Обреченные зависимостью

До места назначения мы прибыли спустя тридцать минут. Все это время я нервничала, теребя руки. В душе было неспокойно, и я не понимала почему, но все-таки я отогнала плохие мысли. — Приехали. — говорит Соболь и мы втроем покидаем салон машины. Я осмотрелась кругом — вокруг толпы кричащих людей, в руках которых были стопки денег. Это было, как я поняла, заброшенное место, куда добраться было не так просто. Мотоциклы издавали жуткий рёв, от чего поднималась сильная пыль, заставляя меня прищуриваться, чтобы увидеть все вокруг. Мы втроем миновали толпы людей и завернули за угол. Я увидела пару десятков мотоциклов, от которых исходил жуткий рёв, а на них сидели, собственно, участники гонки. Среди них я не сразу заметила Олега, так как некоторые уже были в шлемах. Наши взгляды столкнулись и даже через немалое расстояние я увидела в его глазах неподдельную злость. И я прекрасно знала, что направлена она на меня. — Какого черта ты привёл их, Соболь? — я не сразу заметила, как Олег оказался возле нас, яростно глядя на друга. — Я думаю девочки должны узнать, что такое настоящий адреналин, — усмехнулся Соболь, кивая на нас с Катей. Темно-карие глаза переметнулись на меня. Внутри что-то перевернулось при виде его взгляда. Так на меня Олег ещё не смотрел. Я почувствовала себя маленьким ребёнком, что нашкодил родителям. Я отвела взгляд, делая вид, что мне так интересно рассматривать кирпичную стену. Олег подошёл ближе положенного. — Маленькая кошечка решила показать свои коготки? — процедил сквозь зубы Олег так, что слышала его только я. — Не выйдет, Полина. — Мне плевать, что ты думаешь. Я никому ничего не хочу доказывать. Я пришла сюда не ради тебя. — прошипела я в ответ. Брови парня взметнулись вверх. Он явно был удивлён моими словами, и это не могло не радовать меня. — А одеваясь как шлюха, ты никому ничего не доказываешь, так? — злостно усмехнулся парень. — Знаешь что? — разозлилась я. Как он смеет обзывать меня шлюхой? — Мне плевать, что ты думаешь. Считаешь что я шлюха? Отлично, пусть будет так. — я расплылась в гадкой улыбке. Резко развернувшись, я впечатываюсь в чью-то твёрдую грудь. Медленно поднимая глаза, я сталкиваюсь с оценивающим взглядом зелёных глаз. — Что за малышка оказалась здесь? — улыбнулся мне незнакомец. — Я не припоминаю тебя, ты тут впервые? Я чувствую прожигающий взгляд сзади, и именно поэтому гадко улыбаюсь парню: — Да, я впервые тут. Если честно, то это немного страшно. — Я собираюсь прокатиться на своей красавице, — парень указывает мне на свой мотоцикл сзади, — сегодня важный день, на меня положили кучу бабла, я обязан выиграть, — засмеялся парень. Он был симпатичен. На вид ему было не больше двадцати пяти. Светлые волосы были взлохмачены, а в зелёных глазах плескался недобрый огонёк. Меня резко отдергивают за руку, заставляя повернуться. — Чего тебе? — хмурюсь я. — Полина, даже не смей подходить к нему, — предупреждающе посмотрел на меня Соболь. — А тебя, прости, это как-то волнует? — я закатила глаза. Довольно. Я сама способна решать и отвечать за свои действия. — Этот парень славится тем, что ведёт грязную игру. Он калечил всех, кто находился рядом с ним в гонке. И поверь, многие из них даже не выживали. Я нахмурила брови и посмотрела на Олега, что зло буравил во мне дыру. — Отлично, — напоследок кидаю я, возвращаясь к незнакомцу, — Полина, — я протягиваю ему свою руку, на что он гадко улыбается. — Глеб. — хитро прищуриваются он, будто задумывая что-то. — Раз ты первый раз тут, не хочешь почувствовать настоящий адреналин? — О чем ты? — я непонимающе хмурюсь. — Поехали со мной, — он кивает на мотоцикл, — мне как раз нужна там девушка. А ты отлично подходишь на ее роль, — Глеб обвёл взглядом мое тело. На душе стало гадко от того, что я творю. Я знаю, как выгляжу сейчас, и что Олег был прав на этот счёт. Я обернулась. Олег прожигал меня взглядом, медленно качая головой. В его глазах было предупреждение и надежда на то, что я опомнюсь. Я перевела взгляд на Соболя, что всем своим видом молил меня не соглашаться. — Я согласна, — я улыбаюсь Глебу, подходя к его мотоциклу. Я чувствую, как вскипает кровь в жилах Олега. Я намеренно не смотрю в его сторону, потому что знаю, что он убьёт меня им. Объявляют о начале гонок, а мое сердце гулко забилось, придчувствуя что-то неладное. Все гонщики сели на свои мотоциклы, а их девушки