Пароль: одержимая или эффект зверя

      Почва ушла из-под ног, комната потеряла свои очертания, и без того тусклый свет померк. Чёрный плащ шиноби, слившейся с окружающей темнотой, суетливо дрожал и развивался в разные стороны под страшным давлением скорости… Брюнет быстро и верно куда-то падал. Вокруг только пустота и мрак. Даже в мыслях… И с каждой секундой он проваливался всё глубже….       Пустыня. Чёрная, выжженная земля. Небо цвета пепла. Холодный, пропитанный чей-то смертью воздух. Пронизывающий, как на кладбищах, ветер безжалостно трепал концы длинного плаща. Посередине мёртвой пустыни возвышался высокий силуэт единственного живого человека в радиусе нескольких сот километров. Ноги утопали в пепле, вся окружающая картина до боли напоминала последствия Его смертельного огня Аматэрасу. Брюнет внимательно обвёл глазами вокруг… Ничего, абсолютно ничего, лишь уходящий нескончаемо вдаль горизонт. Голая равнина и бесконечно серое небо повсюду, но вдруг Итачи почувствовал, что он не один. Лёгкий отвод головы в сторону, и в порядке двух десятков шагов от себя его кровавый Шаринган увидел ещё одну фигуру. Тебя… Беспечный взгляд, глаза устремлены точно на него. Одна нога отведена от другой на расстоянии в полшага, центр тяжести перекинут на правое бедро, элегантно обрисовываемое тёмным, доходящим до колен растёгнутым плащом. Левая рука грациозно опоясывала талию, правая же, опиревшись на неё локтем, была устремлена к лицу. Подбородок задумчиво лежал на двух пальцах, подушечки которых совершенно безболезненно, даже приятно упирались в горло. Ты ждала начала, избрав непринуждённое положение зрителя.       Учиха пристально смерил тебя глазами и по всей твоей задумчиво-расслабленной позе понял, что он находится в этой иллюзии в качестве своеобразного зрелища, при наличии одного зрителя, только вот в чём будет заключаться представление, было пока неясно. Итачи тоже стал ждать. И: «Это необычное гендзюцу, хотя всё и выглядит, как простая иллюзия. Рассеять подобное дзюцу несложно, но уйти, ничего не увидев, было бы глупо. Наилучший способ узнать слабости техники соперника: испытать её на себе, пусть даже она окажется гибельной. Никогда нельзя недооценивать врага, а напарника тем более, поэтому остаётся лишь ждать…» Учиха не исключал для себя возможность летального исхода, ведь по всем уже собранным им данным, ты по совместительству с ученицей главного специалиста в области человеческой психологии, также являлась подопечной Третьего Хокаге, человека, по одному лишь приказу которого, был уничтожен целый род; человека, сделавшего из него, из Учихи Итачи, главной гордости деревни, один из самых больших кошмаров селения, легендарного убийцу и отступника. Всей своей чёрной славе Итачи был обязан лишь одному человеку, но он не жалел… Поэтому и был наготове.       Ты же в свою очередь всё просчитала. Единственный безболезненный выход из этой иллюзии: развеять её на самой начальной стадии, пока ещё ничего не началось. Надо быть дурой, чтобы всерьёз подумать, что Учиха был захвачен твоим гендзюцу врасплох и поэтому так легко попался. Его предшествующие гендзюцу слова были абсолютно чистой провокацией, и ты это прекрасно понимала. Он сам позволил себя поймать. Брюнет пошёл на этот риск, чтобы увидеть на что ты способна и теперь будет до конца ждать финала, и ты, с радостью, его ему обеспечишь.       