***
Надо мной было серое небо, роняющее на землю тонны снега. С некоторых пор я терпеть не мог этот цвет. Значит, это точно был ад: ненавистный город, правдивое клеймо и сталь, режущая глаза. Рваный вдох вырвался из груди. Я перегнулся, выплевывая кровь на алый снег, окружавший меня. Боль пронзила левую половину тела. Мысль, словно молния, пронеслась в голове. «Жив». Я с трудом сел и задрал рукав любимого плаща, пропитанного моей же кровью. Ладонь посинела, рана вокруг дрянного кинжала разбухла, лезвие словно смерзлось с кожей. Вены на запястье напоминали фиолетовую паутину. Я слегка прикоснулся к рукояти: я совсем забыл о том, что недавно приобрел. Кинжал с хрустом выскользнул из раны. — Gelidus Corde, — гласила выгравированная на лезвии надпись. — Ну, теперь уже не важно, ледяное оно у тебя было или нет. Я покачнулся, поднимаясь на ноги. Дыхание сбилось, а сознание на секунду помутилось. Не обращая внимания на боль, я засунул кинжал за пазуху и нащупал в одном из карманов заветное кольцо. Змея пристально посмотрела на меня, осуждая мою слабость и ничтожность. «Мне плевать», — я безразлично натянул украшение на палец — тепло растеклось по телу, залечивая раны. Если я остался в живых, то в этом могла быть виновата только Кетерния. Я вновь вспомнил ее глаза, пылавшие ненавистью. Некая доля симпатии к ней искрой проскочила во мне, но я задушил ее на корню, доставая пачку сигарет. Я предпочитал курить только тогда, когда терял опору под ногами. Сейчас был подходящий момент. Горьковатый дым оставил приятное послевкусие во рту. Я двинулся прочь от дома стражницы. Что-то подсказывало мне, что нужно было уйти прочь, восстановить силы. «Пока она не пришла вновь выбить их из меня», — кольцо дыма улетело в небеса.***
Машины с грохотом неслись по широким улицам Петербурга, меся бесконечную грязь, которая играла роль одной из достопримечательностей этого города. Я сидел на втором этаже этого вшивого бара уже неделю, наблюдая из окна все ту же картину: серость неба, смешанную с безнадежностью жизни прохожих. — Налить еще? — бармен, которого с трудом можно было так называть — настолько бедно он выглядел — тряхнул бутылкой коньяка. Я безразлично кивнул, возвращаясь взором на улицу. Насколько же я ненавидел это место, но я не мог сбежать: лучше умереть, узнав заветную правду, а не просто быть казненным. Я пригубил стакан, позволяя алкоголю опалить горло. Меня, конечно же, искали: даже Совет не столь глуп, чтобы оставить убийство без внимания. Только вот с тем количеством сил, что было у меня последние пару дней, меня можно было спутать с новорожденным младенцем, а не стражем, поэтому их поиски были практически всегда тщетны. Внизу громко хлопнула дверь, впуская промозглость внутрь здания. Кто-то расстегнул куртку и повесил ее на вешалку. Я не привык слышать все это, голова болела все чаще из-за бесконечной какофонии звуков. Тяжелые шаги по скрипучей лестнице; мужчина прошел у меня за спиной, принюхиваясь. Что-то в нем меня насторожило. Я приподнял воротник плаща, скрывая часть лица. — Виски, — от пришедшего воняло потом и шерстью. Я сжал кинжал под плащом, догадываясь, что произойдет в следующую секунду. — Огонька не найдется, юнец? — оборотень резко развернул меня к себе, крепко вцепляясь в плечо. Я не удержал улыбку, расплывшуюся на лице. — Да, конечно, — кинжал мгновенно резанул руку нечисти, оставляя глубокий порез. Мужчина взвыл, вцепляясь в конечность; волчьи черты проявились на лице, он оскалился. Бутылка с виски с грохотом разбилась о прогнивший деревянный паркет. Я щелкнул пальцами, уносясь вниз по лестнице. Крики о пожаре были слышны даже на улице. Такое нападение было не первым: кто-то из нечисти иногда чуял меня и был готов отгрызть себе ногу, чтобы сдать меня в Совет и прослыть героем. Однако мне было не до этого. Мне нужно было попасть в еще одно ненавистное место до того, как меня схватят. Я бежал, не позволяя себе остановиться. Слабые силы трепетали в теле, готовые в любой момент атаковать преследователя, но я умело заметал следы… Этот дом был несколько лучше остальных зданий в городе, но только снаружи: внутри двор совершенно прогнил. Я медленно поднялся на крыльцо и потянул на себя дверь подъезда, что была как нельзя кстати приветливо открыта. Внутри ютились два вшивых кота. Один жалобно мяукнул, бросаясь ко мне под ноги, я рассеянно почесал животное за ухом. Я прошел внутрь, успокаивая сознание, раздумывая о возможном выходе. Я не все учел: новость о том, что Йенсен был жив, нагнала меня дня четыре назад, когда я забежал в вампирский бар. Я шел на большой риск, но только там можно было выведать информацию. Они оба были