вырвал незнакомый женский голос. — Что, простите? — пробубнил он, еле шевеля пересохшими губами и поворачивая голову в сторону говорившей. Светловолосая женщина, на вид достаточно молодая, в белом, накинутом на плечи халате и небольших аккуратных очках, мягко ему улыбнулась и, слегка наклонившись вперед, произнесла: — Я доктор Диксон, я твой лечащий врач, буду тебя вести, — потом она отложила в сторону папку и достала из кармана какой-то маленький фонарик, начав светить им в глаза Тайлеру. — Как ты себя чувствуешь? — повторила она свой вопрос, добавляя, как бы про себя: — Вот так, посмотри наверх, — мальчик послушно сделал все, что она просила, после чего женщина обернулась к Крису и опять спросила: — Какие лекарства он принимал до этого, мистер Джозеф? — На самом деле, мисс Диксон, почти никаких… Обычные обезболивающие, что-то вроде Аспирина, правда? — как-то растерянно отозвался отец и глянул на Тайлера, когда тот в свою очередь утвердительно, но слабо покивал, подтверждая его слова. Она записала что-то в небольшом блокноте и сказала: — Все ясно, — потом добавила. — Здесь обычные обезболивающие не помогут… — через миг она нахмурилась и снова спросила. — Почему вы раньше не обратились в клинику? Крис виновато опустил голову: — Нам казалось, что это просто головные боли и это пройдет… — О… — она покачала головой, несколько озадаченно. — У Тайлера очень редкий вид данного заболевания, он называется Мигрень с аурой, — она снова что-то написала в блокноте и приблизилась к Тайлеру почти вплотную, улыбаясь все так же мягко и осторожно, она сказала: — Но тебе не стоит пугаться… — через миг она вновь задала ему вопрос. — Кроме болей, тебя посещают галлюцинации? Слуховые? Зрительные? Тактильные? «Моя жизнь вообще сплошная галлюцинация…»: пронеслось в голове Тайлера. Но он проговорил: — Иногда бывает, но я не запоминаю, что именно… — он соврал. Он помнил все, всегда и до мельчайших подробностей. Каждое произнесенное ИМ слово, каждый услышанный звук… Но он сказал неправду, потому что знал, потому что был уверен, что если скажет все так, как оно есть на самом деле, будет только хуже, проблем возникнет еще больше. А он этого не хотел. Он не хотел доставлять еще больше проблем своим родителям, он хотел просто быть лучше для них, настолько, насколько мог. Но доктор Диксон вероятно все же поверила ему или, по крайней мере, сделала вид, что поверила. Она спокойно добавила, обращаясь уже к Крису: — Мы пропишем Ацетаминофен и Циклобензаприн, — это сильные обезболивающие данного вида, плюс некоторые транквилизаторы… Принимать их нужно с осторожностью. Не более одной-двух таблеток во время приступа. Они быстро рассасываются и почти мгновенно снимают боль, а транквилизаторы помогут ему успокоиться, — она повернулась к Тайлеру, который смотрел на нее широко распахнутыми глазами, ожидая вердикта, как смертного приговора. — Одной такой упаковки должно хватить как минимум на месяц… Как часто повторяются приступы, Тайлер? — спросила она. Парень сглотнул, чувствуя, как к горлу подступает неприятный комок. Он слегка прокашлялся и отозвался: — Чем старше я становлюсь, тем чаще… Раньше было совсем редко, и теперь почти каждую неделю… Врач покачала головой, кладя руку ему на лоб: — Это легко объяснимо, Тайлер. Твой организм растет и развивается, и делает он это слишком быстро, мозг не успевает управляться с такими сильными импульсами… — Это когда-нибудь кончится? — вдруг прошептал он, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Ему вдруг захотелось стряхнуть ее руку, но он сдержался: — О, конечно, кончится… — вкрадчиво отозвалась доктор Диксон. — Такую боль невозможно перетерпеть… Мне иногда кажется, что я не справлюсь… — прошептал Тайлер, и Крис тут же крепко сжал его плечо, но доктор Диксон наклонилась к нему, мягко улыбаясь: — Конечно, ты справишься, Тайлер. Ты не один такой, помни об этом. Да, это достаточно редкое явление, но не ты первый, поверь мне. И все, все, кто перенес эту боль, справились, просто нужно не бояться ее. — Я не боюсь ее… — простонал Тайлер, а мысленно произнес: «Я ее ненавижу».***
