Утром я была слишком рассеянной и дёрганной. Из рук всё валилось, а в голове была каша. Как мне ехать в школу, зная, что на меня там все будут смотреть и спрашивать об аварии?
— Может, я останусь дома? — спросила я у Стейси, когда мы сидели за столом и ели завтрак.
— Милая, ты и так много пропустила, — мягко ответила тётя. — Тем более, тебе надо развеяться, загрузить мозг работой, чтобы поменьше думать о плохом.
Я вздохнула, понимая, что тётя права — мне и вправду надо загрузить мозги учёбой.
— Всё будет хорошо, Миа, ты справишься, — мысленно подбодрил меня Майкл, который сидел на стуле, невидимый для Стейси.
— Надеюсь, — ответила я.
Доев завтрак, мы собрались и вышли из дома. На улице было прохладно, поэтому я поплотнее закуталась в толстовку и пошла к машине.
Я села на переднее сиденье и сразу же пристегнулась, крепко вцепившись в ремень безопасности. Нервозность всё ещё до конца не выветрилась из моего сознания. Стейси села рядом и обеспокоенно посмотрела на меня.
— Ты пила таблетку, милая? — спросила она, заводя мотор.
— Пила, — кивнула я, смотря через зеркало на Майкла, который бесшумно появился на заднем сидении автомобиля.
Тут мой взгляд упал на что-то белое, лежащее на кресле рядом с ангелом. Я развернулась и протянула руку, беря в руки мою кепку с крыльями ангела. Только теперь она была покрыта пятнами крови. Я нахмурилась и посмотрела на тётю.
— Откуда она у тебя? — спросила я, не припоминая, чтобы в аварии что-то уцелело.
Стейси удивлённо посмотрела на мою кепку и пожала плечами:
— Без понятия, Миа, — ответила она не менее удивлённым тоном, нежели спросила я. — Мне ничего не отдавали из ваших вещей. Сказали, что в машине остался только переломанный мусор.
Я непонимающе уставилась на Майкла. Тот сдвинул брови к переносице и плотно сжал губы. Видимо, он о чём-то усердно думал. Я снова посмотрела на испачканную кепку и только тогда заметила, что на козырьке что-то было написано. «Понравился сон?»
Я судорожно вздохнула, смотря на едва заметные красные буквы. Это Дерек!
Это он подкинул кепку в салон автомобиля, зная, что я первая её замечу.
— Это Дерек!
— Что?
Я кинула кепку назад так, чтобы её козырёк указывал прямо на Майкла. Через зеркало я увидела, как он склонился над ней и прочитал послание.
— Вот чёрт, — чертыхнулся Майкл, снова выпрямляясь.
Я удивилась. Почему-то мне казалось, что ангелы не должны выражаться подобными словами, но, в конце концов, Майкл был падшим ангелом.
— Что ему нужно? — спросила я, прекрасно зная ответ на этот вопрос. —
Почти неделю он не появлялся, а тут объявился опять.
— От него можно ожидать чего угодно, — сказал Майкл. —
Я теперь точно с тебя глаз не спущу.
Мысль о том, что Дерек может быть где-то поблизости, пугала меня. Я вовсе не хотела видеться с ним снова. Потому что прекрасно знала — эта встреча может стать последней в моей жизни.
Я взглянула в окно и увидела табличку с названием своей школы. Машина повернула направо, и мы оказались на стоянке. Школа была трёхэтажным зданием, выкрашенным в бледно-голубой. По стоянке и дорожкам шли школьники, торопясь зайти до звонка.
Я тяжело вздохнула, представляя, какой насыщенный день меня сегодня ждёт.
— У тебя всё получится, — подбодрила меня Стейси и протянула с заднего сиденья мою школьную сумку. — Если что, звони. Хорошо?
Я кивнула и крепко обняла тётю. За эти недели она стала мне по-настоящему родной.
Стейси обняла меня в ответ, поцеловав в макушку.
— Спасибо тебе, — сказала я и отстегнулась. — Надеюсь, я справлюсь.
Я вышла из машины и увидела перед собой всё ещё задумчивого Майкла. Он кивнул мне, и мы оба двинулись в сторону школы. Я остро ощущала на себе взгляды учеников. Мне стало так неуютно, что я тут же захотела броситься обратно к машине Стейси.
— Всё нормально.
Майкл взял меня за руку, и мне стало спокойнее. Мы прошли через двери школы и оказались в просторном коридоре первого этажа. Я остановилась около своего шкафчика и нахмурила брови, вспоминая код.
— Три семёрки, ноль.