сели сзади, в том числе и я. — Держи, красавица, — Глеб протягивает мне шлем. Я последний раз смотрю на Соболя, что качает головой, будто не веря, на Катю, в чьих глазах читался ужас. Последний раз смотрю на Олега, что надел шлем, кидая на меня самый яростный и отвращенный взгляд, которым можно только посмотреть на человека. Судья взмахивает белым флажком, и все мотоциклы громко заревели. Секунда — и мы летим с невероятной скоростью. Я не чувствую, как бьется мое сердце, но знаю, что ещё немного и оно выпрыгнет. Я крепко вцепилась в кожаную куртку Глеба, словно это последнее, что спасёт меня от смерти. Хотя это так и есть. Я осматриваюсь вокруг и понимаю что мы лидируем. Сзади нас едет желтый мотоцикл, на котором приклеена цифра «24». Неожиданно нас перегоняет чёрный мотоцикл и только когда он пролетает с неимоверной скоростью, я понимаю, что это был Олег. Мне кажется, что мы летим уже час, ибо я совершенно сбилась со счета. Я чувствую, как течёт в крови адреналин, как трясётся мое тело от страха и предвкушения чего-то необычного и нового. Потихоньку я начинаю привыкать к такому ритму и мне даже начинает нравится. До одного момента. Неожиданно Глеб начинает приближаться к тому желтому мотоциклу, что никак не хочет уступить нам. — Ты что творишь? — пытаюсь я перекричать ветер, что неприятно бьет в лицо. В ответ парень лишь ухмыляется, продолжая подрезать двадцать четвёртый номер. Я смотрю вперёд и понимаю что осталось совсем немного до финиша. Вот о чем предупреждал Соболь, когда говорил что Глеб грязно играет. Я чувствую, как что-то неприятно в душе начинает саднить. Мы все чаще и чаще начинаем подрезать жёлтый мотоцикл, а мои крики и просьбы прекратить парень игнорировал. Я замечаю, что до финиша остаётся всего ничего, и понимаю, что еще пару секунд и Олег первым доберётся до него. Глеб отъезжает влево, а потом резко выворачивает направо, так что двадцать четвёртый чуть не перевернулся. Секунда — и я чувствую, как нас сшибают и мы вылетаем с трассы. Я не понимаю, кричу я или молчу, секунды казались до ужаса медленными. Я понимаю, что мы переворачиваемся вместе с мотоциклом. Из последних сил я пытаюсь держаться за него, но рука соскальзывает и я с криком вылетаю с него. Резкая боль пронзает тело, когда я ударяюсь об твёрдую землю. Я слышу крики и возгласы людей, слышу как люди приказывают вызвать врача, но единственное, что я увидела перед тем, как впасть в темноту — это до ужаса испуганные темно-карие глаза. Словами не передать то, что почувствовал Олег, увидя как мотоцикл, на котором сидела Полина, перевернулся. До финиша остаётся считанные метры, но парень резко тормозит, так, что на трассе остаются чёрные следы от шин. В душе будто что-то оборвалось, когда он услышал ее истощающий крик и звук падающего мотоцикла. Бросая мотоцикл, он бежит к месту аварии, не слыша то, что двадцать четвёртый пересёк финишную прямую и стал победителем. Он не слышал крики и возгласы людей. Ему было плевать. Единственное, что сейчас было для него важно — жизнь Полины. Впервые за долгое время он почувствовал как это, молится и надеется на то, что человек, который для тебя важен, жив. И плевать на то, что сейчас Олег не понимает, что эта маленькая девчушка стала так для него важна, пусть считает, что ненавидет ее, но сейчас, именно в этот момент, он готов был отдать все, лишь бы увидеть жизнь в ее глазах. Он не помнил, как добежал до них, не помнил как оттолкнул всех, что столпились возле Полины. И последнее, что он помнил перед тем как взвыться и разъярённо кинутся на Глеба, это ее до ужаса бледное и неподвижное тело. Он не контролировал себя в тот момент, когда наносил удар за ударом Глебу. В его жилах плескала самая неимоверная злость и ярость. Та самая, которую он почувствовал, когда его главарь, Кирилл, начал шантажировать его матерью. Он не считал сколько нанёс ударов, не замечал, что Глеб уже харкался кровью, еле дыша. Он уверен, ещё бы секунда, он бы его убил, если не вовремя подошедшие Соболь и Клык. — Я убью тебя, сука! — разъярённо кинул Олег, когда его друзья начали оттаскивать его. Он посмотрел на неё и в его душе что-то перевернулось. Вокруг него будто образовалась пелена. Он не слышал возгласы всех вокруг, лишь видел ее закрытые глаза и безвольное тело, что лежало на холодной земле. Быстро подняв ее на руки, парень направился к своей машине под удивлённые взгляды