— Ты справишься, приятель, — говорил отец, когда они сели в машину и ехали домой по пустой дороге: была почти ночь, так долго они проторчали в клинике. — Я знаю, папа, — почти безразлично ответил он, смотря в окно и следя за тем, как ночные темные мрачные пейзажи один за другим сменяют друг друга. — Главное, помни, что я всегда буду рядом, и вместе мы все сможем, верно? — не отставал Крис, весело подмигивая сыну, когда тот неожиданно и слегка искоса глянул на него. — Ага, — пробурчал он в ответ, все еще вздрагивая. Его била мелкая дрожь. Это всегда происходило с ним после приступа, это было похоже на отходняки или что-то вроде этого. — Мама будет недовольна, что мы так поздно и опоздали к ужину, — шутливо произнес Крис, а Тайлер вскинул на него глаза, слабо улыбаясь. Он любил его. Он любил его так сильно, что не знал, можно ли любить больше. Этот человек был для него всем: примером, авторитетом, другом, отцом и просто поддержкой, Тайлер знал, что отец всегда на его стороне, что бы ни произошло, и что бы ни случилось, он будет рядом. Всегда. Когда они подъехали к дому, Келли уже стояла на пороге, сложив руки на груди и тревожно всматриваясь в темноту ночи. Ее бледное лицо осветил свет фар подъезжающего автомобиля, и она, тяжело вздохнув, помахала рукой, но улыбки на ее лице не было. Тайлер напрягся. Он всегда напрягался, когда видел мать. В последнее время они плохо ладили. Они вообще всегда плохо ладили, но теперь это уже вошло в привычку. Ни дня без выяснения отношений. Ни дня без нравоучений, без наставлений, молитв о том, насколько плохого сына ей послал Бог и о том, что Господу необходимо срочно вмешаться и как-то исправить его. Теперь она встретила их на пороге, обращаясь к Крису: — Я много раз звонила, ты не брал трубку… — Дорогая, я не мог ответить, мы все время говорили с врачом, — ответил Крис, входя в дом и вталкивая Тайлера за собой. Келли схватила его за руку, ловя взгляд и стараясь заглянуть в его лицо, когда парень все время пытался отвернуться: — Как ты себя чувствуешь, Тайлер? — спросила она, и он лишь пожал плечами: — Нормально… — проронил он, сглатывая и отводя взор в сторону. — Хочешь есть? — Нет… — он снова замялся. — Нет… Келли кивнула и добавила: — Я зайду к тебе на вечернюю молитву. — Ладно, мам… — бросил Тайлер и побежал прочь, желая поскорее скрыться в своей комнате, поскорее спрятаться, зарыться под одеяло и исчезнуть. Но все же мимоходом он заглянул в гостиную, надеясь увидеть там Зака, но его младшего брата там не было, на диване перед телевизором сидела только Мэдисон. — Хэй! — обрадованно махнула рукой девочка, увидев его. — Как ты? Тайлер снова опустил лицо и, помотав головой, пробурчал: — В порядке… — и резко развернулся, уходя прочь, чтобы поскорее оказаться в своей комнате. «Меня окружают одни блондинки… — пронеслось в его голове, когда он подумал о сестре, матери и докторе Диксон. Он тут же усмехнулся собственным мыслям, думая: — Надеюсь, моя жена не будет блондинкой…» «Конечно будет, мы же любим блондинок», — тут же раздался голос в его голове, и Тайлер вздрогнул. — Заткнись! — снова рявкнул он, шлепнув себя ладонью по виску, после чего сильно потер глаза. — Я не люблю… — тихо пробормотал он.***
Iʼve got a migraine, And my pain will range from up, down, and sideways, Thank God itʼs Friday, «cause Fridays will always be better than Sundays, „Cause Sundays are my suicide days. Twenty one pilots — Migraine.
