***
Я вскакиваю и снова слышу этот назойливый скрип. Снова кошмар. Снова воспоминания. Я гляжу вокруг себя, но не вижу чердака, где я заснула. Слева потрескивает камин, я сижу на твёрдой кровати. Барри и Джемму нигде не видно. Наверно, это он отнёс меня сюда. Стоп. Он отнёс? Да, вполне логично. Барри рано проснулся и поднялся на чердак, куда я, собственно говоря, загадочно ушла прошлым вечером. И это в каком-то плане странно, ведь у него же сквозная рана. А ладно, наверно, зажила. Допустим и такой вариант. Свешиваю ноги с кровати и босиком становлюсь на прогнившие доски. Они скрипят под моим весом, когда я встаю и выхожу из хижины. Сейчас раннее утро, солнце встало буквально пару минут назад и лес постепенно оживает. Весна на носу — над моей головой пролетают птицы. Сейчас теплее, чем вчера. Кое-где снег растаял и там пробивается трава. Я чуть улыбаюсь столь красивой картине — оживающая природа и впрямь прекрасна. Внезапно я слышу чей-то вой вдалеке. Спускаюсь с крыльца на мокрую траву и смотрю налево. Где-то вдалеке мелькает чья-та серебристая шерсть. — Вот черт, — ругаюсь я, когда приглядываюсь. Издалека, где-то с расстояния сотни метров, на меня мчаться волки. Я глубоко вдыхаю и разворачиваюсь, уже бежа. Мои ноги скользят на мокрой траве, проваливаются в остатки тающего снега. Я испуганно мчусь сквозь лес, периодически спотыкаясь и истерически оборачиваясь на стаю. Между деревьями я начинаю замечать силуэты людей с ружьями. Они неподвижно стоят и глядят мне вслед, словно молчаливые наблюдатели. Они стоят на моей казни я наблюдают за тем, как волки несутся за мной. Расстояние между мной и этими животными сокращается, точнее между мной и их вожаком. Он мчится во главе стаи и нагоняет меня, смыкая свои могучие челюсти чуть выше лодыжки на моей левой ноге. Я вскрикиваю. Падаю на землю и ногами отбиваюсь от голодного зверя. Шансов то нет — ещё пара секунд и его пасть сомкнётся на моей шее. Оборачиваюсь и натыкаюсь на огромную кровожадную морду животного, покрытую серой шерстью. Я изо всех сил пытаюсь отлезть назад, но волк всё время пытается откусить мне что-то. Его холодные животные тёмные глаза глядят мне прямо в душу и я последний раз вдыхаю. Снова испуганно вскрикиваю и часто дышу, чувствую, как пульс учащается в разы. Я раскидываю руки в стороны и устало валюсь на спину, закрывая глаза и ожидая боли в шее. Борьба окончена. Но затем открываю глаза, когда слышу, что волк скулит где-то неподалёку от меня. Надо мной стоит Барри, он рывком поднимает меня на ноги и говорит: — Я их задержу. Беги! — затем он срывается с места и бежит, уводя за собой стаю. Они скрываются за деревьями, пока я всё так же ошеломлённо стою, оперевшись на здоровую ногу. Я оглядываюсь вокруг, из-за деревьев тем временем выступают солдаты с ружьями наготове. Мои зрачки расширяются от-того, что один из них нажимает на курок и я чувствую, как пуля пролетает буквально в паре сантиметров от моего уха. Я рывком разворачиваюсь и снова бегу. Только теперь я скорее пытаюсь бежать — когда наступаю на левую ногу, её пронзает боль. Из глаз текут слёзы, сквозь эту пелену я толком ничего не вижу. постоянно спотыкаюсь и падаю, затем тихо скуля встаю и собираю все оставшиеся силы. Страх подгоняет меня, адреналин выбрасывается в кровь литрами. Спустя пару минут этих мук и выбегаю на поляну и резко торможу, чуть не врезаясь в одно из деревьев. Я разворачиваюсь, искренне надеясь, что ушла от погони. Но не тут то было — эта чертова