Восход кровавого солнца

Я стоял на обзорной точке и смотрел, как ярко-алый закат спускался на наш город. Вместе с закатом медленно, но все же приходило чувство спокойствия. Слава провидению. Мы пережили еще один день. Я закрыл глаза и прислушался к тишине. Этот момент казался мне вечностью. Где-то вдалеке раздавался шум моря. Позвольте представиться, я Эрик. Военный врач, хотя это не значит, что я не умею сражаться и, так скажем, ''выживать''. Недавно меня отправили служить в горячую точку. По началу мне было страшно даже от самого сочетания слов «горячая точка», ведь я не хотел умирать, так как дома меня ждали родители, брат с сестрой и мое милое сокровище — моя невеста. Я хотел позвать ее замуж после того, как вернусь. Представляю ее улыбку, и сразу так легко на душе… Знаете, я ведь даже не подозревал, что на поле боя будет настолько страшно, настолько больно: я не думал, что увиденное вызовет во мне рвотные позывы и «женские» слезы. Но именно тогда я осознал, насколько этот мир прогнил. Ведь, по сути, поле боя, на которое тебя отправили, — это лишь способ избавиться от ненужных для армии, иногда страны, людей и захапать кучу деньжат, если хотя бы один, которого ты отправил сюда, выживет. Это была не горячая точка, а, черт возьми, ебаная клетка для игры. Грубо говоря, как только мы, еще ничего не подозревающие, перешли эту невидимую черту, нас запихнули в игру без права на выбор. Умри или будь убит. Выберись и обрети славу. Погибни и будь забыт. Третьего было не дано. Что ужаснее всего: вы ведь, в сущности, всего лишь шахматные фигуры, которые те, кто сверху, может расставлять в абсолютно произвольном порядке. Понимаете?! Секунду назад ты стоял с человеком, который был тебе товарищем, и ты это чувствовал, и твое сердце горело рядом с ним. А тут система игры посылает тебя, твои чувства и переживания нахер, и все, что ты чувствуешь, — это то, как адски начинает у тебя болеть сердце. Оно больше не пылает, не согревает изнутри, а лишь болезненно парализирует холодом твое тело. И ты, не веря своим чувствам, сквозь слезы смотришь на человека, а этот человек — на тебя. На ваших лицах изображен животный страх. Мысли начинают путаться.Человек умоляет не убивать его, ведь, возможно, вы снова спустя время станете соулмейтами, но ты уже научен, уже знаешь, что так игра не работает. Сопартийцы не понимают, что происходит, но ты поставил цель — спастись. Ты прислушиваешься к сердцебиению, и пуля входит в мозг человека. Чьи-то крики со стороны приводят тебя в чувство. По щеке сползает одинокая слеза. И ты понимаешь, что игра, которая должна была сеять раздор, в конечном итоге объединила вас с человеком. По сути, вы равноправны: просто сегодня роль убийцы досталась тебе, а жертвы — ему. А могло быть наоборот. И, если уж на то пошло, жертвы вы оба. Всегда. Независимо. А теперь еще будто связанные ментально. Когда мы впервые выбрались с группой на место захвата, я еле шел из-за гниющих трупов под ногами. Тогда мы еще не понимали, что с нами будет, мы даже не знали, что попали в игру. Само осознание того, что ты попал в горячую точку, казалось худшей из всех возможных раскладок. Наивные. Ад только начинался. Через некоторое время я потерял счет в днях. А ведь даже не прошло и недели. Вроде бы. Кажется. Это была одна сплошная бойня, реками текла кровь. Я спотыкался о трупы, даже не вглядываясь в лица: было тошно. Я чувствовал, что постепенно умираю, что мои чувства погибают одно за другим, оставляя лишь исполосованную шрамами оболочку. Я потерялся сам в себе. Я умирал, оставаясь в живых. Медленно, но верно я превращался в бездумную машину для убийств. Господи, я был любимой игрушкой для богатых. Я знал, что на меня ставят огромные суммы. Знаете, я еще никогда не думал, что однажды научусь так хорошо драться. А я ведь просто хотел прожить спокойную жизнь… И опять же. Наивный. Юноша в черном одеянии закрыл блокнот и закурил. Камеры четко зафиксировали это и воспроизвели на экраны в большом городе. Он посмотрел своими зелеными глазами в камеру и ухмыльнулся чему-то своему. — Пора выдвигаться, Er-707. — чей-то мужской голос прозвучал из темноты. Брюнет кивнул и надел на себя капюшон, одновременно удостоверившись, что пистолеты и кинжал на месте. Новая группа игроков скоро прибудет. Один шаг, и юноша, на вид лет двадцати, исчез в темноте. Где-то через полчаса его силуэт снова спроецировался на экраны. Грациозно размахивая оружием, он необычайно ловко атаковал, оставляя неопытных воинов поверженными. Кто-то был обезглавлен за чрезмерную наглость, а кто-то умирал от того, что получал кинжалом в сердце. Но не все было так просто, как могло казаться со стороны. С каждым разом игра подкидывала зеленоглазому все более сложные задачи. Потея, скрипя зубами, едва сдерживая слезы, он махал кинжалом и перебегал от одного противника к другому. Взмах, лязг, маленькая голова с кучерявыми волосами… Что же ты творишь, чертова смена соулмейтов? «Я убил ребенка, — пульсом билось в голове юноши. — Я убил… ребенка…»