***
К его приходу уже подготовились. Лайнак Дмарш в окружении группы сотрудников стоял внизу в просторном холле. Он официально поздоровался с Балаком, склонив голову влево, а затем тихо сказал: — Мы ждали тебя позже. Дети-то еще спят. Балак кивнул. Он пришел сюда не только из-за детей, хотя ему всегда было интересно смотреть на них. Самым старшим было около трех лет, но они выглядели гораздо более развитыми, чем их обычные сверстники. — Идем к тебе. Они прошли мимо безмолвных сотрудников в одинаковой форме. Лестница сияла чистотой: ступени из искусственного камня излучали приятную бежевую теплоту. За ними последовали охранники. Лайнак глянул через плечо и спросил: — С каких это пор тебя охраняют земляне? — Это ее люди. Лайнак ничего не ответил, но скривился. Все из окружения Балака знали, что обсуждать решения начальника личной безопасности Президента бесполезно. Даже если телохранителями были здоровенные земляне с вытатуированными на шеях ошейниками. — Что-нибудь сейчас требуется? — спросил Балак, когда они уже почти поднялись наверх. Кабинет директора находился в конце большого светлого коридора, украшенного электронными картинами. Лайнак отрицательно качнул головой. — Нет, все есть. Жилые помещения в хорошем состоянии, учебные комнаты выше всяких похвал. Я тут связался с одним профессором. До войны он занимался педагогикой, интересные методики разработал. Хочу привлечь его к сотрудничеству. — Хорошо, – согласился Балак. — Только держи в курсе Службу безопасности. Все надо будет делать через них. Не хочу никаких утечек в прессу. — Да, конечно. Я стараюсь вести себя максимально осторожно. Дверь директорского кабинета, окрашенная в цвет темного дерева, издала мелодичный перезвон, зашипела и мягко отъехала в сторону. Здесь царила полутьма. Лайнак активировал занавеску с уни-инструмента и кабинет залило розовым светом утренней Харсы. Балак подошел поближе к окну, расстегнул куртку и сел в кресло. — Я хотел тебя еще раз спросить насчет стимуляции роста. Лайнак в этот момент наливал выпивку и, судя по тому, как громко звякнуло горлышко бутылки о стакан, у него дрогнули руки. — Опять, — проворчал он. — Да кто тебя вообще надоумил на это? Он подошел к Балаку и протянул ему стакан, в котором плескалась пахучая прозрачная жидкость. Балак поморщился. Он гурманом не был, но пить разведенный спирт с отдушкой совсем не хотел. — Прости, но больше у меня ничего нет, — сказал Лайнак, заметив его выражение лица. — Хотя бы я его делаю сам. Я-его-делаю-сам прозвучало как оправдание. Плодородные земли на Кхар'шане были почти все уничтожены во время вторжения Жнецов. И чтобы восстановить их потребуется не один год. До войны Гегемония была крупным экспортером ягодных вин, теперь же от этого остались лишь воспоминания. Мать Лайнака держала маленькое винопроизводство, вот у него и осталась тяга к я-сделаю-сам-сраное-пойло-с-лимонадным-концентратом. Ностальгия на развалинах. — Мне нужны эти дети и как можно скорее. Балак качнул стаканом и сделал небольшой глоток. Ягодный вкус отозвался на языке химической кислинкой, но в целом все оказалось не так уж плохо. Алкоголь огнем прошелся по пищеводу, разошелся в желудке приятным теплом. — Ты прав, с искусственным дерьмом оно пьется лучше. — Напоминает о вине, которое делала моя мамаша, — слегка улыбнулся Лайнак. — Так вот, по поводу стимуляторов. Это даст краткосрочный эффект, но скажется на психическом состоянии. — Но эти дети отличаются от Джей, разве нет? Они имеют индивидуальный набор генов. Может, у них такой побочки не будет. Лайнак утвердительно кивнул. Он присел на краешек стола напротив Балака и машинально потер щеку. — Скажи лучше, кто не отличается от нее. Я вообще не очень понимаю, зачем «Цербер» создал клона, могли бы вполне вырастить отдельные органы в «банках». А стимуляторы — зло. Я это уже говорил и буду повторять вновь. И дело вовсе не в наборе генов. Чтобы ребенок вырос и полностью сформировался, природой заложен вполне нормальный срок. Не надо в это лезть — не получишь потом отклонений. Балак чуть было не ответил «о'кей», но вовремя спохватился. — Ладно, я тебя услышал. — Ага, и прими услышанное к сведению. Лайнак помолчал. Вид у него был такой, будто он хотел спросить, но не решался. Было ясно, что-то не дает ему покоя. Однако в последнее время он отучился лезть с расспросами, чтобы лишний раз не вызывать гнев друга. Балак усмехнулся. — Ладно, валяй. Я же вижу, что тебя просто распирает. — Скажи, как ты ее уговорил? Балак покачал головой. — Я ее не уговаривал, а просто предложил. — Но… — Не спрашивай, сам не знаю, что у нее в голове. Она почитала информацию в экстранете, поговорила с врачами, а потом сказала, что это ее жизнь и здоровье. Ее риск. Поставила условия, что расу, пол и имя выберет сама. Так что меня ждет сюрприз. — Охренеть, как ты только на это пошел, — посочувствовал Лайнак. — По крайней мере, она уже два месяца не пиздит подчиненных биотикой, не нажирается и не сидит на парапете на двенадцатом этаже, болтая ногами. — Это все из-за того случая… — Не было «того случая»! — резко перебил его Балак. Раздражение подступило к горлу, противно булькнуло где-то в трахее. — Мы поступили верно в той ситуации. Единственно верно. А Джей такая сама по себе: если она не убивает других, она начинает убивать себя. Может, у нее хоть сейчас проснется инстинкт самосохранения, и она немного успокоится. — Сомневаюсь я, — покачал головой Лайнак. Взгляд у него стал тревожным — он вполне искренне переживал за свою глупую пациентку. Привязался к ней за столько-то времени. — Как она сейчас себя чувствует? — То же самое. Или злится по всякому поводу, или трахаться хочет. У нее два состояния, плавно перетекающие одно в другое. Хотя нет, теперь ее еще периодически тошнит. Лайнак залпом допил то, что было у него в стакане. — Ты можешь ее потерять, — сказал он тихо. — Я в курсе, — в тон ему ответил Балак. — И, поверь мне, я этого не хочу. Ему было жаль Джей и он чувствовал свою вину за то, что пошел против ее воли четыре года назад. Лучше бы она не знала о той сделке. Но некоторые вещи были важнее личных отношений и даже жизни отдельных людей. Одной из таких важных вещей была Академия и ее воспитанники. Секретный проект, чуть более полутора тысяч мальчиков и девочек, созданных сторонней организацией из тщательно отобранного генетического материала. Дети, которые должны были получить лучшее образование. Предрассудки старого батарианского общества не будут иметь власти над ними, ведь им будет неизвестно понятие «качурра» и почему талант не может являться мерилом успешности. Дети, которые станут цветом их обновленной расы. Балак верил в это. Как и в то, что цена, заплаченная за такое будущее, была вполне приемлемой.***
Как только Балак прибыл на Кхар’шан, о нем тут же поползли самые невероятные слухи. Как и о его загадочной помощнице. Ее мало кто видел и только несколько самых приближенных знали, как она выглядит, но это не мешало распространению баек самого похабного толка. Самым безобидным прозвищем для нее стало «человеческая шлюха». Но точно никто не ожидал, что именно ее он решится сделать своей правой рукой. Балак отлично помнил, как четыре года назад объявил на собрании высшего офицерского состава о создании отряда «Варрен» и представил всем командира. Джей была тогда похожа на заупокойного духа от напряжения и усталости. На ее лице живыми были только глаза. Темно-синие из-за контактных линз, они казались наполненными безысходной решимостью до краев. Два глубоких океана на одной планете, безнадежно съехавшей с орбиты. Жаль, что офицеры на том собрании не могли видеть этих глаз-океанов под глухим гермошлемом, иначе бы они точно не стали возмущаться. Они бы тихо-мирно засунули свои языки в задницы и молчали, обозначая согласие. А так уважаемые военные подняли такой галдеж, что и слова сказать было нельзя. Аренн стояла рядом с Балаком, кусала губы и держала руку на пистолете. Бунт и кровавая баня были нужны им меньше всего. Больше всех надрывался Дират Дахак, капитан небольшого фрегата «Атархи». Глотка у него была луженная, орал он громче всех про предательство идеалов, измену Родине и неуважение к традициям. В диком гвалте никто не заметил, как Джей отошла от Балака и выбросила вперед сжатый кулак. Дахак