Пароль: одержимая или эффект зверя

      — Как это понимать? — с затаённой, но уже медленно проступающей угрозой спросил мститель, надеясь услышать от тебя вразумительное объяснение своему поступку. Мысль, что ты можешь его предать, он усиленно гнал от себя прочь.       — Я не позволю тебе осуществить свою месть.       — Что с тобой?! Он навёл на тебя очередное гендзюцу? — устремляя грозный взгляд тебе за плечо, отыскал непроницаемое лицо Итачи.       — Наконец-то нет больше никаких гендзюцу, — серьёзно отчеканила ты, читая в глазах шиноби удивление, смешанное с гневом. — Иллюзией было то, что ты видел до этого дня.       Саске ничего не понимал. Одно для него оставалось очевидным: брат что-то сделал с тобой. Однако, раз за разом сканируя тебя Шаринганом, он в упор не замечал никаких признаков контроля сознания или ниндзюцу, не понимая в чём фокус.       — И что ты предлагаешь? — хмурясь, младший Учиха специально затягивал время и усиленно напрягал мозги, пытаясь разгадать, что же всё-таки применил брат, изменив твою внешность и подчинив себе твой рассудок.       — Ты вернёшься в Коноху, а я уйду с ним, — спокойно изрекла ты.       Тут хладнокровие изменило мстителю, от чего лицо страшно перекосило, ибо поверить в реалистичность и серьёзность твоих слов было выше его сил.       — Да что ты сделал с ней, Итачи?! — посылая брату взгляд, полный жгучей ненависти, вскричал Саске, поднимая и наставляя прямо на вас лезвие Кусанаги. Он дёрнулся, чтобы в обход тебя атаковать нукенина, но ты, быстро оказавшись на пути, перекрыла дорогу, блокируя кунаем замах меча. Сталь пронзительно заскрипела, принимая на себя весь разрушительный потенциал, после чего вы оба отпрыгнули друг от друга.       — Ты сошла с ума?!       — Выслушай меня! — и ты молниеносно сложила ручные печати, наводя на парня иллюзию. — Гендзюцу Моделирования Реальности.       — Развей гендзюцу, немедленно! — приказал Саске, находясь внутри иллюзии. В пространственном измерении вы по-прежнему остались на поляне возле горного ручья, но уже вдвоём. Полностью прервать циркуляцию чакры в данной ситуации было бы слишком неразумно и опасно, учитывая, что старший брат мог напасть в любой момент, собрав для финальной атаки все последние силы. Поэтому единственными способами выбраться из гендзюцу оставалось два: либо ты сама снимешь его, либо ему придётся прорваться с силой.       — Саске, выслушай меня! Итачи не виноват в смерти моего отца — это был приказ Совета Конохи, выставившего всё за дело рук предателя деревни, вырезавшего собственный клан!       — Не знаю, каким способом он промыл тебе мозги, но вижу, что у него хорошо получилось. Я последний раз повторяю тебе: развей гендзюцу! Или я сам это сделаю.       — Я умоляю тебя, заклинаю самым дорогим, жизнью нашего неродившегося сына, возвращайся в Коноху! Оставь свою месть! Позволь мне уйти с ним. Клянусь, больше ты никогда не услышишь ни об одном из нас.       — Я вернусь только вместе с тобой после того, как убью Итачи и вправлю тебе мозги. Или он стёр тебе память, и ты забыла события последнего месяца? В конце концов, ты ждёшь моего ребёнка, с которого начнётся возрождение клана Учиха!       — В Лист я уже никогда не вернусь. Мои чувства к тебе никогда не были настоящими, — поняв, что словами тебе до него не достучаться, ты придала своему голосу более прохладный оттенок. — Я никогда тебя не любила. Ты всегда настойчиво хотел знать правду о том, что связывает меня с твоим братом, — сделав непроницаемое лицо и заговорив с пробирающей ледяной внушительностью, ты напомнила брюнету то время, когда он только повстречал тебя, заставляя его свести брови, и глубокую вертикальную морщину залечь на лбу. — Я покажу тебе… правду… Такой, какая она есть.       Реальность вокруг начала медленно видоизменяться. Сохраняя бдительность, Саске с волнением и смятением приготовился совершить временнОе путешествие в прошлое.       За несколько секунд ты показала ему всё. Сначала перенесла в тот день, когда состоялось судьбоносное сражение между братьями, и когда, как опрометчиво тогда сам думал Саске, ему удалось отомстить ненавистному убийце своего клана. В иллюзии младший Учиха будто заново перенёсся в тот день.       