***
— Как она? — Я отнёс её к себе в комнату. Сейчас она без сознания. Рана не глубокая. Я наспех её обработал. Сейчас главное — приготовить отвар для твоих глаз. — Вы должны в первую очередь убедиться, что с ней всё будет в порядке, — монотонно возразил брюнет. Итачи встретил озабоченного старика в своей комнате. Он знал, что толку от него будет мало, поэтому не пошёл вслед за Цубаки и сотрудницей гостиницы, хотя, казалось, общее переживание передалось и ему. — Нет! — категорично отрезал лекарь. — Она рисковала жизнью и достала это, — он грозно потряс сумкой с травой у носа молодого человека, — ради тебя. Поэтому сначала я сделаю то, что пообещал ей, и приготовлю лекарство, пока ещё не слишком поздно. Я не хочу, чтобы всё, что она сделала, было зря. Учихе пришлось молча согласиться. Цубаки быстро заварил в кипятке листья и стебли растения, предварительно тщательно промыв и очистив от корней, после чего добавил ещё что-то из своего медицинского рюкзака, и скоро отвар был готов. Слегка остудив его и промокнув в нём сложенное вдвое полотенце, старик велел Учихе лечь на кровать. Накладывая повязку на закрытые глаза шиноби, мужчина не удержался от того, чтобы не поделиться своим удивлением. — Это просто невероятно, всё же она успела… Должно быть, ты ей очень дорог, иначе не за чем было так рисковать. Итачи не ответил, и ни один нерв не дрогнул на его аристократично красивом лице. — Как ощущения? — Цубаки убрал руки и чуть отстранился. — Тепло. — Лежи так примерно двадцать минут. Повторяй три раза в день около недели. А сейчас я нужен Рене…***
— Очнулась?.. Ну как ты? — Ощущение, словно меня долго били чем-то тяжёлым по голове, — убирая руку со лба, ты подняла свои малахитовые глаза на старика. — Вот и славненько, к тебе уже вернулось чувство юмора! — Я не шучу… Цубаки запнулся и уставился на тебя виноватым взглядом. Ты сидела в разобранной постели, укрытая по пояс одеялом, в новой белой ночнушке, и что немаловажно, больше не была похожа на мертвеца, поскольку на твоих щеках снова появился лёгкий румянец. — Когда же ты в последний раз ела? — поинтересовался врач. — Не помню… Наверное, перед тем, как попрощалась с Вами три дня назад. — Девчонка! — ахнул Цубаки. — Совсем в могилу свести себя хочешь?! — Не кричите, — ты поморщилась. — Лучше скажите, сколько я уже здесь лежу? — Вторые сутки, — усмиряя эмоции, старик вдруг заметил некое беспокойство в твоём взгляде, словно ты упустила из вида что-то важное, и тут же догадался, с чем оно было связано. — Не волнуйся, с Итачи-куном всё в порядке. Ты впервые слышала, чтобы кто-либо называл Учиху «Итачи-куном». — У тебя невероятная выносливость, Рене! Ума не приложу, какую силу надо иметь для того, чтобы сделать то, что сделала ты. — Не удивляйтесь, — кротко ответила ты, — это одна из тех вещей, на которых я специализируюсь, а именно — быстрое преодоление больших расстояний. Это то, чему меня учили с детства, и входит в компетенцию шиноби-преследователя. — Вдобавок ещё и кеккей генкай… это поразительно! Не думаю, что когда-либо встречал в Листе более сильную куноичи. — Вы преувеличиваете. Мой кеккей генкай скорее разведовательного характера — при помощи него я получаю информацию. Но, к сожалению, у меня нет каких-либо врождённых способностей, дающих явное преимущество в атаках, как например, Шаринган, поэтому есть много одарённых шиноби, которым я уступаю в силе. — Скажи, — как-то странно протянул Цубаки, — если бы тебе нужно было сражаться с акатсуками, ты бы выиграла? — Мне доводилось драться с нукенинами из этой организации, — ты запнулась и опустила глаза вниз, так что белесая чёлка полностью их закрыла. — К сожалению, свой главный бой я проиграла. Кажется, это уже было очень давно… Цубаки совсем не хотелось видеть тебя такой понурой. Интуиция подсказывала ему, что этот «главный бой», скорее всего, был связан с твоим напарником — Учихой Итачи, ведь он тоже состоял в организации, но при этом ради него ты по необъяснимой причине рисковала жизнью. Однако, понимая, что, возможно, он задел за живое, старик посчитал, что лучше будет перевести тему. — Надеюсь, ты не будешь сильно против… Пока ты лежала без сознания, я немного осмотрел твою левую руку. Не мог же я упускать такой шанс, верно? Так вот… Мне сложно это выразить, но я попытаюсь… мне кажется, что что-то не так. — С чем именно? — ты изогнула бровь. — Не знаю… это трудно объяснить… словно строение твоих костей не соответствует внешней форме руки… — И что это значит? — вторая твоя бровь взлетела ко лбу вслед за