***
Вопли и топот, и визг труб, доносившееся с улицы, наконец, затихли, сменились разговорами. Непонятными! Совершенно непонятными! Этот язык не был похож ни на французский, ни на немецкий, ни на английский… Ни одного знакомого слова! Раз местные выползли, значит, те уродища ушли. Я вздрогнул. В памяти, как на видео, воспроизвелся жуткий вопль этих скримеров, их мертвые лица и длинные мечи. — Мекеее… — Прохрипела коза, гулко переступая копытами. От двери донеслись шаги. Я вскочил. Что делать? Бежать? Спрятаться? Шарахнулся в тень, вжался в доски. Только бы не заметили… Дверь распахнулась, ну, повисла. Кто-то выругался (такую интонацию ни с чем не спутаешь). Еще чуть-чуть, и они меня мечом располовинят… Стоп. Это же просто мужик! Обычный мужик. — Э-э-э… Здрасьте… — Че он так вылупился? Очень сильно расстроился тем, что я дверь сломал? — Я все починю. Подошел к мужику ближе и заметил: у него задергался глаз. С чего бы? Я настолько страшный? Или у него просто нервишки шалят? Ой, вдруг сейчас как бросится на меня… Он и бросился. Прочь. Вереща, как первоклассница, навернулся через порог. В два шага поравнявшись с неадекватом, я подал ему руку, бормоча: — Извините, извините пожалуйста… — Во двор, громко спрашивая что-то, выскочил парень; что ж, если с мужиком припадок, он поможет. — Нет ли у вас… Резкий удар в плечо. Камень! Я вскрикнул от боли. Из горла вырвался жуткий, неестественный звук. Точь-в-точь как у «скримеров»! Я постучался в другой дом. И в еще один. Местные удирали, орали, запирались, хлопая дверями. Топот, вопли, паника! Куда бы ни пошел, к кому бы ни обратился! Просто поселок сумасшедших. Потупив пару секунд, я побежал туда, где точно не найдут — в лес. Деревья там были как на подбор — высокие, мощные; поросль и ветровал, похоже, никто никогда не убирал. А кусты! Их много, колючих, густых! Натыканных как попало, фиг обойдешь. Идеальное место, чтоб спрятаться от чокнутых из деревни. Кстати, о ней. Я нахмурился, вспоминая, видел ли там машины или тракторы. Нет. И другую технику — нет. Если поднапрячься и подумать, то получается: одежда на жителях странновая была. Рубахи а-ля «крестьянин», штаны свободные, ничего яркого. Впрочем, хрен с ними. Может, это тренд такой или старые шмотки, которые не жаль угробить на огороде. Снова прислушался. Ох, где же шум машин? Мое дыхание. Шум ветра. Переменчивый, навязчивый шелест, щебет, треск, скрип, жужжание и прочие звуки природы. Вот дерьмо! Не припомню такой глуши возле родного города. Насколько огромен этот лес? Кто тут водится? Сколько буду здесь бродить? Не пора ли позвать на помощь? Я вздрогнул, вспомнив метко брошенный камень. Психопаты чертовы... Но лучше они, можно договориться или снова удрать. А от голодной или жаждевой… кхм… короче, от смерти — нельзя. И все же страх грязным носком запечатал рот. Ну же. — Кхм… Ауууу! Нет! Только не снова! Вопль получился страшнее, чем в деревне! Секунда тишины. И треск, шелест! Невидимое зверье ломанулось прочь. Шлеп. Я попятился: к ногам упала птица; дернулась, забила крыльями. А-а-а-а! Птичий грипп! Я равнул прочь, тараня кусты, спотыкаясь о корни и врезаясь в деревья.***
Закат последними лучами цеплялся за макушки деревьев, заливая их красным. Темнота густела и расползалась: уже растворила заросли вдали, превратила кусты в горбящихся хищников, а теперь вытесняла остатки света и окутывала кроны. День прошел, а я никого не встретил. Никого! Я, в очередной раз споткнувшись, выдрал волосы и плащ из цепкой хватки веток, вырвался из кустарника на уютную полянку, куда пробирался последние десять минут. Уф… Плюхнувшись на землю, раздраженно запустил пальцы в длинные патлы. Вот уж не думал, что они будут так мешать — сам-то всю жизнь с короткими. Еще один минус… чужого тела? Бррр, как безумно звучит! Чужое тело, как в тупой комедии! Можно считать это проблемой номер один? Я ведь окончательно заблудился — без денег и телефона! — рядом с деревней психов, да еще одет как чокнутый ролевик! Ага, успел изучит шмот на последнем мини привале: там, под плащом, был еще балахон и доспехи, кинжал и меч. Который, зараза, всю дорогу лупил меня по бедру. Завыл волк, потом другой. Уууу, мама… Домой хочу! Я ж не смогу отмахаться дурацкой железкой от целой стаи! Которая, к слову, теперь мерещится во всех кустах. Один как раз шевельнулся! Да пошло оно все! Далеко не с первой попытки я взгромоздился на дерево. Поудобнее устроившись на развилке ствола, уставился вниз. Кусты скрылись в темноте, но продолжали зловеще потрескивать и шуршать. В голову лезли мысли о бродячих собаках, медведях-людоедах и почему-то об энцефалитных клещах. Готов поспорить, что последних сто процентов встретил! И, более того, покормил кровушкой. Куст опять дернулся. Руки задрожали от нарастающей паники. Вдруг это скримеры из гостиницы? А я тут на самом видном месте сижу! Нужно успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох… Мама! Домой хочу! Так, ладно. Меч мешает, отстегну-ка его, подержу на коленях. Это поможет