взлетел над столом и запрокинул голову. В мгновенно наступившей тишине был слышен только его хрип и шаги Джей. Она медленно шла, держа перед собой стиснутый кулак — темная энергия влекла Дахака, прямо к здоровенному окну конференц-зала. Никто из присутствующих не двинулся с места, когда Джей махнула рукой. Дахака треснуло об стекло. От первого удара прозрачная поверхность покрылась сетью серебристых трещин, от второго и третьего стекло испачкалось кровью из разбитого затылка жертвы. После четвертого оно громко хрустнуло и рассыпалось, а Дахак, раскинув руки, опрокинулся вниз. Конференц-зал мгновенно наполнился звуками города и холодным воздухом. Послышался звук удара и крики внизу. Джей медленно повернулась лицом к присутствующим. Ее силуэт четко выделялся на фоне светлого неба. — Господа, не следует нарушать регламент, — сказала она. Искаженный передатчиком гермошлема голос выдавал, что она слегка запыхалась. — Иначе мне, как начальнику личной охраны рийяда, придется наводить порядок. Она встала по стойке смирно и, наклонив голову влево, обратилась к Балаку: — Рийяд. Ее «наведение порядка» оказалось сюрпризом не только для присутствующих, но и для Балака. Он услышал, как Аренн тихо пробормотала: «Нихуя себе начальничка ты подобрал», и обвел всех присутствующих взглядом. Блядь, надо будет потом объяснить Джей, что не нужно выкидывать подчиненных из окна без его разрешения. Радовало, что спустя два этажа под ними была терраса и, возможно, Дахак еще был жив. Его смерть сейчас была бы совсем некстати. Все глаза были устремлены на Балака. Надо было как-то выйти из дурацкой ситуации. Он кашлянул и сказал, сохраняя внешнюю невозмутимость: — Думаю, на этом собрание можно считать законченным. Вопросы? Вопросов не возникло. Назначение бывшей наемницы «Синих светил» Джей Джонсон начальником личной охраны рийяда поначалу все восприняли плохо. Даже ее немногочисленные подчиненные смотрели на нее с недоверием. Другое дело, что проявлять открытое неповиновение никто не решался, учитывая ее взрывоопасный характер. Джей была независима. Она слушала только Балака, да и то иной раз спорила и делала все по-своему. Еще на нее могли оказывать влияние Аренн и Лайнак. На всех остальных она смотрела как на пустое место. Балака это устраивало. Главное, что Джей нельзя было подкупить или уговорить. Она зависела от него и не допустила бы, чтобы ему причинили вред. Лучшую опору и представить было сложно. Первым делом она стала подбирать себе людей. Притаскивала с улицы каких-то бывших рабов-землян, уголовников, психов, шлюх и мелких гопников. Балак пытался ее отговаривать, но она словно клещ цеплялась в каждую кандидатуру и рьяно доказывала, что вот этот-то отморозок им реально нужен. Без-него-ну-просто-никак. Один раз она притащила Лайнаку полумертвого мальчишку. Происхождением тот был из Нижних, в мозгах контролирующий чип, в основании шеи порт для подключения усилителя — красота. Джей настояла на его лечении и потом сделала его своим сержантом. Мальчишку звали Дарн Манак и он был неграмотным маленьким зверенышем. Естественно, что такое поведение совсем не повышали популярность Джей среди кадровых военных, но ей это даже нравилось.***
Поначалу Джей была нестабильна. Это выяснилось сразу же после того, как она заполучила свой драгоценный усилитель и стала тренироваться. Балаку пришлось приложить огромные усилия, чтобы только раздобыть армейский L5. Джей привыкала к нему заново в течение нескольких недель. Первое время у нее кружилась голова, тряслись руки и случались приступы рвоты. Джей умудрилась усугубить эти неприятности. Она хотела набрать прежнюю силу за короткий срок и стала злоупотреблять нейростимуляторами. Польза от этого была, но проявился и серьезный побочный эффект. Иногда она впадала в транс. Сидела, качая головой, как механическая игрушка. Или начинала смеяться до икоты без видимой причины. Или выходила из себя, да так, что становилась похожа на крогана в состоянии берсерка. Один раз она чуть не задушила Балака в таком приступе бешенства. Они повздорили, а потом его вздернуло над полом и невидимой силой сдавило горло. Дальше потемнело в глазах. Только каким-то чудом Джей пришла в себя и остановилась. Балак очнулся от того, что она трясла его и пыталась делать искусственное дыхание. Уменьшение дозы нейростимуляторов или их отмена могли бы решить проблему, но Джей противилась этому. После случая с удушением Балаку надоело препираться, и он просто выбросил ее таблетки. Тогда же проявился еще один побочный эффект. — Твою мать! Она ворвалась к нему в отсек как вихрь. Синие глазищи сверкали, волосы на голове стояли дыбом под воздействием темной энергии. Балак различал ее масс-поле верхними глазами в виде едва заметной дымки. — Блядь, говорила же не трогать! Убью, сука! Ее не останавливало, что Балак был в броне, а она — в обычной одежде. Биотическое преимущество делало эту разницу несущественной. Он успел активировать кинетический щит и кинуться на нее до того, как она выбросила вперед кулак. Щит затрещал и засветился, встретившись с ее барьером. Балак схватил ее за запястья и толкнул лицом к стене. Прижал всем корпусом. Взревев раненным зверем, Джей попыталась вырваться. Она билась как рыба в сети, но ничего не выходило. — Тихо, успокойся, — бормотал он, сильнее прижимая ее к стене. — Прекрати! В таком положении она не могла навредить ни ему, ни себе, но если бы вырвалась, мало бы не показалось. Она извивалась, норовя выскользнуть. Сильно дернулась несколько раз, пытаясь лягнуть его. Потом немного угомонилась. Прижалась лбом к стене и застыла, тяжело дыша. — Просила же не трогать! Просила же. Неужели так сложно не лезть?! Неужели... — Тебе плохо от этого дерьма, — сказал он как можно спокойней. — Смотри, какой бешенной ты становишься. — Иди ты, сволочь! Ненавижу тебя! Ее голос захлебывался от злости, срывался на визгливые нотки. Барьер ослабевал. Казалось, что еще немного, и она успокоится. Но стоило Балаку ослабить хватку, как она рванулась вперед. На этот раз ей удалось освободиться. Джей ударила его локтем под дых, правда, без особого успеха. Бросилась в сторону и Балак лишь успел перехватить ее за полу форменной куртки. Затрещала раздираемая ткань. Джей развернулась и с размаху заехала ему кулаком в челюсть. Щит спас его зубы, но вот язык он все-таки прикусил. Тело Джей вновь стала окутывать аура темной энергии. Боль и кровь от прокушенного языка только раззадорили его. Он схватил Джей за пояс, повалил на пол, и они сцепились, как два паука в банке. Она пыхтела ему в ухо и норовила двинуть посильнее. От соприкосновения щита и барьера нестерпимо воняло озоном. Экзо-усилители в его броне сделали свое дело — Джей оказалась обездвижена во второй раз. Балак лежал на ней сверху, вклинив колено между ее ног и прижав разведенные руки к полу. Главное было не дать ей шанса оторвать ему голову. Зрачки Джей были расширены, губы поддергивались. Неожиданно она выгнулась под ним, запрокинула голову и застонала. Согнув ноги в коленях, стиснула Балака бедрами. Ее барьер вспыхнул с новой силой, а потом сопротивление между ним и кинетическим щитом пропало. Только спустя несколько мгновений до Балака дошло, что она просто сняла свою защиту. Реакции у Джей смешались из-за нейростимуляторов. Бедняга уже и сама понимала, чего ей хотелось: убивать или трахаться. Мышечное возбуждение вылилось во что-то совершенно блядское. Балак слегка охуел, когда она стала выгибаться и ерзать под ним с вполне понятными целями. Не, обычно он и сам был не против, но переход от размажу-тебя-по-стенке до хочу-тебя-прямо-сейчас был быстроват. Он с отвращением проглотил скопившуюся во рту кровь и выпустил левую руку Джей. — Сучка. Рука в бронеперчатке плохо годилась для нежных ласк, а вот для новых ощущений — вполне. Он погладил ее по щеке, надавил большим пальцем на нижнюю губу, принуждая открыть рот. Белые зубы с тихим стуком сомкнулись на защитном покрытии. Ну уж нет, так просто не отделается. Балак протолкнул палец дальше, грубо надавил ей на язык. Джей застонала, но даже не сделала попытки прекратить это. Сейчас она ничему не противилась. И почему-то он был уверен, что даже засунь он ей в глотку целый кулак — она все равно кончит. Немного помедлив, он выпустил ее правую