первой. — Если б я знал, то сказал бы прямо! — выходя из себя, заговорил Цубаки, но он быстро вернулся в своё прежнее уравновешенное состояние. — Странно всё это… Т: «Я всегда знала, что все медики чокнутые и больные на голову…» — Цубаки-сан, что делать с оставшимся отваром после использования? Этот глубокий бархатный баритон, внезапно раздавшийся и наполнивший собой всё пространство, от которого у тебя вмиг перехватило дыхание, донёсся с противоположного конца комнаты. Ты вытянула шею и, заглянув за спину Цубаки, увидела Итачи, стоящего рядом с дверью и прислоняющегося спиной к стене. Его руки были скрещены на груди, а взгляд по-прежнему был пустым и поблёкшим, но то, что сразу бросилось тебе в глаза и заставило где-то в груди защемить, было то, что его длинные волосы впервые не были забраны в низкий хвост, а мягко спадали на плечи и спину. — Итачи… эээ, убери его в холодильник, чтобы не растерял полезные свойства, — старик, казалось, был ошеломлён не меньше тебя. За то время, что он провёл возле вас, он понял лишь то, что между тобой и Учихой сложились довольно странные отношения. Вот и сейчас он был немало удивлён неожиданным появлением нукенина. Учиха был одет в тёмно-синее домашнее кимоно и выглядел таким же безэмоциональным, как и всегда. Но один только его непривычный внешний вид вызывал у тебя мурашки по всему телу. — Что ты делаешь?!! — поворачиваясь лицом к тебе и наблюдая за твоими жалкими попытками подняться с кровати, вскричал Цубаки. Ты свесила одну ногу и легонько коснулась стопой пола, но в эту же секунду всю икроножную мышцу прострелила адская боль, отчего ты едва не закричала, успев стиснуть зубы. — Это что..?? — Успокойся! Последующие пару дней тебе придётся провести в постели, так как ходить ты не сможешь: в нескольких местах на ногах у тебя порваны мышцы из-за быстрого и изнурительного бега. Похоже, тело не выдержало таких нагрузок тайдзюцу — это неудивительно. Я уже начал процесс восстановления, пока ты лежала без сознания. Я разогрел чакрой твои ноги, осталось только заставить всё срастись так, как прежде. Для такого первоклассного медика, как я, это займёт не больше часа, но предупреждаю: процесс очень болезненный. Какое-то время после этого ты не сможешь самостоятельно передвигаться — костыли я заранее приготовил, подозревая, что кто-то переусердствует с тайдзюцу. Как показывает практика, я бываю весьма предусмотрительным… Тем же вечером, пережив сеанс сращивания икроножных мышц от Цубаки, внимательно выслушав все его нудные наставления и дождавшись пока все лягут спать, ты при помощи костылей направилась в сторону кухни за стаканом воды. Графин на столе рядом с твоей кроватью уже успел опустеть, а ты просто умирала от жажды. Двигаться ты старалась бесшумно, насколько это, конечно, позволяло твоё положение, маленькими полушажками. — Не думаю, что Цубаки-сан уже позволил тебе вставать с постели. И снова этот голос пронзил тебя насквозь. Ты даже не услышала, как Учиха очутился на кухне, словно он как призрак просто материализовался из воздуха за твоей спиной. — Простите, если я Вас разбудила, Итачи-сан, — подчёркнуто вежливо выговорила ты. С трудом поворачиваясь на костылях лицом к Учихе, при свете кухонной лампы ты вновь получила возможность разглядеть его с ног до головы. В своём тёмно-синем, цвета индиго, кимоно с гладкими распущенными волосами он больше походил на божество, принявшее человеческое обличье на время, но сохранившее свою царственную осанку и стать. Его незрячие глаза, подёрнутые поволокой, казалось, что смотрят прямо на тебя и видят. Но ты знала, что этого просто не может быть. Сейчас ты бы и не хотела, чтобы он видел тебя в ночнушке на костылях, с перебинтованными ногами и половиной остального тела, такую слабую и жалкую. Ногами ты еле-еле могла двигать и практически не чувствовала правую ногу, которую приходилось подтягивать за остальным телом, делая мощное усилие руками, налегая на деревянные костыли. Стоит ли говорить, что ты почти не чувствовала под собой опоры. — Ты ведь использовала боевые таблетки, чтобы повысить свою выносливость, не так ли? Они всегда при себе у членов АНБУ, — Учиха говорил очень спокойно и сдержанно. — Хай, — ты уже перестала понимать, с какого момента его голос начал медленно сводить тебя с ума. — Достаточно рискованно. После разлуки в три дня, когда вы больше могли никогда не увидеться, звук его голоса действовал на тебя, как лучик света, адресованный тому, кто очень долго просидел в полной темноте в глубокой и сырой яме. Ты ловила его с необузданной