Обнаженный для тебя

Глава 8 Вспышки камер. Восторженные взвизги и крики. Множество аплодисментов, отражающихся от стен утопающих в своей громкости. Все как по сценарию: мы машем зрителям, выходим на поклон, целуемся с Леной и ждем окончания концерта. Но наклонившись, я встретился взглядом с одним зрителем. Во втором или третьем ряду (не помню) он стоял и смотрел на меня, не отводя взгляда. Он был чертовски похож…на него. Но мне было сложно четко разглядеть его лицо – потек макияж, темнота в зале и усталость, от которой глаза сами закрывались. Сегодня было целых два выступления, поэтому я не успевал даже поесть между ними – постоянные репетиции, репетиции, репетиции. Лена хлопнула меня по спине, выгоняя из задумчивости, поэтому я обратно встал, не отводя взгляда от зрителя, вставшего со своего места и ушедшего со своего места. Я еще долго провожал его, пока он не вышел из зала, и один его темный силуэт не показался в дали, скрываясь за лучами светлого фойе. Это было так по-судьбинскому - забыть его на время и отпустить, разбираясь в своих проблемах, как вдруг снова встретиться с ним или просто напоминанием о нем. Как будто жизнь только что засунула свой длинный палец, показывающий мне фак, прямо в задницу. Когда свет на сцене погас, мы разошлись по своим гримерным, и я, сев перед зеркалом, стал снимать свой макияж, жалея о тоннах теней и блесток, которые уходят впустую. Хотя, они же окупаются с помощью денег, заработанных на выступлении. Мия написала сообщение, в котором она снова напоминает мне о том, что не разговаривает со мной после того вечера, и идет со своими подругами в клуб. Хорошо, пусть хотя бы с кем-то повеселиться сегодня, потому что я опустошен так, что там не только мой член не встанет, там и я не встану с дивана до завтрашнего вечера. Боже, мое лицо было таким уставшим в отражении. Мешки под глазами стали больше, а сами они уже закрывались, что я мог просто остаться в своей гримерной и поспать на диванчике для гостей, чтобы не мучиться с поездкой домой и приготовлением ужина. Вдруг постучали в дверь, и я закричал: «Открыто!» - просто ленясь встать со своего удобного кресла. Менеджер снова решил посетить меня, поэтому в голове сразу же мелькнула мысль о моем члене, который опять встал не вовремя, потому что все остальное прошло идеально. Но в руках он держал букет цветов. - От кого это? – Спросил я, провожая его в зеркале. - Не знаю, - Пожал плечами он, кладя его рядом со мной на стол. – Там только записка и больше ничего. - Давно мне такие цветы не дарили, - Откладывая чистящее средство, сказал я. – Когда мне выходить к фанатам? - Минут через тридцать должен стоять у выхода и радостно улыбаться, - На автомате произнес он, уходя от меня и закрывая за собой с грохотом дверь, что от этого шума я непроизвольно дернулся, жмурясь. Громкие звуки были, буквально, как взрывы атомных бомб в моих ушах. Мне даже не хотелось читать эту записку, так что я просто отложил эти цветы до следующего прихода и продолжил дальше смывать макияж, отчитывая секунды до моего попадания домой. *** Провалявшись пол утра в кровати, я проснулся от давления. Что-то тяжелое прижало меня к кровати и не отпускало, но я, противясь полностью пробуждаться, просто спрятал лицо в подушке, прячась от надоедливых солнечных лучей. - Пора вставать, дорогой, - Вдруг начал резать мои уши голос Мии. - Ради Бога, перестань молоть из меня орехи и дай спокойно выспаться в выходной, - Заворчал я хриплым голосом. - У нас сегодня есть целый день, - Продолжала ворковать она, водя своим острым ногтем по нежной коже моего плеча. - У тебя есть целый день, а у меня есть еще около восемнадцати часов, чтобы проваляться в кровати и ничего не делать, потому что я действительно задолбался каждый день играть одну и туже роль. Тогда, недовольно хныкнув, девушка поднялась с меня, что я облегченно вздохнул, и, ударив по кровати руками, сказала: - А ну поднимай свою задницу и