Пасмурное бескрайнее небо со свинцовыми тучами, казалось, просело от тяжести и печально взирало на каменные развалины — всё, что осталось после непростого боя. Тяжёлого не только из-за масштаба поражающих воображение техник, но и в большей степени от того, что сражались кровные родственники — родные братья, последние Учиха. Сражались насмерть.       В заряженном воздухе тогда необыкновенно реалистично и свежо пахло озоном после грозового Кирин, использованного Саске, от чего хотелось дышать полной грудью. Но он, стоя вдалеке на обломке стены, со стороны, затаив дыхание, смотрел на два полумёртвых тела, неподвижно лежавших на камнях симметрично друг другу возле единственной уцелевшей и возвышающейся плиты с гербом Учиха. Вот он, казалось бы, закономерный трагичный финал некогда могущественного и проклятого клана. Серое облачное небо стального оттенка готово было оплакивать судьбу двух его последних представителей, без сознания и без силы распластавшихся на обломках былого величия.       Однако, внезапно зоркие глаза бестелесного Саске уловили какое-то движение, и в следующее мгновение рядом с телами братьев бесшумно приземлила тень, в которой по характерной спец-форме АНБУ и белоснежным волосам, обрамляющим лицо, сокрытое знакомой маской, он узнал тебя. Кажется, сердце пропустило удар. Ты застыла лишь на долю секунды, затем осторожно проверила пульс младшего брата, судя по всему определив, что шиноби был ещё жив, а после… сняла маску и упала на колени перед обезображенным кровью и ранами телом Итачи. У мстителя неосознанно глаза полезли на лоб. Эмоция, застывшая на лице той, которую он привык видеть хладнокровной, озлобленной, язвительной, обеспокоенной или задумчивой, поразила его своей глубиной и многогранностью. В ней смешались боль, животный страх и горькое отчаяние — что-то похожее на то, что он сам испытал в детстве при виде мёртвых мамы и папы, приоткрыв дверь их комнаты, за которой внушала ужас звенящая тишина.       Капля за каплей быстро закрапал дождь, но, даже стоя на значительном расстоянии, Саске готов был поклясться, что видел, как твои нижние веки переполнились прозрачной жидкостью, скатившейся двумя аккуратными струйками из уголков глаз на мгновение раньше, смешиваясь тут же с дождевой влагой. Кажется, ты ещё что-то прошептала, но мститель не расслышал. А потом ты будто отмерла и насторожилась, уставив изумлённый и растерянный взгляд на труп его брата. Он так и не понял, что произошло в ту секунду, но судя по твоим глазам, которыми ты пристально взирала на Итачи, как на живого, Саске догадался, что, скорее всего, тот внезапно подал признаки жизни. Дальше ты как-то странно подняла голову, что-то почувствовав, и быстро исчезла из поля зрения. Брюнет видел, как появилась его команда Така и, не раздумывая, быстро кинулась к своему лидеру, находившемуся в плачевном состоянии. Карин определила, что тот жив, и Джуго подхватил его, перекинув через могучее плечо, будто тот совсем ничего не весил. Суйгетсу лишь на несколько секунд присел под косыми струями дождя над мёртвым по всем признакам телом Итачи и, не найдя хищным взглядом для себя ничего интересного, чем можно было бы пожевиться, вернулся к другим членам отряда. Карин вопила что-то про то, что они должны, как можно скорее, помочь Саске, а не мокнуть понапрасну под ливнем — мечник вынужденно согласился. Прошло меньше минуты после их ухода, ты снова спрыгнула на каменную плиту из своего укрытия, где остался лежать только старший из братьев. Действуя с предельной аккуратностью, ты в одиночку подняла его, закидывая себе на плечи — было видно, что это не далость тебе с такой же лёгкостью, как рыжеволосому носителю Проклятой печати. Перед данной манипуляцией ты быстро закинула что-то в рот, похожее на маленькую цветную таблетку из небольшой коробочки, вытащенной из сумки шиноби, закреплённой на бедре. Теперь уже, сам состоя в АНБУ, он прекрасно знал, что это — так называемые, боевые пилюли, которые позволяют в разы увеличивать свои физические характеристики за счёт ускорения циркуляции чакры, и которые все члены спец-подразделения носят при себе, чтобы использовать в экстренных случаях. Весьма полезное, но крайне опасное изобретение, поскольку при передозировке ими шиноби грозил летальный исход.       