дюжина солдат с винтовками наготове выходят из-за деревьев передо мной. Расстояние между нами неистово сужается, они уже примерно в пяти метрах от меня. Я перевожу дыхание и смахиваю слёзы с щёк. — Мы в полном… — внезапно звучит мой же голос справа от меня. — Я знаю, — задыхаясь, обрываю я фразу своей альтер-эго. — Идеи есть? — я истерически мотаю головой и поднимая взгляд, обнаруживаю, что от меня до солдат остаются всего лишь три метра и начинаю нервно пятиться назад, жадно хватая воздух ртом. — Стой же ты! — внезапно вскрикивает мой двойник, когда я делаю очередной шаг назад. Вот только спустя секунду я обнаруживаю, что под моей правой ногой земли нет и я под инерцией падаю назад и сильно ударяюсь затылком об землю. Затем я переворачиваюсь на бок и начинаю с большой скоростью катиться с холма, налетая на бугры и корни, камни и снег. Всё вокруг кружиться, я даже не до конца понимаю, что происходит. «Вот черт» — мелькает у меня в голове перед тем, как что-то тяжелое врезается в висок и всё темнеет.Into the woods
14 января 2017 г. в 21:08
Я поднимаю глаза к небу и тихо подмечаю про себя: почти стемнело. Второе — холодает. Третье — я дрожу, как осиновый лист. Ну и четвёртое — мы молчим уже примерно полчаса, а недовольный голосок где-то в глубине мозгов просто ржёт из-за моей беспомощности.
Забавно, я схожу с ума. А может и нет — это может быть простая паранойя.
— Смешное предположение, — слышу я внезапно свой голос. Вот только секунду назад я ничего не говорила.
Я верчу головой по сторонам. Барри так и идёт впереди меня, словно ничего не происходит. Он даже не оборачивается — значит, мне показалось. Или нет.
— Ты глухая? — я моментально оборачиваюсь и натыкаюсь на собственное лицо. Тяжело вдыхаю. Начинаю ещё больше дрожать. Только не от холода, а от страха.
Я вижу себя, своё собственное отражение. Те же белокурые волосы, тёмные глаза и утонченные черты лица. Волосы причёсаны, кожа светлая, а на мне напротив чёрная футболка, красная клетчатая рубашка и светло-голубые джинсы. На ногах чёрные кеды и я невольно начинаю завидовать — мне другой, как никак, теплее.
Молча поднимаю взгляд на лицо и удивляюсь: с нижней губы тянется вниз маленькая капелька крови, ехидная улыбка открывает белоснежные клыки. Глаза подведены тушью, взгляд меня прям завораживает.
Я вижу не себя обычную, не такую, которую вижу каждое утро в своём зеркале. Улучшенную версию себя — сексуальную, ехидную, жесткую, женственную и кровожадную. Взгляд пробирает меня до костей даже больше, чем холод. Я невольно сжимаюсь в комок от стыда — мне и впрямь стыдно за свой потрёпанный вид и за свою ничтожность.
— Как себя чувствуешь, голубка? Вероятно, холодно? — её голова наклоняется чуть вбок. Она внимательно изучает меня, а затем обходит кругом. — Мда, вид у тебя хреновый. Но это можно исправить, — она идёт дальше и даже не оборачивается — поддаваясь любопытности я следую за ней.
— Кто ты? — наконец-то спрашиваю я. Хоть и знаю конкретный ответ: это я сама, хоть и более безбашенная и свободная.
— Ты ведь знаешь ответ, зачем мне отвечать, — бросает она, поправляя волосы и кидая взгляд на Барри. — Вкусный парёнек, тебе не кажется? — она поворачивается ко мне лицом и улыбается, показывая свои идеально-белоснежные зубы. — Кажется, я же знаю…
Я ускоряю шаг и почти нагоняю Барри, когда другая я останавливает меня, тяня назад за плече. Хватка у неё сильная, а длинные ногти впиваются мне в кожу. Я скидываю её руку со своего плеча и оборачиваюсь.
