Dragon age. Пару лет жизни

— Что…что вы имеете в виду? — шальные мурашки грубой волной прошлись по моей спине. — Ах, ты должен срочно подбодрить свою подругу, ведь наступает такое замечательное и волнительное время! Вы через столько прошли вместе и заслужили его! — чересчур счастливо пролепетала старушка, как видно уже предаваясь каким-то своим воспоминаниям. Закончив свою мысль и удовлетворительно кивнув, она прошла на кухню, оставив меня одного. Я не знал, что и думать. Все мысли разом улетучились из головы, и мне оставалось только смотреть на дверь спальни.       «Нужно зайти и поговорить с ней, — я занес руку, чтобы постучать. — О чем она сейчас думает? — Я посмотрел на занесенную руку. — И почему это я решил постучать?» Войдя внутрь, я осмотрелся: комнатка была небольшой; окна прикрыты занавесками красивого зеленого цвета, но внутри не было темно, так как по всей комнате в светильниках горели свечи, возле стенки стоял небольшой книжный шкаф, напротив письменный стол, а посередине простенькая, но широкая кровать, у изножья которой стоял небольшой сундук. На кровати, под белым, тонким одеялом сидела Мириам и смотрела на свои руки. Она обхватила ими коленки, переплетя свои тонкие пальчики. Могло показаться, что это поза — единственный сигнал тревоги. Ее щеки были розовыми, а на лице виднелась улыбка. Но вот, если присмотреться, то можно было заметить, что цвет лицу на самом деле придавала игра теплого света, и бледность никуда не делась, а ее взгляд был затуманенным, наполнен еле уловимыми слезами. — Хоук…как ты себя чувствуешь? — спросил я и немного прошел внутрь, остановившись у сундука. Но в ответ она продолжала выдавливать из себя улыбку, даже не подняв взгляда. Простояла минутная, удушающая тишина, после чего я снова спросил: — Скажи мне, чего ты боишься? Она промолчала. — Я-я не понимаю. Сейчас, что ты теряешь, если все наоборот? Или ты не…. — Создатель, не говори ерунды. Я хочу этого ребенка. Просто…я бы хотела для него лучшее время. Сейчас мы в бегах, и я не уверена, что обо мне забудут через…почти год, и ты Тевинтерский беглый раб, что выделяется из толпы и способен только убивать и защищать, — проговорила она быстро, нахмурив брови. — Сейчас мои способности нам только на руку, — прошипел я, но увидев взгляд полный слез, отвернулся и ответил: — Самое главное — залечь на дно, а потом разберемся со всем остальным. — И куда мы пойдем? Где спрячемся? Да даже если и найдем где, я ведь…ведь, понятия не имею, что и…как… — выдохнула женщина, прикрыв лицо руками. Хоук была права. Абсолютно права. И этим она загнала в тупик и меня. «Сейчас она в страхе от того, что нас могут поймать и разлучить. В страхе, что могут сделать с ней и с ее ребенком. С… нашим ребенком. Или, что мы не сможем о нем хорошо позаботиться, …что все повторяется, как и с ее семьей, …но ведь, кто сказал, что это плохо?» — Мириам, я не помню, что значит быть семьей и, …я не знаю, что значит быть отцом. Но я знаю, что люблю тебя. И если раньше я думал, лишь как защитить тебя и не потерять, то сейчас я понимаю, …эм, нужно будет думать также о ребенке, …чтобы он вырос умным и сильным, …и…чтобы у него было хорошее будущее, я полагаю.       Я перевел дух и заметил счастливые искорки в ее глазах. Это придало мне еще больше смелости. — Я хочу сказать, что я с тобой. Мы справимся. Мы всегда справлялись. — …Да, — Мириам мягко улыбнулась. — Ты прав. — Так, как ты себя чувствуешь? — спросил я, переведя тему, чтобы скрыть смущение. — Все в порядке. Я немного отдохнула. Может, пойдем, поедим? — А это нормально? — смутился я еще больше и подал руку, подойдя к любимой. — Я думаю, Мария будет счастлива.       И Хоук была права: старушка, приютившая нас, была рада помочь чем-либо. Ей уже давно было больше за половину своего века, и за жизнь, как она рассказала, вместе со своим мужем воспитала трех сыновей. Правда, как они живут сейчас, она не знала, так как после исполнения им двадцати лет они разбрелись по свету. Она больше доверяет своим чувствам и опыту, чем слухам и поэтому, как я думаю, позволила жить гостям в своем доме, сколько им будет нужно. Так же, она обещала помочь Мириам при родах, что сняло тревогу с ее души.       Я думал, что мы решили все возникшие вопросы наилучшим образом. Появление этой старушки было неимоверной удачей. Но, говорят: «Бесплатный сыр только в мышеловке». За счастье нужно платить. Я и сам был научен этому, получив горький опыт. И совсем забыл о нем. Буквально на следующее утро Хоук заболела. — Беда с легкими, — сказала Мария. — Что, …что это значит? — Она была слаба, а от нагрузок легко заболеть под сильным дождем. Особенно сейчас. — Но это ведь лечится? Вы же сможете ее выходить? Старушка отвела взгляд. Горький ком подступил к горлу. Я сжал ее за плечи и твердо спросил: — Просто скажите: это лечится? — Да, господин Фенрис, это излечимо. Но я не обладаю нужными знаниями, — простонала старушка, не возвращая взгляд. Я отпустил ее. — Тогда я вернусь в город и найду того, кто сможет. Вы сможете хотя бы поддержать ее за это время? — Я постараюсь. Но…времени не так много. Если ей станет хуже, то она может потерять не только ребенка, но и в конечном итоге свою жизнь. — …Она сильная.       После этих слов Мария кивнула и прошла на кухню. Вчера она была так оживлена. Буквально излучала тепло и гостеприимство. А сейчас я видел лишь старость и горькую печаль. В один момент она захватила и меня: я просто представил, что не успел. Но я тут же выкинул эти мысли, сжал волю в кулак и зашел в спальню. Хоук спала. Ее дыхание стало тяжелым и прерывистым, а на ее лице и шее проявились крупные капли пота. Некоторые сливались и скатывались по коже, которая сейчас должно быть горела. Тряпочка на ее лбу уже высохла. Я смочил ее в ведре с водой, что стоял возле кровати, и вернул на место. «И это все, что я сейчас могу? Ничтожно». — Хоук, я обязательно найду того, кто тебя вылечит. Я сделаю все возможное, чтобы спасти тебя и…этого ребенка. Обещаю.       После чего, я поцеловал ее руку и вышел из комнаты. «Мне нужно скорее обратно, в Киркволл».