Саске видел, как ты стремительно скрылась вместе с телом нукенина под проливным дождём, ощутив поднимающуюся из груди желчь. Значит, именно ты была тем человеком, тем случайным фактором, спасшим Итачи в прошлый раз, да ещё имела беспрецедентную наглость явиться к нему самому, чтобы объявить о воскрешении брата, соврав про каких-то посторонних членов Акатсуки, оказавшихся поблизости. Ты уже однажды помешала его мести свершиться. Но самым страшным сейчас казалось даже не это. Саске боялся посмотреть правде в глаза и одновременно, как никогда, жаждал узнать её. Твои мотивы… Почему ты спасла его старшего брата?! Не может быть, чтобы ты его…       В следующие мгновения твои воспоминания ярко замерцали перед ним, словно кадры на прокручиваемой фотоплёнке, отвечая на его невысказанный вопрос.       Он увидел брата, лежавшего в незнакомой комнате на постели, точно на больничной койке. Дверь распахнулась, и вошли двое: ты и какой-то высокий крепкий мужчина средних лет с сединой в волосах. Раздался его весёлый и бодрый голос, обращённый к пострадавшему: «Она хорошо о тебе позаботилась!»       Ты намеренно показывала Саске самые красноречивые моменты вашей недолгой жизни в Стране чая с Итачи, сознательно ускоряя мыслительный процесс, где даже гением быть не нужно, чтобы уразуметь, что всё и так ясно, как белый день. И от этого холодное липкое ощущение безысходности закрадывалось в душу брюнета. Он видел, как ты и его аники в обычных домашних бриджах и серых футболках одни сидели в каком-то доме друг напротив друга за невысоким столом, на котором была неприхотливо сервирована посуда, пили чай и спокойно разговаривали. Оба вели себя расслабленно и непринуждённо. Ты, не отрывая выразительных покорных глаз от Итачи, чему-то кротко кивала и внимала его словам. Затем ты показала ему одно из самых дорогих воспоминаний, когда, казалось бы, две фигуры, закутанные в тёмные плащи и с каса на голове, просто и незатейливо шли рядом по дороге через бескрайнее зелёное поле под прямыми лучами палящего солнца. Учиха не видел лиц, а лишь глядел им в спины, как те медленно удалялись вперёд по тропинке по направлению к горизонту, и как одна фигура, пониже, бережно поддерживала вторую за руку.       Вы сидели в трактире у самой дальней стены и разговаривали. На столе Саске приметил онигири с твоей стороны и данго с противоположной — любимое лакомство брата с детства. И снова ваша беседа была похожа на самый обычный разговор двух близких людей, как когда-то давно при жизни разговаривали на кухне Микота с Фугаку. Саске даже заметил интерес в по-странному блёклых глазах Итачи, хотя тот почти никогда не проявлял эмоций при посторонних. Юноша не успел додумать эту мысль о том, что, возможно, ты и не являлась для его брата посторонней, как вдруг картинка снова сменилась, развеивая сомнения окончательно и лишая последней надежды.       Молодой шиноби увидел, как на закате у океана ты сидела на пирсе, а Учиха Итачи лежал рядом, положив тебе голову на колени, так что ты пальцами могла перебирать его длинные волосы… Миллионы ядовитых игл разом пронзили сердце Саске, который уже успел нафантазировать вашу будущую счастливую семью, новый клан и понастроить воздушных замков слишком неосторожно и рано.       Но ты не щадила его чувств. Очутившись в полутёмной комнате, в которую лишь из окна проникали багровые лучи заходящего солнца, брюнет оторопел, увидев, наконец, со стороны вас в объятиях друг друга. Без прикрас, без мучительных намёков и недомолвок. Без жалости. Ты заворожённо слилась взглядом с Итачи, он почти нежно касался твоей щеки изящными тонкими пальцами, наклонившись ниже, к твоим губам… В душе Саске всё вскипело разом, и от подобного набора желчных чувств закружилась голова, и можно было задохнуться: обида, злоба, бешенство от того, что всё это время его водили за нос, делая из него посмешище!       