собирайся! - Иди нахрен. Никуда я не пойду. - Еще как пойдешь! Резко развернувшись и привалив ее к кровати, я прижал ее бедра своими и схватил за руки, самоуверенно улыбаясь и по слогам говоря: - И-ди нах-рен. Нахмурив брови, Мия сжала губы. - Ты никуда со мной не ходишь. - Потому что мне некогда, - Отпустив ее, сказал я и встал с кровати, уходя в ванную комнату. Но девушка последовала за мной незамедлительно. - Никуда не зовешь, ни с кем не знакомишь, почти не разговариваешь. Что произошло? Да у нас даже секса ни разу не было! Я, блять, недотраханая женщина, которая имеет право просить у своего мужчины, который ей ничего не дает! Да что ты привязался к этой своей работе? Это не из-за нее - раньше тебе ничего не мешало! - Раньше я мог часами трахать тебя в туалете на моей работе! – Закричал я, обернувшись к ней и чувствуя звон в ушах. – Раньше я был наивным пацаненком, который не видел края и думал, что ему все позволено. Разве ты не видишь? Я стал взрослым состоявшимся мужчиной, который думает прежде головой, а потом уже всеми остальными зудящими частями тела. - И как это тогда, блять, называется? «Я изменил тебе!» - Чуть не вырвалось из меня. Все нутро рывком остановилось, рот закрылся на замок, а скулы свело. Мия выжидала ответа, но я просто стоял и смотрел на нее, не зная, что ответить. Как это называется? Как называется то, что я не… хочу ее? Во всех смыслах этого выражения. Не хочу принадлежать ей, не хочу, чтобы она была моей. Не хочу физически, не хочу морально. Просто не хочу. -Не знаю, - Запутавшись, сказал я, оторачиваясь от нее и закрывая за собой дверь ванной. Я закрылся в ней и закрылся от Мии, не желая посвящать ее. - Про что ты говорила, когда будила меня? – Крича, спросил я по ту сторону двери. Разозленным и рассерженным голосом, она ответила: - Сегодня годовщина у моих родителей и они зовут тебя на семейный ужин. Если ты соберешься за пол часа, то тебе хватит времени хотя бы не разочаровать их в твоей пунктуальности, потому что во всем остальном ты не айс. *** - Так надолго ли ты в ЛА? – Повернувшись ко мне, спросила мама Мии. Она держала в руке бокал красного игристого вина, купленного в Токио, откуда они потом поехали во Францию, а затем в ЛА, почему мы как раз и встретились. Это было в их жизни первое долгое и совместное приключение, поэтому они не потеряли возможности встретиться с нами и взять меня в свой круг. - Пока не закончиться показ мюзикла, - Отвечаю я, отпив немного вина, и поставить стеклянный бокал на стол из красного дерева, покрытый вышитой тонкой лентой скатертью. – Но, думаю, здесь я буду не столько нагружен, как в Сан-Франциско, потому что есть еще одна пара главных актеров, которые примут часть мюзиклов на себя. - Даррен очень любит это, - Положив руку ко мне на плечо, сказала Миа. – Это его хобби. - Как и работа, - Исправил ее я, немного повернув голову в ее сторону, но не отворачиваясь от ее мамы, чтобы продолжить разговор с ней. – Я бы хотел не смешивать влечение и заработок денег, потому что первое подает ложные надежды, а второе превращает тебя в мелочного монстра. - Ты очень серьезен в этом вопросе, - Встрял брат Мии, который в этот момент подходил к столу и ставил на него… тарталетки? Так называются эти маленькие корзиночки, наполненные всем попало, типа икры, и подающиеся как закуска. - Музыка – мое все, - Отвечаю я, смотря на него. Мне кажется, что это, отчасти, похоже на допрос, где я главный подозреваемый в совершении преступления по недотрахиванию их дочери. – Но нужно иметь баланс между фанатизмом и рабочей этикой. Все-таки иногда кушать хочется. - А ты не снимался случайно в том сериальчике про геев? – Подняв серебряную вилку из семейного набора, который подарили мы с Мией в прошлом году, спросил отец. - «Хор». Да, - Нахмурился я. – Но он не про геев. - Да они там буквально на каждом шагу. Тогда я просто не смог не отвернуться от милой мамы Мии, молчавшей все это время, и не посвятить