Резонанс

In the end, As my soul's laid to rest, What is left of my body Or am I just a shell? And I have fought, And with flesh and blood I commanded an army, Through it all, I have given my heart for a moment of glory, I gave it all. Black Veil Brides, «In the end» Золотое огненное море колыхалось над ней. Волны набегали жаром и страхом, волны шумели, заставляя дрожать. Она была здесь чужой, но вырваться не могла. У нее не было оружия, а вокруг было много враждебного. Иногда ей казалось, что весь этот мир — враг. Ее барьер принял на себя весь удар чудовищного жара и больше не восстанавливался. Она дрожала. Ее тело, без брони и одежды, горело и иссушалось. Крупные пузыри ожогов лопнули, оставив после себя красное мясо. Кожа на суставах потрескалась и сочилась желтовато-прозрачной жидкостью. Ноги были в кровавых волдырях. Шепард закрыла глаза и вдохнула жар. Главное не раствориться здесь и сейчас. Во что бы то ни стало ей нужно сохранить себя. Кайден Аленко. Имя отдавало песком, пеплом и острым чувством вины. Она отправила его на смерть — об этом было невозможно забыть. Он — ее память. Сейчас нужно было вспомнить их всех. Мертвых и живых. По именам, по ощущениям. Они были ее сутью. Ее стержнем и основой. Ее воспоминаниями. Она открыла глаза и заставила себя сделать шаг. Потом еще и еще один. Побежала вперед, подальше от жара, в сень огромных валунов, что виднелись в полукилометре к югу. Почва под ногами звенела при каждом шаге и распадалась десятками пикселей. Все это: пустыня, небо-океан, валуны было лишь иллюзией — в этом она была уверена. Урднот Рекс. В этом сочетании было много простого и мощного. Здесь чувствовалась опора и сильная рука. Рекс не боялся крови и всегда достигал своих целей. Шепард почувствовала, как что-то капнуло на ногу, и посмотрела вниз. Она охнула, не сумев сдержаться, и подняла руку вверх, разглядывая. Кровь сочилась сквозь поры ее кожи. Шепард стиснула зубы — останавливаться было нельзя. Нужно было бежать, пока были силы и время. Кровь текла, унося с собой жизнь. Она оставалась на ненастоящем песке, чернела бурыми пятнами, а потом распадалась под воздействием жара на блестящие пиксели. Кровь заливала глаза, и Шепард провела рукой по лицу. Ладонь была мокрой, как будто Шепард только что из душа вышла. «Что это за хрень такая?» Бежать, бежать. Сзади был жар и он наступал. Тело стянуло пленкой — кровь стала спекаться. Хорошо. Шепард остановилась на мгновение перевести дух и тут ее скрутило. Она закричала, как бешеная, и упала на песок, свернувшись в позе эмбриона. Словно тысячи крючков разом вонзились в тело и раздирали многострадальную плоть. Тело покрывалось темной коркой. Она росла на глазах, слой за слоем. Покрывала кожу, словно ржавчина слой железа. Кровь была для нее питательной средой. Шепард отключилась. Когда она вновь открыла глаза, то первым делом оглянулась. Огненные тучи придвинулись и уже были близко. Шепард села и только потом вспомнила, что было причиной ее обморока. Она уставилась на свои руки, ожидая увидеть корку или раны. Но ничего подобного: на руках Шепард были бронеперчатки. Хорошие, прочные, с новым блестящим покрытием. Шепард улыбнулась. Если не бояться крови, то можно достичь желаемого. Броня была как раз кстати, ведь босые ноги болели при каждом шаге. Шепард поднялась и вновь двинулась вперед. Это был странный мир, похожий на сон. Здесь все было другим. Мысль или фраза имели огромное значение. Иногда ей стоило подумать о чем-то и это появлялось, а иногда не происходило ничего. Сейчас она подумала о Рексе, о том, что он не боялся