живы. Я не пошел в лифт, желая оттянуть болезненную встречу. Я знал, что стоило сказать. «Мне жаль», — покаяние было единственным возможным выходом. Я сжал кулаки; второй этаж ничем не отличался от первого. Возможные сцены нашей долгожданной встречи были расписаны яркими красками в моем сознании. Особенно много было задействовано красных и бордовых тонов. «Отец бы не ждал, пока его ударят первым», — напомнил я сам себе, делая шаг на площадку третьего этажа. Я очень хотел закурить: эта встреча должна была пройти не так, хотя, я не имел ни малейшего понятия, как я собирался ее провести. Непонятное волнение поселилось в душе, на сердце потяжелело. Что могло испугать меня? Только то, что она прольет еще больше слез по мне, хотя я этого не достоин… Передо мной выросла бежево-золотистая дверь, сквозь которую явно прорывалась их сила, словно нашедшая второе дыхание за эту неделю. Я запустил руку в волосы, приводя их в порядок. Пульс ускорился, я сам не замечал, как терял самообладание. Мне не было страшно их встретить, но я знал, что случится после этого свидания с судьбой. Я так не хотел ее расстраивать. «Леруаморо отвечают за свои поступки», — с усилием подумал я, нажимая на звонок. Звучное эхо отозвалось по квартире. Я машинально схватился за рукоять кинжала, намереваясь защищаться. «Если только они нападут первыми», — поклялся я. Щелкнул замок, дверь открылась. Передо мной стояла Кетерния, на лице которой был написан непонятный спектр чувств. Рука дрогнула, я наклонился вперед, словно намереваясь извиниться, но мое тело замерло. Фиолетовая чашка выскользнула из ее рук и с грохотом разлетелась по полу. Чай окропил ее ноги. Девушка беспомощно открыла рот, а затем встала в стойку, будто намереваясь атаковать меня. Звук шагов Йенсена неприятно ударил по ушам. Я решительнее обхватил рукоять кинжала. Он резко влетел в прихожую, в его глазах отчетливо читался страх за Кетернию. «Стоит извиниться», — жалким писком отозвалось у меня в голове. Я безвольно расплылся в привычной улыбке, обнажая зубы и приподнимая голову. — Простите, что без приглашения, — кинжал с завидной легкостью вылетел из руки, грозясь попасть норвежцу в грудь. Но, как и стоило ожидать, оружие зависло в воздухе, удерживаемое силами ледяного стража. Я понимающе ухмыльнулся. Йенсен резко рванул вперед, оттолкнув Кетернию, и грузно вмазал мне в челюсть. Что-то громко хрустнуло. Я пригнулся, зная, что он повторит удар. Его техника была просчитана мной уже давно. Его движения были грубыми, рваными и чрезмерно тяжелыми, он казался медленным, но это было лишь жалким фарсом. «Зато он не такой уж меткий», — усмехнувшись, подумал я, уклоняясь от очередной атаки. Я перехватил его руку и вывернул ее. Наблюдать за ненавистью на его лице было сплошным удовольствием. Я двинулся вперед, впечатывая Йенсена в стену, а затем нанес первый удар в солнечное сплетение. Он задохнулся, но не согнулся пополам. Стоило отдать ему должное. Вокруг все затрещало, а затем все лампочки лопнули, рассыпаясь дождем из осколков. Я взглянул на Кетернию. На секунду мы встретились взглядом. В ней действительно было что-то ненормальное. Александер, воспользовавшись моей невнимательностью, вновь врезал мне по лицу. Я упал на землю, рвано хватая воздух ртом. Кровь мешала разглядеть противника: я прислушался. Я остановил Gelidus Corde за секунду до того, как его серебряное лезвие впилось бы мне в горло. Уверен, что извлекать его оттуда было бы еще той морокой. Кольцо на пальце пылало огнем. «Что я теряю?» — с легким недовольством подумал я, отпуская силы на волю. Пламя охватило Йенсена, но тот не убрал кинжал от меня — упрямо продолжал держать, позволяя своей коже пузыриться, покрываться отвратительными ожогами. Как же я ненавидел огонь. Я слышал, как Кетерния сделала шаг в нашу сторону, но внезапно замерла. — Не стоит драться, вы пугаете милую девушку, — я где-то прежде уже слышал этот голос. В следующую секунду раздался щелчок — огонь рассеялся, я не чувствовал в себе ни капли энергии. Я опрокинул голову на землю. Меня поймали. — Кто вы? — лезвие коснулось шеи, напоминая, что норвежец продолжал свои бессмысленные угрозы. — Королева Благого двора, мне было приказано отвести вас в Совет, стражи. Я повернулся в сторону женщины, которую теперь уже узнал. Она бесстрастно выдержала мой взгляд, лишь слегка приподняв пепельные брови. Я улыбнулся. Кетерния в ужасе сделала шаг в мою сторону. Она была такой жалкой сейчас. И следа не осталось от ее могущества, заставлявшего мурашки бежать по спине. В следующую секунду раздался громкий хлопок, заложивший уши, и мы исчезли. Смерть уже заждалась. Как же она будет плакать…