Последний крестраж

После вручения второго ордена Мерлина Гарри снова погрузился в подготовку к экзаменам. К нему присоединилась Луна, переселившаяся все-таки в Певерелл-касл. А еще через неделю туда же перебрался Невилл. Юный герболог подошел к делу более чем серьезно. За две недели он подготовил проект, включавший и реконструкцию сада во внутреннем дворике дома на Гриммо, и создание заново сада в стенах Певерелл-касла, включая форт. По замыслу Невилла, эти три участка должны были составить единый комплекс, а именно "земельные владения древней семьи, включающей зельевара и ждущей наследников". Во дворик на Гриммо невозможно было попасть без особого разрешения, то есть дети туда не проберутся, поэтому именно там предусматривалось выращивание ядовитых растений, благо много ядов Северус варить не собирался, и много площади не требовалось. Поскольку речь шла о затененном месте, Невилл решил сделать акцент на грибах, - той же Аконите и других. Грибы должны были быть оттенены необходимыми в зельеварении сортами мха и папоротника и дополнены некоторыми необычными тропическими цветами. Садик, среди прочего, предназначался для представительских нужд, - анонимная семья, для которой предназначался проект, была достаточно темной и собиралась себя соответствующим образом позиционировать. Проект должен был быть представлен коллегии гербологов, поэтому семья Гарри и Северуса и выступала там в качестве анонимной. Однако они согласились на посещение комиссией коллегии, при условии, что члены комиссии не будут знать, куда именно попали. Разумеется, состояние дворика и поместья "до" было тщательно запротоколировано. Форт должен был стать своеобразной "детской". Там Невилл собирался посадить растения, которые можно было бы безнаказанно рвать и тянуть в рот, о которые невозможно было серьезно поцарапаться, и деревья, на которые впоследствии можно будет забираться, а также срывать с них фрукты. С внутренним двором самого замка было сложнее. Для начала Невилл пытался выяснить у Гарри и Северуса, что они сами хотели бы там видеть. И никакого вразумительного ответа, конечно, не добился, кроме того, что им не нужен второй парк Малфой-мэнора. Тогда Невилл, с помощью Гермионы (которая, несмотря на приближающиеся роды, охотно откликнулась), поднял всю доступную литературу по средневековому парковому строительству и предложил следующее. Он считал, что парк Певерелл-касла прежде всего должен быть аутентичным. В средние века ландшафтных, так называемых "английских" парков не устраивали, - диких ландшафтов хватало вокруг замковых стен. Регулярный "французский" парк тоже не подходил – такой тип парка был предназначен прежде всего для демонстрации роскоши, а ни Гарри, ни Северус не собирались никому пускать пыль в глаза. При этом им нужны были ингредиенты, к тому же хотелось чего-то уютного, желательно "с цветами и фруктами" (Гарри) и "с чем-нибудь полезным, но не слишком ядовитым" (Северус). Средневековый тип оформления внутризамкового пространства подходил в самый раз – он был достаточно функциональным, потому что в нем предусматривалось выращивание необходимого на случай гипотетической осады, и в то же время подразумевал и стройный план, и приятное разнообразие. К тому же впоследствии его можно будет перестраивать по частям, не создавая на время реконструкции впечатления общей заброшенности и хаоса. Для иллюстрации своих замыслов Невилл раздобыл фотографии парка в замке Вилландри во Франции. Внутреннее пространство широкого двора покрывал целый садоогород – квадратные участки с грядками были окружены невысокими каменными барьерами, покрытыми дерном и мхом, которые должны были при необходимости служить скамейками. Между ними проходили дорожки, кое-где росли деревья, не стройными рядами, но и не в порядке хаоса, а посреди двора была чаша, в которой теперь росли цветы, а когда-то, видимо, был фонтан. Предполагалось, что парк будет развиваться естественным темпом, - деревья подрастут и образуют тень, а в ближайшие годы укрытие будут обеспечивать несколько