все внимание этому затронувшему очень важные ниточки в моем разуме разговору. - Этот сериал рассказывает о множестве жизней и множестве проблем, которые встречаются на каждом шагу. Гомосексуальность – это насущная проблема, из-за которой юное подрастающее поколение падает с многоэтажек и режет вены, потому что общество и их же родители не принимают их. - Гомосексуальность – это болезнь, которую надо победить. Взгляд ее отца горел алым огнем, и мне бы хватило одной капли бензина, чтобы этот огонь загорелся по полной катушке, потому что каким бы я гомофобом не был ранее, это в разы больше и опаснее. Но я не был готов так быстро окончить нашу стычку. - Что вы сделаете, если ваш сын случайно окажется геем? – Спросил я, указав на брата Мии. – Выкинете его из дома? Посадите на электрический стул? Что плохо в том, что парни любят парней, а девушки девушек? - Да в том, что Бог создал мужчину и женщину и он сказал им продолжать род человеческий! А гомосексуальность, как фашизм, были созданы Дьяволом и должны быть искорены с лица земли. Глубоко вдохнув, я сдержался, чтобы рассказать о множестве великих людей, имевших гомосексуальные наклонности. Я не рассказал ему о том, как трахал парня в рот и получал от этого больше удовольствия, чем от женской вагины. - Извините, - Отодвинувшись из-за стола, сказал я, трясясь от злости. – Мне надо в уборную. *** Я наигрывал мелодию Elvis Presley «Can't Help Falling in love» в номере отеля, когда Мия тихо подошла ко мне и села рядом на кровати, не смотря на меня. Мы оба чувствовали напряжение, но сложно было признаться в настоящих чувствах, которые не были похожи на старые. Мы тщетно… нет. Она тщетно пыталась держаться за воспоминания о счастливом прошлом, но я лишь с большим трудом мог молчать. Молчать обо всем, что творилось во мне. Мне так хотелось высказаться, рассказать кому-то о том, что творится в душе. - Давай просто… - Начала тихо Мия, пытаясь подобрать слова. Она вздохнула и запустила руку в волосы, убрав их с расстроенного лица. – Может… Нам стоит поговорить об… обо всем? - Like a river flows surely to the sea, - Запел я строки из песни тихо, чтобы не изменять этой благоговейной тишины, постелившей одеяло в комнате. - Darling so it goes. Some things are meant to be. (Как река непременно впадает в море, милая, некоторым вещам суждено быть) Усмехнувшись, Мия сказала: - Я бы поддержала, но мне на ухо медведь наступил. Тогда я повернулся к ней и продолжил петь, немного изменив слова песни: - Take my hand, take my whole life too, - Девушка положила свою маленькую ладонь мне на бедро, но я не остановился, сглотнув. – But I can help falling in love with you. But I can help falling in love with you. ( Возьми мою руку, возьми всю мою жизнь. Но я могу не любить тебя) Это было признанием. Моим признанием. Тогда, опустив глаза, Мия убрала руку с моего бедра, отсаживаясь дальше. Она поняла о чем. Она поняла, что так я общаюсь с ней и общался раньше – через музыку. Она, наконец, поняла, что, сколько бы я не слышал отказов и предложений быть актером, музыка никогда не пропадет из моего сердца. Она всегда будет частичкой меня. Закончив играть, я тихо убрал гитару и повернулся к Мии, ожидая ее слов в полном молчании. Никогда в моем доме еще не было такой сокровенной тишины, что шум улицы мог доноситься сквозь закрытые окна. - Пожалуйста, не молчи, - Попросил я, не в силах ждать ее приговора. Подведя ко рту кулак, девушка прикусила указательный палец, как всегда делала, когда волновалась. Я так много знал о ней и так много любил в ней когда-то, но сейчас это стало другим. Я стал другим. - Ты был с кем-то во время турне? – Дрожа голосом, спросила, наконец, Мия, не поднимая глаз на меня. Зажав губы, я опустил голову на руки, оперившиеся на колени, и старательно пробовал подобрать слова. Как? Как говорить ей то, что сложно признать для себя? - Это было до турне, - Сообщил я, выпрямившись, и тогда девушка