руку. Она тут же обняла его, невесомо провела ладонями по плечам, нежно погладила затылок. Ее губы мягко обхватили его палец, а язык изнутри прижал его к зубам и небу. Джей было все равно, что Балак мог выбить ей зубы одним движением. Ей хотелось трахаться. Даже если бы на его месте был кто-то другой, она бы вела себя точно так же. «Ну, ты у меня, блядь, получишь», — подумал он с неожиданной злостью. Балак замер, чувствуя, как ее пальцы скользнули вниз и осторожно дотронулись до его лица. Теплые и бережные, они прошлись по лицевому хрящу, погладили скулы. Он убрал руку и наклонился вниз. Поцелуй вышел неспешным и жадным, чуть солоноватым. Кончиком языка он прошелся по ее мягким губам, толкнулся дальше, ощущая тупую кромку ее резцов. Джей торопливо выдохнула ему в рот и надавила ладонью на затылок, охотно отвечая. Ей нравилось целоваться и прикусывать его губы своими странными человечьими зубами. Балаку стало жарко. Внизу живота заметно потяжелело. Он отстранился от Джей, приподнялся на локтях. Заглянул ей в глаза. Казалось, что ее темные расширенные зрачки поглощали свет — в них ничего не отражалось. Застежка на ее куртке лопнула во время драки. Балак раздвинул полы — под белой тонкой майкой отлично проглядывались небольшие груди с твердыми сосками-горошинами. Джей слегка выгнула спину и, задрав майку, ладонями сжала груди с боков. Потом ее ладони скользнули по исчерченному шрамами животу, пальцы вцепились в пряжку широкого армейского ремня. Оттолкнув ее руки, Балак сам расстегнул брюки и ремень. Резким движением вытянул его из шлевок. — Зачем это? — хрипло спросила она. — Заткнись. Балак отстегнул свои перчатки — единственную деталь брони, которую можно было снять быстро. Завел ладони под спину Джей, нащупывая худые лопатки, и рывком поднял ее на себя. Послушно сев, она потерлась скулой о его щеку — от нее пахло озоном и терпким человеческим возбуждением. Джей потянулась к нему, уткнулась носом в шею и слегка укусила. И тут же поцеловала место укуса, будто извиняясь. Балак огладил ее плечи и потянул на себя. Послушавшись, она подалась вперед и встала на четвереньки. Коротко выдохнула и торопливо спустила брюки с бельем до колен. Рука сама собой потянулась к белой ягодице. Шлепок вышел звонким. Джей вздрогнула, вильнула бедрами и едва слышно застонала. На тонкой коже остался яркий четкий след от удара. Тело у Джей был интересным. Нет, в нем не было сексуальности азари или женственности батарианок. В нем был контраст. Гладкость кожи сменялась сеточками шрамов. Маленькая грудь была упругой и отлично ложилась в ладонь. Твердый, как камень, живот был золотистым от крошечных рыжеватых волосков и бархатистым на ощупь. Балак осторожно провел пальцем по грубому багровому рубцу на бедре, который тянулся от колена и до подвздошной кости. Джей шумно выдохнула, когда он завел ей руку между ног, провел пальцем между влажных горячих складок. Внизу живота стало не просто тяжело и тесно. Собственное возбуждение давило так, что стучало в висках. Катетер от мочеприемника бронекостюма, который он обычно вообще не ощущал, стал похож на раскаленную спицу. Блядь, ну кто-то за все это получит! Этот «кто-то» тем временем стоял на четвереньках и старательно раздвигал ноги. Шумно дышал и крупно вздрагивал, виляя жопой и хрустя костяшками пальцев. Куртка на «ком-то» задралась, демонстрируя поясницу и дорожку острых позвонков, переходящую в темную щель между ягодиц. Джей хотелось, чтобы все закончилось быстрее. Это было видно по ее дыханию, жестам, языку тела. Вот только она совсем не умела объяснять, как ей этого хотелось. Выходило всегда так, что Балак вынужден был предугадывать ее желания и исполнять их. Не в этот раз. Он надавил ей на спину, заставив прогнуться в пояснице. Затем выпрямился и намотал ремень на кулак так, чтобы образовалась короткая петля. Хлестко щелкнул себя по бедру. Джей от этого звука напряглась и поежилась. Лица ее он не видел, но мог представить, как она кусает губы, отчего они становятся яркими и припухшими. Эта мысль почему-то завела сильнее всего остального и в тоже время добавила злости. Он покачал ремнем, примеряясь, а затем хлестнул вполсилы. Джей дернулась, но не издала ни звука. На белой коже проступила розовая полоса. Второй и третий удары она перенесла также. А вот четвертый вышел сильнее — Джей сгорбилась, инстинктивно стремясь опустить пострадавшую часть тела. — Э, нет. Так дело не пойдет. Наклонившись, он взял ее одной рукой под живот, а второй надавил на поясницу, заставляя ее вновь принять нужное положение. Попутно прошелся по груди, грубо потеребив соски. Джей придушенно всхлипнула, мотнула головой. — У нас с тобой заключена сделка, разве нет? Она промолчала, тяжело дыша. — Отвечай! Балак удобней перехватил ремень и размахнулся. Удар пришелся по свежему розовому следу — кожа набухла тонкой красной полосой. Перестарался. Джей громко вздохнула и выпалила: — Да! — Ты должна выполнять мои приказы, так? — Да. — Так почему ты их не выполняешь? Молчание нарушило лишь шуршание одежды, когда она пошевелила затекшими руками. — Отвечай. На этот раз Балак не стал бить, просто качнул ремнем, так что он лишь коснулся ее ягодиц. Джей дрогнула. — Я была не права. Больше не буду, — ответила она едва слышно. — Громче! — Да блядь… Неправа я была! Исправлюсь. Ну, хватит. В последней фразе послышалась чуть ли не мольба. От такой интонации Балака в очередной раз бросило в жар. Он отбросил ненужный теперь ремень и наклонился над ней. Осторожно провел ладонями по следам порки, сжал поджимающиеся ягодицы, вырвав из нее страдальческий полувсхлип-полувздох. Средний палец едва протиснулся в тугую горячую дырку, истекающую смазкой. Джей опустилась на локти, максимально прогнув спину. Когда его большой палец надавил и проник во вторую дырку насухую, она вскрикнула, подалась вперед и вцепилась зубами в рукав собственной куртки. Перехватив ее под бедра, он потянул ее к себе, загоняя пальцы до конца и сжимая их между собой. Под ними ощущалась пульсация живой плоти. Тело Джей напряглось, словно оно целиком состояло из стальных тросов и они все разом натянулись, готовясь вот-вот лопнуть. Балак рыкнул, стараясь отвлечься от собственного болезненного возбуждения, которое никак не могло найти выход. Еще одно долгое сокращение, Джей вскинула голову, не сдерживая крик. Ее напряженные худые лопатки под курткой были похожими на сложенные крылья. Чужой оргазм отдался в висках грохотом собственной крови. Балак вытащил из нее пальцы с влажным звуком, и Джей съежилась на полу. Секунду он глядел на нее, потом встал и, пошатываясь, пошел в санотсек. Больше Джей к нейростимуляторам не прикасалась. Отучил.***
— Посмотри, какой грустный у тебя начальник личной охраны. Балак обернулся. Он только недавно вернулся из поездки в Академию и сидел, крепко задумавшись о дополнительных источниках финансирования. Даже не заметил, как открылась дверь. Аренн как всегда выглядела здорово. На ней очень ладно сидел темный приталенный костюм с погонами. Джей же была не похожа на саму себя в непривычной гражданской одежде. Ей явно не хватало черной формы с серебряной мордой варрена на плече. — Точнее, бывший начальник, — поправилась Аренн, не спуская взгляда с Джей. Та, казалось, не слышала ее. Прошла к столу и, раздвинув полы короткого пальто, села в кресло. Она тряхнула левой рукой, из-под рукава показался блестящий широкий браслет. Джей машинально поправила его. — Что с ней? Аренн бросила на Балака выразительный взгляд и достала из бара-холодильника бутылку воды. — Ничего. Не видишь, мы не в настроении. Но передача дел прошла штатно. Манак теперь отвечает за твою безопасность — Блядь, — пробормотал Балак, чтобы его могла расслышать только Аренн. Обычно, когда Джей бывала расстроена, она злилась. От нее искры летели и аура исходила такая, что окружающие прилипали к стенам и усиленно изображали мебель. Сейчас же расстройство было тихим, непривычным и оттого странным. Аренн усмехнулась и, подойдя к Джей, поставила перед ней бутылку. — Манак на тебя так странно смотрел. Джей скривилась, как от зубной боли и подняла взгляд. — Нормально он смотрел. — Ладно, пусть будет по-твоему, — усмехнулась Аренн. — А почему именно Манак? Рийяду он не очень нравился или я что-то путаю? Она взглянула