крови. Кровь связана с родом. В самом начале их сотрудничества Шепард помогла Рексу найти фамильную броню. И вот теперь на ней поскрипывала новенькая броня. Странно. Шепард мысленно обругала себя. Она сейчас думала о несущественном, а ведь нужно было вспоминать. И бежать от огненной бури. Блядь, даже на том свете ей не было покоя. Эшли Уильямс. Прямота и стальная жесткость. Эш всегда высказывала то, что думала независимо от рангов, званий и личных отношений. Если совесть умолкала, то можно было призвать образ Уильямс и немедленно устыдиться. Шепард не удержалась и огляделась вокруг. Может сейчас, опять что-то произойдет? Может откуда-то, появится Эш и поможет ей? Какая глупость. Расстояние до валунов не сокращалось. Они словно заколдованные неслись вперед, растекались нечеткими от жары очертаниями. Шепард стиснула зубы и ускорила шаг. Она должна добраться туда, иначе Эш ее просто засмеет. Ведь они еще встретятся. Тали Зора. Какой невероятный микс из сложного и понятного, хрупкого и прочного. Ее надо было вести, но при этом иногда сам оказывался ведомым. Тали бы расстроилась, если бы какие-то сраные валуны смогли обогнать Шепард. Ее голос из-под маски звучал бы удивленно, и она бы качала головой. Потом она бы обязательно нашла слова, чтобы приободрить. Дать живительного пинка, не выходя за рамки субординации. До спасительного укрытия оставалось совсем немного, когда силы оставили Шепард. Позади ее настигало огненное дыхание небес. Она упала на колени и зарылась руками в песок. Сухой воздух раздирал легкие, заставляя заходиться надсадным кашлем. Шепард не оборачивалась, но точно знала, что почва позади нее спекается в стекло от огня с небес. Должно быть, это было красиво, если смотреть сверху. Раскаленная полоса бежит по серому песку, оставляя за собой лишь черную поверхность-корку. Издалека фигура самой Шепард вспыхнет, как головка спички, и тут же погаснет, оставив обугленный остов. Шепард натужно улыбнулась краем рта, отчего на губах возникло несколько трещин. Ничего особенного, если смотреть сверху. Только вот она внизу, блядь. Лиара Т’Сони. Между ними было очень много общего и личного. Лиара бы помогла ей и не стала упрекать или смеяться — она всегда была чересчур серьезной. Именно Лиара спасла ее тело и дала ей второй шанс. Шаг, еще один, еще шаг из последних сил. Неужели Лиара рисковала собой просто так? Шепард вновь упала на колени. Неимоверная тяжесть пригибала к земле. Еще одно имя никак не удавалось вспомнить. Оно вертелось на языке, но все время ускользало из памяти. Шепард только помнила, что оно было очень важным и отдавало металлической горечью. Она сжала руку в кулак, колючие песчинки впились в кожу. Вермайр. Там тоже было много песка. Вермайр похож на Палавен. Так говорил Гаррус Вакариан. Недостающий кусочек мозаики лег на свое место, а в груди стало пусто, будто раскрылась огромная дыра. Шепард стиснула зубы и подняла голову. Ближайшее нагромождение камней было всего в десяти шагах. Из последних сил она кинулась вперед, вкладывая в этот рывок всю себя. Дыра в груди ширилась, но боли не было. Наоборот стало легче дышать. За спиной ревел огненный зверь. Облизывал жарким языком спину и больно кусал ноги. Шепард почти ослепла от песка, который поднимался от огненного вихря. Черная щель между камнями стала спасительным сюрпризом. Она прыгнула вперед и ужом проскользнула в нее, подобрала ноги, больно ударив колени, и с трудом втиснула их в крошечный промежуток. Ртом схватила воздух, перемешанный с песком. Огненный зверь зарычал, опаляя своим адским дыханием каменное укрытие