Судьба

Я постоянно слышала одну и ту же песню, она крутилась в моей голове. Going to the chapel And weʼre gonna get married Gee I really love you And weʼre gonna get married Going to the chapel of love Это была песня из моего детства. Мама часто ее слушала, когда занималась уборкой. Песня вернула меня в воспоминания невинного беззаботного детства, во времена учебы в начальной школе. Это было время солнечных дней и запаха свежего соленого воздуха. Это было время, прежде чем я обрела магию. Прежде чем я обрела Рона. Это было довольно иронично, мне казалось, что эта песня играет как заезженная пластинка в моей голове. Моя мама вплетала белые цветы в пряди моих завитых локонов, а из примерочной комнаты скромной сельской церквушки только что вышла Молли Уизли, она суетилась с платьем подружки невесты лавандового цвета, которое было куплено в суматохе всего две недели назад, прежде чем я могла решить готова ли я. Я безучастно смотрела на себя в зеркало. Сегодня я выхожу замуж. Эта мысль заставила меня поежиться, и мама коснулась моего обнаженного плеча. — Не ерзай, дорогая, — сказала она, прикалывая еще больше цветов в мои блестящие волосы. Казалось, я играю в переодевалки, облаченная в белое приталенное свадебное платье. Оно было куплено в тот же день, что и платье подружки невесты в магазине всего в нескольких милях к югу от залива Уитби, где жили мои родители. Именно там я всегда представляла свою свадьбу. Где все так просто, легко и знакомо. Но ничего из этого не было простым, знакомым или даже легким. Дрожащими руками я скользнула в пару белых шелковых перчаток, которые когда-то надевала Молли Уизли в день ее свадьбы с мужем Артуром. Она вышла замуж за этого мужчину в возрасте восемнадцати лет. Я судорожно сглотнула. Мне исполнялось девятнадцать через четыре месяца, все еще на границе между женщиной и девушкой. Я сжала сапфировый браслет, который опоясывал мое правое запястье. Его дала мне Джинни на этой неделе в мой небольшой девичник. — Это принадлежало моей тетушке Мюриель, когда она еще не была настолько сумасшедшей. Согласно традиции, каждая женщина в семье надевала его в день свадьбы. А так как я не собираюсь замуж в ближайшее время, я подумала, что тебе подойдет что-то голубое, — сказала она просто, давая его мне, пока я примеряла платье, смущенно пожимая плечами. Они с Гарри так и не начали встречаться после войны. Мы с ней всегда были близки как сестры, но после того как Рон и я объявили о нашей помолвке почти месяц назад, она едва могла оставить меня в покое, желая привлечь внимание. Никто не спросил меня, а не сомневаюсь ли я, что хочу сыграть свадьбу всего через месяц после помолвки и примерно девять месяцев, что мы встречались. Но я, конечно, уже задавала себе этот вопрос, наряду с набором других. Другие вопросы крутились в моей голове из-за отца, который требовал ответов от меня месяц назад, когда была поднята эта тема. Именно это больше всего гложет меня в последнее время. Всякий раз, когда я задавала себе сложные вопросы — те, что мой отец возбужденно задавал мне в его кабинете, и те, которые заставляли меня столкнуться с реальностью, мой желудок переворачивался. Как будто я была больна. Может быть это нервы? Возможно, это был кофе, который Джинни насильно влила в мое горло этим утром после того, как я не спала всю ночь, волнуясь о дне грядущем. Или я просто позволяю своему отцу проталкивать свои идеи совершенства и все его принципы в мой мозг так, как он всегда делал, когда я была маленькой? Когда я спросила себя: "действительно ли я люблю Рона?" Сказать «Да» было проще простого, я ни в чем не сомневалась. Но сможем ли мы начать жить нормальной жизнью после всего, что случилось? Готовы ли мы? Будем ли в состоянии оставить прошлое в прошлом?  — Мама, — шепнула я, когда она закрыла лицо тонкой марлей моей вуали.— Как ты думаешь, я приняла верное решение? В зеркале я увидела, как тень беспокойства проступает на материнском лице. — Ты решила "сделать ноги", дорогая? — мать рассмеялась, качая головой, и похлопала меня по плечу, озадаченные линии на ее лице исчезли так же быстро, как и появились. Я слабо улыбнулась ей. — Ты так прекрасна, милая. "Я не чувствую себя красивой" — подумала я мрачно, пристально глядя на отражение в зеркале. Трудно было смотреть себе в лицо в эти дни, потому что я знала — мне не нравилось то, что я видела. — А что касается принятия правильных решений, — продолжила мама. — Я думаю, что если ты его любишь и сердцем чувствуешь, что так и должно быть, значит, ты делаешь правильный выбор. Я просто не могу принимать такие важные решения за тебя, как бы мне того ни хотелось. Я не знаю, что ждет вас в будущем, но я знаю наверняка, Рональд любит тебя очень сильно, и я знаю, что у тебя есть особое для него место в твоем сердце. Пыталась ли ты спрашивать Судьбу? "Судьба" — это была сказка, которую мама рассказывала мне в возрасте трех лет. Это была история о прекрасной даме, которая была способна изменить чье-то будущее, настоящее или прошлое, помогая им принимать решения. Всякий раз, когда у меня была затруднительная ситуация в жизни и решение никак не приходило, мама советовала обратиться к "Ангелу Судьбы", чтобы тот указал мне правильный путь. Она была очень духовным человеком и твердо верила в существование высшего существа. В то время как мой отец был содержательным реалистом. Он часто говорил мне, что никто не может решить наши проблемы за нас, и он хотел бы проучить мою мать за воспитание ребенка на таких сказках. Джинни ворвалась через дверь примерочной комнаты, покраснев и пыхтя от волнения. Когда она меня увидела, то ослепительно улыбнулась, норовя подарить сокрушительные объятия, ее миндалевидные глаза светились от предвкушения. — Ох, Гермиона! — воскликнула девушка, в ее глазах стояли слезы. — Ты выглядишь просто потрясающе! — Спасибо, — слабо ответила я, положив руку на живот, чтобы успокоить тошнотворные позывы, возникшие внутри. Часовня в церкви начала бить в колокола. — Время пришло, — сказала Молли, высунув голову из дверного проема, — Вы готовы? Это был судьбоносный вопрос. Была ли я готова? Готова окунуться в мою новую жизнь, связать ее с человеком, которого давно знала, любила и доверяла, с которым мы были лучшими друзьями на протяжении многих лет? Была ли я готова стать миссис Гермиона Джин Уизли? Я открыла рот, чтобы что-то сказать в ответ, но слова застряли в горле. К счастью, из-за фаты никто не заметил моей паузы, и никто не видел испуганных глаз. Вместо этого я позволила Молли вывести меня под руку из примерочной комнаты, мама ступала позади. Джинни, моя фрейлина, во главе остальных девушек важно шагала через вход в часовню. Я сглотнула. Интересно, каждая молодая невеста испытывала такие чувства, или это со мной что-то действительно не так? «Gee, I really love you and weʼre gonna get married. Going to the chapel of love.» Эта песня вновь зазвучала в голове, и я сделала свой первый шаг вперед в часовню любви.