— Паренёк старше меня на шесть лет, между прочим.
— Я знаю, — тянет она согласные и продолжает идти. — Но каждый раз ты останавливаешь свой взгляд на его шее, — она проводит указательным пальцем по собственной нежной шее. — Его кровь пахнет так приторно, сладко и прекрасно, — она прикрывает глаза и вдыхает этот запах. — Ты ведь голодна? Так давай, можно просто пойти и взять то, что НАМ надо.
Я резко останавливаюсь и нахмуриваю брови. Ветер шелестит между ветками над нами.
— Ты сказала нам… значит, мы одно целое? — шепчу я и натыкаюсь на её глаза. Ошибочное первое впечатление — её глаза в разы темнее моих.
— Ну как же ещё может быть, дурнушка? — она снова чуть наклоняет голову вбок и презренно смотрит на меня. — Я это ты, ты это я. Каждая из нас знает, чего хочет другая.
Я качаю головой. Это просто галлюцинация.
— Я не знаю, чего именно ты хочешь, — в глазах стоят слёзы, ещё пара её фраз и у меня начнётся истерика.
Она недовольно прищелкивает языком и кладёт руки мне на плечи. Точнее сжимает их.
— Прекрасно знаешь, просто не хочешь принимать это, — в её глазах блестит адский огонёк. Я интуитивно зажмуриваюсь и снова сжимаюсь в комок. Падаю на колени и смотрю в пустоту.
Всё напрасно в этой жизни. На кой-черт мне жить?! Я сдохну через какие-то пару часов. Но убивать Барри я даже не собираюсь — хочется хоть умереть человеком или тем, что от него осталось.
Я вся трясусь и рыдаю, капли падают на снег и растворяются в нём, становясь с ним одним целым. И вот так по логике я должна была сделать буквально пару минут назад — слиться с самой собой в виде галлюцинации. Это ведь та же я, только другая сторона медали. Просто моя больная фантазия, которая собрала воедино все мелкие и незаметные черты моего характера и создала другую меня — мстительную, нечеловечную, простого настоящего вампира, который смог принять свою сущность.
Я поднимаю полные слез глаза к небу и смотрю на звёзды, рассыпанные на небе, словно сахар. Тёплые слёзы согревают ледяные щёки, я даже не собираюсь их вытирать. Я судорожно вдыхаю воздух и начинаю кашлять.
Внезапно слышу чьи-то быстрые шаги перед собой и опускаю голову. Натыкаюсь на взволнованный взгляд.
— Что случилось? — спокойно спрашивает он, присаживаясь передо мной на колени. — Эмили? — он проводит рукой по моим волосам и по ледяной щеке. Тепло его руки обжигает и я невольно опускаю взгляд на снег, прячась от его внимательных глаз.
Бар вытирает слёзы большими пальцами и обнимает меня очень крепко. Я прижимаюсь к нему всем телом и пытаюсь снова не заплакать от отчаянья. Но не выходит — слёзы текут из глаз сами по себе.
Я плачу, потому что устала от всего этого… Может, я просто невменяемая истеричка. Или же я просто добитый человек, точнее его остатки.
— Ну что же ты? — вздыхает Барри и нежно отстраняется. Он печально вглядывается в меня и приподнимает опущенный подбородок. — Я не профи в утешениях, — в его голосе звучит горечь и неизвестность. Я пытаюсь улыбнуться, чтобы хоть как-то ободрить его и себя, но из этого выходят какие-то печальные кривляния.
Барри тихо вдыхает и поднимает брови. На его лице нет удивления, нет озабоченности, нет весёлости, нет ничего, знакомого мне. Барри Аллен тот же человек, что и в моём любимом сериале. И в то же время Барри Аллен совершенно другой персонаж.
Я не могу определить, что сейчас у него на душе. Могу лишь только догадываться.
