Тонкости шантажа

Из открытого окна доносился непрерывный шум машин, смешивалась громкая музыка последних хитов, а еще, будто бы этого мало, внезапно поднявшийся ветер сильным порывом развеял стопку бумаг по всему помещению. Мужчина, сидящий за большим столом в пустом кабинете, так и замер, не подписав очередной «самый важный» документ. Мученически вздохнув, бросил ручку на стол, поднимаясь с насиженного кресла, чтобы собрать улетевшие листы. Быстро справившись с небольшой неприятностью, мужчина подошел к окну, закрывая его. Шум тут же стих. Тщательно вымытое стекло раздражало своей чистотой – появилось недостойное желание специально оставить на нем как можно больше отпечатков пальцев. Мужчина, обернувшись, оглядел кабинет, в очередной раз предаваясь отчаянию – белоснежные стены и потолок, где не было ни одного пятнышка грязи, серый ковер угнетали своей официальностью. Мягкий серый (в тон проклятому ковру!) диванчик, большой стол из черного дерева и дорогое кожаное кресло – своеобразная дань тому, что строительная фирма, директором которой теперь является мужчина, была более чем преуспевающей. Не такую жизнь представлял себе Кано Атсуши, совсем не такую. Окончив музыкальную школу на отделении скрипки, парень мечтал стать участником какой-нибудь популярной группы – благо, что связи отца это позволяли, и он не был против любых увлечений единственного сына. Внутри Атсуши понимал, что всю жизнь заниматься музыкой он не будет, но надеялся, что до тридцати лет никто не станет настаивать на том, чтобы он занимался отцовской фирмой. Как всегда бывает, обстоятельства сильнее человека – внезапная болезнь подкосила здоровье отца, а так же радужные планы несостоявшегося музыканта. Вместо того, чтобы быстро пристраиваться к музыкальному коллективу, куда приняли парня, тому пришлось еще быстрее вникать в тонкости семейного бизнеса. Несколько месяцев напряженной работы, из-за которой он почти ночевал в кабинете, постоянные консультации с отцом по телефону и дополнительные образовательные курсы принесли свои плоды – Атсуши перестал захлебываться в волнах непонятной ему информации и наладил работу фирмы. Хотя бы сейчас можно вздохнуть свободно. За отца мужчина не беспокоился: он был в состоянии обеспечить ему самое лучшее лечение и условия для поправки, т.е хорошую атмосферу. Каруидзава – лучшее место для отдыха, поэтому старшие Кано сняли себе там небольшой домик, подальше от центральных улиц, обычно, полных туристами. Вспомнив о родителях, Атсуши улыбнулся, поправив высветленную прядь волос – перекрашивать волосы обратно, в черный, он не собирался ни в коем случае. Ради того, чтобы выглядеть соответственно своей должности, он и так перешел на ненавистные офисные костюмы и удавки на шее. В конце концов, даже снял цветные линзы, благодаря которым его глубокие черные глаза превращались в насыщенные зеленые, словно ранняя листва. Собственная внешность, идеальная для любого японца, Атсуши не нравилась, и он стремился ее всячески исправить – ходил в спортзал, но добиться широких плеч и выпирающих мускулов, таких, какие бывают у настоящих спортсменов, у него не получилось, пытался загорать, но солнце нагло жадничало, поэтому кожа парня оставалась довольно бледной. Был еще один аспект, который усложнял вроде бы спокойную жизнь мужчины. Атсуши был сторонником нетрадиционных отношений, а отсюда и все беды. Родители весть о том, что внуков у них не будет, приняли на удивление спокойно, философски решив, что родственников у них хватает, и род Кано на них не прервется. Беды шли с совсем другой стороны – признавшись сам себе, еще в средней школе, в том, что ему нравятся мальчики, Атсуши, горя юношеским максимализмом, признался своей «Великой и Единственной Любви», парню, который был на год его старше. Объект любви безжалостно растоптал зачатки привязанности, быстро научив тогда еще наивного подростка реалиям жизни. Резкий отказ подросток пережил достаточно легко, ему невероятно повезло, что «любимый» оказался слишком труслив, чтобы всем рассказать о признании кохая – непонимание и осуждение общества в нежном возрасте обошло Атсуши стороной. Дальше была череда таких же неудачных влюбленностей, которые заканчивались на стадии признания или, самое большее, поцелуев. Вторая «Великая и Единственная» произошла на двадцатом году жизни и продлилась ровно полгода – самая удачная и самая болезненная. Кайто, с его до дрожи возбуждающим голосом непризнанного певца, личным фетишем Атсуши, оказался беспринципным хостом, который живет за счет своей внешности, соблазняя тех, кто отчаянно ищет тепла и любви. Полгода Атсуши был бесконечно счастлив, возвращаясь после учебы домой, с единственной целью обнять своего любовника… пока не застал там его, с упоением трахающего шикарную красотку, живущую напротив. Изматывающих скандалов и криков о неверности не было – Атсуши всегда предпочитал переживать все внутри, не показывая свою боль людям. Вышвырнув любовников, парень вскоре