Ты снова видоизменила реальность, возвращая себя и прозревшего Учиха на местность возле речушки, наблюдая за результатом и сохраняя своё гендзюцу. Саске, переваривая увиденное, ошарашенно вперил в тебя болезненный взгляд. Белки антрацитовых глаз налились кровью, готовые вот-вот выскочить из орбит. Даже если бы сейчас Наруто, считавший Саске лучшим другом и готовый пожертвовать ради него жизнью, внезапно подкрался бы со спины и всадил промеж лопаток кунай по самую рукоять, Учиха бы не шелохнулся. Он бы скорее отказался от друга, чем признал, что утопия, нарисованная в его сознании и заключающая счастливое продолжение клана Учиха, рухнула, как карточный домик. Всё, что угодно, но только не таким образом!       — Не может быть…- пересохшее горло саднило. — Этого не может быть… — повторял он вслух, точно безумный, пока ты не прервала его.       — Это правда, — беспощадно проговорила ты, обращая на себя его лихорадочный взгляд.       Он продолжал идти через тёмный, сумрачный лес, следуя за своей судьбой, которую страстно возненавидел всем сердцем, потому что самые дорогие люди снова, раз за разом его предавали.       — Значит, это ты спасла его тогда… Почему, после всего, что он сделал с тобой?! Я видел ненависть в твоих глазах… Её… такую… невозможно подделать или сыграть.       Ты смотрела гордо и прямо ему в глаза, как будто совсем не чувствовала угрызения совести, не прятала и не стыдилась чувств к нукенину, что ещё сильнее бесило.       — Потому что только благодаря ему, мне удалось выжить. Он подарил Конохе возможность сохранить уникальное доудзюцу и дал шанс нашему клану возродиться, — ты в очередной раз попыталась призвать к благоразумию Саске.       — Я не могу объяснить тебе всего. Раньше я, как и ты, была одержима ненавистью, но сейчас всё изменилось. Я видела воспоминания Итачи, которого во всей истории с Кирицугу просто сделали крайним старейшины Листа. Возможно, с кланом Учиха тоже не всё так однозначно…       — Дура, — горячо крикнул Саске, не сдержавшись от переполняющей горькой обиды и злости, — у Итачи же Мангекё Шаринган! Он легко мог внушить тебе эти мысли!       — Итачи лишился его после вашего первого боя, — категорично отрезала ты, отсекая его последнюю попытку оправдать тебя в собственных глазах. — Он ослеп. Его лечил талантливый шиноби-медик, который вернул ему зрение, но Мангекё так и не удалось восстановить.       Поражённый Саске вздрогнул. Наверное, это, действительно, объясняло, почему во время сражения Итачи так ни разу и не воспользовался данным преимуществом и разницей в уровнях их глаз, так что мстителю в этот раз даже не пришлось прибегать к использованию Кирин. Брат ослаб, и именно этим он теперь ошибочно объяснял свою относительно лёгкую победу, не подозревая, что всё это время нии-сан лишь играл с ним в поддавки. Но Саске всё равно измотан, глаза жгло огнём при безрассудных попытках снова активировать Шаринган, а теперь ещё союзник перешёл на сторону врага. Наверное, в глубине души он продумывал этот вариант, но любовь — ничтожное, опрометчивое чувство для шиноби — отупляет, заставляя надевать розовые очки. Сейчас Саске понимал, что у него почти совсем не осталось чакры, и нет возможности использовать кеккей генкай — он безоружен, а перед ним противник — одна из сильнейших джоунинов Конохи и бывшая член Акатсуки. К тому же, он слишком хорошо знал тебя и твои способности, что в данный момент являлось скорее не преимуществом, а поводом удариться в панику. Весь их бой с братом ты копила чакру. Он понимал, что по-честному не выиграет это сражение, но амбиции ослепляют и заставляют решаться на самые отчаянные поступки. Саске вспомнил Наруто, у которого, сам того не ведая, многому научился. Тот никогда не сдавался ни при каких обстоятельствах и всегда упорно шёл до конца. Так чем он хуже? В конце концов, он — Учиха! Наконец, не стоит забывать, что с детства лицемерный Итачи был гением, поэтому, возможно, смог придумать, как и без Мангекё подчинить себе твои разум и волю. Он, Учиха Саске, будет бороться за своё будущее, чего бы ему это не стоило!       