И вдруг он переводит взгляд на меня. Его красивые глаза пару секунд изучают меня, а затем он подаётся вперёд и нежно, аккуратно целует. Его губы влажные и тёплые и я невольно продолжаю поцелуй, полностью расслабляясь.
Приятное тепло разливается по всему телу и я опускаю веки. Закрываю глаза и полагаюсь на ощущения. Такие прекрасные в этот самый момент, они нарушаются в следующую секунду.
В лесу гремит выстрел и я испуганно вздрагиваю и отшатываюсь от Барри. Оглядываюсь по сторонам в поисках звука, но обнаруживаю лишь испуганных птиц, пролетевших над нашими головами.
— Надо идти, — Барри тоже оглядывается вокруг, а затем рывком поднимает меня и берёт за руку.
В следующий момент мы уже бежим по берегу реки. По сторонам лес, прятаться негде. По уступу мы снова поднимаемся на обычный уровень земли и оглядываемся вокруг.
Внезапно где-то справа, в чаще, я слышу воинственное рычание. И с других сторон отвечает такое же. В следующий момент появляются обладатели столь интересного голоса — кровожадные голодные волки. Их мех блестит в свете луны, их около дюжины.
Стая. Вместе с этим словом вспоминаю Бэйкон-Хиллс. И сдерживаю себя. Я ведь полнейшая дура и предательница — позорно сбежала от своих друзей, просто не выдержав всего этого дерьма, что там творится.
— Ты так и будешь стоять, или мы что-то предпримем? — былой нежности в его голосе я не слышу. Бар сейчас предельно серьёзен и взволнован. Хотя, что сказать обо мне, тоже самое. Волнение и страх. Ну чуть-чуть паника.
За одним из волков краем глаза я вижу своё альтер-эго и истерично начинаю моргать, пытаясь убрать эту галлюцинацию. Вот только она так и продолжает стоять там, под старым раскидистым дубом, и надменно смотреть на нас с Барри, периодически кивая на последнего. Жажда крови так сильна, а я так слаба. Была бы моя воля, я бы сейчас же повалила одного из этих волков и досыта напилась бы его животной крови. Но в данный момент я слабая мышь, которая дрожит от страха.
— Мне это ещё аукнется, — бормочет себе под нос Барри, а затем подхватывает меня на руки и мы оказываемся на крыльце какой-то хилой избушки. Здесь явно давненько никого не было, так как эта развалюха уже почти превратилась в пыль.
Я больно приземляюсь на землю пятой точкой и перевожу взгляд вправо, куда рядом со мной валится на землю Барри. Он хватается за рану и пытается успокоить дыхание.
— Ты совсем с ума сошёл? — хриплю я, садясь.
— Кто бы говорил, — бурчит он мне в ответ.
Я верчу головой из стороны в сторону и поднимаюсь. Меня так и шатает, теперь ещё и тошнит. Веселуха, одним словом. Поворачиваюсь вокруг себя и иду в лес, на ходу кидая Барри парочку «дельных» советов в этой ситуации.
— Он умнее, чем ты, — и снова голос моего альтер-эго раздаётся где-то рядом. Я сразу поворачиваюсь в ту сторону и фыркаю. Наклоняюсь, подбираю пару сухих веток. — Кто бы говорил, — она стоит, оперевшись на молодое дерево. Странно, что оно не прогнулось под её весом. Хотя, чему тут удивляться, её ведь нет на самом деле. — Мыслишь в правильную сторону, — подмечает она и идёт ко мне. — Но я всё же тут.
— Знаешь, — я снова подбираю парочку сухих веток, — как-то странно называть тебя в мыслях мной. Тебя устроит имя Джемма?
Она лишь заливается смехом и наклоняется ко мне.
— Какая разница, Эмили? Меня ведь нет на самом деле и я не довожу обратное. Я тут, но меня здесь нет. Я просто часть твоего сознания, вот и всё. Но я никуда не уйду, — она довольно усмехается и оглядывается вокруг. — А он секси, — бросает она, глядя на далеко виднеющуюся избушку.
