Тени

Нью-Йорк, США. Октябрь, 2011 год Ночь — в свете миллионов огней. Ветер — непременно в лицо. Скорость, разумеется, на пределе. Рёв мотора, который не может заглушить шум ликующей толпы. И, напоследок, ощущение безграничной свободы. Пусть даже смерть ждёт за поворотом. Всё не важно. Это его выбор. Это его жизнь. Он едет по грани, но он едет вдоль. Взмах клетчатого флажка в один миг прерывает безумную гонку. Финиш. Мотоциклист, проехав отрезок тормозного пути, останавливается, снимает шлем.  — Это было… Невероятно! — расталкивая толпу, тотчас обступившую гонщика, воскликнул худощавый темноволосый парень в бежевой куртке. — Ты… Ты был великолепен! Сегодня ты превзошёл сам себя!  — В остальные дни, значит, я — унылое говно? — лукаво поинтересовался байкер, спрыгнув с железного коня.  — Ладно тебе, Нейт. Йен просто впал в экстаз от радости, — эти слова принадлежали высокой миловидной блондинке в коротком красном платье и с черным ободком в волосах. — Но ты сегодня действительно, великолепен, — девушка обвила руками шею победителя и потянулась за поцелуем. Однако парень удостоил её лишь легким касанием губ, и отстранил, протягивая руку вновь подошедшим гонщикам.  — Поздравляю, Нейт. Потрясающая гонка, — сказал байкер в чёрной куртке с жёлтыми лампасами. В это время к финишной полосе прибывали всё новые участники гонки. Они делились впечатлениями и разливали шампанское. Взяв в правую руку бокал с искрящимся напитком, Нейт повернулся к товарищам:  — Всем спасибо, и всех с победой!  — За победу! — вторили гонщики.

***

Дилан Риксон неподвижно сидел в массивном бордовом кресле, опершись локтями о столешницу из красного дерева. Его тяжёлый взгляд был направлен на качающуюся кошачью голову — сувенир, подаренный кем-то из партнеров. Глубоко вздохнув, мужчина принялся разминать затекшие кисти рук. Он медленно перевёл взгляд на синюю папку, небрежно брошенную на край стола. Размяв пальцы, Дилан потянулся к бумагам. Пролистав оные и отметив для себя интересующие положения, Риксон снова бросил документы на стол, резко откинулся в кресле и прикрыл глаза.  — Меня поражает несговорчивость тех, кому есть, что терять, — прошептал мужчина в темноту.

***

Входная дверь закрылась с резким стуком. Мужчина, всё это время безмятежно читавший газету в небольшой гостиной, повернул голову на шум, заинтересованно глядя на раздосадованного сынишку. Тот, буркнув что-то невразумительное, стремительно направился к лестнице.  — Эл! Стоять, — окликнул сына Майк. Приказ застиг мальчишку на верхних ступеньках, он замер, однако спускаться не спешил.  — Эл, если тебя это не затруднит, спустись, пожалуйста, — шутливо сказал мужчина, убирая ноги с журнального столика. Послышались тяжёлые, не свойственные четырнадцатилетнему подростку шаги, по которым легко угадывалось подавленное настроение.  — Я здесь.  — Проходи, садись, — мягко произнёс Смит, двигаясь на кремовом диване и левой рукой указывая на место рядом. Эллиан сел молча. — У тебя всё в порядке? — обеспокоенно спросил Майк.  — Вполне себе, — безразлично отозвался мальчишка.  — Значит, всё в порядке… — протянул мужчина, намереваясь опробовать на сыне технику активного слушания.  — Да, — сухо сказал Эл и, немного помолчав, добавил:  — А мы сюда навсегда переехали? — в его глазах на секунду вспыхнула надежда, но тут же улетучилась, стоило услышать обреченный вздох отца.  — Эллиан, — серьёзно начал Майк, — мы много раз это обсуждали. Обстоятельства сложились так, что нам пришлось покинуть Лондон, — глядя на скисающее лицо сына, Смит быстро продолжил:  — Я понимаю, ты очень расстроен, ты скучаешь по дому, школе, друзьям, поверь мне, я тоже! Но ведь у нас есть интернет! — мужчина «воодушевляюще» улыбнулся, прекрасно понимая, как нелепы его слова.  — Мы никогда не сможем вернуться? — спросил Эллиан.  — Не сейчас… — со вздохом ответил Майк. — Чем тебе не нравится Нью-Йорк? Культурная столица Америки! Здесь Бродвей, Манхэттен, океан, солнца раз в десять больше, чем у нас! К тому же, мы живем не в самом плохом районе Бруклина…  — Морской климат, нескончаемый шум даже ночью, другие дома, другая культура, люди другие… — перечислял мальчик, сам не замечая того, как предательски дрогнул голос. — Я их не понимаю… Мне с ними не интересно, даже на танцы пригласить некого…  — О… — протянул Майк, понимая, откуда ноги у этой проблемы. — Да, таких как Элисон встречаешь не каждый день. Вы с ней с пеленок дружили. Но дай шанс этому городу! — Майк приподнялся и по-отечески приобнял Эла за плечи. — Не забывай, сынок, нам сияют миллиарды звёзд, а греет только Солнце.