повернула свое потускневшее лицо ко мне. Ее глаза наполнились слезами. Такими холодно-голубыми, что мое сердце сжалось. - Ты… не любил меня уже тогда? – Спросила она. - Нет-нет, - Заторопился я, взяв ее за руки. – Я любил тебя и люблю. Просто… по-другому. - Как это…по-другому? – Сжав мои руки в своих, сказала Мия. Она держалась за нас, держалась до последнего. - Как друга, сестру. Я… не знаю… Мне кажется, я бисексуал, Ми. Я… я был с мужчиной. Оттолкнувшись, девушка посмотрела на меня удивленно. - Ч-что? – Заикнувшись, переспросила она. Повторить это получилось сложнее. - Я не знаю, какой я ориентации, точно. Могу сказать, что был только с одним парнем и больше ни с кем не смогу быть из мужчин. - Это из-за меня? - Нет, Боже, - Я обнял ее за плечи, прижимая к себе и чувствуя тяжелые всхлипы на своей груди. – Ты самая лучшая, прекрасная и красивейшая девушка, которую я встречал. Ты такая милая и понимающая, и мне жаль, что тебе сейчас так больно из-за меня и моих задвигов. Я люблю тебя, дорогая. - И я тебя, - Тихо откликнулась она, сжимая мою футболку в своих крошечных женских ручках. Я признался ей, и это было одной из ступеней лестницы моего самопонимания. *** Через несколько дней я вернулся на работу. Мы снова прошли через длительную подготовку, а потом и через сам номер. Снова кланялись, снова получали аплодисменты и восторженные отклики. Снова разошлись по своим гардеробным. Снова я сидел и снимал тонны макияжа с лица, как вдруг менеджер постучал в мою дверь. - Ты редко заходишь так часто, - Усмехнулся я, посмотрев на его отражение в зеркале, но парень не зашел внутрь, а только слегка высунул голову. - К тебе посетитель, Даррен. Тот исчез, и тогда в маленькую комнату зашел он. Ритм моего сердца приостановился и подстроился под стук каблуков его туфлей, ступающих по деревянному полу. Свет ламп, казалось, полностью погас, и лишь один прожектор провожал его до середины комнаты. Дверь за ним захлопнулась, и я вздрогнул, поймав его взгляд в отражении. Мы выжидали первого слова, звука, намека. Часы на стене тикали, отдаваясь эхом в ушах. Это был он. Это был Крис. Он смотрел на меня, держа в руках букет с цветами. И тогда я вспомнил того парня, которого увидел пару дней назад на концерте. Я не ошибся тогда. Господи, это казалось мучительным. - Когда ты решил приехать в ЛА? – Спросил я, встав с кресла, но не поворачиваясь, чтобы сдержать себя. Его голос был таким же по-мужски тонким: - Когда ты уехал в Сан-Франциско. Почти сразу же. Потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в своих проблемах и прийти к этому решению. - И как с их решением? - Это я хотел и у тебя спросить. Обернувшись к нему, я присел на край стола и сжал в руках его. Мы не менялись позициями сейчас. Всегда я был доминантом, просто сейчас ему надо было знать, изменился ли я. - Я рассказал о нас Мии, - Признался ему я и взглянул в глаза, пытаясь сказать этим, как мне сейчас нужен был он и как я рад тому, что он здесь. – С трудом, конечно, но она меня поняла… - Я не говорил Уиллу, - Перебил меня Крис, и тогда я остановился, чтобы спросить. - Ч-что? - Я не рассказал ему о нас, - Опустив голову, повторил парень. – Ты уехал, и я подумал, что даже если ты вернешься, то наши отношения не восстановятся, потому что ты или станешь больше гомофобом, или больше геем. - А тот вариант, что я сплю только с тобой, тебе не подходит? – Нахмурившись, спросил я. – Я изменил всю свою жизнь ради тебя, а тебе так сложно признаться своему парню в том, что ты ему изменял. Знаешь, как это тяжело было для меня? - Да ты даже не представляешь, как тяжело жить, спать с ним в одной кровати, каждый божий день думая о тебе? Как тяжело жить там, в тысячи миль отсюда, вспоминания те просто микроскопические моменты, а сейчас стоять здесь и выяснять с тобой отношения? - Ты прав, - Оторвавшись от стола, сказал я и двинулся вперед, преодолевая расстояние между нами. Я врезался в него, вцепившись