на Балака. — Не очень, — ответил Балак. — Но меня уговорили, что он самый лучший, самый профессиональный и вообще самый-самый. — Он хорошо знает свою работу, — с нажимом сказала Джей и глянула на него исподлобья. — Если он будет рядом с тобой, то я буду спокойна. — О’кей. Аренн ехидно улыбнулась. — Ревность — это так мило. Правда, Джей? — Заткнись, — едва слышно выговорила Джей и сжала кулаки. — Только не надо выбрасывать меня в окно, детка. У Аренн был талант говорить гадости. Сейчас она умудрилась задеть за живое и Балака. Он частенько ревновал Джей к подчиненным. Так вот Манака он особенно не переносил за биотику и молодость. И за то, что они с Джей сразу нашли общий язык — Манак стал ее первым сержантом и верным союзником сразу после того, как она возглавила «Варрен». Если бы Джей не настояла, хрен бы он сделал Манака начальником личной охраны. Внезапно Джей побледнела, зажала рот рукой и опрометью бросилась в приемную. Он проследил за ней взглядом и поднялся, намереваясь пойти следом. Аренн повернулась к Балаку. — Интересно, успеет добежать или нет. Вчера ее стошнило прямо в кадку с декоративным растением на глазах у губернаторов провинций. Почтенные губернаторы были сильно озадачены, но никто ничего не сказал, зная ее характер. — Не надо ее нервировать. — Прости. — Аренн обошла стол, уселась в кресло Балака и вытянула вперед ноги. Постучала каблучками по полированному полу. — Оторвись-ка ты от своих дел и отвези ее домой. Она ведь только тебя послушает. Не надо, чтобы ее видели в таком жалком состоянии. Балак кивнул и невольно глянул на широкий блестящий браслет на своей руке.***
После того как они прибыли на Кхар'шан, отношения застыли в одной точке. Были работа, ежесуточное напряжение, усталость и быстрая близость с взаимной дрочкой и краткими моментами нежности. О чем-то большем думать не получалось. Балаку это не нравилось. Ему все время казалось, что Джей может вильнуть хвостом, как кхар'шанский угорь, и уйти на глубину. Вокруг нее крутилось много всяких мужиков. Тот же сопляк Манак с его биотикой представлялся Балаку более завидным кандидатом для молодой землянки. Или Линн, человек, бывший раб и просто мудак с ярко-голубыми глазами. Или Альенде, тоже человек, но только черный, со шнурками, торчащими из башки. Или еще кто-нибудь, у кого был член, блядь. Балак не озвучивал своих опасений, но ревность сводила его с ума и делала невыносимым для окружающих. Спустя несколько месяцев после высадки на Кхар'шане он окончательно пересилил свои предрассудки и сам предложил заняться нормальным сексом. Внутренние барьеры съежились и исчезли под грузом ревности. Джей согласилась легко, но поставила условие, что сделает все сама. Балак был не против. В то время их штаб располагался в старом отельном комплексе в пригороде Атара. Вокруг был некогда красивый парк с обгоревшими деревьями, искусственными лужайками, которые были заняты под стоянку роверов и бронетранспортеров, и даже воняющее тиной озеро, на котором жили большие водоплавающие птицы. Романтика. Четыре часа личного времени в наличии и адское желание выспаться делали из их затеи обязаловку. Первым делом они оба приняли стимуляторы и выпили по энергетику. Искупались под холодным душем. Так что до кровати доползли бодро и с огоньком. Физиология у земных женщин была жуткой. Иной раз Балак даже начинал сочувствовать земным мужикам. Цикл длиной в месяц — а то и меньше — приводил его в священный ужас. У батарианок тоже случались такие дни, но они проходили легче, без болей, истерик и нервов, да и периодичность у них была раз в четыре месяца. Даже его ебанутая жена вела себя прилично по сравнению с Джей. Та же просто превращалась в стервозное нечто в это время. Еще у землянок, которые ни разу не занимались сексом, была такая штука, которую переводчик обозначил как «невинность». Насмотревшись видео из экстранета с воплями и каким-то диким количеством крови, Балак смиренно ждал пиздеца. В дырку Джей помещался его палец — ни больше, ни меньше. У самого ее входа, словно страж, была плотная тугая хрень, напоминающая резиновое кольцо. Как туда засунуть два пальца, а тем более член и не порвать это, он не представлял. Эта загадка годилась бы на условие математической задачки для старшей школы, если бы речь не шла о сексе. Балак чувствовал себя идиотом. Она обещала, что сделает все сама, напомнил он себе. Может, она знает какой-то секрет? Какую-нибудь хитрую тайну земных женщин. Хотя что-то подсказывало Балаку, что Джей не знала ровным счетом нихрена. Балак вздрогнул, когда она скользнула к нему под одеяло и прижалась всем телом. Ее кожа была прохладной и чуть влажной. От нее резко пахло каким-то цветочным мылом и это немного раздражало. Балак сжал ее упругую грудь, другую руку завел Джей под плечи. Нащупал неровный шрам под левой лопаткой, перебрал пальцами выступающие позвонки, огладил тугую ягодицу. Джей крупно вздрагивала от каждого прикосновения и сильнее прижималась к нему. Ткнувшись холодным носом ему в шею, Джей прижалась губами к коже и тихо выдохнула. Он стиснул ее ягодицу, затем помял пальцами. Прохлада сменялась горячей гладкостью. Приподнявшись на руках, Джей посмотрела на него долгим немигающим взглядом. Затем перекинула ногу через его бедра, уселась сверху и, наклонившись, поцеловала его в подбородок. С ее мокрых волос ему на плечо скатились несколько холодных капель воды. Его всегда удивляло, как Джей отзывалась на ласку. Реакция была искренней, какой-то даже слегка наивной, но это заводило больше всего. Невозможно было подделать эти твердые соски с маленькими ареолами, эти прикушенные покрасневшие губы и полуприкрытые глаза с темными ресницами. Балак стиснул зубы. Низ живота потяжелел, налился дурным железом. Он потрогал набухший у основания члена узел, провел двумя пальцами вверх-вниз по стволу. Джей проследила за его движениями взглядом. Она поджала губы, а затем быстро облизнулась. Он привык платить за секс. Время, поза, техника зависели от количества выложенных кредитов. Ему не приходилось задумываться как-он-это-сделает-чтобы-ей-было-приятно. Ей, проститутке-которую-он-выбрал, было приятно в любом случае. По крайней мере, внешне. С Джей все было по-другому. Редкая, странная, одна-единственная-из-всех, с телом и лицом той, которую он ненавидел. Сама мысль о сексе с таким существом была похожа на психическое отклонение. Когда она выпрямилась, стоя на коленях, тени от приглушенного освещения в комнате сделали ее фигуру угловато-мальчишеской, трогательной. Она расставила ноги шире, оперлась на левую руку, правой стиснула его член и направила в себя. Балак обхватил ее за талию, потянул вниз. Идея Джей была хреновой, это он сразу понял. Член уперся в мокрое и горячее, и дальше дело не пошло. Джей громко выдохнула и сжала кулаки, хрустнув костяшками пальцев. Она опустилась ниже и замерла. Балак стиснул зубы. Было так тесно, что у него самого появились болезненные ощущения. Он смотрел на рельефные кубики пресса на животе Джей, на вставшие дыбом волоски на ее коже, на покрасневшие губы. Прислушался к прерывистому дыханию. От ее возбуждения сейчас ничего не осталось. Но дело надо было довести до конца, вот она и старалась. Можно было не сомневаться, что Джей будет продолжать, и оставалось лишь гадать, что произойдет первым: или у него стояк пропадет, или уздечка порвется. Вот тебе и тайна земных женщин. Пора было брать ситуацию под свой контроль. Балак подхватил ее под ягодицы, рывком снял с себя и уронил на спину. Перехватил руки в запястьях, чтобы в случае чего не получить кулаком в зубы — Джей была горячей штучкой: иной раз сдачи давала на автомате, а потом уже разбиралась что к чему. — Блядь, какого... — Заткнись. Притихла без возражений, надо же. Он выпустил ее руки, пристроился между согнутых ног. Развел колени в стороны, большим пальцем провел по налившимся ярким складкам. Толкнулся внутрь не больше, чем на фалангу. Горячая дырка сжалась, а сама Джей крупно вздрогнула. Он словно загипнотизированный смотрел на розовую блестящую плоть, борясь с дурацким животным желанием. Потом подался вперед и наклонился, легко поцеловал белый гладковыбритый лобок. Джей дернула бедрами и вскинула голову. Испугалась, дурочка, ведь он так никогда не делал. — Эй, не надо! — Тихо. Он сильнее