людей. — Я отвезу ее в больницу, — кинул на последок Олег, обращаясь к друзьям. Они не смели сейчас перечить ему. И даже если бы попытались, Олег в любом случае не оставил Полину, он был в этом уверен. Аккуратно посадив ее на пассажирское сиденье, парень мигом завёл машину, выезжая с этого проклятого места. Я чувствую, как мои конечности начинают адски болеть. Я пытаюсь повернуться, но лишь кричу от боли. Резко открыв глаза, я встречаюсь с парой нахмуренных и испуганных глаз. — Ты очнулась, — будто облегченно проговорил Олег. — Что происходит? Куда мы едем? — слабо спрашиваю я. Потихоньку в моей голове собирается пазл всего, что произошло со мной. Я пытаюсь глубоко вдохнуть, но выходит лишь непонятный всхлип. — Боже, что я наделала… — шепчу я. Все тело буквально ноет, из-за чего я чувствую каждую мышцу своего тела. Я пытаюсь поменять своё положение из-за того, что левая часть тела затекла, но ничего не выходит, ибо тело тут же пронзает острая боль. — Не двигайся, — обращает на меня внимание Олег, в чьих глазах я читаю…беспокойство? — мы почти приехали в больницу. — Не надо, — хмурюсь я, — я не хочу в больницу, со мной все в порядке. — Ты только что попала в аварию, перевернувшись с мотоцикла, после этого ты будешь утверждать, что с тобой все в порядке, серьезно? — поднял брови Олег. — Как я оказалась с тобой? — тихо шепчу я. — Как только увидел что ты лежала и не двигалась, сразу решил отвезти тебя в больницу, — нахмурено ответил Олег, явно что-то недоговаривая, но сейчас мне совершенно не волновало то, что он хотел сказать. Какая же я дура. Боже, что я наделала? Из-за злости и мести я чуть не угробила свою жизнь. В душе стало неприятно щипать, из-за чего из глаз невольно потекли слезы. Я самая настоящая идиотка. До больницы мы доехали быстро. Олег, не обращая внимания на крики медсестёр о том, что их врач занят, за руку повёл меня к нему, с силой открывая дверь в кабинет. Спустя полчаса мы уже были свободны, правда, по пути услышали пару нелестных слов медсестёр о том, какой хам Олег. Впрочем, я не была удивлена, что парня это вообще не волновало, и он уверенно повёл меня в сторону своего автомобиля. Врач полностью осмотрел меня, и к моему счастью, сказал что осложнений никаких нет, что я везунчик, ибо отделалась лишь ушибами и царапинами. Двадцать минут мы ехали в тишине. Никто из нас не хотел нарушать тишину. Я знала, что если сейчас скажу что-то, то в ответ услышу лишь крики о том, какая я дура, раз согласилась участвовать в гонке с самым безбашенным типом. Только спустя тридцать минут я понимаю, что едем мы совсем не в сторону моего дома. — Я отвезу тебя к себе, врач сказал за тобой в ближайшее время нужен уход, — ответил мне Олег на волнующий меня вопрос, — не думаю, что твой отчим хоть как-то позаботиться о тебе. Я не могла не согласиться с ним, поэтому промолчала. Отчиму и правда плевать на меня, что уж там говорить о ежечасном уходе. Но разве не плевать было на меня Олегу? Буквально через десять минут мы уже были в квартире Олега. И снова воспоминания всплыли в моем голове, отдаваясь дрожью в сердце. — Возьми, — Олег протягивает мне свою футболку. — Прими душ и переоденься. Две секунды я переминаюсь с ноги на ногу, будто раздумывая, после чего беру серую футболку и иду в ванную. Быстро сняв с себя это проклятое платье, я встала под душ, желая немедленно стереть из себя остатки этого жуткого дня. Я надела его футболку, что до умопомрачения пахла его духами. Такими дурманящими и невероятными. Я посмотрела в зеркало — вот сейчас на меня смотрит настоящая Полина. Та, которую привыкли видеть все, а не которая была сегодня. Серая ткань доходила мне почти до конца бёдер, чему я была несказанно рада, ибо не хотела чувствовать себя неловко перед Олегом. Дверь тихо заскрипела и я направилась на кухню, где горел свет. Зайдя в неё, я увидела, что Олег стоит без футболки, лишь в одних джинсах. Он стоял спиной ко мне, прикуривая сигарету и рассматривая город за окном. Я тихо прошагала к нему, словно заворожённая. На его спине было невероятное количество татуировок, они покрывали буквально каждый сантиметр его спины. Каждая татуировка была идеально очерчена и вырисована, из-за чего смотрелась невероятно красиво. Сама того не понимая, я кладу голову на его спину, тихо шепча: — Прости меня. Олег вздрогнул. Я почувствовала это всем своим телом. Он не повернулся, и я