Стоя в полоборота и беспристрастно наблюдая за твоими нулевыми эмоциями, Шаринган нукенина одновременно успевал охватывать всё предоставленное ему пространство. Неожиданно брюнет уловил шорох позади себя. Похоже, что кто-то приближался… Итачи хладнокровно развернулся. Теперь ты стояла в некотором отдалении, но чётко посередине между двумя живыми людьми, с ещё большим интересом вглядываясь в постепенно искажавшиеся черты лица своего напарника. К опытному, мужественному шиноби медленно приближался ещё слишком юный парень лет тринадцати. Красиво ниспадающие на бледные щёки вороные локоны, как и у Итачи; гордая, аристократическая походка, тоже, как и у Итачи; глубокие зачернённые очи и независимый обвинительный взгляд. Идеальные для его возраста пропорции тела, аккуратные, на три четверти оголённые руки беспечно заложены в карманы, синяя майка, традиционная эмблема клана и средней длины белые шорты…. Итачи грозно сузил глаза… Аники и отоуто…… И: «Саске?..»       Ты всё по-прежнему стояла, прижатая к двери, и спокойно, ровно дышала уже нагретым для тебя воздухом. Чересчур близкое лицо молодого брюнета уже не казалось чем-то из ряда вон выходящим, а являлось своеобразным материалом для изучения. Он не прижимался к тебе вплотную, но стоило тебе вдохнуть полной грудью, как ты сразу же ощущала упругое соприкосновение с его плащом. Его смертоносные глаза закрыты, ресницы опущены. Тем временем иллюзия продолжалась…       — Брат, — грозно процедил сквозь зубы самый младший участник драмы. А как ещё можно назвать долгожданную встречу двух взаимно враждебных сердец, под своею бронёй каждый скрывающий разъедающую ненависть и нескончаемо нежную, жертвенную любовь.       — Как долго, брат, — шептал юный Учиха, — как долго я ждал этого момента…       Ладони Саске угрожающе показались наружу. Краем глаза со своего наблюдательного пункта ты могла ясно видеть, как его белоснежные пальцы сжались в кулак. Слабая волна беспричинного удовольствия прокатилась по всему твоему организму. Тебе нравилось наблюдать за тем, как постепенно от гнева искажалось лицо младшего наследника Шарингана, нравилось видеть хладнокровное выражение лица члена Акатсуки, как он пытается казаться равнодушным, но напряжённость всех его членов выдавала его с головой. Что может быть лучше, чем в иллюзии стравить между собой двух ненавистных тебе братьев? Только стравить их вживую. Сложно было, проживая в Конохе, пусть даже и не с самого момента рождения, не знать главный молодой талант и развивающийся потенциал селения — Саске Учиху. Слава о его заносчивости и успехах, как шиноби, уже давно вызывали у тебя презрение. Это глупое, несуразное его обожествление среди практически всех девчонок Конохи выработало в тебе неприятную, но закрепившуюся привычку к насмешкам. А его внезапный побег из селения поставил уже окончательную точку и закрепил за ним твой конечный вердикт: «Младший братик под стать старшему».       Ты переменила позу: теперь обе руки были изящно скрещены на груди, а властный, подавляющий взгляд устремлён прямо на напарника. Учиха тоже уличил секунду и посмотрел в твою сторону. Ваши глаза встретились. Его холодный, динамичный взгляд, ясно намекавший, что ты уже зашла слишком далеко, и твой открытый, слегка заинтересованный, олицетворявший собой полное нежелание останавливаться. Итачи вновь посмотрел на брата. Брюнет чётко решил для себя, что не станет плясать под твою дудку.       — Зачем ты сделал это, старший брат? — Саске обвинял и одновременно всё приближался к своему аники. — Они были так молоды… А ты убил их… их всех…       Лицо юного ниндзя принимало всё более серьёзный, яростный оттенок. Но Итачи заметил, что при упоминании о «них» на глазах его маленького отоуто навернулись слёзы… Всё же ты — истинный мастер своего дела.       — Почему ты убил их, Итачи? — Саске уже успел подойти слишком близко. Протяни Итачи руку, и он коснётся лица человека, которого так сильно любил. Одновременно так близко и одновременно так далеко… Внезапно в руках Саске сверкнула катана.       — Теперь я, наконец, отомщу…. Умрииии! — его разъярённые глаза налились кровью, рука занесена для удара, скулы сведены до предела… удааар…. Итачи остановил атаку. Сжимая холодную сталь в ладонях, брюнет чувствовал, как её острое лезвие болезненно впивается ему в кожу. В зеркально-гладкой поверхности меча каждый из братьев видел своё отражение по разные стороны от его рукояти. Дрожащая рука Саске чуть ниже основания лезвия и чуть выше твёрдая, сильная ладонь его старшего брата. Шаринган поглощён Шаринганом, смоляные пряди нукенина ровно спадали и переплетались с иссиня-чёрными прядями юного, младшего наследника. Молча, идёт противостояние двух сильных, властных натур, из которых одна явно уступает второй. Неожиданно искажённые яростью черты лица мстителя постепенно разгладились. Вновь его наружная, холодная оболочка приняла презрительный, обвинительный вид. Издевательская усмешка гармонично окрасила его искажённые отвращением губы. Словно шипение полоза сквозь торжественно повисшую тишину послышались его змеиные слова…       — Это ещё далеко не конец… — Итачи невольно вспомнил Орочимару. Ты издевалась над ним, пыталась сломить его сознание, его память и воспоминания. Ты безумно хотела, чтобы сейчас он дал волю своим настоящим эмоциям, и ты, наконец, увидела бы его истинное отношение к глупенькому младшему братцу. Т: «Ну же, давай… покажи, что на самом деле ты чувствуешь. Ты не смог убить его по другой причине, слишком глупый мотив… Покажи же, покажи мне…» Тело Саске начало покрываться проклятой меткой. Ты чётко творила свою иллюзию, но при этом сама плохо понимала, что именно ты хочешь увидеть в результате. Чтобы он обнажил здесь свои братские чувства? Чтобы забыл о том, кем он является? Отступником, членом Акатсуки, убийцей…. Но неожиданно твои размышление прервал внезапный поступок Итачи. Носитель высшей формы кеккей генкай не поддался на провокацию. Резко заломив руку Саске, брюнет молниеносно выхватил из рук своего растерявшегося отоуто меч и…. пронзил тело парня насквозь… Ухмылка сошла с лица младшего Учихи… по подбородку закапали кровавые капли…. Бессвязный хрип вырвался у него изо рта вместе с кровью… Катана вышла между лопаток. Тонкие струйки багряной жидкости заструились по лезвию. Ты изумлённо расширила глаза. Ни один мускул лица напарника не дрогнул. Ты должна была это предвидеть, но не смогла. Учиха невозмутимо смотрел на истекающего кровью меньшого брата так равнодушно, будто убивать вошло уже в привычку. Его острый, хищный взгляд перекинулся на тебя, он безмолвно говорил тебе: «Игра окончена». В ответ на его пронзительный превосходящий взор ты вновь сделалась непроницаемой. Сыграно только первое действие, финал ещё впереди.       Внезапно Саске рассмеялся… Засмеялся тем холодным, леденящим смехом, от которого кровь стынет в жилах. Тебе бояться нечего, он — твоя иллюзия, а старший Учиха привык бок о бок жить со смертью, так что вам обоим показалось это обычным хорошо сыгранным нервным расстройством. Но в любом случае, это был плохой признак…       — Я же говорил, это ещё не конец… моя месть только начинается! — зловеще зашипел парень. Брюнет знал, что это просто дзюцу, что бы ни произошло, в реальности он возвратит тебе это в двойном размере в виде мучительной нравственной пытки для тебя и сладостной моральной собственной разгрузки. В следующую секунду Итачи увидел перед глазами залитую кровью руку и внезапно…. ощутил сильную физическую боль впервые за многие месяцы.       По твоей воле Саске получил вторую жизнь. Младший Учиха, точнее его призрачный образ не представлял абсолютно никакой реальной опасности в иллюзии, в любой…. кроме твоей. Доля секунды и окровавленная ладонь уже сжимает холодную рукоять, ещё одно движение, и сталь звучно выходит из пронзённой плоти и наносит ответный удар… меч проходит сквозь чёрную ткань и пронзает тело убийцы….       