Шепард. Потом он завыл яростно и безнадежно — добыча ускользнула от него. Летели мгновения — шум затихал. В груди уже болело от долгой задержки дыхания. Шепард выдохнула, а потом с наслаждением втянула в себя сухой и раскаленный воздух. Она была жива и вспомнила имя. От этого было очень горько и хорошо одновременно. Он был ей дорог по-особенному. Перед тем как сделать последний шаг на Цитадели она выдрала из себя с кровью и мясом все, что было связано с Гаррусом. Призрачные образы кружились как в детском калейдоскопе: крепкое рукопожатие, привычный запах, острый взгляд и я-прямо-за-тобой-ощущение, которое давало ни с чем несравнимую уверенность, что ее всегда прикроют. Она положила руку на грудь, но никакой дыры не было и в помине. Это был лишь морок. Шепард с трудом выползла наружу. Небо-океан было багряным. Когда оно начнет светлеть, ей надо будет вновь сорваться в поисках следующего укрытия. Сейчас у нее есть несколько минут на отдых. Она прислонилась спиной к горячему камню и бездумно ковырнула корку из спекшегося песка. При каждом прикосновении на почве вспыхивали светящиеся пиксели. Она закрыла глаза и тихо позвала его по имени. Ей хотелось, чтобы Гаррус сейчас оказался рядом. Пришел за ней и протянул руку, помогая подняться. Укрыл своими невидимыми крыльями. «Приди. Что тебе стоит? Я хочу, чтобы ты пришел». Звенящий звук заставил ее вздрогнуть. Она мгновенно подобралась и сжала кулаки за неимением оружия. В метре от нее возник светящийся круг, из которого поднимался столп света. Постепенно свечение гасло, и все ясней проступали очертания фигуры. Он шагнул к ней и протянул руку. Такой знакомый и настоящий, но он был не тем, кого она ждала. Он был еще одним именем, которое нужно было вспомнить. — Имя мне — Легион, ибо нас много, — сказал он голосом начисто лишенным эмоций. — Шепард-коммандер. Наверное, если бы он был органиком, в его голосе был бы укор. Или он и вовсе бы не стал с ней разговаривать. — Может, вас и много, но вы все мертвы. Она тут же спохватилась и поправилась: — Мы все мертвы. Его лицевой индикатор речи несколько раз мигнул. — Поправка. Шепард-коммандер жива. Он слегка наклонил голову, раздалось тихое жужжание сервомоторов. — Мы часть Шепард-коммандер. Мы есть. — Бред, — она покачала головой. — Но я рада тебе. Она протянула руку, и он помог ей подняться. Теперь их было двое. Командир и солдат, органик и синтетик. Объединяло их только одно — не-жизнь. — Зачем ты здесь? Лицевой индикатор погас на долю секунды, а потом вспыхнул снова. Прошло несколько мгновений, прежде чем он сформировал ответ. — Ответ на этот вопрос требует подготовки. Сначала вам нужно вспомнить все. Она кивнула. — Я вспомнила всех из своей старой команды. Назови кого-нибудь кроме них. — Миранда Лоусон. Миранда, чертова стерва с самодовольным взглядом. Мисс Совершенство. Только вот все это было напускным. Сила была лишь оболочкой, как хитиновый панцирь краба. Под ним же была плоть, целиком сотканная из комплексов и несбывшихся ожиданий от себя самой. У нормальной земной женщины беременность протекает девять месяцев. Миранда убила два года своей жизни на то, чтобы восстановить Шепард. Миранда была ее второй матерью. Шепард повернулась в ту сторону, куда ушла волна. Впереди расстилалась багрянная пустыня с редкими валунами, торчащими из поверхности, словно обломанные зубы. — Идем, — приказала она и быстро зашагала вперед. Нужно было успеть до новой волны жара с небес. Миранда бы сильно расстроилась, узнав, что два года ее жизни были потеряны просто так. — Легион, помоги мне вспомнить следующее имя.

