***
До начала войны осталось два дня. Немецкая армия занимала позиции для всесокрушающего рывка на Москву. По нашу сторону границы спешно размещалась могучая Рабоче-Крестьянская Красная Армия. Обе стороны готовились к тяжелым и кровопролитным боям, втайне надеясь на то, что всё в очередной раз закончится игрой мускулов и «совместными учениями», как любят говорить в таких случаях усталые и довольные дипломаты. Немецких полевых офицеров пугала перспектива прорыва советских оборонительных рубежей, по своей опасности сильно превосходящих польские и даже французские. Дело было не в количестве или прочности бункеров «красных», большую часть которых ещё не успели достроить. Гораздо страшнее была суровая решимость и самоотверженность красноармейцев дать отпор врагу, не обращая внимания на морально устаревшее оружие или численность противников. Испанский опыт говорил, что лёгкой победы ждать не стоит… Советских же командиров тревожило совершенно другое. Пускай в войска поступила новейшая техника, во многом превосходящая не только немецкие, но и любые другие иностранные аналоги; даже сидя в надежных бункерах и ДОТах, оставалась нерешенной главная проблема: в большинстве своём слабо обученный личный состав. Как рядовой, так и командирский. За исключением пограничников или отрядов НКВД, мало кто мог дать достойный отпор врагу. Ещё хотя бы полгодика, и эту проблему удалось бы решить, как практически решили проблемы с технологической отсталостью, несмотря на тяжёлое наследие царской армии… Но судьба решила распорядиться по-иному. Во мраке ночи быстро и практически бесшумно перемещалась группа вражеских солдат. От простых вояк их отличала специальная подготовка и особо фанатичное рвение при исполнении любых приказов рейха и фюрера. Каску каждого из солдат украшал необычный символ: две буквы s, стилизованные под молнии или руны. Задача специальной разведгруппы Waffen-SS «Werwolf» было обнаружить вход в секретный бункер связи русских, а когда начнется война, тихо захватить его для специалистов Абвера, целым и, желательно, невредимым. Проблема была в том, что точного расположения входа известно не было, только несколько двухкилометровых квадратов, где он может располагаться. Более точной информации не смог добыть даже шпион, регулярно бывающий на заседаниях высшего эшелона наркомата обороны. В руках у этих ребят новенькие MP-40, в тяжёлых рюкзаках мощная взрывчатка, которой хватит на то, чтобы разнести там всё по камушкам, в головах планы всех типов советских бункеров, которые удалось достать. Даже если объект и строился по индивидуальному проекту, он всё равно должен иметь хоть что-то общее с ранее построенными образцами. Миновав границу, группа разделилась на отряды по четыре человека, которые отправились на поиски в свои квадраты. Обер-лейтенанту Гюнтеру Вольфу и его отряду достался «квадрат 4-10». Высокое начальство посчитало маловероятным то, что объект находится именно там. Во-первых, он лежит ближе всех к границе. Во-вторых, этот детский лагерь, расположенный недалеко. В-третьих, это место практически не приспособлено для хоть какой-нибудь серьезной обороны. Но проверить не мешало. Когда группа практически вышла в заданный квадрат начало светать. Вольф объявил привал. Эсэсовцы рассыпались и слились с местностью, невидимые и смертельно опасные. На часах было полпятого. Меня аккуратно, но настойчиво пытались разбудить. Точно же, сегодня на рыбалку пригласили. Знал бы чем всё закончится ни за что бы не пошёл! Призрак: Всё, встаю уже… Дядя Толя: Вставай, рыбак, а то весь клёв упустишь. Призрак: Иду уже, дядя Толя. Дядя Толя: Ты давай собирайся. Удочки и перекус я уже припас, наживку тоже. Призрак: Сейчас, только умоюсь… Дядя Толя пошарил по карманам и, не найдя чего-то, сказал: Дядя Толя: Представь себе, харчи взял, а нож забыл! Давай пока по водным процедурам, а потом ко мне. Я схватил полотенце и банку с зубным порошком. Тихо пели птицы. Умывание практически ледяной водой сняло остатки сна. Мысленно вычеркнув ещё один день, я обреченно вздохнул. Сегодня вечером или, что более вероятно, завтра утром нас эвакуируют. А послезавтра обрушит свой шквал кровавый Молох войны. Так, соберись, тряпка! Нытьем дело не поправишь, значит надо искать решение. Если хочешь выжить сам и вытащить детишек, нужно либо заставить Москву вытащить нас, либо пытаться прорваться самим. Ага, двести