жадностью, внимала ему. Все эти три дня ты думала только об Итачи. Не существовало больше ни миссий, ни АНБУ, ни Хокаге, ни деревни. Его несостоявшаяся смерть, спасение, слепота — все события последних нескольких дней словно раскрыли твои глаза, наконец. Сейчас ты стояла перед ним, беспомощная девчонка, из последних сил удерживающая остатки равнодушия и маску гордой сильной куноичи перед лицом опасного преступника — ваши давние, старые роли. — Зачем ты встала с кровати? В словах Итачи не было желания продемонстрировать своё превосходство над тобой, но была сила. Всё в твоей голове смешалось, психика не выдержала всех этих событий, и ты потеряла контроль. Ты смотрела на Учиху взглядом, полным невысказанной боли и мольбы, с чуть расширенными зрачками и приоткрытым ртом, не отрывая глаз. — Почему ты поднялась с постели? — не понимая причины твоего молчания, уже настойчивее повторил шиноби. На его гладком лбу вдруг образовалась морщинка, словно что-то внезапно пошло не так. — Мне захотелось стакан воды, — глухо произнесла ты, стараясь, чтобы слова звучали, как можно более естественно, ровно и безэмоционально, но в самую последнюю секунду твой голос предательски дрогнул… и ты себя выдала. В это мгновение тебе показалось, что в комнате резко уничтожили весь кислород. Учиха не мог видеть выражения твоего лица, твой взгляд, и это тебя спасало, но он всё великолепно слышал. Сколько раз вы уже стояли вот так друг напротив друга, и время застывало между вами? Твоя душа ушла в пятки, а в животе всё свело. Никогда ты себя так не вела, и ещё никогда с таким страхом не осознавала свои настоящие чувства. Это происходило впервые. Это было новым и… пугало. Что теперь он предпримет? Хотелось закрыть глаза и очутиться как можно дальше отсюда. Но на костылях не побегаешь. О Ками, как же сильно и громко билось твоё сердце! Но ты с удивлением проследила, как морщинка на лбу Учихи разгладилась так же быстро, как и появилась, и всё по той же непонятной причине. Его страшной реакции не последовало. Он даже будто ничего не заметил. — Возвращайся в комнату, — брюнет, не спеша, передвигаясь с удивительной лёгкостью и уверенностью, прошёл мимо тебя к раковине, игнорируя твоё замешательство. — Я сам всё принесу. Ты думала, что это всё происходит не с тобой. Последний раз вы оба стояли на кухне в логове Акатсуки, и тогда он повелительным, безжалостным тоном приказал тебе любым способом уничтожить второе кольцо, находящееся у Дейдары, фактически толкнув тебя в руки пиротехника. Тогда ты была зла на него. Сейчас же ты боялась признаться даже самой себе в том, что творилось в твоём сердце. Ты лишь чувствовала, как оно болезненно сжимается в груди каждый раз при виде нукенина Листа. Ты боялась, что натворишь ещё глупостей, поэтому тебе не надо было повторять дважды. С диким рвением и нездоровым румянцем от смущения на щеках ты вцепилась в деревянные поручни, чтобы скорее вернуться в свою комнату и оказаться подальше от источника своих мучений, но не рассчитала возможности своего тела. Сказались физическая слабость и сильное эмоциональное напряжение. Не удержавшись на костылях, ты выпустила их из рук и стала падать, но в этот момент сильные руки подхватили тебя. Ты ещё не успела осознать, что произошло, как уже оказалась на руках у Учихи, чья реакция сработала, как всегда, на высшем уровне. Краска залила твоё лицо сильнее, как только ты поняла, что твои руки от страха инстинктивно обвились вокруг шеи шиноби, а пальцы погрузились в его мягкие пепельные волосы. — Итачи-сан, как же Вы… — изумлённо пробормотала ты. — За два дня я хорошо изучил окружающие предметы и приспособился к их расположению, — немногословно пояснил брюнет. Поразительно… даже будучи незрячим, он научился превосходно ориентироваться в пространстве! В этот день в его голосе впервые не чувствовалось угрозы. Может, это последние события его так изменили, и он, наконец, осознал, что жизнь скоротечна или же… Он всегда был таким?.. Внутри? Может ли так быть, что это — он, настоящий, без маски? Не хитроумный, а рассудительный, не бездушный, а просто сдержанный, не холодный, а способный проявить искреннюю заботу? Или же нет. Убийца собственного клана ведь не может быть таким, верно?! Возможно, ты принимаешь желаемое за действительное. — Не перенапрягай своё тело, — напоследок сказал Итачи. Позволив отнести себя в комнату, после ты целую ночь не могла уснуть. Ты чувствовала в своём сердце бутоны новых противоречивых чувств и наивно мечтала, чтобы эта миссия не закончилась никогда.