Тайлеру было семнадцать, когда обезболивающие почти перестали помогать. Одна-две таблетки, как прописала доктор Диксон, казались ему теперь такими ничтожными, что он смеялся, вспоминая то, как она протянула ему рецепт. Он принимал по шесть, когда были приступы, и по три каждый день, чтобы предупредить боль. Чтобы предупредить Блёрри, что он его не боится. Была пятница. И утро началось отвратительно. Виски неприятно тукали, а перед глазами появились мелкие черные точки — это Блёрри давал понять, что он рядом, что вот-вот и все начнется заново. — Сука… — прошипел Тайлер и, слегка пошатываясь, метнулся в ванную комнату, доставая из шкафчика над зеркалом небольшую пластмассовую баночку. Он открыл ее и выругался снова. — Сука… — там была одна-единственная таблетка. Одна-единственная! — Что за черт… — проронил он, забрасывая ее в рот и быстро набирая в пригоршни холодную воду, чтобы запить. Прикрыв глаза и проглатывая таблетку, он прислонился спиной к стене и откинул голову назад. Его начало колотить, сначала мелко, потом все сильнее, и он отчетливо заметил, как начинают дрожать руки. Успокоительное! Успокоительное! Где? Где, блять, где эти ебаные транки? Он начал шарить по шкафчикам в поисках нужных таблеток, но ни одного из прописанных доктором Диксон он не нашел. — Неужели… — простонал Тайлер, холодея от ужаса. — Они не могли кончиться так быстро! — глаза начали наполняться слезами. — О, нет… Нет, прошу, Господи! Нет. Только не это! Но ничего не было. Ни одной. Никакой. Вообще. В отчаянии он сбросил на пол все, что было в шкафчиках, распинывая по полу валяющиеся там и тут пустые баночки. Зарычав, как раненый зверь, он крепко сжал ободок раковины, запрокидывая голову назад, и вдруг резко и сильно ударил по ней кулаками, так, что чуть не сломал. Но времени безмолвно страдать почти не было. Нужно было что-то делать. Срочно. Что-то предпринимать. Он обвел глазами ванную комнату, судорожно думая о том, что, что же, что же сделать, чтобы помочь себе… Как вдруг его осенило. Он достал телефон и набрал номер: — Привет, Тайлер! Как ты себя чувствуешь? — раздался на том конце провода голос доктора Диксон. — Отлично, док, — отозвался он, стараясь говорить, как можно спокойнее и веселее. — Вы сможете меня сегодня принять? Я хотел спросить кое-что… — Конечно, — ответила она. — Приезжай. Внутри все заликовало. Еще немного. Вот уже скоро. Все будет хорошо. Но дрожь становилась все сильнее. Ноги в коленях не хотели сгибаться, и когда он, наконец, доехал до клиники, взяв машину отца, который сегодня работал дома, при этом чуть не спровоцировав три аварии на дороге, он притащился в кабинет лечащего врача: синяки под глазами стали почти черными, руки дрожали, а лоб покрылся легкой испариной. На голове его был капюшон от черной толстовки, и зуб на зуб не попадал. — Привет, — сказала женщина, впуская его в кабинет. — Все хорошо? Ты выглядишь неважно… — Да! — как можно более оптимистично ответил Тайлер. — Все нормально, — потом он сел на стул напротив доктора и сказал. — Я… Мне… То есть я хотел спросить насчет рецепта… Повисла секундная пауза: Тайлер смотрел не моргая, исподлобья, пристально, испытующе. — Какого рецепта, Тайлер? — вдруг вкрадчиво спросила женщина, наклоняя голову вбок. — Ну… — начал он. — На мои обезболивающие… Они