***

Это был долгий, утомительный день. После церемонии, которая длилась, как мне казалось, целую вечность, жизнь пошла вихрем. Сразу после завершения бракосочетания у новоиспеченных молодоженов была короткая беседа с корреспондентами «Ежедневного Пророка». Они взяли у нас интервью о наших годах, проведенных в Хогвартсе, как мы впервые встретились и полюбили друг друга; а также о наших чувствах и переживаниях по поводу свадьбы. В конце концов, кому хотелось упустить такую романтическую статью про одних из самых известных людей всего волшебного Общества? И, конечно же, Гарри попросили присоединиться, несмотря на то, что это был Наш день. После ленча мы отправились в Нору, где поменяли наши свадебные наряды на более комфортную одежду, но все же официальную. На женихе теперь была парадная мантия, вместо фрака, а на мне короткое вечернее платье кремового цвета. В то время как Рон и я подтверждали бронирование на номер и завтрак в гостинице Уэльса, остальные Уизли устанавливали палатку для приема и вскоре свадебные гости начали прибывать. Пышный прием во дворе странно контрастировал с домом семейства Уизли. Было то еще зрелище, и я была удивлена, как они только успели организовать все это за такой короткий срок времени. Поблагодарив родителей Рона за то, что они сделали для нас в этот день, я со своим мужем направилась встречать гостей. После этого была небольшая фотосессия в саду, затем танец жениха и невесты. Все веселились, играли, танцевали и одновременно трапезничали. Хоть я и хотела, чтобы все это поскорее закончилось, я боялась того, что должно было произойти дальше. Теперь я была замужней дамой, но не чувствовала никакой разницы, это уж точно. Во всяком случае, я чувствовала себя больной гриппом: тело ломило от усталости, ноги гудели от тесных туфель на каблуке, в которых я проходила с самого утра, а вечернее платье казалось настолько неудобным, что я бы с радостью сейчас переоделась назад в свадебное. Все люди вокруг меня были такими жизнерадостными, они подходили, с улыбками дарили подарки, поздравляли и желали семейного блага. Моя мать, казавшаяся столь неуместной среди шквала ведьм и колдунов, свободно болтала с Молли, сидя за праздничным столом. Они всегда хорошо ладили. Моего отца, однако, по-прежнему нигде не было видно. Я осмотрела двор, наблюдая за тем, как день постепенно таял в вечерних сумерках. Все улыбались, кроме меня. Ну, и где же мой муж? Я не видела его с тех пор, как мы закончили съемки. Он тогда, поцеловав меня в щеку, сказал, что скоро вернется. Но так и не вернулся. По крайней мере, мы могли бы разрезать свадебный торт. Вместо того чтобы сидеть рядом и поддерживать меня он шатался непонятно где, а я сидела в своем кресле за отдельным столом жениха и невесты, тыкая пластиковой вилкой салат, и слушала песню группы Supremes «Детская любовь». Это было весьма иронично, и уж точно уместно в данный момент. Я вздохнула, отодвигая салат в сторону. Когда Рон, наконец, вернулся, фотографы давно ушли, всю провизию упаковали в пластиковые контейнеры, половина гостей трансгрессировала, а вторая половина находилась в процессе отбытия. А я нигде не могла найти Гарри и Джинни. Рон подходил ко мне, выглядя счастливее ребенка, которому дали леденец, и, слегка пошатнувшись, чуть не опрокинул всю палатку. "Ради Мэрлина, пожалуйста, Господи, только не в мою брачную ночь! "— мысленно взмолилась я, когда Рон споткнулся о свою же ногу и упал на рядом стоящий стул с широкой улыбкой на лице. — Эй, — поприветствовал он, икнув. Я сложила руки на груди, а мои губы поджались в тонкую линию. — Серьезно, Рональд? — зашипела я. — Ты обещал мне, что больше не будешь сегодня пить. — Ну, я подумал, это ведь наша свадьба, — ответил он заплетающимся языком. — Праздник все-таки. Кстати говоря, разве ты не должна быть рада