…I was told when I get older, all my fears would shrink, But now Iʼm insecure, and I care what people think. Twenty one pilots — Stressed out.
Всю дорогу до его дома мы ехали почти молча. Я пыталась понять, что теперь творилось в его голове. Тайлер смотрел вперед, сжимая руль, и было видно, что он о чем-то сосредоточенно думает. Я никак не решалась начать разговор, я не знала, что мне сейчас говорить, какие слова подобрать, что спросить, но мне почему-то отчаянно хотелось обнять его. Он казался таким растерянным, таким озадаченным тем, что произошло между нами, и мне было жаль его. Я смотрела на его ресницы, на то, как он то и дело хмурит брови, закусывая щеку, как трет глаза левой рукой, продолжая правой крепко цепляться за руль. Легкая улыбка тронула мои губы, и я протянула ладонь, чтобы пальцами коснуться его виска. Не заметив этого, парень дернулся от неожиданности, резко оборачиваясь ко мне, а я прошептала, поглаживая его скулу: — Т-ш-ш, все хорошо, малыш, — он мягко улыбнулся в ответ, отводя взгляд на дорогу, и накрыл своей рукой мою, легонько сжимая. Когда автомобиль остановился на дорожке около дома, и мотор был заглушен, Тайлер спросил: — Ты простила меня, Джекс, больше не дуешься? Я осторожно качнула головой: — Все в порядке, — отозвалась я, выходя из машины. Я понимала, что в данную минуту не стоит вновь возобновлять эти темы, мне хотелось просто успокоить его, дать ему уверенность в том, что я, несмотря ни на что, буду рядом с ним, мне хотелось, чтобы он был уверен во мне и моих чувствах к нему, каким бы он ни был, мне было безразлично все, кроме него самого. Мы подошли к дому, держась за руки. Мне нравилось, когда он брал меня за запястье и вел следом, одновременно загораживая меня собой. Я знала, что он делает это не специально, просто на подсознательном уровне он пытается защитить меня, сам того до конца не осознавая. На миг мы замерли на крыльце, смотря друг на друга: нам обоим теперь было как-то неловко. Уперевшись спиной в дверной косяк, я обеими руками держалась за рукав Тайлера, когда он второй свободной рукой пытался вытащить из кармана джинсов ключи от дома. Через пару мгновений ему это удалось, и парень, чертыхнувшись, все же вставил ключ в замочную скважину. Замок щелкнул, дверь отворилась, и Тайлер, обнимая меня за шею, легонько втолкнул в дом, нечетко пробормотав: — Я так волнуюсь за тебя, Джекс, — сказал он. — Я не могу думать о том, с кем ты и где ты, когда меня нет рядом… Черт, это сводит меня с ума… — Тай, — я вскинула на него глаза. — Не надо… — я замялась на мгновение, добавляя. — Тебе не стоит, правда… — привстав на цыпочки, я попыталась дотянуться до его губ, шепча. — Я верна тебе… Я хочу быть только с тобой. Да, это были мои первые отношения. До этого я никого и никогда не воспринимала так серьезно. Но теперь я была уверена в себе как никогда прежде, я была уверена в том, что буду хранить ему верность. Я буду с ним ровно столько, сколько это будет нужно ему самому. В доме было прохладно. И темно, как всегда. Нащупав выключатель светильника, что стоял на тумбочке в холле, я машинально нажала кнопку, и яркий свет ударил мне в глаза. Когда глаза немного привыкли, мы вошли в гостиную, и Тайлер сразу направился в кухню, чтобы принести нам что-нибудь попить. Я же осталась в комнате одна, осматриваясь. Машинально я почему-то тронула кулончик — подарок Тайлера, что был на моей шее, когда подошла к старенькому пианино, стоящему у окна, и провела пальцами по его потрепанной поверхности. На крышке лежал открытый блокнот, и я заглянула в записи, заметив, что все странички исписаны небрежным почерком, что-то перечеркнуто, что-то вписано и снова зачеркнуто… Sing a song but donʼt believe, Blasphemy is just for me. Hypocrite, take your pick Cause the poisonʼs on my lips… Blasphemy — Tyler Joseph Я пролистывала блокнот, когда Тайлер как раз вернулся в комнату с двумя открытыми баночками Ред Булла. — Что это? — удивленно спросила я, вскидывая на него потрясенный взгляд. — Ничего особенного, — он пожал плечами, делая глоток и ставя вторую банку на крышку пианино рядом со мной. — Ты пишешь? И ты не сказал мне! — я шокировано пролистывала страницы блокнота. — Да, — снова спокойно ответил парень. — Но у меня фигово выходит… — и