прекрасно понимала, что он безумно зол на меня. — Я не хотела, чтобы так вышло. Я… — начала оправдываться я. — Ты просто настоящая идиотка, Полина. Самая феерическая дура из всех, которых я встречал, — прерывает меня Олег. Я усмехнулась. Я настолько привыкла ко всем его обзывательствам, что сейчас для меня кажется это обычным делом. Ибо сейчас виновата только я, и он имеет полное право говорить так. — Пообещай мне, — хрипло продолжил он, — пообещай, что теперь ты будешь слушать меня и не делать глупости чисто из-за вредности или злости ко мне. — Я обещаю, — тихо ответила я, руками обхватывая его торс. До чего же приятно стоять вот так вот, как сейчас. В любой момент для меня бы это показалось чём-то безумным и глупым, но сейчас это считалось таким правильным и…необходимым. Я была почти уверена, что Олег оттолкнёт меня, скажет что я идиотка и чтобы отстала уже от него, но ничего не происходит. Он продолжает пялиться в окно, но я чувствую жар его тела, чувствую как гулко бьется его сердце. Так же, как и мое. И пусть завтра я пожалею об этом, пусть буду вспоминать как страшный сон и считать себя дурой, но сейчас мне было это необходимо. Сейчас он был нужен мне. Я не знаю, что сейчас управляет мной. Возможно, это последствия аварии, или же успокоительного, что дал мне врач, но сейчас я хотела лишь одного. Олега. Резко парень разворачивается, заставляя меня впечататься в его грудь. В его глазах я не вижу той злости, что должна полыхать в его глазах. Там я вижу лишь усталость и каплю раздражённости. — Почему ты остановился? — задаю я ему свой главный вопрос. — Я слышала, что выиграл двадцать четвёртый, хотя ты был спереди него. Почему ты не доехал до финиша? — Какая же ты идиотка, — раздраженно закатывает глаза Олег, заставляя меня недоуменно посмотреть на него. Его рука медленно взметнулась вверх и тут же оказалась на моем лице. Большим пальцем он начал нежно поглаживать мой подбородок, заставляя меня чуть ли не мурчать от удовольствия. — Я не тот, кто нужен тебе, и точно не тот, кто должен быть рядом с тобой, Полина, — хрипло говорит он, заворожённая глядя мне в глаза. Кажется, я перестала чувствовать собственное тело, ибо сейчас я не видела ничего вокруг, кроме его темно-карих глаз, что так явственно изучали меня. Я не понимаю, что он имеет ввиду, но сейчас для меня это не имело никакого значения. Я знаю, что ещё секунда, и я не выдержу его пристального взгляда. Секунда, и я прильну к его губам. Внутри меня что-то трепещет, заставляя желудок вывернуться наизнанку. Я не знаю, что происходит со мной и какой-то частью мозга прекрасно осознаю, что необходимо остановиться. Но я не могу. Резко парень отдергивается, будто от пощечины. Его взгляд вмиг становится хмурым и он отворачивается, вновь становясь ко мне спиной. — Почему на тебе так много татуировок? — спрашиваю я, замечая, что большинство из них находятся на спине. Он вздрагивает. Так сильно, что я вижу это даже на расстоянии. Подойдя к нему ближе, я медленно начинаю водить по ним рукой, вычерчивая каждую татуировку. Проходит две минуты, когда он начинает говорить. Хрипло и с какой-то злобой в голосе. — За этими татуировками спрятаны шрамы, — отвечает он. — Их не так много, сколько самих татуировок. Мое сердце пропускает удар. Глаза расширяются, а брови медленно ползут вверх. Я не знаю, что сказать на это, ибо потеряла дар речи. Что он сказал? — Это подарок моего отца на каждый мой День Рождение, — отвращения продолжает он. — Каждый год, начиная с шести лет, в день, когда, кажется, все дети должны быть радостными и счастливыми, я получал розгами по спине. Отец избивал меня ими часто, но именно шрамы он дарил мне на собственный День Рождения, — гадко усмехнулся он, — Казалось, богатеньний мальчик, у которого есть все, так? Ни черта. У меня никогда не было детства, счастливой семьи и всякой подобной дряни. Я вырос в пытках, в собственном аду, который, по идеи, должен быть мне моим домом. Я молчу. В груди что-то противно сжалось, заставляя коленки нервно подрагивать. В голове все ещё прокручиваются его слова. Я совсем не понимаю то, чего он мне сказал, я отказываюсь это понимать. Все время я думала, что Олег циничный самовлюблённый идиот, сын богатенького отца, парень, который не слушает никого вокруг себя. Но под всем этим скрывалось нечто большее. Нечто большее и ужасное. То, чего я совершенно отказывалась понимать.