— Барри? Забавно, — цежу я сквозь зубы и беру очередную ветку.
— Ничего забавного, — она закатывает глаза и корчит рожицу. — Ты и сама так думаешь, — бросает она спустя секунду.
— Не думаю, — отрезаю я.
— Думаешь, — ведёт она своё. Да с кем я спорю? С самой собой?!
Забавно. Я киваю. У меня раздвоение личности, лихорадка… Я была уверена, что сдохну от рук охотника, а тут на тебе: расстройство личности и простуда. Эпичный конец для вампира.
Джемма (буду так её называть) и дальше ведёт разговор, но я слушаю её в пол-уха. Молча направляюсь назад к захудалому домику и захожу натыкаясь на Барри. Он сидит на кровати, смотрит в пол. Молчаливо поднимает на меня взгляд и кивает на камин.
Я забрасываю туда палки, беру две из них и начинаю тереть одну об другую — как в детстве. Мда, криминальное прошлое всплывает в памяти — семилетняя темноволосая Эмили-бойскаут скачет по улице с такими же малявками.
Закрываю глаза буквально на один момент, чтобы вдохнуть свежий воздух и тут же обжигаюсь. Одергиваю руки от палочек и приоткрываю глаза. Огонь разгорается от моего взволнованного дыхания и освещает комнату.
Тру руку об руку, чтобы заглушить боль. Нервно сглатываю, снова слыша голос моего альтер-эго.
— Прекрасно, теперь ещё и ожог останется, — озвучивает она нашу общую мысль. Я нервно киваю. — Что, киваешь? Мы ведь не так уж и далеко от волков. И стражей, — она присаживается рядом, садясь в позу лотоса. На её лице играют мрачные тени, я невольно облокачиваюсь на деревянную стену.
Рядом с камином потеплее, чем в остальной части комнаты. Холод стоит собачий, температура, как на улице.
— Ты долго будешь молчать?! — раздраженно спрашивает она, водя пальцами по прогнившему полу. — Ах да, — она чуть усмехается, поворачивая голову в сторону Барри. — Не хочешь, чтобы он посчитал тебя умалишенной? Нууу… — она так долго говорит, что я сжимаю ладони в кулаки от злости. — Скажу мягко: у тебя ничего не получится, — язвительность пропадает. На её место приходит подлость. — Ей, Бар! — я вздрагиваю, начиная волноваться, что Барри тоже слышит её и просто не подаёт виду. — Мы тут с Эмили потолковали, она хотела бы попить у тебя чуть-чуть…
— Заткнись! — вскакиваю я на ноги и кричу. Пол под моими ногами скрипит, Джемма улыбается во все тридцать два зуба.
— Что, прости? — голос Барри раздаётся справа, он встаёт с кровати. Она скрипит, ещё больше раздражая меня. — Ты это кому? Я ничего не говорил, — спокойно продолжает он.
— Ничего, — цежу сквозь зубы я и направляюсь к лестнице на второй этаж. Затылком чувствую его удивлённое выражение лица и просто игнорирую Барри в этот момент.
Ступеньки тоже скрипят и я чуть не заряжаю кулаком в стену справа, злясь. Джемма идёт сзади меня, это я понимаю опять же по скрипу ступенек.
— Теперь ещё и резкие перепады настроения, — заинтересованно подытоживает она. — Искренне сомневаюсь, что у тебя это всё просто из-за лихорадки, — продолжает она. Я тем временем успокаиваю дыхание, остановившись на полпути. Медленно вдыхаю и выдыхаю, нервно растираю руку об руку — холод снова пробирает до костей. Может, лучше было остаться рядом с камином и Барри? — Расстройство личности? Возможно. Сходишь с ума? Вероятно, — она раз за разом говорит мои мысли я смиряюсь с этим.
