***
Второе испытание для Поттера началось с дикого вопля Рона: - Гарри! Джинни пропала! Он поморщился от громкого крика и встал. - Чего ты так кричишь, Рон? Может, она где-нибудь с другом, а ты тут панику поднимаешь. - С каким ещё другом?! - Ну, тогда с подругой. - Вообще-то все считают, что её друг – это ты, приятель, - сбавил обороты Рон. - Мне какое дело, кто и что считает, - Гарри широко зевнул и принялся одеваться. - Как это, «какое тебе дело», Джинни тоже так думает, между прочим, а если у тебя есть кто- то мог бы и сказать. - Это ещё зачем? – удивился Гарри. - Меньше знают – крепче спят. Ладно, пошли на завтрак, что ли? - А как же Джинни? - Да ничего с твоей Джинни не случится. Это одна из частей второго испытания. Всё нормально с ней. Ясно? - Ясно, - тут же расслабился Рон, и они отправились в Большой зал. Ровно в девять Гарри вместе со всеми чемпионами стоял перед трибуной судей и изредка поглядывал на трибуну преподавателей. Снейпа видно не было, но что-то подсказывало Гарри, что партнёр рядом. После сигнала Бэгмена все участники начали раздеваться, и Гарри не отставал. Он аккуратно сложил мантию в корзину, поставленную специально для этой цели, и проглотил жабросли. Оставшись в костюме для купания, он вошёл в воду и стал ждать, не обращая никакого внимания на ржущих, как идиоты, слизеринцев. Он почувствовал, словно ему на лицо наложили невидимую подушку, зажали рот и нос, он судорожно вздохнул, и у него закружилась голова. Легкие опустели, а слева и справа на шее словно полоснули бритвой... Гарри схватился ладонями за шею и почувствовал под ушами широкие щели, которые открывались и закрывались, словно хватали воздух — жабры! Без дальнейших раздумий Гарри сделал то, что только и можно было теперь сделать — нырнул в воду. Глоток ледяной воды показался глотком жизни. Голова перестала кружиться, второй глоток воды плавно прошел сквозь жабры, и мозг насытился кислородом. Гарри поглядел на руки, в зеленой озерной воде они казались призрачными, а между пальцами выросли перепонки. Он изогнулся и взглянул на ноги — голые ступни вытянулись и тоже сделались перепончатыми, вместо ступней у Гарри отросли ласты. Вот теперь можно и поплавать. Легко рассекая воду, Гарри поплыл дальше от берега. Ощущения, конечно, те ещё, но не с воздушным пузырём же плавать, который любой здешний обитатель может развеять легко и непринужденно. Аккуратно втянув воду, он немного задержал дыхание и почуял, наконец, где находятся те, кого надо освободить. Попутно Гарри просчитывал вероятность возвращения сюда, вон, например, целая куча этих водорослей-жаброслей, а кровь русалки, а чешуя гриндилоу? Нет, определённо, нужно будет сюда вернуться, жабросли нам в помощь. Гарри ускорился и выплыл к небольшому поселению. На центральной площади, прикреплённые цепями, томились пленные. Гарри оглянулся по сторонам и, никого, кроме русалок-часовых, не обнаружив, попросту разорвал цепь, на которой болталась Джинни, руками. Выбравшись на поверхность, Гарри отбуксировал Джинни к судейской трибуне и сдал её Рону с рук на руки, так сказать. Раздались аплодисменты, жидкие и не слишком уверенные. Следом вынырнул Диггори, а потом и Крам показался, таща на буксире Гермиону. Последней вынырнула Флёр, но была она одна и вид имела не лучше, чем встреченный Гарри гриндилоу. - Моя сестг'а! – выкрикнула она, - Я не смогла доплыть! Гарри соображал быстро, очень быстро. - Флёр, перо Пегаса, - шепнул он ей. Француженка понятливо закивала, и Гарри нырнул обратно. По знакомому маршруту Гарри плыл, сильно не задумываясь, но вот в поселении его ждали серьёзно настроенные, подводные жители. Нет, девчушку он освободил, и от первых трёх копий увернулся, а вот четвёртое копьё бок ему всё же пропороло, а потом и положенный для жаброслей час истёк. Он успел вдохнуть воздуха столько, сколько смог и рванул вверх, туда, к голубому небу, яркому тёплому солнцу и Северусу. "Последний, кстати, будет в ярости", - отстранённо подумал Гарри, добираясь таки до поверхности озера, и из последних сил доплыл до берега. Немного отдышавшись он вылез на землю, и чуть было не оглох от шума и гама творящихся на трибунах безобразий. Уже теряя сознание, он разглядел на судейской трибуне мадам Помфри и Снейпа собственной бледной до синевы персоной.***
Проснулся Гарри уже в привычном и до боли знакомом Больничном крыле. Спать больше не хотелось, а вставать и тащиться в гостиную на ночь глядя, было откровенно лень, поэтому Гарри продолжил лежать неподвижно, успешно симулируя сон. Когда в Больничное крыло открылась дверь, и в неё проскользнул Северус, Гарри накрыло с головой всеми симптомами дежа вю. Только вот на этот раз Северус, чутко прислушиваясь, пробрался к кровати и заявил: - Можешь не притворяться, идиот, то есть, студент Поттер! Я знаю, что ты не спишь! - Тихо, тихо! Если я не сплю, это ещё не значит, что и все остальные не спят! – зашипел в ответ Гарри, очень сильно надеявшийся, что мадам Помфри так просто не разбудишь. - Что «тихо!», безмозглый ты гриффиндорец?! Ты чем думал, когда обратно в озеро нырял?! - О пере пегаса я думал! Понятно?! И не надо так кричать, мадам Помфри разбудишь – мало никому из нас не покажется. Оба замолчали, прислушиваясь. - Спит, - вынес вердикт Северус. - И ты спи. - Да выспался я уже. На мне такие царапины моментально заживают. Забери меня отсюда, а? - Как ты это себе представляешь? Я зашёл в Больничное крыло и уволок находящегося при смерти студента? - Скажешь, что в коридоре меня поймал, а я подтвержу. - И что мне за это будет? - Перо Пегаса? - Даже если француженка обдерёт их полностью, толку от них никакого. - Меня ей не провести. Я чую, когда ингредиент собран неправильно. - Это как? - Одна из способностей нага, что-то с зельеварением связанное, я ещё полностью не разобрался. - Ладно, пойдём, чудовище. И запомни – только ради пера. Понятно? - Конечно, понятно, - ухмыльнулся Гарри. - Чего ж тут непонятного. Северус помог Гарри встать и трансфигурировал его пижаму в мантию. Осторожно придерживая, он вывел Гарри за двери и никто из них не заметил офигевший взгляд колдомедика. Мадам Помфри наконец добралась до стакана воды, за которым и встала и, выпив его залпом, расплылась в понимающей улыбке. "А кто-то доказывал мне чуть ли не с пеной у рта, что ни наследия, ни партнёра у него нет, и не будет никогда. А теперь как запел: «Ладно, чудовище». Слизеринец, а упёртый, как гриффиндорец. Кстати, Северус-то прекрасно знает, что даже если они мне всё расскажут, клятва Гиппократа не позволит мне что-нибудь кому-нибудь рассказать." Хмыкнув своим мыслям, мадам Помфри отправилась досматривать свой сон. Эти двое – не маленькие, сами разберутся.