попытался забрать блокнот из моих рук, но я резко отошла в сторону, не в состоянии оторваться. Мне то, что он писал, казалось прекрасным. Words of mine, Words of yours, Confusing rhymes And confusing wars, Between words of love And words of hate, Wars of dreams And wars of vain… Tyler Joseph — Hear me now. Я стала расхаживать по комнате из стороны в сторону, перечитывая отдельные строки, как вдруг заметила крупную надпись на одной из страниц. Она была ярко выделена и обведена несколько раз: — Что такое «Все мои сыновья»? — спросила я, снова останавливая свой взгляд на его лице. Тайлер сел на диван, он явно не был в восторге от того, что я читаю это, но все же ответил: — Это книга Артура Миллера… — он посмотрел на меня, дожидаясь моей реакции. — Я, кажется, не читала… — пробурчала я, опуская ресницы. — Неважно, — добавил он, махнув рукой. — Там про одного человека, который во время Второй мировой посылал в Европу запчасти… запчасти для самолетов. И он знал, что они были бракованные, но боялся, что если признает ошибку, то потеряет деньги, — он задумался на миг, произнеся через секунду. — Из-за этого погибли люди. Двадцать один человек, пилоты… — О, — я нахмурилась, поднимая на него глаза и отрываясь от записей. — Это ужасно… — Да, — Тайлер кивнул. — И когда ты выбираешь слишком легкий путь, всегда нужно задуматься, правильным ли было твое решение, — он усмехнулся, почти шепотом сказав. — Звучит, будто обо мне, — но быстро поправился. — Но это не про меня. Просто история. Oh let your roots of love wrestle me, Tangle me, God I hate to really to lose a fight, But not this time, It´s alright…***
Ночь пришла совсем незаметно. Мы посмотрели несколько фильмов, и теперь я лежала на кровати в комнате Тайлера, тупо пялясь в потолок. Пришел Джош, и Тайлер спустился вниз, чтобы о чем-то поговорить с ним. Я слышала их тихие голоса в гостиной, но не могла разобрать сути разговора. Когда Тайлер вернулся, я спросила: — Все нормально? — Да, порядок, — кивнул он, присаживаясь на кровать рядом со мной и мягко улыбаясь, он спросил, убирая прядь волос мне за ухо. — Малыш, о чем ты думаешь? Я обратила на него взгляд: он настолько теперь выучил меня, что видел по выражению моего лица, как меня что-то заботит. Мне не давал покоя один вопрос: — Что произошло, когда ты решил отказаться от стипендии? Он раздул щеки, шумно выдыхая, но все же ответил: — Я не отказался. Помнишь, я говорил тебе, что был взят под стражу? Я медленно кивнула, чувствуя, как начинаю бледнеть. Я молчала, а парень нервно кусал нижнюю губу. Он добавил: — Была драка, и я ударил одного парня бейсбольной битой, — он теребил пальцы, говоря это. Джейсон. Господи, это был Джейсон. Значит, он не солгал мне? Значит, это все правда? Я влюбилась в парня, который опасен… Тайлер обеспокоенно окинул меня взглядом, оценивая мою реакцию, и сказал: — Приехала полиция, и меня забрали в участок. А после этого исключили из школы. Мне не светит никакой колледж, Джекс, вот и все, — мы сидели в молчании, я анализировала все, что он сказал. Тайлер покачал головой: — Я был зол тогда. Мне не нравилось то, как он вел себя, и то, что сделал… — Тайлер замолчал, а я взглянула на дверь. Было бы так легко для меня — просто убежать. Но я знала, что мне будет больно после этого. И я ничего не могла поделать теперь. — Ты бы смог убить человека? — ошарашенно спросила я, еле ворочая языком. Тайлер наклонился ниже ко мне, взяв меня за руку и проводя большим пальцем по моим костяшкам: — Пожалуйста, не бойся меня, Джекс, я не причиню тебе вреда, я клянусь… Я… — его голос дрогнул и резко оборвался по полуслове, когда я взяла его за руки. Мне было трудно понять, как кто-то мог выглядеть так прекрасно, как он, но по-прежнему содержать в себе столько темноты. Казалось, что в нем было две души, сопротивляющиеся друг другу и беспрестанно борющиеся между собой. — Я знаю, я все знаю… — прошептала я, притягивая его ближе. — Спасибо… — прошептал он в ответ, ложась рядом со мной. Мы больше не обменивались словами. Только поцелуи и нежные прикосновения. Совершенно забыв об учебе, я осталась с ним на ночь.***
Donʼt you test me though, just because I play the piano, Doesnʼt mean I am not willing to take you down, Iʼm sorry… Twenty one pilots — Not today.