меня видеть? Да неужели? Он что издевается? — Ты хоть представляешь, сколько времени тебя не было? — мое лицо пылало от гнева. — Где ты был? — Хватит накручивать себя и психовать по пустякам, — воскликнул Рон, отчего несколько гостей, которые уходили, подняли свои брови в тревоге. Я изобразила улыбку и скромно посмеялась. Они приняли все это за шутку и пожелали мне спокойной ночи, прежде чем трансгрессировать. — Ты имеешь хоть малейшее понятие о том, как ты сейчас выглядишь? — разъяренно зашипела я. — Я не могу поверить, что ты так надрался на нашей свадьбе, прямо перед брачной ночью. Он потянулся ко мне в знак протеста, но от его дыхания мне стало не по себе. Слишком хорошо знакомый аромат огненного виски, его любимый вид терапии. Я оттолкнула его. Запах был ужасным, я не переносила алкоголя. Это должна была быть наша ночь! Ну, что ж, счастливый старт новой жизни с чистого листа. — Огневиски? Рональд, ты спятил? Ты же знаешь, как на тебя действует эта дрянь! — Гермиона, я в порядке, — вспылил парень, а я сделала глубокий вдох, успокаивая нервы, но без толку. Он явно много выпил, учитывая то, как быстро стал раздражительным. — Ты исчез почти на весь прием, а потом заявляешься, как ни в чем не бывало, пьянее, чем свинья, и ожидаешь, что я не буду психовать? — Проклятье, — раздался голос позади меня. — Мы опоздали. Джинни вошла в палатку, отстающий Гарри поспешил вслед за ней. Они оба выглядели взъерошенными и измотанными. Галстук Гарри болтался у него на шее, рубашка не застегнута до конца и кое-где изрядно помялась, а у Джинни на лице была размазана помада. Девушка перевела взгляд с меня на Рона и вздохнула, приглаживая копну лохматых рыжих волос. Гарри подошел к ней, его волосы стояли дыбом, а лицо покраснело, он обнял Джинни за талию и опустил глаза в смущении. Они что снова были вместе?! — Ну, и где же вы были, — я метала молнии. — Мы… мы просто разговаривали и потом мы… потеряли Рона, поэтому пошли искать его, — сказала Джинни извиняющимся тоном. — Он вот-вот упадет. Вряд ли он сможет трансгрессировать в таком состоянии. Это слишком опасно. Давайте отведем его в спальню. В спальню? Его спальню в Норе под чердаком? Я должна теперь провести свою брачную ночь в доме, где мой муж вырос? В доме, где его мать до сих пор живет? Я собиралась уже возразить, но Рон вдруг тяжело согнулся пополам и чуть не упал со стула. К счастью, все обошлось. Немного смягчив свой гнев, я помогла Гарри и Джинни тащить моего пьяного мужа в комнату. По пути наверх нельзя было не заметить как эти двое переглядываются, словно они знали, что это случится. — Как мы могли такое допустить? — прошептала поникшая Джинни. — Мы должны были присмотреть за ним. Ты сказал, что он больше не пил, когда ты ушел, чтобы встретиться со мной. Сказал, что он заканчивает со своими друзьями. — Так и было, — ответил Гарри, защищаясь. — Он сказал мне, что возвращается к Гермионе, но потом он столкнулся с мистером Грейнджер. Я думаю, он попал в тупик. — Подожди, что? — я резко остановилась на лестнице, игнорируя протестующий стон Рона. — Мой отец был здесь? — Ты не говорил мне, что Рон наткнулся на мистера Грейнджер, — Джинни впилась в своего парня упрекающим взглядом. — Он пришел забрать твою маму, — объяснил Гарри, глубоко дыша. — Он увидел как Рон выпивает с некоторыми его приятелями и, думаю, после того как я ушел, они с Роном поругались. — Как ты мог оставить их наедине?! — крикнула Джинни. Гарри внимательно на нее посмотрел и ответил: — Это не мое дело с кем Рон разговаривает. — Ну конечно, Гарри, я ничуть не удивлена, — огрызнулась Джинни. — Если бы я знала, то не оставляла бы их наедине ни на минуту! А теперь моя лучшая подруга должна провести свою первую брачную ночь, слушая, как ее муж выблевывает свои внутренности! Они явно забыли, что Рон и я были