вроде как кончились… — слегка заикаясь, он произнес. — Как это они кончились? — уточнила врач, снова чуть склоняясь вперед. — На прошлой неделе твой папа был у меня, и я выписала ему новый рецепт на твои таблетки… Он разве не купил их для тебя? "Блять… Все помнит, сука белобрысая…", — голос в голове Тая напугал его. — О… — ответил Тайлер, теребя пальцами низ своей толстовки и упираясь взглядом в пол. — Нет… Не купил… — он громко сглотнул и поджал губы. Доктор Диксон встала из-за стола и направилась к нему, кладя руку на его плечо и нависая над ним: — Ты уверен, Тайлер? — спросила она. — Да… — кивнул он утвердительно, но получилось как-то сдавленно и через силу. Он почти не умел врать. Почти. — Может быть, все-таки стоит позвонить ему и спросить об этом? — как вдруг неожиданно доктор задала такой тихий вкрадчивый вопрос, стараясь говорить как можно более приглушенно. "Чертова сука… Давай ее убьем, Тай!" — раздалось в его голове, и парень сильно ударил себя по виску. Но голос не замолкал: "Только представь, везде кровь, кровь этой белобрысой дряни… А ты же знаешь, как Блёрри любит кровь! Как ты любишь кровь, как МЫ ее любим…" — Заткнись! — вдруг рявкнул Тайлер, и доктор Диксон невольно отпрянула. — Что, прости? — немного шокировано проронила она, но парень только ошарашенно уставился на нее, отрицательно качая головой: — Нет… Ничего, мэм, я… Это не вам… — пробормотал он, испуганно вздрагивая и чувствуя, как глаза начинают округляться от ужаса. — А кому? — снова спросила доктор Диксон, наклоняясь в парню все ближе. "Смотри какие светлые у нее волосы… Только представь, как ты зарываешься в них пальцами, тянешь так, что хрустят позвонки и…" — Заткнись! Заткнись! — Тайлер лупил себя по голове, но между тем в мозгу возникали образы: он оттягивал голову доктора Диксон так, что она начинала хрипеть, а после сильно, со всей дури бил ее лицом об стол, так, что нос превращался в кровавое месиво, бил до тех пор пока от ее приятного лица не осталось ничего, кроме кровавой массы… И женщина харкала собственной кровью, захлебываясь слюнями и соплями из сломанного носа… — Простите… — простонал Тайлер, вскакивая со своего места как ошпаренный и затыкая уши пальцами. "Она не простит, не простит!" — ликовал и улюлюкал голос в голове. — Замолчи! — снова вскрикнул Тайлер, сгибаясь пополам и начиная неистово тереть воспаленные глаза ледяными ладонями. Неуверенным шагом он направился к двери, пошатываясь и спотыкаясь, стараясь не оборачиваться, стараясь не смотреть назад, чтобы не дай Бог… — Тайлер! — громко позвала доктор Диксон. — Погоди! — но он уже не останавливался. Он лишь пытался поскорее убраться отсюда. Конечно, он помнил, как его отец привез ему на прошлой неделе новую упаковку обезболивающих, конечно, он знал о том, что доктор Диксон выписала новый рецепт, который уже был отоварен… Но все же попытаться стоило. Он выскочил на улицу и, тяжело дыша, устало прислонился спиной к стене за углом. Его грудь высоко вздымалась и опускалась, когда он со свистом выдыхал воздух сквозь стиснутые зубы. Его кулаки были сжаты от злобы и отчаяния, а глаза наполнились слезами бессилия и ярости. "Думай, Блёрри, думай…": бормотал голос в голове. — Я не Блёрри, я — Тайлер! — взмолился парень, но голос отозвался: "Нет, Тайлер — это я, а ты — Блёрри". — Замолчи! — парень снова сильно ударил себя по виску. — Я — Тайлер! Я — Тайлер! Я! Я! Теперь ему просто как воздух нужны были эти гребаные таблетки… Он ошарашенно осмотрелся. На противоположной стороне улицы была аптека. Скорее! Туда! Нервно барабаня пальцами по стеклу на аптечной витрине и обкусывая ногти, Тайлер выждал очередь. — Добрый день, — дежурно пробурчал голос аптекаря. — Чем могу вам помочь? — Добрый день… — проронил Тайлер, набирая воздуха в грудь и стараясь говорить ровнее. — Вот, — он протянул рецепт, что на прошлой неделе выписала доктор Диксон. Он предусмотрительно взял его с собой. Слегка подрагивающими пальцами он положил его перед аптекарем и отвел взгляд в сторону, чтобы не выдавать своего волнения. Аптекарь долго изучал рецепт, время от времени поглядывая на Тайлера, после чего произнес: — Видите ли, молодой человек, этот рецепт уже был отоварен на прошлой неделе… — Правда? — на выдохе проронил Тайлер, физически ощущая, как последние замки из песка рушатся прямо на глазах. Это была его последняя надежда, которая так стремительно умирала. — Да, — нахмурился аптекарь. — И еще, мистер… Могу я узнать ваше имя? — Э… — Тайлер замялся, часто моргая и пытаясь не смотреть в глаза аптекарю, все ниже и ниже опуская лицо и втягивая голову в плечи, как можно больше стараясь скрыть себя капюшоном. — Мне бы хотелось позвонить вашим родителям… — начал было мужчина, слегка хмурясь, и Тайлер ощутил, как кулаки сами собой сжимаются так сильно, что ладоням становится больно от того, как ногти впиваются в кожу, а глаза физически наливаются… кровью от немой ярости. "Разбей чертово стекло! — ликовал голос в его воспаленном мозгу. — Разбей его на хуй, Блёрри! Разбей!" И Тайлер, снова согнувшись пополам, схватился за голову, закрывая ладонями уши… "Разбей ебаное стекло, Блёрри, и воткни его кусок в глотку мерзкому уроду!" — Я. НЕ. БЛЁРРИ, — из последних сил простонал Тайлер, выскакивая наружу, и слыша позади себя голос аптекаря: — Постойте, молодой человек! Мне необходимо ваше имя, чтобы… — но Тайлер уже не слышал его. Задыхаясь, он вырвался на улицу и резко остановился, все еще держась руками за голову. Сильный холодный ливень тут же промочил его одежду насквозь, но он, стуча зубами от холода, повторял одно и то же: — Меня зовут Тайлер… Меня зовут Тайлер… Я не позволю тебе подчинить меня… Ты слышишь?! — последние слова он заорал, запрокинув голову назад, так, что прохожие обернулись. Вдруг смутившись, Тайлер в несколько прыжков оказался у проезжей части, ища глазами машину, и спрашивая: — Как мне от тебя избавиться? — он задавал этот вопрос в надежде, что не услышит ответ, но ответ прозвучал в его голове почти сразу: "Перережь себе горло или, как вариант, прыгни под машину… можешь вскрыть вены или, допустим, утопиться… Ммм, тут просто море разных идей, как там тебя… Тайлер? Вот тогда я исчезну". — Не дождешься… — сквозь зубы процедил парень и побежал к машине, которую он оставил на стоянке у клиники.***
…And I will say that we should take a day to break away From all the pain our brain has made, the game is not played alone, And I will say that we should take a moment and hold it, And keep it frozen, and know that life has a hopeful undertone Twenty one pilots — Migraine.