развел ей ноги и погладил по внутренней стороне правого бедра. Подложил подушку под задницу. Выцеловал рисунок синих вен под белой бумажной кожей в паху. Джей шумно вздохнула. За время, что они были вместе, он знал, как ей нравилось. Знал, что есть одна точка, от прикосновений к которой Джей с ума сходила. Маленький странный бугорок, который отдаленно был похож на микроскопический член. Джей застонала и шире раздвинула ноги, когда он стал вылизывать ее. Сначала он едва касался кончиком языка упругих соленых складок и лишь потом добрался до чувствительной штуки. Обвел ее по кругу, прижал языком, а потом осторожно прихватил зубами. Пискнув каким-то неестественным детским голоском, Джей приподнялась на носках и попыталась толкнуться вперед. Балак тут же переместился ниже к тугому мышечному кольцу. Сейчас ему не нужна была ее разрядка. Джей что-то бессвязно бормотала, когда он языком толкался внутрь нее, а затем помогал себе пальцами. Он делал все неторопливо и однообразно. Собственное возбуждение тягуче давило в паху. Его усилия не пропали даром. Ее дырка стала мокрой и немного растянутой. И еще, Джей сейчас не зажималась. Просто лежала, вздрагивая время от времени. Балак прервался и вытер рот тыльной стороной руки. На языке остался ее вкус: соленый и приторный. Он навис над ней на руках, наклонился и поцеловал в приоткрытые губы. Двинулся вперед, подминая ее под себя и наваливаясь всем весом. Джей заерзала под ним, принимая удобное положение. После первого толчка она прикусила губу. После второго — вцепилась зубами в кулак и зажмурилась. Третий заставил ее запрокинуть голову и застонать, не разжимая челюстей. Стон вышел похожим на придушенное мычание. Чужое сердце билось сильно, лихорадочно, и Балак отлично чувствовал каждый удар. Ее боль перестала быть болью, и превратилась в трофей. Нормальное возбуждение изламывалось и размывалось, принимая какие-то уродливые формы. В голове засела мысль, что нужно ей обязательно вставить на всю длину и на этом можно будет все это прекратить. Джей была тесной, горячей и мокрой. Последнее помогало плохо: он буквально вламывался внутрь резкими короткими толчками. Она пыталась подмахивать ему. — Тихо лежи, блядь, — пробормотал он. Она вскрикнула, когда он сильно двинул бедрами. Загнав член, почти до узла в основании, он замер. Все, взял высоту. Справился. Пиздец. Из-под ее зажмуренных век выделилась влага — ресницы намокли, слиплись и сейчас напоминали острые черные стрелки. Желание пропало совершенно, распалось гадким осадком неудовлетворенности. Он опустил голову и уперся лбом ей в плечо. Они оба были мокрые от пота, и кожу неприятно холодило. Джей шмыгнула носом и потрогала его влажные плечи. Потом она убрала руку. Спустя мгновение Балак кожей почувствовал это — его охватил чужой барьер. От него все волоски на теле встали дыбом, будто от статического электричества. Неприятно, зато сразу стало теплее. — Блядь, заебала со своей биотикой, — выругался он беззлобно и пошевелился. Мягкий член с влажным звуком выскользнул из нее. — Да пошел ты, — тихо выдохнула она. И так же тихо добавила: — Наверное, надо было напиться. Сил отвечать не осталось, но Балак мысленно с ней согласился.***
По дороге домой Джей выглядела усталой и рассеянной. В аэрокаре она все время прижималась к нему и опускала голову на плечо. Хоть там и была шторка, отделяющая салон от водителя, но Джей такое себе никогда не позволяла. Она вообще любую близость демонстрировала только дома. Именно поэтому их подчиненные страшно удивились, когда они в один прекрасный день пришли в одинаковых браслетах. Балак удивления не показывал — гладил ее по спине и голове, прижимал к себе. Если ей хотелось внимания, значит, нужно было. С какой стати он будет ей отказывать? Выходя из аэрокара, она взяла себя в руки. Напустила на себя привычное хмурое выражение, так что подскочивший охранник чуть не шарахнулся прочь. В холле и лифте, в окружении телохранителей, спину она держала прямо и вела себя, как всегда. — Надо было твоего Манака взять с собой, — тихо шепнул ей Балак. — Успеешь еще натрахать ему мозг, — сквозь зубы ответила она и отвернулась. Врачи сейчас не рекомендовали использовать ей биотику. А ведь только в этом здании на него было совершено пять покушений. В трех случаях злоумышленники добрались до цели, но встретили Джей. Одного она убила голыми руками, второго расстреляла подоспевшая охрана, от третьего, обвешанного гранатами, пришлось удирать через окно. Джей обхватила Балака, прикрывая собой, и они выпрыгнули. В тот раз казалось, что им конец, но нет. Джей сумела с помощью биотики уменьшить их массу, и они рухнули на террасу этажом ниже практически невредимыми. За четыре года ее службы, он уже и со счета-то сбился сколько раз она спасала ему жизнь. Джей следовала за ним тенью, но при этом всегда была наготове. Охрана осталась в холле. Джей зашла первой и прислонилась к стене в коридоре. Носком правого ботинка она попыталась стащить левый, подцепив его за пятку. Не вышло — высокое голенище и крепкая шнуровка не дали этого сделать. Джей страдальчески скривилась и запрокинула голову, стукнувшись затылком о стену. — Тошнит? Он опустился возле нее на колени и принялся ее разувать. — Заебало все. Если бы я знала… Джей резко оборвала себя на полуслове и зажмурилась. — Ты ничего не жрешь, поэтому и хреново тебе. Стащив с нее ботинки, он отставил их в сторону. Толстые подошвы с рельефным протектором глухо стукнули о пол. Балак рассеяно подумал, что надо бы приучить Джей носить что-то более женственное. Все-таки она была женой Президента и выглядеть должна была респектабельно, а не как солдат на марше. Он поднялся. Запустил руки ей под пальто, погладил по спине. Сквозь тонкую ткань водолазки ощущалось тепло ее кожи. Джей так и стояла с запрокинутой головой в расслабленной позе. Балак подцепил пальцем ворот, оттянул и поцеловал нежную шею. Придвинулся к Джей и прижался к ней всем телом. Ему нравился ее запах. Горьковато-терпкий от мужского парфюма и слегка конфетный от детского шампуня. Как этим можно было пользоваться вместе оставалось загадкой, но Джей такое сочетание шло. Джей выцеловала его жесткий лицевой хрящ, едва прикасаясь губами, а затем игриво потерлась о скулу. Вкусная и верткая, она будто впиталась ему под кожу. Джей замерла, когда он принялся мять ее грудь. — Мне в душ надо, — сказала она тихо извиняющимся тоном. Он вздохнул и отстранился. Придется ждать.***
Сильно хотелось курить. Балак взял в руки коробку сигарет, нервно постучал ею по столу и потом резко отбросил от себя. Надо ждать. Джей последнее время совсем не переносила запах табака. Вот она выйдет, они трахнутся и тогда можно будет покурить. Балак разделся до трусов и оставил одежду на кресле. Затем подошел к окну в свой рост, откинул занавеску и приоткрыл его. В комнату потек морозный воздух. Внизу раскинулись огни Атара. Яркие и сочные, они перемигивались друг с другом. Цвета шли один за другим, окрашивая комнату то голубым, то зеленым, то красным. А ведь, когда Балак прибыл сюда, на месте столицы были лишь темные развалины да жуткие пустыри. Сердце наполнялось гордостью за то, как много им уже удалось восстановить. Он провел кончиками пальцев по металлической вставке, что горизонтально пересекала огромное окно, и вздохнул. Батарианцы хорошо жили до войны со Жнецами и совсем не понимали этого. Вместо того чтобы взаимодействовать с другими расами и развиваться, они втянулись в конфликт с людьми. Самое обидное, что все разногласия насчет территорий можно было бы решить мирно. Но руководство Гегемонии не пошли на это, ведь это бы означало потерю их статуса в глазах сограждан. И разногласия продолжались, лишь усугубляясь со временем. Это все и привело к фатальным последствиям для будущего. Балаку уже давно стало наплевать на свой статус. Еще с тех пор, когда от него отвернулось большинство друзей, жена и ее родственники. Он в свое время уже нахлебался презрения и на всю жизнь выработал иммунитет к косым взглядам. Это помогло ему, и когда он передал батарианский флот под командование людей, и когда установил дипломатические отношения с другими расами, и когда назначил Джей командиром отряда «Варрен». Многие были недовольны этими решениями, а ему было все равно. Он просто