Она поднимается на ступеньку ниже меня и долго всматривается в моё лицо. Я раздраженно кошусь в сторону и полностью игнорирую её взгляд. Она фыркает и идёт вверх, а я молчаливо следую за ней.
— Ты ведь уже смирилась со мной, так? — внезапно спрашивает она, когда мы уже на чердаке. Везде валяется всякий хлам на котором толстым слоем покоится пыль. Сначала я чихаю пару раз, затем глубоко вдыхаю и закашливаюсь, згинаясь в три погибели. Джемма даже не оборачивается — стоит прямо, смотрит в пустоту и скрещивает руки на груди. — Это удивительно. Эмили Джемма Филлипс никогда не принимает вещей, которые показывают её плохую сущность. А сейчас ты доказываешь обратное, — я молчу и жду, пока она продолжит. Здесь пахнет гнилью и сыростью, пытаюсь не вдыхать носом чтобы не чувствовать этот мерзкий запах. — Ты не реагируешь на меня, значит пристально слушаешь, — тихо вздыхаю, прищелкиваю языком в ожидании долгой речи. Прохожу мимо неё и присаживаюсь на пол.
Она резко изменяется в лице, затем снова успокаивается. Подходит ко мне ближе и снова садиться в позу лотоса. Раскачиваемся пару минут взад-вперёд. Смотрит снова в пустоту, словно думает о чем-то. Но я никак не могу уловить её мысли.
— Ты ведь уже в курсе, что меня здесь нет? Но я здесь, — она прикрывает глаза. — Запущено, однозначно. Знаешь, думаю, лучше чтобы ты в ближайшее время чуток крови попила, — она говорит это искренне, снова глядя мне в глаза. С надеждой во взгляде. — Просто если ты умрешь, то и я тоже, — разбивает она все мои надежды на простое волнение с её стороны. — Ты будешь спать? Просто я бы посоветовала тебе именно это, — она укладывается на спину и поворачивается на бок. — Сон это хорошо. Ну, кроме вечного.
Она глубоко вдыхает и выдыхает, успокаивая сердцебиение. Я невольно узнаю в ней себя…
Чё за бред я несу?! Она это я и я это она. Жутковато в каком-то плане.
— Джемма? — подаю я голос, когда в голову приходит очередной вопрос.
— Что тебе надо, простушка? — раздраженно спрашивает она шепотом.
— Ты будешь завтра утром здесь? — тихо озвучиваю я мысли с хрипотцой — в горле першит.
— Возможно. А теперь дай мне поспать.
Больше я не говорю, она — тоже. Сон никак не приходит ко мне, двери в царство Морфея пока что закрыты для меня.
Я открываю глаза и вижу практически то же самое, что и пару секунд назад — темноту. Свет от луны пробивается сквозь щели и освещает лишь маленькие уголки комнаты.
Я погружаюсь в глубокие размышления. Еще с детства я могла отчетливо помнить некоторые из своих снов. До Бэйкон-Хиллс я редко видела ночные кошмары, но теперь… Еще в начале моей жизни в Чикаго я часто сгребала много снотворных в аптеках, так как никогда не могла уснуть сразу. Я могла лежать часами, сосредотачиваясь то на тиканье часов, то на своём дыхании… Бывали даже времена, когда я садилась на широкий подоконник моего окна в спальне и сидела, глядя на полную машин и людей улицу. Огоньки так и светятся в темноте, но в большинстве окон жилых домов свет не горит. Иногда я могла так заснуть — оперевшись на холодное окно и укрывшись тёплым пледом. Глаза медленно закрывались, а мои мысли замедлялись.
Я даже не заметила, как заснула. Сначала это были хаотичные воспоминания, а затем в красочных тонах на меня нахлынуло одно из воспоминаний моей юности.