километров, под огнём, с таким обозом за плечами и нацистской армией, следующей по пятам. Куда ни кинь, всюду клин. Под эти грустные мысли я закончил умываться. Закинув «мыльно-рыльные» в тумбочку, я направился в «педагогическую часть» лагеря. Домик физрука был заметен сразу, возле входа прислонены пара вёсел, рядом лежит свернутая волейбольная сеть. Дядя Толя: А ты шустрик. Лады, заваливай внутрь, я сейчас. Призрак: Ух ты! Дядя Толя: Понравилась моя берлога? Призрак: Неплохая коллекция. Маузер, наган, браунинги… Они все рабочие? Дядя Толя: Всё пристреляно и смазано, хоть сейчас иди воевать. Вижу, в матчасти ты разбираешься. Батина наука? Призрак: Она самая. Устав заместо букваря. А пока ребятня с рогаток голубей гоняла, осваивал на стрельбище наган и браунинг. Дядя Толя: Сурово… Призрак: Батя говорил, что когда-нибудь это спасёт мне жизнь. Дядя Толя: Может он и прав был. Времена нонче неспокойные. То бандиты бушевать начнут средь бела дня, то вражины иностранные. Должен мужик уметь за себя постоять, хоть с оружием, хоть без. Призрак: Дядя Толя, мы же за территорию лагеря пойдем? Дядя Толя: Да ты не боись, с вожатой я уже договорился, до обеда ты мой помощник для особого поручения. Призрак: Но я не про это. Граница близко, сами говорили, что время ныне неспокойное. Все говорят, война скоро. Да и девочки видели солдат у ограды. Форма странная, не похожа на нашу. Вся какая-то пятнистая. И рюкзаки большие. Дядя Толя: Вот значит как. Вожатой сообщили? Или начальнику лагеря? Призрак: Уля вожатке все рассказала, да та, видать, списала все на живую детскую фантазию. Ой, извините, Нинель… Он оборвал меня, не обратив внимания на оговорку. Видимо ситуация действительно серьёзная, да и лагерь этот действительно только прикрытие для чего-то более важного. Дядя Толя: Запомни, малец. Когда вокруг творится такая каша, любая мелочь может стать решающей. А Нинке я мозги вправлю, такое сразу надо проверять, граница-то рядом. Лучше будет пару часов ногами потопать чем шпиона проспать. Озадачил ты меня, хлопец. Ладно, грешно будет рыбалку в такой день отменять. Вот, держи. Доверяю тебе на время выхода. Справишься? Призрак: «Крысобой?» Не сложней чем с ТТ обращаться. Если что, стрелять на поражение? Дядя Толя: Будем надеяться, что нет. А если да, то по ситуации разберёмся. Могут быть и просто провокации. Он протянул мне браунинг. «Дамский пистолетик» калибра 6,35. Слабенький, но в умелых руках довольно опасный. А уж в руках маньяка с трехсотлетним стажем войны в самых диких условиях… До леса мы добрались относительно спокойно. Так, пару раз ощущал на себе чей-то оценивающий взгляд. Правда, наполненный необъяснимой злобой. Но стоило зайти в лес, как неизвестный начал непрерывно следить за Толиком. Пацана в расчет никто не брал, да и пистолетик за поясом был надёжно прикрыт рюкзаком. А вот физрук светил своим наганом почем зря. Сразу видно, солдат до мозга костей, не то что я, диверсант-охранник. До озера на нас никто не рыпался.***
Примерно час и три окуня спустя.
Толик уснул окончательно. Клёва особенно не было, так, три рыбы вытащили, и то не особо крупных. Вот физрук и решил немного подавить массу. Неприятности только начинались. Сначала послышался лёгкий треск ломаемых веточек. Это я незаметно подкинул тонкий хворост на тропинку. В траве не видно, а хруст слышно хорошо. Приём старый, но действенный. Идут. Судя по шагам, человека четыре, может пять. В лесу тихо ходить обучены, но явно не рассчитывают на серьёзный отпор. Да и далеко им до аборигенов одной жаркой и недружественной республики «чёрного континента». Ну что могут сделать элитным лесным волкодавам отставной военный и сопливый пацан? Что же, встретим сс-овцев как положено… Мва-ха-ха! Как я и предполагал, их четверо. Трое осматривают берег, где мы рыбачили, четвертый пас тропу. Вот только кустики он не проверил… Ну кто в здравом уме будет ныкаться в малиннике?! Если он конечно не субтильный подросток с маленьким, но все-таки боевым пистолетом. Фриц стоял ко мне спиной, что-то насвистывая. Звякнули железяки, показались спущенные штаны, зажурчал «ручеек». Хоть бы с тропы сошел, урод крапчатый! Нет на вас лесника Петровича… Вот сейчас мы похохочем. Левой рукой тихонько нащупал камешек поухватистее. Умелым броском, хорошо натренированным в пампасах заставил кусты спереди от Ганса слегка заколыхаться. Если не знать фишки, можно подумать, что