делал то, что считал нужным. И с тем же безразличием он относился к перешептываниям за спиной, когда они с Джей появились в одинаковых браслетах. Ажиотаж был страшный — локальный сегмент экстранета забурлил от обсуждения: как это, Президент Гегемонии скрепил себя личным союзом с человеческой женщиной! Идея насчет брака принадлежала Балаку. Ему хотелось привязать ее к себе всем возможными способами. Можно было просто зарегистрировать отношения, но он настоял на соблюдении свадебных традиций. Джей тогда, помнится, удивилась. У людей было принято обмениваться кольцами. Батарианцы же к свадьбе заказывали браслеты. Как правило, они делались из драгоценных металлов, украшались фамильной гравировкой. Можно было обойтись простой регистрацией, но ему хотелось, чтобы все видели, что она не свободна. На браслете была выбита его фамилия. Джей некоторое время ворчала насчет «дурацкого украшения». Дескать, ей было неудобно, ведь браслет был довольно массивным и тяжелым. Потом она успокоилась и привыкла к нему. Балак прижался лбом к холодному стеклу и потер виски. В последнее время его мучила какая-то странная тревога. Все время казалось, что должно было произойти что-то непоправимое. Послышался шорох, и Балак обернулся. Джей стояла у него за спиной, скрестив руки на груди. На ее левом запястье слабо поблескивал браслет. На ней ничего не было. В голубоватом холодном свете, лившемся из окна, она казалась уязвимой. Крупные шрамы на теле стали контрастными, налились синюшной чернотой и напоминали странные татуировки. Темное пятно под правым ребром напомнило о цене, которую она заплатила за его доверие. Ключицы остро и резко выделялись под слегка отведенной назад головой. Сейчас казалось, что они вовсе не покрыты мягкой кожей, а сделаны из твердого хряща, как у какой-нибудь турианки. Джей двинулась к нему, слегка прихрамывая. После всех операций устранить последствия травмы полностью так и не удалось. Правая нога была чуть короче левой и продолжала причинять ей неудобства. Не глядя, Балак протянул руку и закрыл окно. Сделал это на автомате. Иммунная система Джей сильно пострадала от лекарственной терапии. На Марсе она часто заболевала даже от незначительного охлаждения. Ее болезни обходились ему временем и усилиями, и вошло в привычку следить за сквозняками, вентиляторами системы кондиционирования и ее одеждой. На Кхар’шане он продолжал делать то же самое, только теперь прибавились окна. Словно ебанутый папаша он закрывал их, стоило ей появиться в комнате. Ее это раздражало. Вот и сейчас она наморщила нос. — Опять? Сколько можно? — Мне холодно. Даже яйца вон поджались. Джей едва заметно кивнула. Уголки губ поднялись вверх, а лицо приобрело спокойное выражение. Сейчас она подошла совсем близко — от влажной кожи тянуло прохладой. Ее соски сжались и резко выделялись на белой коже, привлекая взгляд. — Мне согреть тебя? Одну руку она положила ему на плечо и потрогала кончиками пальцев затылок, легко обвела хрящевой узор. Второй погладила член и осторожно сжала яйца сквозь мягкую ткань белья. Он привлек ее к себе, завел ладони под острые лопатки и прижал к груди. — Даже не знаю. Вдруг тебя опять начнет тошнить? Джей усмехнулась, выдохнув ему в шею. От нее пахло зубной пастой, какой-то ягодной фигней и мылом. Оттянув резинку его трусов, она стиснула головку мягкого члена двумя пальцами. Балак немного раздвинул ноги. Внизу потяжелело. — Я сейчас нажралась прокинетиков и чувствую в себе силы потрахаться. Прямо здесь, пока они действуют. — Как скажешь. Он взял ее за левую руку и отнял от своего паха. Поднял, держа за браслет, и поцеловал запястье. Джей отстранилась от него. Ее губы едва заметно изогнулись в улыбке. Она повернулась лицом к окну и наклонилась, ухватившись за металлическую вставку. Прогнула спину и широко расставила ноги. Джей отражалась в окне нечетко и призрачно. Ее размытый образ сливался с уличным освещением Атара и окрашивался то голубым, то зеленым, то красным. Балак пальцами прошелся по выступающим позвонкам. Погладил ее сведенные лопатки, похожие на сложенные крылья. Наклонился и, отбросив волосы, покрыл поцелуями шею и плечи. Его руки привычно потянулись к грудям, маленькие твердые соски перекатились в пальцах. Рывком он стянул трусы до середины бедер. Пахом вжался в ее ягодицы и двинул бедрами, ощущая как внутри словно воздушный шар разбухает желание. Джей едва слышно застонала и дернула задницей. Ее пальцы сильнее вцепились в темный металл. Он запустил ей руку между ног, ощупал, отмечая гладкость. Другой рукой подрочил себе: стиснул член в кулаке и повел вниз, оттягивая кожицу и обнажая большую розоватую головку, влажную от смазки. Потом провел ей по мокрым складкам вверх-вниз. Джей переступила с ноги на ногу и подняла голову. В стекле отразилось ее лицо. Она облизала губы и едва слышно позвала его по имени. Когда он вставил ей, она застонала и прикусила губу. Балак взял ее за бедра и качнул на себя. Член с усилием проник наполовину — внутри было горячо и тесно. Она поднялась на носки, прогнувшись в пояснице. Левой рукой уперлась в стекло. Он отстранился и почти вышел из нее. Завел одну ладонь ей под живот и резко толкнулся вперед. Джей вскрикнула. Сквозь резкое сокращение мышц в руку отдался этот толчок. Светящиеся огни перед глазами размылись, мигнули и потянули за собой, задавая ритм. Голубой. Четко, размеренно, медленно и осторожно. В такт ударам сердца. Чтобы она привыкла, расслабилась. Движения плавные, безо всякого сопротивления. Ее дыхание вторило его толчкам. Зеленый. Он толкнул ее ладонью под живот, заставив сгорбиться и чуть опустить задницу. Мышцы сразу закаменели — ей стало больно. Но сейчас это лишь добавляло приятных ощущений. Она резко ударила ладонью по стеклу и громко выдохнула. Вильнула бедрами, насаживаясь сама до самых яиц, впуская в себя широкое основание его члена. Красный. Ее темные волосы приобрели рыжеватый оттенок, напомнили о той, другой. В груди пыхнуло жаром, который рванулся по венам, вспенивая и без того перегретую кровь. Сейчас ему хотелось только одного: загнать этот красный цвет в нее, чтобы она его ощутила, почувствовала, захлебнулась в нем. Он переместил руку с ее живота ниже, нащупывая кончиками пальцев плотный бугорок между влажных складок. Джей сейчас уже не сдержала стона. Ее голова была низко опущена, челка бессильно качалась в красном отражении. Ладонь, упертая в стекло, со скрипом поползла вниз, оставляя мутный след. Пальцы другой руки, вцепившиеся в темный металл, будто, истончились и превратились в костяной остов. В висках гремело собственное сердце. Он стиснул гладкий лобок и потянул на себя, почти поднимая ее на весу и вжимаясь в горячую плоть. Красный цвет ударил по глазам, с размаха опрокидывая в тягучий болезненный оргазм. Вся вселенная, казалось, съежилась до долгих сладостных судорог, отдающихся во всем теле. Джей дернулась в его руках и громко вскрикнула. Внутри у нее все сжалось. Красный медленно уходил в голубой. Балак обессилено выдохнул и позволил Джей твердо встать на ноги. Она шмыгнула носом и со стоном подалась вперед. Член выскользнул из нее, потянув за собой тонкую прозрачную нить. Она выпрямилась. Ее грудь ходила ходуном, кожа глянцево блестела от пота. Балак обнял ее со спины, ощущая дрожь. Рука сама скользнула в промежность. По пальцам мягко мазнуло. Их отражение окрасилось голубым.***
