Желания Королей

Кили знает все шрамы на теле старшего брата: в последнее тяжелое для всех время их прибавилось значительно больше, но слава Махалу все они уже успели затянуться, превратившись из ран в бугристые светлые дорожки на медовой коже. От тетивы и стрел пальцы Кили давно загрубели, но он любит касаться кончиками отметин на теле брата, проводя по каждому из них, Фили же это тоже как-то по-особенному нравится. Когда Фили сверху, они любят шутить, что Король берет дарованное ему по старшинству рождения. После этого, уже почти засыпая Фили наконец снимает маски и становится настоящим. Его светлые глаза обычно абсолютно прозрачные и чистые, словно драгоценные камни из недр гор, но ни одна живая душа не в состоянии понять, что кроется за ними. Кроме брата, конечно, ради которого они смягчаются. Они оба почти засыпают, Кили устраивается у него на груди и лениво водит пальцами по телу гномьего Короля, раз за разом прочерчивает невидимой узор, соединяющий отметки на теле, сплетая их в единый рисунок, за каждой частью которого есть своя история. Он начинает с маленького шрама под подбородком – Фили было около 50 и он по странной неловкости упал на деревянный брусок в старом сарае. Они тогда оба не сразу сообразили, что сделать сначала – надеть штаны или остановить кровь. Спускается ниже к шее и по плечам: вот несколько полученных на тренировках и два глубоких – их он никогда не забудет – от их первой стычки с орками. Еще один ниже, к груди – от человеческого мальчишки. Братьям было около 40, когда они жили в очередном человеческом поселении, где дети были особенно глупы и задирались из-за роста. Фили с королевским терпением не отвечал на провокации, но в какой-то момент они сломали любимый лук Кили. Случайно, но Фили не сдержался и заступился за младшего – этот шрам стал лишь царапиной по сравнению с переломами других детей. Из поселения пришлось скоро уехать, и теперь о том происшествии напоминал лишь белый бугорок на коже. Кили проводит рукой дальше по груди брата, зарываясь пальцами в светлые волоски, будто случайно касается соска, слышит, как Фили инстинктивно втягивает воздух сквозь зубы, и продолжает играть с ним. Не сдерживается и дотрагивается языком. Фили, всегда холодный и сдержанный с виду, иногда, пожалуй, скупой на жесты и движения, отвечает порой даже чересчур охотно на всякое прикосновение младшего, каждую ласку. Стонет одобрительно, и Кили слегка прикусывает нежную кожу, чертит дорожки от шрама к шраму языком. Спускается еще ниже, усиливая прикосновения рук к разгоряченной коже, проводит носом от пупка по золотистой дорожке, вдыхая такой любимый, терпкий, только ему доступный запах брата, и, наконец, сжимает в пальцах почти вставший член старшего. Глаза Фили уже заволокло смесью нарастающего возбуждения и остатков сонливости. Он дотрагивается до темной макушки брата, непослушными пальцами поглаживая волнистые пряди в немом одобрении, только дышит глубоко. Кили поднимает глаза, ловит ответный взгляд, ухмыляется и, не разрывая контакта, заглатывает на всю длину, вызывая глубокий стон Короля Эребора. Он отсасывает практически лениво, то обводя языком взбухшие и от того похожие на шрамы вены, то обхватывает губами головку, дразняще лаская её языком. Проводит пальцами все ниже, заставляя брата непроизвольно выгибаться, и в какой-то момент, заглотив полностью, вводит первый палец в тугое отверстие, дополнительно растягивая не успевшие отвыкнуть мышцы. Продолжает настойчивее, чтобы после под неодобрительный всхлип старшего отстраниться на такое долгое мгновение. Он любуется братом как в первый раз, видит, как дрожат его ресницы, как блестит кожа и как он дышит хрипло, почти срываясь на рык. Это звук выводит младшего из непроизвольного ступора, он резко входит и тут же начинается двигаться размашисто. Понимая, что брат уже почти на грани, зажимает его член у основания, не давая кончить, а сам все сильнее вдалбливается в с такой готовностью принимающее его тело. Сейчас, в данную минуту только он управляет ситуацией. Наконец убирает руку, и Фили почти тут же выливается себе на живот с глубоким протяжным стоном, и от этих звуков и ощущений вокруг Кили тоже не сдерживается, валится на брата. Тянется за поцелуем, но сил хватает лишь на то, чтобы мазнуть губами по скуле. Фили гладит Кили по волосам, шепчет что-то, но тот почти не слышит, жмурится и зевает, проваливаясь в сон. Может быть он не король, но наследный принц, и тоже привык получать то, что по праву принадлежит ему. Или то, что по его мнению должно ему принадлежать, будь то последнее печенье в доме, чья-то жизнь или трон Эребора. Только он всегда готов поделиться самым главным в его жизни с братом, потому что важнее Фили и его желаний у него ничего нет. Фили же хочет только, чтобы брат был счастлив, а воля Короля – закон.