кто-то малоумелый попытался проползти мимо. Немец неразборчиво залопотал на своем гавкающем языке, с практически незаметным гамбургским выговором. При этом не переставал водить стволом автомата перед собой. Только бы гад не шмальнул с перепугу, всю малину испортит. Так, вроде успокоился. Каску снимаешь? Ай молодец, расцеловал бы на месте, да уж больно вы мерзкий народ — эсэсманы. Хватит с тебя того, что жив останешься. В отличии от тех, которые Толика сейчас прессовать начнут. Без шуму и пыли я практически выполз из малинника. Фриц решил присесть и поправить шнуровку ботинок. Грех этим не воспользоваться. Тихим стелящимся шагом я подскочил к цели. Вот так в лесу ходить надо! Тихо и смертоносно! Не успел он понять, что к чему, как я со смачным хлюпом впечатал рукоять браунинга в его затылок. После чего тот кулем повалился на траву. Пришлось попридержать поганца, иначе он своим шумом спалит меня раньше времени. Быстро обшмонав его, нашел полицейские наручники. А хлопцы хорошо упакованы, особенно на захват заложников. Запасных ключей вроде нет, но подстраховаться не помешает: сковал ему руки, обняв ими дерево. Надолго я не задержусь, а если и да, то это явно не мои проблемы. Гитлер сам женевскую конвенцию подписывать отказался. На свою голову… Сняв предохранитель, аккуратно передернул затвор. Извечная беда «мухобойки» в том, что защиты от случайного выстрела в ней практически нет. Штатный узел для этой цели слишком слаб, сильный удар по корпусу пистолета может спровоцировать выстрел даже при заблокированном спуске. Поэтому заряженной эту пушку таскать не рекомендуют. Неслышно переступая, я вернулся на берег. Толик был жив, только помят малость. Сверкая отменным «фонарем», одними глазами пытался передать мне: вали отсюда, пацан! Ну это он плохо меня знает. Я и так не самый добрый малый, а тут утро не задалось… Подобравшись максимально близко, практически в упор застрелил первого фашиста. Слаба «дамская пукалка», зато стреляет крайне тихо. Хлопок получился чуть громче детского пистона. Малокалиберная пуля вошла ему в затылок немного ниже края каски и отправилась гулять в практически пустой черепушке. Выстрел вышел всё-таки чуть громче, чем я ожидал, и привлёк внимание остальных. На поднятый шум обернулся второй, да и третий, державший физрука, заинтересовался вновь появившемся пионером. Тело на одних рефлексах начало улоняться влево. Попутно стреляя вновь. Да я снайпер! Из не самой удобной позы, с непривычного ствола, не целясь зарядить второму прямо в глаз! Пока я тут показывал чудеса цирковой стрельбы, Толик не стал терять время и каким-то хитрым приемом вырвался из захвата третьего. Тот сдуру выхватил кинжал и начал выделывать хитрый финт. Им же особо не мудря физрук его и прирезал. Толик: Эх, погорячился я. Три трупа положили, а про языка благополучно забыли. Призрак: Обижаешь, Толик. Там четвертый в отрубе сосну обнимает. Походу командир ихний. Толик: А теперь скажи, малец, где вас таких кусачих готовят? Черт, спалился раньше времени. Одно хорошо, Толик мужик умный, расклады понимает и особо быковать не начал. Хотя мог, да и по-хорошему все права на это имел. Внезапно легенда родилась сама собой. Да и отряд этот мне всегда нравился… Призрак: Вопрос хороший, но не совсем верный. Готовили меня скорее всего в том же ведомстве, что и тебя или нашу вожатку. Толик: Какого черта?! Откуда тебе известно?! Нифига не понимаю! Как же будет правильно?! Призрак: Не где, а когда. Спецотряд «Каскад» при шестом отделе ГРУ РФ. Толик: Чего? Какой ГРУ? Нет такого ведомства, уж я-то точно знаю! И хорош паясничать, малец, щас такое начнется… Международным скандалом попахивает, между прочим! Призрак: Ладно, ладно, шутки в сторону. Это сейчас его нет. А организовано оно будет в 1944. Полковник «Призрак», командир спецотряда «Каскад», из Москвы 2199 года. Толик: Какого?.. Полковник?.. 