— Спасибо, — ответила я, даже не спрашивая, откуда он это знает.
Набрав цифры, я открыла дверцу и первым, что бросилось мне в глаза была наша семейная фотография, прикреплённая скотчем к внутренней стенке. На ней мы все вместе сидели в гостиной на диване. Было Рождество, на нас были одеты тёплые свитеры с оленями и снежинками. Я сидела между отцом и матерью, широко улыбаясь в камеру. У моих ног расположился Джек, высунув язык.
Перед глазами у меня всё помутилось, и я схватилась за дверцу, чтобы не упасть вниз. Все эти дни я избегала смотреть на наши семейные фотографии, стараясь загнать счастливые воспоминания подальше.
— Миа, ты как? — услышала я голос Майкла, но ничего ему не ответила.
Мои пальцы сжали край фотографии, и я попыталась оторвать её от стенки, но руки Майкла не дали мне этого сделать, крепко взяв меня за запястья.
— Не надо, Миа, — произнёс он. —
Ты должна помнить, что вы были счастливы.
Я готова была заплакать и разрушить к чертям всё своё самообладание, терпеливо собранное по кусочкам за эту неделю. Именно поэтому я не хотела идти в школу, потому что знала, что всё обернётся именно так.
— Миа! — Кто-то позвал меня, и перед моими глазами замаячило лицо Мэри. — Что с тобой?
Мэри увидела, что мои пальцы всё ещё держат край фотографии, и охнула.
— Дорогая, только не смей срывать её, — сказала подруга, так же как и Майкл, взяв мою руку в свою. — Ты должна помнить, как тебе было хорошо с ними. Тем более, этот снимок делала я, так что не трогай его.
Они что, сговорились? Однако я сдалась и убрала руку и, закинув куртку в шкафчик, закрыла его, даже не глядя на фотографию.
— Как ты? — спросила Мэри, обеспокоенно глядя на меня.
— Всё хорошо, — кивнула я, хотя ничего хорошего во мне сейчас не было. — Идём на урок.
Первым уроком был английский. Мэри взяла меня под руку и повела по коридору, я снова ощущала на себе взгляды тех, кто знал, что со мной случилось. Но присутствие подруги и Майкла успокаивало меня.
— Знаешь, что? — спросила подруга, я пожала плечами в ответ. — Я понимаю, что сейчас не время для этого, но… кажется, у меня скоро будет новый парень!
Отчего же, она как раз вовремя начала говорить на постороннюю тему. Мне стоило поменьше думать о плохом. По крайней мере, именно так мне советовали Стейси, Майкл и эта чокнутая психиаторша.
— Кто он такой?
— Я и сама толком не знаю, — ответила Мэри. — Вчера я шла из магазина — у меня сломалась машина — а он подошёл ко мне и попросил проводить. Я даже имени его не знаю, но он сказал, что мы ещё встретимся. Он такой красивый, Миа! Ты даже не представляешь…
Разве есть на свете человек красивее моего ангела? Разумеется, нет. Я покосилась на Майкла, который, невидимый для всех, кроме меня, шёл рядом со мной и осматривал школьный коридор. Его густые брови, как всегда, были чуть-чуть сведены к переносице, в голубых глазах плескались тревога и беспокойство, а губы были сжаты. Видно было, что его что-то беспокоит.
— Что-то случилось? — спросила я у него.
— Не знаю. Но, мне кажется, случится.
Я стала обеспокоенно озираться по сторонам: вдруг в школу нагрянул Дерек? Но никого подозрительного и похожего на моего демона я не заметила. Вспомнилось утреннее происшествие с кепкой, я поёжилась.
— Его здесь нет, — заверил меня Майкл, следя за моим взглядом. —
Я бы сразу это почувствовал.
— Ты меня вообще слушаешь? — прервала наш мысленный диалог Мэри.
— Извини, я просто задумалась, — оправдалась я, заходя в класс.
Все, кто был в классе, повернули головы в нашу сторону. Я смущённо опустила взгляд и протопала к своей парте около окна. Мэри села впереди меня и повернулась ко мне, но сказать ничего не успела: ко мне подошёл Скотт.
— Привет, Миа, — поздоровался он и склонился надо мной. — Как дела?
Мои брови удивлённо поползли вверх. После того случая с признанием мы едва ли сказали друг другу больше трёх слов.
— Всё нормально, — ответила я уже такой заученной фразой.
— Я соболезную тебе, — сказал Скотт, вглядываясь своими светлыми глазами в меня. — Правда.
Моему удивлению просто не было предела. Чтобы Скотт Грант кому-то соболезновал? Это выходило за рамки. Впрочем, кажется, вся моя жизнь уже вышла за рамки.