Резко Учиха распахнул глаза. Последнее, что он помнил, это довольные, торжествующие глаза Саске. Но сейчас он снова чётко видел реальность: твоё чуть удивлённое лицо, дверь, к которой ты была невыгодно притиснута и лёгкую дорожку лунного света, падающего на твою лилейную чёлку. Он растеряно смотрел на тебя и не понимал, что происходит, но вдруг острая боль пронзила левый бок шиноби. Итачи машинально прижал ладонь к источнику боли и, медленно наклонив голову, опустил взгляд себе на живот: немного разодранная ткань плаща и редкие запёкшиеся багряные капли. Учиха растеряно скользнул глазами левее…       Ты знала, что так будет, ты сама это сделала, но никак не ожидала, что это будет настолько неприятно и неожиданно даже для тебя. Выражение твоего лица с каждой последующей секундой уподоблялось Его, на нём постепенно выступала неосознанная паника, и ты словно ощущала чувство вины. Твой взгляд вслед за взглядом напарника опустился вниз по его телу, и ты увидела…. Ты уже видела это раньше…       Итачи убрал руку с открытой раны: с пальцев плавно стекали горячие струи. Окрашенная ярко алым ладонь неуверенно коснулась стены, но тут же, немного соскользнув вниз, оставила на ней кровавую длинную полосу, кровь со стены катилась вдоль до самого пола. Настоящая кровь, настоящая рана, нефальшивая боль и настоящий, живой человек, вместо привычного клона. Наблюдая за его неловкими движениями, ты чувствовала холодок по спине, ресницы бесстыдно дрожали. Пару минут назад ты хотела этого, страстно хотела, а теперь ты не знала, что вдруг произошло… Вот оно… Ты видишь, ты смотришь за тем, как Он пытается осознать то, что случилось, ты чувствуешь, как снимается с твоих плеч то напряжение, когда он убрал свою руку со стены, удерживающую тебя, ты отчётливо понимаешь: Он серьёзно ранен твоей иллюзией, как ты и планировала, но…. Почему так неприятно? Ты хотела, чтобы он признал твою силу, теперь он признает, но это ещё больше пугало тебя. Он не умрёт, ты знала это, рано далеко не смертельная, но что-то всё же неминуемо устрашало. Может, твоя будущая расплата за этот поступок?.. Нет, ты почему-то предчувствовала, что мстить он не будет, но что тогда? Ты не знала ответа.       Прижавшись ещё сильнее к двери, уже до посинения вжимаясь в её поверхность и лихорадочно теребя ручку, ты пристально наблюдала за нукенином. Итачи нетвёрдой походкой, слегка придерживаясь за скрытую в складках материи рану, добрался до постели и, мучительно стиснув зубы, сел. Это движение синхронно отозвалось болью во всём его теле. Со стороны это походило на то, что ему больно от слегка пощипливающей царапины, но ты на собственном опыте знала, что это такое, когда твоё тело насквозь протыкает катана, поэтому понимала, что он сейчас испытывал и даже… винила себя во всём.       Брюнет осторожно лёг. Его не беспокоило, что если срочно не промыть рану, она может загноиться… в отличие от тебя. Когда ты впервые хитростью привела его в Коноху, он уже получал от тебя подобную рану в плечо, но тогда было не так больно. Не физически, а морально… В Конохе ему нанесла рану малознакомая девчонка, а только что… его ранил родной брат. Это было просто гендзюцу, но ранение реально, как и реальна его боль. Итачи молча лежал, терпя эту физическую и в большей степени нравственную пытку, лишь периодически тяжело дыша и упираясь бессознательным взглядом прямо в потолок. Когда-то подобное повторится вживую, и тогда он уже не сможет ни видеть, ни хотя бы дышать… Но сейчас было не время предаваться размышлениям о будущем, в первую очередь он должен был знать, что это за гендзюцу, способное убить не только в иллюзии. Но сил не было даже на то, чтобы приподняться.