руками в волосы и прикоснувшись губами с его, что нас отбросило к стене. Это были его губы, такие мягкие и горячие, что я прикусывал каждую по очереди, снова вспоминая эти сладкие ощущения. Это было его крепкое тело, его сильные руки, его мягкие волосы. Иногда казалось странным, что, будучи в хорошей форме, он оставался элегантным. - Незачем ругаться сейчас, - Опустив таз, сказал я. - О, Боже, - Выдохнул он в мои губы, когда наши бедра соприкоснулись. Его стоны были самые нежные, самые приятные и вкусные, когда произносились во время поцелуя. - Господи, Крис, молю тебя. У меня не было секса после того дня перед уездом, - Бесстыдно умоляю я, проводя руками по его прекрасному телу. Схватив меня за руку, Крис прошептал мне на ухо: - Я хранил себя для тебя. И это было чертовски раззадоривающее послание. Поэтому я был готов кончить хотя бы от того, что он стоял рядом со мной и держал меня за руку, прижатую к его прессу. Был готов отдаться ему прямо на работе и забыть о постоянных встречах с фанатами. Мне постучали в дверь, но я лишь рассерженно зарычал, покусывая шею Криса. Ох уж, этот его тонкий голосок и ярое мужское начало. Стягивая с него пиджак, я зубами вцепился в воротник, потянув его за собой вниз. Его руки гуляли по моей спине, груди, будоража кожу этими мягкими прикосновениями. Он быстро снял с меня футболку, опустив глаза, чтобы осмотреть всего меня. Блеск в его глазах был таким огненно воспаляющим, что я, схватив его за руку, повел к дивану, закрывая на замок дверь гардеробной. Повалил на кровать и насел сверху, покрывая поцелуями и укусами длинную шею и медленно расстегивая пуговицы рубашки, спускаясь следом за ней. - Мне очень нравится эта рубашка, - Отзываюсь я. – Она быстро расстегивается. Крис засмеялся, улыбнувшись той самой счастливой улыбкой, немного обнажающей зубы. Его тело оголяется передо мной постепенно с тем, как я спускаюсь ниже и ниже. И вот, когда я уже оказываюсь около джинсов, проводя кончиком языком от пупка до ремня на брюках, останавливаюсь, посмотрев на парня и спрашивая разрешение. Его щеки покрылись смущенным алым румянцем, а рот приоткрылся, но я видел в его глазах желание. Он хотел этого. Хотел, чтобы я прикоснулся к нему губами. - Ты знал, что для большинства ты кажешься девственником? – Спросил я, отстегивая ремень и со шлепком срывая его с глаженных прямых брюк парня. – Но я-то знаю, что в этой головке есть множество похотливых мыслишек. - Замолчи уже. Заманчиво улыбнувшись, я провел рукой по бугорку в его штанах, услышав шипение парня. О да, ему это нравилось еще больше, чем мне. Это казалось сном, который приснился мне на мой недотрах. Казалось, что снова мой мозг проектировал то, что так хотелось бы увидеть в жизни, снова я должен был проснуться с жутким стояком рано утром и дорабатывать рукой самостоятельно. Но сейчас это было правдой. Он, полуобнаженный лежит прямо передо мной и ждет, когда его достоинство окажется в моем рту, чтобы подарить ему удовольствие. Но вот в чем проблема – это был мой первый минет. В том плане, что я еще никогда и никому не делал их. Опустив ладонь под ткань боксеров, я гладил его, наблюдая за лицом Криса. Оно было таким прекрасным, таким красивым. Эти худые скулы, эти закрытые за темными густыми ресницами глаза, эти алые, залитые кровью от моих укусов губы. Мне вдруг захотелось еще раз поцеловать их, что я подтянулся к нему, работая рукой. - Я так скучал, - Прошептал я, проведя языком по мягким губам. - О Боже, я тоже, - Выдохнул Крис, положив свою руку на мою, словно помогая мне. Я не мог насмотреться на чувство наслаждения на его лице. Как он стонал, как закидывал голову, как прикусывал губу. Мне казалось, что сейчас это лучшее, что было в моей жизни. Что я никогда и никому так не хотел принести удовольствия, как ему сейчас. Мы провели ночь вместе. Снова вместе. Снова даря друг другу удовольствие. Снова, черт возьми, трахаясь как бешенные ненасытные кролики.