После сигареты и душа Балаку намного полегчало. Сил прибавилось и в голове прояснилось. Джей он нашел по звуку работающего телевизора — на кухне. Она сидела за столом, одетая в футболку и свободные шорты. Перед ней стояла чашка и тарелка с раскрошенной булочкой. Ягодная начинка ярко блестела среди белых крошек. Сбоку от тарелки лежала аккуратная горка таблеток — пять или шесть штук. Для поддержания беременности Джей приходилось принимать много разных препаратов. Она кивнула на чашку с другой стороны стола. — Я тебе кофе налила. На телевизоре был включен экстранет-канал, который сутками транслировал передачи корпорации «Арена». Бои, порнуха, музыка и реклама, очень много рекламы. Сейчас шла подборка эффектных видеомоментов боев одной из топ-команд. «… увидите легендарную команду «Призрак», их бессменного коммандера Элиаса и, конечно же, биотический резонанс!». Голос диктора обрел силу в конце предложения. Слова «биотический резонанс» буквально впились в сознание. Балак глянул на экран и успел увидеть двоих, турианца и кроганку, исчезающих в песчаном вихре. Джей выключила звук. Балак перевел взгляд на нее. Она отщипывала от кусочков булочки маленькие крошки, кидала их в рот и запивала чаем. — Я ем. Балак взял свой кофе и оперся на край кухонной многофункциональной панели. — Мне надо тебя похвалить? — Он пожал плечами и отхлебнул из кружки. — Хорошо, молодец. Но как-то маловато для ужина. — Ты никогда не доволен. Всегда найдешь к чему придраться. Она подцепила каплю начинки с блюдца и сунула палец в рот. Балак кивнул на экран. Там сейчас показывали турианца с черными перьями на башке и девушку-землянку с раскрашенным на турианский манер лицом. — Что за говно ты смотришь? — Я теперь сижу дома и могу смотреть любое говно, которое пожелаю. Хотя, — сказала она и подняла палец вверх, — может, ты мне список каналов предоставишь? Или вообще запретишь смотреть телик? Ну, как на Марсе. Он покачал головой. — Что за глупости. — Почему глупости? — Она взяла в руки чашку и кивнула на экран. — Кстати, а ты узнал? — Конечно, узнал, — кивнул Балак. — Я жалею, что послушал тебя и не убил это. Не выбросил в шлюз этот поганый мусор. — Вот как. И почему? — Этого чудовища вообще не должно было быть. Ее лицо окаменело. Она сгребла со стола таблетки и закинула их в рот все разом. Потом с видимым трудом запила все чаем и отставила от себя чашку. — А я тоже чудовище? Ведь во мне ее гены. Балака передернуло от тона Джей. Он совсем не хотел ее задеть. У нее была какая-то дурацкая манера все переводить на себя. — Я не про гены говорил, а про расовое смешение. Это другое сов… Она вскинула руку и перебила его: — Воу, подожди! То есть ты хочешь сказать, что во мне теперь чудовище? — Нет. Блядь, конечно же нет! Она неожиданно улыбнулась. — Знаешь, а я думаю, ты прав. Во мне живет чудовище, из-за которого я жру все эти таблетки и постоянно блюю. Она умела быть невыносимой и разговаривать мерзким тоном. В такие моменты ему хотелось как следует врезать ей, но он всегда сдерживался. Вот и сейчас собрал всю свою выдержку и отступил. — Я не так выразился. Прости. Джей смотрела на него в упор и молчала. Выражение на ее лице сменилось на страдальческую гримасу. Балак опустил взгляд и уставился на кофе в своей кружке. — У тебя настроения нет. Опять эти твои дни на подходе, как их… — Нет. Во время беременности этих дней не бывает. — Понятно. Хорошая новость, — сказал он и тут же спохватился. Блядь, что он несет, она сейчас опять привяжется к его словам и устроит скандал. — Я не знаю. Если тебя все это сильно напрягает, то может все переиграть. Доктор же говорил, что есть такая возможность. Джей с силой опустила ладонь на стол, так что зазвенела посуда. — Да ты совсем охуел! Балак смешался. Он опять сказал что-то не то и, кажется, сейчас будет настоящая буря. Вот так всегда: он заботился о ней и за это же получал. Уже пора было бы привыкнуть и проявлять поменьше участия к ее судьбе. — Что ты бесишься? Я же хочу как лучше. — Лучше? Слушай, я ненавижу включать заднюю. Это раз. А два — это то, что во мне уже есть живое. Понимаешь? Она поднялась на ноги. Балак не понимал, но на этот раз промолчал. Заставил себя взглянуть на нее и отрицательно покачал головой. — Когда я торчала в инкубаторе, то тоже была живой. Нихрена не чувствовала, от меня ничего не зависело, не могла защитить себя, но я жила. Меня хотели убить и добились бы этого, если бы не Раса. Так вот, я никогда не опущусь до церберовских уродов. Она сейчас выглядела жутко. Лицо побледнело, губы подергивались, сжатые кулаки уперлись в стол. — Поэтому живое во мне или выживет, или сдохнет. Само, без моего участия. Балак кивнул. Опять это были ее заморочки. Ему был важен ребенок, но еще больше ему была важна Джей. Ее здоровье и психологическое состояние никак не стоили чрезмерного риска. Она же видела ситуацию совершенно под другим углом. Хорошо, пусть. Он смолчит и в следующий раз не будет лезть со своими советами. — Конечно, как скажешь. Она хотела что-то ответить, но потом стиснула челюсти так, что на скулах вздулись желваки. Резко оттолкнулась от стола и быстрым шагом вышла из кухни. Балак залпом допил кофе.***
Время было в приоритете. Оно сейчас было ценней всего. Джей не представляла, как ей все успеть. Два месяца назад она круто изменила свою судьбу. Решилась на самый странный и отчаянный шаг в своей короткой жизни. Она и сама до конца не понимала, зачем ей было нужно. Возможно, из-за того дурацкого видео с маленькой Шепард. Или тут играла роль тяга к приключением. Ведь что могло быть опасней носить под сердцем снаряд, который мог рвануть с тридцатипроцентной вероятностью. Именно так врачи оценивали возможность неудачи как для плода, так и для матери. Хотя, может, ей просто нужно было отыскать смысл существования. Джей не учла только одного. Информация, которую она безуспешно искала все эти годы, появилась именно в момент, когда надежда найти Шепард почти угасла. И сейчас, несмотря на состояние здоровья, нужно было действовать немедленно. Она проснулась глубокой ночью в одной кровати с Балаком. За крепость его сна можно было не волноваться: снотворное, добавленное в кофе, действовало отлично. Он спал на животе. Некоторое время Джей лежала и смотрела на него, потом не удержалась и осторожно погладила его по щеке. Ему будет тяжело принять ее решение. Возможно, что Балак не поймет и не простит ее. Но поступить по-другому она не могла. Джей осторожно сняла его руку с себя и натянула на него одеяло по плечи. Стараясь не шуметь, встала с кровати и активировала уни-инструмент. В ее распоряжении было полчаса на сборы. Этого было вполне достаточно. Все самое важное она уже упаковала в небольшой рюкзак: много разных лекарств, которые ей требовались для нормального протекания беременности. К этому она еще добавила кое-что из одежды, небольшой нож и кредитные чипы на предъявителя. Все остальное ей должны были подвезти. Она быстро оделась, взяла рюкзак и любимый «Орел». Поколебавшись, добавила к обычной одежде теплый шарф и перчатки. Перед выходом заглянула в спальню и постояла на пороге, глядя на спящего Балака. Потом прошла в гостиную и вышла на заснеженную террасу. Город внизу гудел и сверкал огнями. Джей встала так, чтобы попасть в слепую зону камер наблюдения, и ввела коды доступа. В ее распоряжении было десять минут. За это время ей необходимо пройти по узкому парапету и перебраться на соседнюю террасу. Там ее должен был ждать Манак. В обычном состоянии она бы сделала это играючи, но сейчас ее мутило и мучило головокружение. Так что пока она добралась до места назначения, то основательно замерзла. Манак уже был на месте. На самом краю террасы темнел аэрокар с выключенными габаритами. Джей бросила прощальный взгляд на город и отвернулась. Внутри расползалось тоскливое чувство подступающего одиночества. В салоне было тепло, и Джей первым делом расстегнула куртку. Руки замерзли так, что даже кожу стянуло. Джей подула на них, а затем сложила на животе. Она улыбнулась и кивнула Манаку. Тот тоже ответил кивком, тронул приборную панель. Двигатель еле слышно загудел, аэрокар плавно тронулся с места. — Замерзла? Голос за спиной заставил ее обернуться. Пройдоха Линн тоже был тут. Он весело подмигнул ей и протянул руку для приветствия. — Госпожа советник Президента выпустила тебя из кровати? — спросила Джей, отвечая на рукопожатие. Линн закатил голубые глаза и тряхнул косматой головой. — Работа превыше всего, командир. Да и Аренн еще до кровати не добралась. У них там очередное ночное заседание, на котором, кстати, все ждали Президента. — Президенту нездоровится, ты же знаешь, — ответила Джей и достала из кармана пачку прокинетиков. Ее мутило все сильней. — Аренн так всем и сказала. Джей закинула кисло-сладкую розовую таблетку в рот и сглотнула набежавшую слюну. — Я в ней нисколько не сомневалась. Кстати, Джейк, я надеюсь, что ты ей не проболтаешься насчет меня, когда она в очередной раз будет сосать твой хуй. — Фу, блядь, — тихо отозвался Манак. — Командир, я прекрасно обойдусь без подробностей. Линн перевел взгляд на Манака и криво ухмыльнулся. — Для твоего сведения, девственник, я еще и не моюсь перед этим. Дня