— Спасибо, — ответила я.
Скотт улыбнулся своей самой доброй, по его мнению, улыбкой, и наклонился ещё ближе ко мне. Спиной я почувствовала какое-то нервное напряжение и повернула голову. Около окна, скрестив руки, стоял Майкл и прожигал Скотта взглядом.
— Если тебе что-нибудь понадобится или… захочешь поговорить, обращайся, — произнёс над моим ухом Скотт.
Опешив, я перевела взгляд на него. Если бы он сказал мне это в шестом классе, я бы, пожалуй, прыгала от радости, но теперь он был для меня просто заносчивым самолюбивым придурком, а от первой любви не осталось и следа.
— Конечно, спасибо, Скотт, — кивнула я, поворачиваясь к Мэри, которая, выпучив глаза, глядела на нас.
Скотт постоял около меня ещё пару секунд, а затем вернулся на своё место, где его ждали его лучший друг Брендон и Моника — девушка Скотта.
Обычно в кино и любовных романах у самого красивого парня в школе — самая красивая и стервозная девушка. Но Моника была просто красивой. Разумеется, она держала марку и подпускала к себе только достойных её общества людей, а с остальными даже не разговаривала, но она не была стервозной задирой, и за это я, пожалуй, даже немного уважала её.
— Что это с ним? — спросила Мэри, провожая взглядом спину Скотта.
— Без понятия, — честно ответила я.
Тут прозвенел звонок, и в класс зашёл учитель, мистер Смит. Он был уже в годах и никогда не отличался хорошей памятью, поэтому как всегда начал спрашивать у ребят, на чём они остановились.
— Что это было нужно Скотту? — спросила я, пока Мэри отвечала урок.
— Не знаю, — услышала я в ответ и повернулась к окну, где всё ещё стоял Майкл. —
Но, кажется, он и правда сочувствует тебе. Впрочем, это ведь Скотт, он же самовлюблённый павлин.
Я тихо засмеялась, скрывая смех под кашлем.
— Не отвлекайся, — серьёзно сказал Майкл. —
Тебе надо учиться, а не болтать со мной.
Вздохнув, я открыла учебник и уставилась в параграф. Неужели, я ещё могла читать и писать? Все простые действия казались мне теперь странными. Сидеть в душном классе и понимать, что в мире есть ангелы, которые охраняют каждого человека, и есть демоны, которые делают людям зло. Один из которых как раз начал охотиться на меня.
***
На обеде мы с Мэри ушли из школы в соседнее кафе, где любила обедать большая часть школы.
Я взяла себе салат и кока-колу, получив от Майкла нагоняй за такой обед.
— Отстань, — мысленно произнесла я, садясь на стул. —
У меня трудный день, поэтому я имею право есть всё, что захочу.
А первая половина дня и впрямь была трудной. После английского была биология, на которую Мэри не ходила. Я получила ещё пару соболезнований и грустных взглядов, от которых меня уже начало тошнить. Уж если вам все эти годы было плевать на меня, то не надо делать вид, что в один день всем вам вдруг стало меня так жалко. Они говорили, что понимают меня! Все вы при живых родителях, потому никто из вас меня понять не в силах. Да я и не хотела, чтобы меня кто-нибудь понимал, мне достаточно было Майкла и Стейси.
— Стейси сказала, что сегодня мы съездим на кладбище, — произнесла я, поедая салат. — Мне немного страшно.
Мэри закусила губу.
— Ты справишься, Миа. Ты действительно сильная. Если честно, я думала, что тебя уже не выгнать из того состояния… но ты мало-помалу справляешься. Я горжусь тобой.
Знала бы она, что во всём этом мне помогал мой личный ангел.
— Давай поговорим о другом, — попросила я, понимая, что наши разговоры сводятся к одному. — Я хочу немного развеяться.
— Отлично, — улыбнулась Мэри. — В выходные можем сходить по магазинам или в кино… а лучше и туда и туда! А ещё забежать в «Американо» и выпить наш любимый кофе и поесть пиццу!
«Американо» — это кафе, в которое мы с Мэри больше всего любили ходить. Там и вправду делали восхитительный кофе.
— Замечательная идея, — сказала я, допивая кока-колу. — Или нет.
Я уже не знала, что замечательно, а что нет. Возвращаться в привычную жизнь мне было необходимо, так говорила миссис Буш. Всё время горевать и плакать о родителях я не могла. Горе рано или поздно сменяется светлой памятью, но мне до этого было ещё далеко.