Я, еще двеннадцатилетняя школьница, прихожу в школу после отсутствования в течении трёх дней. Вчера умер мой любимый ретривер Бен. Мой брат, мой лучший друг. Он старше меня всего лишь на шесть месяцев, а умер уже в таком возрасте… Бен появился в комнате моей беременной мамы, когда она была уже на пятом месяце — маленький комок меха с глазами-бусинками. Сколько я себя помню, Бен всегда был со мной. Все те двенадцать лет, что он со мной жил, я считала его своим самым лучшим другом. Я часто с ним говорила, а он, молчаливо глядя на меня своими тёмными глазами, отвечал. Нет, просто его взгляд говорил мне об его мыслях. Мои друзья тоже любили его — мы часто гуляли с ним, иногда он даже пытался меня защитить. Когда мы с родителями ездили в Лос-Анджелес, он был с нами. Горделиво шёл по аллее славы, виляя своим мохнатым хвостом.
И вот он умер. Это произошло внезапно, буквально две недели назад он был собой, а затем хлоп и всё… Это сильно ударило по мне и моей психике. Первые полторы недели я вела себя нормально, оптимистически. Но затем, когда ветеринар сказал, что это конец, я не выдержала и осталась в его последний день дома вместе с моим умирающим лучшим другом. Мы его усыпили. Нет, у меня не было истерики и криков, я просто долго плакала. Я была разбита.
И именно это стало точкой, когда я окончательно повзрослела. Это было сильной психологической травмой в каком-то плане и я… Изменилась.
К чему я веду? Первый день, я вышла в школу. Первый урок — испанский. Два дня назад, когда меня не было в школе, нам выдали учебники. И я, унылая и совершенно безразличная ко всему, прихожу на урок без учебников и без домашнего задания. Двойка, как обычно. Нет, я была отличницей. Но эта двойка меня даже не задела.
После урока учительница попросила меня остаться. Хоть я и сказала причину отсутствия моих учебников — плохое самочувствие. Лживая отмазка.
— И ты даже не собираешься пытаться как-то исправить эту оценку? — с интересом спрашивает она, глядя на меня сквозь толстое стекло своих очков. Я качаю головой, отчужденно глядя в окно. И правда, этот момент удивителен: до смерти Бена я была максималисткой и делала всё как можно лучше.
— Я вам больше не нужна, надеюсь? — спрашиваю я без застенчивости, обычно присущей мне. — Мне бы хотелось спокойно пообедать со всеми.
— Да-да, конечно, — кивает мне учительница и проводит взглядом. — Эмили, — внезапно окликает она меня. Я останавливаюсь в дверном проёме, не оборачиваясь. — Ты изменилась. Повзрослела.
— Вы говорите это, будто такого не может быть, — тихо усмехаюсь про себя. В моём голосе звучит нотка сарказма.
— Я просто удивлена, — передёргивает она плечом.
Я заканчиваю этот разговор, теряясь в толпе в коридоре.
После смерти Бена я поссорилась с друзьями. Перестала быть той, кем была раньше. И это на самом деле в каком-то плане удивительно — я стала другим человеком.
Это правда, у меня не было друзей до Бэйкон-Хиллс с того момента. Периодически были парни, но мы через пару недель расходились ввиду «моего характера». Но я так и не нашла того самого изъяна, который отталкивал людей от меня. Удивительно.
Бэйкон-Хиллс поменял меня. И это странно.
Примечания:
Я наконец-то написала эту главу, Ура!
Идеи у меня есть пока только еще максимум на пять глав, черт, даже основных мыслей нет, одним словом, капец:)
Как сойти с ума? Писать собственный фанфик или посмотреть новую серию Шерлока? Думаю, оба варианта...
Хочу послушать чьего-то мнение по поводу фанфика... Как вы думаете, надо ли много Доктора или поменьше (ибо его сюжетная линия еще не закончена, даю слово)?
Хотелось бы побольше отзывов, так как... ну хотя бы чьё-то мнение хочется услышать... Но я не буду сдаваться, даже если никто не будет читать это. Надежда умирает последней. Надежда есть всегда (обожаю цитировать чьи-то фразы:).