беседок. На грядках вместо капусты и фасоли Вилландри Невилл собирался посадить различные лекарственные и магические растения, а посредине двора устроить настоящий фонтан с небольшим прудом. Ремонтантные штамбовые розы – неоднократно цветущие в течение года растения в виде невысокого дерева с округлой кроной – должны были придать парку декоративность и наполнить воздух ароматом. Невилл утверждал, что такая схема – смешанный "бустан", то есть и сад, и огород, и цветник одновременно, - была разработана уже в эпоху неолита и предназначалась как для выращивания овощей и бобовых, так и для отдыха земледельцев и пастухов. Кроме того, подобный сад приманивал всякую живность, которая в те времена приятно разнообразила меню, а заодно обогащала его белками и жирами. Разумеется, на живность в Певерелл-касле никто не собирался охотиться… во всяком случае, с целью убийства. А вот пощекотать забавно пищащего нарла, уговорить змею дать немного яду или снять с миртового куста несколько волосков из хвоста единорога – почему бы и нет? Проект был принят хозяевами имения на ура, и Невилл приступил к его осуществлению. Ни Гарри, ни Северус не удивились, когда у него объявилась полупризрачная помощница, прекрасная Лиэль. Которая, впрочем, не претендовала на свободное время герболога, и он с удовольствием общался с Луной, ничуть против этого не возражавшей. Кажется, в Певерелл-касле постепенно "созревала" еще одна супружеская пара… Замок оказался идеальным местом обитания для компании любого размера. При желании гости и хозяева проводили время друг с другом, при нежелании – и знать друг друга не знали. Любую трапезу можно было проводить как за общим столом, так и у себя, а общаться друг с другом с помощью книззлов – только по желанию или по необходимости. Гарри быстро понял, что Касл мог бы сделать так, что говорить с ним можно было бы где угодно, но специально использовал змею, появлявшуюся только в воротах, хозяйской спальне и спальне старшего наследника, слуг и книззлов, - Певереллы с их хоркруксами и так не испытывали дефицита общения, и постоянный ментальный контакт с разумным и несколько ехидным замком был бы слишком утомительным. В середине марта Гермиона, немного переходив срок, родила здорового светловолосого мальчика. Периэр Малфой-младший был счастливчиком – он получил не только любящих родителей и магического крестного в лице Гарри, но и любящего сводного брата Драко и "тетю", то есть первую жену отца, Нарциссу. Нарцисса едва ли не больше всех возилась с младенцем, что несколько напрягало Гермиону. Кроме того, Гермиона как будто застыла – даже через три месяца после родов она еще даже не начинала строить планы на будущее, отговариваясь тем, что ей надо "сидеть с ребенком". Гарри в это время как раз начал сдавать экзамены, и как-то потерял подругу из виду. К счастью, забеспокоился сам Люциус. И обратился к Северусу. А Северус объяснил Гарри, что времени терять нельзя, - чем дальше Гермиона будет отлынивать от учебы, тем труднее ей будет вернуться в строй. И Гарри, отложив подготовку к последнему экзамену, по трансфигурации, отправился в Малфой-мэнор. Гермиона ожидаемо нашлась в детской. Гарри потетешкал крестника и сделал страшные глаза Нарциссе. Понятливая дама под каким-то предлогом удалилась, и Гарри заговорил с подругой о ее планах. Ох, нелегкая эта работа… - Пойми же, Гермиона. Я нисколько не сомневаюсь ни в твоей магической силе, ни в твоих способностях. Но если ты сейчас будешь заниматься только Периэром… Ты просто потеряешь время! И никто твоего новаторского мышления не заметит, потому что ты не сможешь стать достаточно заметной фигурой! Сейчас тебя знают – ну, как знают, слышали, - в качестве героини войны, конкубины лорда Малфоя и близкой подруги Гарри Поттера. Ну, наши однокурсники знают, что ты отличница. Ты еще не состоялась ни как ученый, ни как политик. Никто не призывает тебя отказываться от роли матери. Но с помощью Нарциссы ты сможешь совместить посильное участие в его воспитании сначала с учебой, а потом и с