продал квартиру и нашел себе другую – ближе к университету и к офису отца. На этот раз душевная травма была намного сильнее – предательство любимого парень переживал очень тяжело. Забыть об измене помогла поддержка родителей и, как ни странно, музыка, которой парень отдавал всего себя. Торжественная клятва больше никогда не влюбляться, произнесенная темной ночью, когда Атсуши, переехав в новую квартиру и впервые напившись до беспамятства, была нарушена лишь через пять лет, когда парень только-только заступил на директорский пост в фирме отца. От размышлений о своей неудачливости в любовных делах Атсуши отвлек осторожный стук в дверь. - Войдите, - отозвался мужчина, отрываясь от окна. В кабинет, чуть улыбаясь, зашел высокий парень, держа в руках темно-зеленую папку. - Кано-сан, я принес документы, которые вы просили, - голос юноши звучал, как всегда, немного неуверенно. – А еще Мицуки-сан просила вам напомнить, что завтрашняя встреча с представителями «Kiroi» пройдет в два часа дня. - Почему она сама мне не хочет об этом напомнить? – фыркнул Атсуши. Ну вот. Легок на помине. Такэда Юи – невозможно милая причина, из-за которой вот уже несколько месяцев Атсуши не может нормально расслабиться, сняв себе какого-нибудь парня в специализированном клубе. Глубокие синие глаза притягивали, к бледной коже хотелось прикоснуться губами, вызывая стыдливый румянец. Пальцами зарыться в немного отросшие волосы. Даже их черный цвет, который так не любил Атсуши, Такэде невероятно шел! Обманчивая хрупкость мускулистого тела – парень был абсолютно идеален, просто ожившая мечта! Но был один-единственный минус, который перечеркивал все – парень был явный натурал. Это в присутствии своего начальника Такэда смущался и стеснялся, в обычное время, безостановочно флиртуя с кокетливо опускающими довольные глаза девушками отдела. Чувствуя себя сталкером, Атсуши несколько раз следил за тем, как его подчиненный отводит в ближайший бар то одну, то другую девушку. Смотреть, как его помощник целуется и ведет непонятно кого в любовный отель, сил не было, и Кано уезжал домой – спасаться холодным душем от бурной фантазии, которая добросовестно поставляла картины с помощником в самых эффектных позах. - Кано-сан? – робко позвал Юи. Атсуши вздрогнул – дело совсем плохо, он уже начал мечтать о своем помощнике при свете дня! - Можете быть свободны, Такэда-сан, - вздохнув, отпустил парня Кано. Папка с документами легла на стол, а помощник, еще раз улыбнувшись, быстро покинул кабинет. У Атсуши появилось ощущение, что Такэде неприятно находиться в этом помещении. Впрочем, это и немудрено – этот кабинет мужчине и самому не нравился, но менять в нем что-либо, он не решался, все-таки отец здесь проработал не один год, и ему хотелось сохранить все в первоначальном варианте. Еще раз тяжело вздохнув и бросив полный недовольства взгляд за окно, где внизу копошились люди, Кано вернулся к документам, которым конца и края не видно. *** Атсуши шел мимо закрытых кабинетов, по пустующему коридору этажа, который занимала его фирма. Точнее, фирма-то занимала три этажа, но на нижние Кано почти никогда не заходил – там сидели обычные служащие, работу которых контролировали главы отделов, стоящие выше. Рабочий день давно закончился – сам он снова засиделся за документами. Его секретарь, привыкшая к ночным посиделкам начальника, видно, ушла сама – в этом Атсуши убедился, выглянув из кабинета и не обнаружив рядом с дверью хорошенькой девушки. Ну и ладно: взяв нужные бумаги, мужчина сам отнес их на этаж ниже – главе отдела рекламы. Собираясь закрыть кабинет и отправиться домой, Кано замер перед дверью – за ней явно кто-то был. Возможно, Атсуши бы и спустил с рук подчиненным подобный беспредел, если бы не задыхающийся женский возглас: - Юи… хочу тебя! Дверь от сильного толчка едва не слетела с петель, а перед Кано предстала прекрасная картина: Такэда, тяжело дышащий, с отброшенной в сторону рубашкой, на нем восседала полуголая девица с длинными распущенными волосами, в которой Атсуши не сразу опознал своего застенчивого секретаря. - Мицуки-сан, Такэда-сан, - холодно проговорил Кано, сжимая кулаки, - у вас есть достойное объяснение вашему поведению? Девушка, всхлипнув, вскочила с парня и, судорожно прикрывая грудь, выскользнула из кабинета, захлебываясь слезами и припозднившимся чувством стыда. - Такэда-сан? – все так же холодно повторил Атсуши, на всякий случай, загораживая проход собой. На парня было жалко смотреть – казалось, он вот-вот заплачет, как и его сбежавшая подружка. - А ведь здесь есть скрытая камера, - жестко ухмыльнулся мужчина – ему хотелось посмотреть на реакцию подчиненного. – Я могу обнародовать ее и… - Пожалуйста, не надо! – внезапно воскликнул Юи, падая на колени перед ошарашенным Кано. – Я сделаю все, что угодно! Пожалуйста, не увольняйте меня!!! - Все что угодно? – тихо переспросил Атсуши, по лицу которого расползалась довольная ухмылка. – Ну, посмотрим, на что ты сгодишься…