Утром я проснулась совершенно разбитой. После похода в ванную, я снова зарылась в одеяло с головой и свернулась калачиком на постели Тайлера. В комнате было тихо, и я расслышала шаги в коридоре, после чего дверь открылась, и парень вошел, осторожно спрашивая: — Малышка? Я не ответила, утыкаясь носом в подушку, и когда он опустился на краешек постели рядом со мной, кладя ладонь на мое бедро, сама того не ожидая, я тихо всхлипнула. Тайлер встревоженно забормотал, ниже склоняясь ко мне: — Малышка, эй, ты что, плачешь? Что случилось? Джекс, эй, скажи мне, не молчи, что такое? Джеки? Я хотела уклониться от вопроса, но парень не отставал: — Джеки, посмотри на меня. Я подняла на него взгляд, неуверенно пробормотав: — Живот болит… Тайлер вздохнул, поднимая края спавшего с постели одеяла и подтыкая их под меня, он снова спросил: — Где болит? — Внизу, — густо покраснев, пробурчала я и отвела взгляд в сторону, протянув. — Тай… — У тебя месячные? — сказал он, и я покраснела еще больше, закатывая глаза и накрываясь одеялом с головой. Какое счастье, что я всегда и везде ношу с собой тампоны. Но эти его вопросы… Господи, они вводят меня в ступор! — Эй, — позвал он вновь, касаясь моей торчащей из-под одеяла макушки рукой. — Очень болит? Хочешь я погрею? Я снова вынырнула из-под покрывала и, вскинув на него взгляд, полный надежды, утвердительно кивнула. Тайлер тут же устроился рядом со мной, притягивая мое тело к себе. Его теплая, даже горячая ладонь легла на низ моего живота, а второй рукой он мягко обнял меня вокруг плеч, нежно поглаживая кожу: — Вот так, малышка, все хорошо, все скоро пройдет, — сказал он тихо, и я почувствовала его дыхание на своей шее. Тайлер сильнее прижал мое тело к себе, стараясь показать, как много я значу для него. Я в ответ сжала его пальцы своими, стараясь показать ему то же самое. Некоторое время мы лежали в абсолютной тишине, я почувствовала, что начинаю проваливаться в сон, как вдруг парень сказал: — Я тут подумал… Ты вчера задала мне один вопрос, смог бы я убить человека… — он замолчал, я не отозвалась, продолжая слушать, но ощущая, как напрягаюсь, а Тайлер добавил. — Да, смог бы, если бы кто-то причинил тебе вред или боль, я бы выбил из него всю дурь, клянусь, — он уткнулся носом в мои волосы, продолжая бормотать. — Просто не надо меня испытывать. Если я играю на пианино, еще не значит, что я не могу дать по морде… — я улыбнулась, когда он произнес это, и немного расслабилась, позволяя сну овладеть мной.***
Мы проспали почти целый день. Ближе к вечеру я немного пришла в себя и попросила Тайлера отвезти меня в общежитие. По дороге обратно мы много смеялись. Напряжение ушло, плохие мысли тоже, боль отпустила меня, и мы играли в Пухлого кролика, заталкивая в рот сладкие маршмеллоу, кто больше. У входа в кампус мы все никак не могли распрощаться. И когда я уже была на территории колледжа, то столкнулась лицом к лицу с Блэр и Корой. — Где ты была? — возмущенно спросила светловолосая, оглядывая меня с ног до головы. — Я… Эм… — я замялась и обернулась туда, где все еще стоял Тайлер, а когда подруги увидели его, то Кора снова подала голос, обращаясь к Блэр: — Я же тебе говорила… — и она недовольно закатила глаза. — Что-то случилось? — спросила я, и Блэр кивнула: — Да, сегодня вместо истории была психология… О. НЕТ. А Блэр добавила: — И они сняли тебе еще десять кредитов за сегодняшний пропуск… Этого не может быть! — Письмо лежит на письменном столе, прочти его, да? Я невольно сглотнула. ФАК. ЧЕРТ. Больше ничего не сказав, я помчалась в свою комнату, нашла письмо на столе и быстро распечатала его, пробежав текст глазами. Там было написано, что меня отстранили от занятий по психологии до конца семестра, в связи с чем я буду повторять предмет на следующий год… Мои глаза наполнились слезами… Ну, почему, почему, все вышло именно так? Что я теперь скажу своим родителям?