Ты внезапно уловила решительный огонь в бездонных чёрных глазах, засверкавших не хуже драгоценных камней на солнце, не понимая, что могло за эти несколько секунд так зажечь морально уничтоженного, как тебе казалось, парня изнутри. Ты искренне надеялась, что он рационально осознает, что вступать в схватку — заранее проигрышный вариант и откажется от боя, позволив тебе уйти вместе с Итачи. Но, если так, то это не был бы Саске! У тебя глаза полезли на лоб, когда ты увидела, как этот отчаянный псих начал складывать ручные печати, готовясь атаковать, но не тебя, а твоё гендзюцу! Похоже, за время ваших совместных тренировок, этот хитрый змеёныш всё-таки нашёл слепое пятно в твоей технике: если кто-то посторонний в больших масштабах менял контуры окружающей среды, то ты быстро теряла контроль над иллюзией, и гендзюцу развеивалось. Поэтому необходимо было помешать ему выполнить технику Всепоглощающего Огненного Уничтожения, на которую настраивался шиноби, решая одним мощным ударом истратить весь оставшийся резерв чакры, но чтобы получилось наверняка вырваться из иллюзии. Ты соориентировалась мгновенно, создавая за спиной у Саске землянных клонов: один в эту же секунду коричневой глинянной рукой сдавил тому горло, помешав исторгнуть огонь, а остальные скрутили по рукам и ногам при попытке дотянуться до ножен с Кусанаги. Учиха зло сощурил глаза, буквально впиваясь в тебя испепеляющим взглядом. Даже если это конец, он ни за что не признает поражение и умрёт с гордостью, подобающей членам его клана, от руки возлюбленной, с которой собирался жить долго и счастливо. Какая жестокая ирония… Он горько и криво усмехнулся, открыто глядя своей смерти в лицо.       Т.: «Ох уж эти Учиховские геройства!» Про себя ты только смачно плюнула на всё происходящее. Убивать младшего брата Итачи ты вовсе не собиралась, поскольку не страдала легендарной кровожадностью подобно шиноби Тумана. Твой земляной клон медленно сдавливал шею Саске, вводя в бессознательное состояние специальной особой методикой удушения. Потом испытает лишь сильное головокружение и желчный вкус несостоявшихся амбиций по пробуждению, но останется цел-здоров. Пускай Итачи сам решает, как с ним поступи…       Ты внезапно почувствовала острую колющую боль от мягко вошедшего под ребро лезвия, оседая корпусом в чьи-то крепкие объятия.       Старший Учиха понял, что ты начала бой с его отоуто в гендзюцу, но заметил, как младший брат внезапно начал задыхаться, и ранил тебя в бок кунаем, несмертельно — для того, чтобы развеять иллюзию. Удержав тебя за талию, он разжал руки и отпрыгнул обратно, на прежнее расстояние.       Ты недоумевала, зачем он так поступил, ведь ты не собиралась убивать Саске, но после всё-таки поняла, что он выбрал младшего брата, а не тебя.       Придя в себя и откашлявшись, мститель быстро опомнился, но с испугом увидев, что ты, согнувшись, едва держишься на ногах, обхватив вымазавшимися в крови руками живот и поняв, что ты ранена, озверел ещё больше, уже ничего не разбирая перед глазами. Высвобождая в руке чакру, заискрившуюся синим мерцающим светом, парень понёсся на аники с Чидори. Обезвредив тебя, Итачи уже мог не опасаться, что ты помешаешь свершиться тому, что он задумал. Но в самую последнюю секунду ты очутилась между братьями, загородив своим телом акатсука. Не успев нейтрализовать атаку, потому что всё произошло слишком быстро. Смертельный удар пришёлся в область под правой грудью. Кровь обрызгала обоих Учиха, попав на одежду. Несколько капель алой горячей жидкости обожгли щёку застывшего в оцепенении Саске, заставляя зрачки в глазницах задрожать от ужаса. Что он наделал… Осознание, что ты отдала жизнь, закрыв собой ненавистного брата, настигало Саске со скоростью мчавшегося, сошедшего с рельсов поезда. Синяя, издающая звук, похожий на чирикание птиц, чакра медленно сошла с ладони, и мститель на ватных негнущихся ногах попятился назад, не в силах оторвать взгляд от твоих расширенных испуганных глаз и приоткрытых губ, с которых сгустками капала кровь. В момент опасности на твоём лице так и застыл испуг за самого дорогого человека, которого ты почти неосознанно бросилась заслонить своим телом. Выставленные перед собой руки младшего Учихи так и замерли в воздухе и затряслись мелкой дрожью. Страшная мысль стучала в висках: своими собственными руками он убил тебя, а вместе с тем и все надежды на счастливое будущее! Убил своё продолжение.