отвлечься, занять руки и мозги. Ну-ка, как тут все крепится? Провозился я долго: в темноте и дрожащими руками не получалось справиться с хитрым креплением. Сжав в руках дурацкую железку, вытаращился в темноту. Светящихся глаз не видно, движения — тоже. Класс! Я закрыл глаза, пока расшалившееся воображение не нарисовало йети в ближайшей калине. Блин! Чуть не грохнулся с дерева. И было от чего! Полянка и очертания кустов не исчезли. Наоборот. Все было видно намного лучше, чем вечером! Вон, серая лиса проскочила серыми ветками. И все такое полупрозрачное, немного нечеткое… Тихонько заскулив, зажмурился. Где темнота? Исчезни, исчезни, дебильный размытый серый лес! Тупо поморгал. Раз, два, три, четыре… Без изменений. Три, четыре, пять. Закрыв глаза, помотал головой. Нет, нет, что за хрень? Невозможно видеть все сквозь сомкнутые веки! Даже в дебильной расцветке! Так, на чем остановился? Ч-четыре, пять, шесть, семь… …сто. Ладно, подожду. Подожду, когда разладившийся мирок бреда окончательно рассеется и откроет реальность, такую привычную, родную. Но что тут ненастоящее? Лес, деревня или все вместе? Ох, что я туплю, конечно, все вместе… Полдня — если не дольше — бегал, а мышцы не налились тяжестью, не болят, пить и жрать не хочется… Последствия стресса?.. Вряд ли… Где-то внутри еле ощутимо тлели ненависть и отвращение. Откуда взялись? Вдруг «левые» эмоции вскинулись, вскипели, будто что-то на краю сознания неистово забилось в бессильной ярости. Будто почувствовало: я засек его присутствие. И тут… Безжалостные лучи солнца выжигали площадь, над терракотовыми камнями брусчатки висело колышущееся марево. Толпа расступилась, пропуская троих людей. — Будь ты проклят, Кхамул! — Хрипло выкрикнул старик, болтаясь меж двумя стражами. Мухи, увиваясь над ним, льнули к многочисленным ранам. Появилась новая: страж хлестнул его по ошметкам губ, будто пытаясь затолкнуть слова обратно в глотку. Замахнулся вновь. Я, усмехнувшись, обратился к старику: — Я не страшусь пустых угроз. — Ветер залепил лицо смрадом гниющего мяса. — Без посоха ты беспомощен, волшебник. Его поволокли дальше, к столбу, возле которого возвышался кол. Ноги — синеватые, распухшие — безвольно болтались, неестественно вывернувшиеся стопы чертили борозды в пыли. И все же упрямец, срываясь на вопли боли, продолжил: — Да будет по слову моему! От твоего разума останется достаточно, дабы ты смог осознать все свое бессилие. — Ему заломили руки, завели за спину, за столб, где и связали. Из потревоженных ран вязко выплеснулся кровавый гной, закапал с лишенных ногтей пальцев. — Когда ключ от победы будет почти что в твоих руках, все пойдет прахом, ибо… Жалкое, трусливое создание! Вселится, вытеснит… Я улыбнулся. Ошибаешься, маг. Меня ждет вечная жизнь и вечная власть, и честь преподнести господину победу, после которой вознесусь еще выше. А тебе суждены долгие часы мучений, покуда необструганный кол медленно разрывает твои внутренности. И так будет со всеми мятежниками. Задыхаясь от ужаса, навернулся с бревна. Но плющить не прекратило. Тупо сменилась пластинка. В кроватях — никого, лишь свернутые одеяла. Пустышка, обманка. Не может быть. Оно рядом, я же чуял… Выходит, его спрятали поблизости, на втором этаже. Вскинул руку, указывая наверх, произнес, прерывая яростный вой остальных: — Глупцы. Обыщите… … другие комнаты, начните с той, что над нами. Договорить не удалось. Вскипел страх, который так легко спутать со своим, тело само бросилось прочь, подчиняясь воле ничтожного, отвратительного чужака. Слова мага из пустых угроз обернулись ужасающей явью. Следовало вырвать старику язык до казни. Капец-капец-капец! Капец. Меня всего трясло. Перед глазами так и стоял этот старик. Ох, гадость! И как он орал… Жесть! Звяк. Ой. Руки только что закончили прицеплять к поясу меч. Как? Я же... спал? Ловил глюки? Какого хрена это произошло? Торжество. И злость. «Оно» бесится, что я снова главный. Нет. «Его» не существует! Вот. Плевать, что было причиной глюков. Нужно скорее, как можно скорее, прекратить это! Утром, подхватив плащ (ночью пригодится) и меч (обменяю на что-нибудь, когда выйду к цивилизации), отправился на поиски трассы. Или туристов. Они в таких местах водятся.***
Через несколько дней выбрался из леса — настоящего леса, глюк не может быть таким пакостно реалистичным. Я продирался сквозь кусты. И почему они не сошли на нет вместе с лесом? Ну, ничего. До конца этой ночи заберусь на ближайший холм и осмотрю местность. Холм — это не дерево, он высокий, очень высокий. С него будет видна трасса. Стопудово. Стоп. Что за запах? Дым… Дым! И еда. Ура! Костер! Туристы! Пятеро. С чего такая уверенность?.. Да какая разница! Где-то поблизости люди! Я пошел на запах и на странное ощущение присутствия живых существ. Скоро, скоро покушаю! И позвоню матери, она увезет меня отсюда! Домой. А после — к врачу. Он уберет злобное нечто и приведет зрение и чувство времени в норму (не мог же я бродить столько времени без воды, еды и нормального сна). Этот треш закончится!