2199-й год? Парень, ты меня совсем за идиота держишь?! Призрак: Значит так, майор, или кто ты там по званию в НКВД?! Заткнись и слушай! В моём голосе прорезался металл. Со стороны, наверное, это смотрелось жутко, двенадцатилетний подросток жёстко прессует мужика. Да и взгляд у меня не самый приятный, даже когда я добрый. А уж если разозлюсь или напугать кого надо… Толик: Прав ты, малой, майор я. Третий отдел НКВД. Призрак: Прозвучит дико, майор, но это еще не самые странные вещи на планете. Во-первых, послезавтра начнется Война! Жестокая и кровавая! И вражин остановят только на подступах к Москве, в жесткой мясорубке улочек Сталинграда. За пять лет перемрёт дохрена народа, самые жёсткие потери будут в 40-41 году. Наверху про это все знают, но всё что могли, уже сделали. Во-вторых, мы оба здесь на задании. Ты охраняешь бункер, скорее всего штабной, расположенный недалеко от лагеря или прямо под ним. Я прав? Вот и отлично. Моя же миссия куда сложнее. Двое детей, скорее всего пионеры из этой смены или же из ближайших поселков. Найти, вывести и охранять любой ценой! Толик: Ничего не понимаю! Откуда у тебя секретные сведения? Мой допуск не столь высокого уровня! Я только знаю, где объект и как из него с Москвой связаться, только и всего! Призрак: Отставить панику! Послушай историю, может, чего и встанет на свои места. В далеком 2150 году несколько особо головастых ученых построили прототип машины времени. Очень примитивный, но вполне рабочий. С его помощью можно было своими глазами посмотреть на любое историческое событие, например, как Леонардо рисовал свои картины или итальянские архитекторы строили дворцы Петербурга. В 2185 впервые ненадолго смогли перекинуть в прошлое добровольцев-испытателей. А в печальном 2199 группой фанатиков-националистов были совершены бесчисленные множества терактов, начисто перекроивших всю историю страны. Почти все «машины» были очень сильно повреждены, уцелевшие работали на износ, перебрасывая спецов-ликвидаторов. Толик: Вот ты говоришь, террористы. Думаешь, так им легко будет до Сталина того же добраться?! Его вон какие орлы охраняют! Призрак: Не понял ты, Толик, главной фишки! Им не надо сейчас, вполне могут угостить отравленным яблочком молодого пацана Йоску Джугашвили… И нет у нас стального лидера и отца народа! Толик: Вопрос, конечно, глупый, но как вы по времени плаваете? Призрак: А хрен его знает. «Головастики» толковали что-то про глюонные струны и перемещение психоматрицы сознания, но, как говорится, без пол-литры тут не разобрать. А если коротко: лег в машину, тебя просканировали, вкололи какую-то мерзкую дрянь и ты просыпаешься на месте. В теле наиболее подходящего для этого реципиента. На миссию дано в среднем полторы недели, потом тебя выбрасывает обратно. Сам же реципиент получает стойкую амнезию на этот срок, никакой гипнотизер не поможет вспомнить. Ещё вопросы есть? Нам пленного ещё допрашивать. Толик: Последний. Вам сколько лет, товарищ полковник? Вот оно как! Зашла легенда, а главное без проблем. А раз товарищем величать начал, значит, за своего признал. Следовательно, выход на «контору» есть. Большой плюс тебе, Призрак, за хорошо развитую интуицию, старайся доверять ей и дальше. Призрак: Если учесть все последние командировки, то сотен восемь точно наберется. В реале-то они длятся пару десятков минут, а вот здесь это каждая маленькая жизнь со своими тревогами и радостями. Под этот разговор я потрошил рюкзак ближайшего «дивера». На свет появилась куча полезных вещей: дохрена советских рублей, пачки которых предусмотрительно упакованы в водонепроницаемую пленку; толовые шашки разной массы; документы на имя следователя военной комендатуры Иванова Ивана Ивановича, сделаны на совесть, но с классическим немецким ляпом — нержавеющей скрепкой; несколько патронных пачек; небольшая аптечка и нессесер. Нашлись также немного консервов и галет, на пару дней автонома. Самое важное -- это комплект псевдоармейской формы, видимо, для контакта с местными. Чистый и практически не ношенный. При наличии пропуска-вездехода, можно обмануть незадачливого часового или любопытную старушку. Советского оружия или радиостанции не видно, значит, война всё-таки скоро. Призрак: Вот видишь, Толик, какие птички залетели к нам во двор? Толик: Что теперь делать, товарищ полковник? Призрак: Потрошим остальные. Патроны, тол, жратву и медицину берём с собой, волыны тоже. Бабло и тряпки прикопаем, они нам без надобности. А рисковать сбывать фальшивую валюту… Толик: Фальшивую? Призрак: Да. Хоть она и очень хорошего качества. Наверное, работа с немецкого денежного двора. Калька с советских рублей, но чернила немного не те, да и бумага… С большим трудом удалось упаковать три неподъемных баула. Рации так и не нашлось, значит отряд куда больше той четверки, нейтрализованной нами. А посылать таких людей без связи — авантюра чистой воды. Благо, хоть ослик у нас есть.