по три. Джей засмеялась, а Манак выругался и резко крутанул руль, обходя грузовой транспорт. Он терпеть не мог таких разговоров. — Не забывай Линн, Дарн теперь твой командир. Так прояви уважение и не выебывайся, а то попадешь под взыскание. — Слышал командира? — ухмыльнулся Манак и прибавил газа. Аэрокар взревел и легко обошел вереницу транспорта, плетущуюся за очередным грузовиком в тоннеле. — Ой, блядь! – Линн комично схватился за голову. — Боюсь, пиздец просто. Джей откинулась в кресле и засунула упаковку таблеток обратно в карман. — Так что там с моим транспортом? Манак активировал информационную панель аэрокара и вывел на нее изображение небольшого одноместного корабля. Сбоку в колонку была вынесена информация о его технических возможностях. — Он турианского производства, тип «Ахеноя», очень удобный для одиночных дальних перелетов. Регистрационная приписка к космопорту Иллиума, так что проблем нигде не должно возникнуть, даже на Цитадели. Автопилот считается надежным, рекомендован для новичков. Джейк, передай командиру коды доступа. — Ну, на Цитадель-то я точно не полезу, — ответила Джей, увеличивая изображение корабля. Почти такой же, как был у Расы. — И я не новичок. — Да? — удивился Манак. — А я говорил тебе, дубина, — отозвался Линн, включая уни-инструмент. — Ты еще многого о командире не знаешь. — Заткнись, мудак! Как будто ты знаешь. Уни-инструмент Джей пикнул, завершив синхронизацию. Линн начал отправку данных. — Мы с ней одной крови. Я ее чувствую. — Да бля… Джей не выдержала и оторвалась от уни-инструмента. — Эй, парни, прекращайте грызню. Меня теперь не будет, кто вас будет разнимать? Она обернулась и со всей строгостью взглянула на Линна. — Джейк, ты же старше и должен быть умнее. — Ха, то есть я старше и умнее, а он командир? Манак мотнул головой и что-то тихо проворчал сквозь зубы. Джей завершила прием данных и улыбнулась. — Джейк, хочешь быть на его месте? Хочешь, чтобы тебя ежечасно ебал мой муж? А ебать он умеет, поверь мне. — Я не подумал о такой перспективе, — ответил Линн и нахмурился. — Нет, пожалуй, с меня хватит фантазий госпожи Нейк. — Джейк, я тоже этого не хочу, — отозвался Манак с мрачным видом. Джей даже пожалела его. Да, парню придется несладко. — Мужики, вы — элита. Наш отряд – элита, — заговорила она с нажимом. — Мы делали то, чего никто не мог сделать. И «Варрен» должен оставаться сильным, а мы все должны быть, как пальцы в сжатом кулаке. Нужно сплотиться. Она подняла стиснутый кулак. Манак согласно кивнул, а вот Линн ухмыльнулся. — Командир, тебе бы торговать старыми аэрокарами и рекламные слоганы писать. — Старый циничный мудак, — вздохнула Джей. — И к тому же уебок, — в тон ей отозвался Манак. — Но-но-но, я бы попросил насчет «старого»! В этом возгласе было столько возмущения, что Джей с Манаком засмеялись одновременно. Этого старого мудака ни один из них бы не променял ни на кого другого. После непродолжительного молчания Линн спросил: — Командир, и все же, когда ты вернешься? Тон у него стал серьезным. Манак бросил на Джей короткий взгляд и вновь уставился на дорогу. Они подлетали к космопорту. — Вот сделаю, что хочу, и сразу назад. А вы уж постарайтесь сберечь нашего любимого босса в мое отсутствие. Аэрокар плавно опустился на парковочную площадку. На улице шел мелкий снежок. Джей глянула в окно и машинально подняла воротник куртки. Манак и Линн проводили ее до ангара, где стоял корабль. Манака она обняла на прощание, а Линну пожала руку. — Если тебе понадобится помощь — ты дай нам знать, — сказал ей на прощание Манак. — Ага, мы мигом прискочим и всех убьем, — поддержал его Линн. Джей улыбнулась напоследок. — Я должна идти. Она шагнула в темноту и подавила желание оглянуться.***
За стенами гостиницы бушевала метель. Гаррус Вакариан подошел к большому окну и потер затекшую шею. Вдалеке, за сизой мглой, светились маяки вдоль дороги на «Вершину 15». Удивительно, но инфраструктура и здания на Новерии практически не пострадали. Все здесь вызывало мучительные воспоминания. Он дотронулся до стекла и тут же отдернул руку, ощутив холод. Хватит, перерыв закончился. Гаррус вернулся за стол к портативному терминалу и взглянул на экран со списком файлов. Уже сутки он занимался очень рутинной и мерзкой работой. Искал живого свидетеля по делу рабовладельцев из банды «Рапида». Он уже отсмотрел несколько десятков роликов, где представителей различных рас подвергали изощренным пыткам. Их топили, вешали, жгли, отрезали конечности и творили другие зверства, которые никому нормальному даже в голову не пришли бы. В роли палачей выступали пара ворча, кроган и двое отмороженных турианцев. После увиденного трэша, Гаррусу дико хотелось убивать. Наверное, будь он моложе, так бы и сделал. Вычислил бы мерзавцев и вышиб им мозги. Тем более что, как СПЕКТР, он сейчас имел на это все полномочия. Однако была одна загвоздка. Руководство банды, те, кто стоял за кадром и снимал основные финансовые сливки, были военными чинами Иерархии в отставке. Гаррусу хотелось во что бы то ни стало разоблачить их и предать их преступления огласке. Ублюдки должны были лишиться всех званий, их фамилии должны были быть опозорены. А потом уже он подумает о приведении приговоров в исполнение. Все жертвы, которых Гаррусу удалось опознать, были мертвы либо значились пропавшими без вести. Тупиковая ситуация. Он пробежался глазами по списку видеофайлов. Ублюдки никого не оставляли в живых, но Гаррус чувствовал, что где-то они должны были проколоться. Его внимание привлек ролик под названием «Падение война Черной стражи». Он до хруста сжал челюсти. Во всех фильмах до этого измывались над людьми, азари, саларианцами, ворча, даже одним кроганом, но не над турианцами. Файл занимал около двадцати минут. Объектом издевательств был молодой парень, лет двадцати, не больше. У него даже пятна на шее и животе еле просматривались. Парень был не просто турианцем. Он принадлежал к редкой субрасе — атрусскам. Эта была закрытая клановая общность, обитавшая в одном из горных районов Палавена. Самым известным атрусском был Сарен. Любые не-турианцы нашли бы много общего между пареньком из видео и мятежным СПЕКТРом. В самом деле, у них обоих были удлиненные подглазные и гребневые шипы, чрезмерно астеническое телосложение, слабо выраженный грудной выступ и светлые лицевые пластины. На этом сходство заканчивалось. Гаррус отлично видел, что на лицо парень сильно отличался от Сарена и цвет глаз у него был темный. Да и ростом он не дотягивал. Откуда эти сволочи взяли атрусска, оставалось только гадать. Гаррус быстро прокрутил видео. Для начала парня накачали наркотиками. Потом привязали к чему-то вроде стола и стали трахать всякими предметами, вроде полицейских дубинок и дробовиков. На него ссали и плевали, всячески глумились. Ублюдочный кроган старался больше всех и засунул в развороченную задницу турианца кулак. В конце твари вырвали ему плоскогубцами ногти, а ладони прибили к столу. Убивать его они не стали. Гаррус так сжимал мандибулы, что в конце концов у него челюсти заболели. Внутри плескалась ненависть, билась в виски тупой болью. Таких мразей он даже на Омеге не встречал. Ни на что особо не надеясь, Гаррус выбрал крупный план лица жертвы и запустил поиск в экстранете. Взял со стола бутылку воды и отхлебнул немного. Во рту было горько. Взглянув на экран терминала, Гаррус обомлел. Десятки результатов поиска. Официальный сайт корпорации «Арена», профили в социальных сетях, рекламные ролики оружия и выпивки, сотни картинок и видеофайлов. Парень был жив! Мало того, он был известен. Его звали Алексис Герн. Сейчас и подумать было нельзя, что за плечами у паренька был кошмар, устроенный тварями из «Рапиды». Молодой улыбчивый Алексис был снайпером с большой винтовкой в команде «Призрак». Гаррус выбрал адрес с аккаунтом Алексиса в социальной сети «Арена Онлайн». На обложке висело фото: на нем Алексис нежно обнимал за талию девушку-землянку. Лицо у нее было раскрашено синей краской на турианский манер. Выругавшись, Гаррус откинулся на спинку кресла. Он встречал эту девушку. Именно из-за нее три года назад его лишили генеральского чина и вышибли из турианской армии. Не было бы у него столько заслуг, так и вообще бы под трибунал отдали. Гаррус нашел своего свидетеля.