карьерой. Представь, что на месте Нарциссы была бы твоя мама. Ты ведь не отказалась бы от ее помощи? Лед, кажется, начал таять, но до окончательной победы сил добра было далеко. И тогда Северус предложил задействовать тяжелую артиллерию – книззлов. Каслу объяснили ситуацию, и Брайти, до сих пор занимавшемуся в основном снятием послеродовой депрессии у хозяйки и охраной маленького наследника, было дано новое задание – передавать хозяйке чувство уверенности в своих силах и в искренности "тети" мальчика. Касл был очень неплохим легиллиментом. Гарри так и не нашел никаких записей, касающихся постройки замка, - первый Певерелл или уничтожил их, или хранил где-то еще. Замок чувствовал людей, которые в нем жили или бывали, и зачастую помогал им разобраться в собственных чувствах. А если, как сейчас, им было необходимо знать, что чувствует кто-то другой, Касл мог помочь, если этот второй человек тоже был в контакте с ним или с одним из книззлов. Гарри, зная историю Нарциссы, мог бы усомниться в ее искренности, но Касл утверждал, что книззлы не ошибаются, - если бы Нарцисса не была абсолютно доброжелательно настроена к ребенку, Брайти не дал бы ей даже приблизиться к колыбели. В конце концов Гермиона согласилась на компромисс – она поступила на факультет юриспруденции магического общества в Лондонскую Академию и в течение следующего года собиралась пройти программу трех курсов, обучаясь заочно. Она решила, что если сможет сделать это, не забрасывая воспитание Периэра, это будет значить, что ей стоит продолжать заниматься магическим правом. Люциус, предвидя, что так оно и будет, потирал руки от удовольствия и изображал комический ужас перед будущими законодательными закидонами конкубины. Драко неожиданно – или не очень – решил податься в маггловский бизнес и поступил на факультет менеджмента в Оксфорд. Возможно, древние стены престижного маггловского университета в какой-то степени напоминали ему Хогвартс. Его поступление оставалось тайной вплоть до получения диплома. А Гарри, превосходно сдав экзамены, подтвердил свое намерение обучаться у гоблинов заклинаниям и артефакторике. Занятия начинались в сентябре. Первую половину июля они с Северусом провели в Греции, переезжая из одного древнего (и уже давно не существующего) города в другой и изредка выбираясь на ближайший пляж, а вторую – в Риме, где Северус водил Гарри то в библиотеку магического квартала, то на рынок редких трав и ингредиентов, то на очередные развалины, а Гарри время от времени уговаривал его добраться до Остии и поваляться на пляже. Это вовсе не значило, что книги и древности интересуют Гарри меньше. Наоборот, ему казалось, что для основательного ознакомления с богатствами магического Рима им не хватит целой жизни, даже с певерелловским долголетием. Но он понимал, что в Англии Северус запрется в библиотеке и лаборатории, и другой шанс по-настоящему отдохнуть у него будет только следующим летом. На девятнадцатый день рождения Гарри супруг устроил ему сюрприз – международный портключ домой. Усилия Невилла не прошли даром – их встречал цветущий двор Певерелл-касла. "Детский" двор форта уже был покрыт нежнейшим дерном, и Периэр Малфой наслаждался возможностью вволю ползать по нему под присмотром матери и "тети". Малфои, Кингсли, Виктор и Рон, Невилл и Луна с помощью Луи и Мориса организовали отличный праздник. Северус был как никогда романтичен. Впереди был целый месяц, который Гарри собирался посвятить дальнейшему знакомству со своим наследством, - ему предстояло разобраться с собственностью и гобеленами Поттеров, Блэков, Гриффиндоров и Слизеринов. Гоблины обещали свое содействие, кое в чем мог помочь Малфой, а кое-какую информацию можно было надеяться получить в Хогвартсе. Жизнь била ключом. Любимый муж, прекрасный замок, интересные занятия… Но Кингсли был прав, когда не советовал лорду Принцу надеяться на спокойную жизнь с национальным героем. Гарри ждал его третий подвиг, которому навсегда предстояло остаться в глубокой тайне... только не от Северуса, разумеется.