Он почти не помнил, как добрался до дома. В полуобморочном состоянии, парень доковылял до гаража, в котором они обычно сидели с друзьями, пили пиво, бренчали на гитарах… Он прислушался: есть ли кто? Ему теперь так не хотелось, чтобы в таком состоянии его кто-нибудь увидел, кто-то, кому нельзя. Как вдруг дверь распахнулась, и перед ним возник его старый друг Ник: — Хэй, бро! — начал он весело, но заметив, что что-то не так, сразу поник. — Эй-эй, ты в порядке? — вкрадчиво проговорил он. — Не совсем… — отозвался Тайлер, чувствуя, как его начинает колотить все сильнее. — Давай, заходи быстрее… — проговорил Ник, втаскивая его в гараж. Зрение помутилось, но Тайлер, войдя, заметил, что в помещении достаточно много народа, и спросил: — Эй, кто это? — как-то неопределенно пробормотал он, указывая в сторону пришедших. — Это новые знакомые, отличные ребята, я тебя потом познакомлю с ними… — отозвался ему второй парень, с которым они тут обычно зависали — Крис. — Ясно… — пробубнил Тайлер, стуча зубами и еле ворочая языком, и сполз по стенке вниз на пол, утыкаясь лбом в колени. — Эй… — участливо прошептал Ник. — Совсем хреново, да, приятель? — Угу… — промычал Тайлер, чувствуя, как тошнота подступает в горлу. — Чем я могу помочь? Тайлер поднял на него покрасневшие глаза: — У меня кончились таблетки… — почти истошно прошептал он со слезами на глазах. — И что теперь делать? — нахмурился Ник. — Я наверное сдохну… — прошептал Тайлер, пожимая плечами. — Черт… Черт, черт, черт… Э… нет-нет-нет, приятель, ты что? — начал тараторить он. — Может быть, вызовем скорую? Тайлер горько усмехнулся: — И что дальше? Они выяснят, что в моей крови слишком много транквилизаторов, сообщат родителям и… моя мать сама меня убьет… Нет… Нельзя… — Эй, бро, ты только не вырубайся, идет? — испуганно пробубнил Ник. — Погоди, я… Я сейчас! Пока Ник отошел в сторону, Тайлер лег набок, прямо на полу и прикрыл глаза, как вдруг за плечо его кто-то тронул: — Эй… — позвал его незнакомый голос, и парень с трудом разлепил веки. Он увидел перед собой молодого человека, примерно его возраста, возможно, чуть старше, и попытался сесть, но тот остановил его: — Не вставай, — заботливо проговорил он, все еще удерживая Тайлера за плечо, и добавил: — Мне тут Ник сказал, что у тебя проблема… Тайлер тут же вспыхнул, какого хера этот чертов придурок разбалтывает все незнакомым людям? Но поскольку сил у него почти не было, он лишь злобно что-то прорычал, но тот парень все равно никак не хотел отставать от него: — Я могу помочь… — произнес он, и Тайлер недоверчиво, но все же приоткрыл глаза, а тот сказал снова: — Я — Джош, кстати, — и протянул ему руку. — Я… — начал было тот, но замялся… Господи, а кто же я? Потом он все же собрался, пожал протянутую руку парня напротив и твердо ответил: — Я — Тайлер. Джош кивнул и спросил: — Что у тебя случилось? Тайлер сглотнул и тихо, почти жалобно простонал: — У меня кончились таблетки… От головной боли… А мне надо… — и вдруг его так сильно передернуло, что он громко клацнул зубами. Джош шумно выдохнул и ответил, потирая переносицу указательным пальцем: — Я понял. Я спрошу у Пита, — он махнул рукой в неизвестном направлении, вероятно в том, где и находился тот самый Пит, и добавил: — И дам знать через пару минут, ладно? Покусывая губы, Тайлер утвердительно кивнул. И когда Джош, переговорив с каким-то плотным парнем, который то и дело поглядывал на обессиленного Тайлера, все время оборачиваясь и искоса вскидывая на него взгляд, вернулся, то тут же Тайлер спросил его: — Ну, как? Что сказал твой Пит? — Все в норме, — качнул головой Джош, прикусывая нижнюю губу. — Он сможет достать кое-что для тебя…