— Что это ещё значит? — недовольно засопела Мэри. — Миа, жизнь продолжается. И каким бы сильным не было твоё горе, ты должна жить. Разве не этого хотели бы твои родители?
— Я не знаю, чего они хотели, Мэри! — повысила я голос. — Я только теперь осознаю, как я мало о них знала. Как мало проводила с ними времени…
Я замолкла, уставившись в стол. Нам отдали только шестнадцать счастливых лет вместе, а потом оставили меня одну. Точнее, и меня тоже не должно было быть, я выжила только благодаря Майклу.
Мэри ничего не ответила, обеспокоенно уставившись на меня. Кажется, она обиделась.
***
Я залезла в машину к Стейси и облегчённо выдохнула — этот день явно стал самым трудным в моей жизни.
— Как всё прошло? — поинтересовалась тётя, выезжая на дорогу.
— Ужасно, — ответила я. — Все меня жалели. А ещё мы поругались с Мэри. В общем, теперь я ненавижу школу ещё сильнее, чем раньше.
Насупившись, я уставилась в окно, провожая взглядом ненавистное здание.
— Миа, всё образуется, — попыталась утешить меня Стейси. — Конечно, сейчас всем будет интересно, что случилось, но со временем всё поутихнет.
— Но как раньше всё равно ничего не будет, — произнесла я, упираясь лбом в холодное стекло. — Мне плевать, что обо мне теперь будут думать в школе, меня просто бесят эти жалкие слова утешения. Из всех, кто ко мне сегодня подошёл, правду сказали от силы двое. Остальным лишь было любопытно.
Мне стало обидно. Только теперь я начала понимать, что мои проблемы никому не нужны, люди хотели только посплетничать.
— Твои проблемы важны нам, Миа, — сказал с заднего сиденья Майкл.
Я устало вздохнула и ничего ему не ответила — слишком лениво было отвечать даже мысленно.
Мы проехали мимо станции, откуда люди, не имеющие машин, попадали в Чикаго, и завернули налево. Здесь, в тени деревьев, под высоким кованым забором находилось местное кладбище.
Внутри у меня всё замерло, по спине пробежал неприятный холодок, а ладони вспотели от напряжения и волнения.
Стейси с беспокойством посмотрела на меня и сказала:
— Мы можем приехать и в другой день, милая. Сегодня ты и без того много переживала.
Я почти уже согласилась на её предложение, но почему-то в отдалённых уголках моего сознания возникла мысль, что я обязана сходить туда.
— Нет, всё хорошо, — произнесла я и первой выбралась из машины.
Стейси с невидимым Майклом выбрались следом, и мы втроём пошли к воротам. На кладбище я была только один раз. Это было в детстве, тогда чувство самосохранения, похоже, было мне чуждо. Я, Мэри и ещё пара ребят из нашего класса решили героически пройтись по кладбищу ночью, чтобы увидеть привидение. Но нам удалось увидеть только злого охранника, который гонялся за нами по всему кладбищу, грозясь достать ружьё.
Я, Майкл и Стейси прошли через ворота, и я увидела ряды могил. Мне сделалось нехорошо. Майкл взял меня за руку, и я почувствовала, как стало легче дышать. Стейси повела меня в сторону, и, пройдя немного между могил, мы остановились у самой свежей.
Здесь земля ещё была рыхлая, но живые цветы уже стали увядать. Памятник моим родителям поставили один на двоих. Я чуть нагнулась и прочитала эпитафию: «Драгоценным родителям и друзьям. Вечная память».
На землю упала пара капель воды. Я уже подумала, что пошёл дождь, и лишь через пару секунд до меня дошло, что это мои слёзы. Я опустилась на корточки, понимая, что у меня больше нет сил стоять на ногах.
Дрожащими пальцами я провела по именам родителей, даже не силясь сдержать слёзы. Недельный щит спокойствия дал трещину, и я уже не могла, да и не хотела сдерживать эмоций.
Тут я увидела, что рядом с могилой родителей есть ещё одна: маленькая, но такая же аккуратная. Джек. Здесь покоится мой пёсик.
Я зажала рот рукой и разревелась в голос. Всё отчаяние, вся горечь утраты большими волнами накатывала на меня, смывая броню, которую я пыталась держать. Пришло ощущения обречённости, совсем как в больнице. Я почувствовала невероятную боль прямо в области сердца.
Рядом со мной присел Майкл, он обнял меня за плечи, а я склонила голову к его груди, уже не думая о том, как я выгляжу со стороны.
Стейси положила руку мне на плечо и легонько сжала её.
Но я всё плакала и плакала, глядя на мраморный памятник.