***

Ильнар разглядывал большую прозрачную камеру. В ней на металлическом столе было распластано тело той, которую все считали мертвой последние пять лет. Было что-то ироничное в том, что сейчас спаситель всей органической жизни зависел от решений Ильнара. — Ну как дела? Он едва не подскочил от неожиданности. Сога. Она умела подходить бесшумно и всегда этим пользовалась. Ильнар резко развернулся, встретился взглядом с ней и тут же опустил глаза. Столько времени прошло уже, а он все никак не мог привыкнуть к тому, как кварианцы выглядели без своих гермокостюмов. — Я докладывал твоей матери о результатах. Довольно неплохих, надо сказать. Такой тип мозговой активности свидетельствует о… — Я знаю об этом, — перебила она его. — Но это случилось три дня назад. А что сейчас? Сога скривила губы и подошла ближе. Ее округлые бедра, обтянутые блестящей тканью, плавно покачивались при ходьбе. От нее пахло свежей листвой и морем. Видимо, она только что пришла с поверхности. Ильнар молчал, подыскивая ответ. — Мать будет недовольна, что нет прогресса. Ильнар опустил голову ниже, скрывая раздражение. Он же ученый, а не волшебник. — Мы делаем все, что возможно. Форсированные методики опасны, я уже объяснял. — Да-да, я помню, — ответила она рассеяно, не отрывая взгляда от распростертого за стеклом тела. — Сильная сука. Уже никто и ничто, а все сопротивляется. Ильнар промолчал. — Знаешь, мы бы хотели, чтобы она очнулась, — усмехнулась Сога и накрутила прядь своих волос на палец. Ее улыбка напоминала оскал, мелкие зубы производили отталкивающее впечатление. — Тогда мы бы могли разорвать ее на мелкие кусочки. Она ничто против нас. Ильнар про себя подумал с неожиданной злостью, что Шепард бы в землю вбила и Согу, и ее машины. Нельзя было так отзываться о герое. Но Сога была еще маленькой и глупой, поэтому он не стал ругать ее. Вместо этого он задал вопрос. — Сога, ты опять говоришь «мы» вместо «я». Ты же знаешь, что твоей матери это не нравится. Она взглянула на него так, будто ударила. Ильнар отшатнулся от испуга. Секунда и Сога пришла в себя. Взгляд ее фиалковых глаз вновь стал безмятежным. — Я забылась. Ноль-ноль-восьмой слишком силен. Он иногда берет вверх. Я прошу прощения, доктор. Ильнар кивнул. Он не мог ее не простить. Она же выросла на его руках за шесть с половиной месяцев. Сога была чуждой естественному миру. Киборгизированная химера кварианца и человека, результат научной мысли. Он взглянул на нее и едва заметно улыбнулся. Взгляд зацепился за причудливый орнамент на щеке. Усилители шли под кожей, образовывая единую сеть, которая занимала более пятидесяти процентов площади тела Соги. Ильнар очень хорошо знал это. Он сам вживлял их. — Если хочешь, я посмотрю ноль-ноль-восьмого. Она покачала головой и поджала губы. — Не надо, доктор. Я справлюсь, — улыбнулась она. — Я должна им показать, кто хозяин в моей собственной голове. — Я рад это слышать, Сога. Сога кивнула на стекло, за которым лежала Шепард. — Мать расстраивается, что все так долго. — А что мы можем сделать? Если мы будем торопиться, то потеряем ее. Нужно время, чтобы все нейронные связи в мозгу восстановились. Сога кивнула. В это время послышались легкие шаги, и в боксе появилась одна из машин Соги. — О, вот и ноль-ноль-пятый пришел. Не дождался мамочку. Ноль-ноль-пятый был похож на гета. Но это было лишь внешнее проявление. Внутреннее же устройство сильно отличалось от того, что было у гетов. Ноль-ноль-пятый, как и все подобные машины, был «завязан» на Согу: он не мог осуществить ни один процесс без связи с ее сознанием. Уникальнейшее технология «Цербера» позволила создать эту маленькую общность: СОГу (синтезированный органический гибрид) и ее машины. Сога подошла к ноль-ноль-пятому и положила руку ему на плечо. Его лицевой индикатор мигнул несколько раз. Сога выглядела отрешенной. Но Ильнар знал, что это не так. Она сейчас общалась с машиной с помощью внутренней связи. Через некоторое время она вновь взглянула на Ильнара. Виноватая улыбка тронула ее губы. — Я не могу их надолго оставлять одних. Доктор, вы такой злой, что не разрешаете им сопровождать меня здесь. — Я понимаю, но таковы правила. А ты все время с ними общаешься? Я уже говорил, что их можно отключать. Она кивнула. — Да, конечно. Так и делаю. Ильнар знал, что она лжет. Сога слишком сильно привязалась к своим машинам, и это могло стать проблемой. — Но ведь сейчас ты их не отключила, поэтому ноль-ноль-пятый и ушел тебя искать. Она напряглась и сощурилась. Ноль-ноль-пятый при этом повернул к ней «лицо», несколько раз мигнул индикатором, а затем взял ее под руку и потянул к выходу. — Мне надо идти. Ильнар не стал настаивать, чтобы она осталась, но его крайне заинтересовал жест ноль-ноль-пятого. Машина сама проявила инициативу? Или это Сога приказала ему так сделать, чтобы разыграть Ильнара? Ильнар отвернулся и посмотрел через стекло. Надо будет выяснить это. А пока ему надо было возвращаться к работе.