все еще там. Хотя Рональд вряд ли сейчас понимал, что речь идет о нем. Как только мы оказались в спальне Гарри и Джинни помогли Рону раздеться и водрузили его на кровать. Было слишком темно, чтобы разглядеть в комнатушке хоть что-то, а Рон закатил истерику, когда они включили свет. Я видела только очертания мебели и темные теневые фигуры на стенах, вызванные движением деревьев снаружи. Я проигнорировала друзей, когда они вышли из комнаты и закрыли за собой дверь, бормоча извинения и оправдания. Затем, после того как я смыла макияж и сняла вечернее платье — я надеялась, что мой супруг сегодня поможет мне снять его в номере гостиницы — я забралась в кровать и легла рядом с моим рыжеволосым мужем, слушая его глубокий храп. Я решила, что не хочу его обнимать, да и вообще что-либо с ним делать в данный момент. Вместо этого, я повернулась на бок, отвернувшись от него к окну. Мои измученные веки опустились и я уснула. Когда я проснулась на следующее утро, все было то же самое. Так почему же я чувствую себя как-то иначе? Я растянулась на кровати, мои босые ноги жадно скользнули по зеленой шелковой простыне. Странно. Вчера, когда я ложилась в постель, то не заметила, что простыни были сделаны из шелка. И с каких это пор у Рона в спальне шелковые простыни? Может это Молли купила после того, как Рон переехал. Может быть она сделала эту комнату гостевой? Я зевнула, откидывая мысли в сторону. Скорей всего я была вчера слишком вымотана, чтобы заметить такие вещи. Плюс ко всему было так темно, хоть глаз выколи. И я начала осматриваться. Две французские двери, выходящие на балкон, стояли напротив кровати. У Уизли ведь не было балкона, не так ли? Они что сделали ремонт в бывшей комнате Рона? Мои глаза метались в полумраке по комнате, отделанной бордовыми обоями. Ковер кремового цвета на полу выглядел мягким и пушистым. Возле двери стоял большой шкаф и комод, а также туалетный столик и еще две тумбочки по обе стороны большой двуспальной кровати. Я снова потянулась, чувствуя, как мои мышцы расслабляются, и посмотрела вниз на мою ночную сорочку. Опять же, странно. Я никогда не видела ее раньше, более того у меня такой отродясь не было. Она была на бретельках черная, довольно короткая и с кружевами. Я была уверенна, что вчера в темноте схватила свою синюю рубашку, но, возможно я ошиблась. Может это был «великолепный» подарок от Джинни? Это, конечно, было приятно, но как она смогла себе позволить раскошелиться на такой подарок? Это было ужасно дорого даже для зарплаты игрока в квиддич. Взглянув на парня рядом со мной, я нахмурилась. Он перестал храпеть, и полностью был укрыт одеялом. Ему что стало холодно ночью? И как это окно само собой открылось, ведь Рон точно был не в состоянии встать с постели, не разбудив меня. Я вздохнула, решив, что слишком много думаю, и повернулась на бок, закрывая глаза от утреннего солнца. Парень тоже зашевелился и громко выдохнул. Проснулся. Он скользнул рукой по моей талии и прижал меня к себе, другой рукой поглаживая мои волосы. Он вдохнул, очевидно, запах моих волос, а потом выдохнул, уткнувшись мне в шею. Его дыхание коснулось моей кожи, и я вздрогнула от приятных ощущений, что никогда раньше не испытывала. Рон никогда не прикасался ко мне «так». Затем он заговорил. — Доброе утро, — выдохнул он в мое ухо, нежно целуя в щеку. Я замерла. Это был не голос Рона. Нет, это точно был не Рональд Уизли, хотя этот голос был очень знакомым. Очень знакомым. Ужасающе знакомым. — Ты спишь? — спросил он уже немного громче. Яснее. "О, святой Мэрлин, пусть это будет сон!" — взмолилась я. Я медленно повернулась в его объятиях, заметив, что все его веснушки пропали, а кожа казалась на два оттенка бледнее, мои глаза расширились, когда в их поле зрения появился человек, обнимающий меня. Этот человек точно был не Рон Уизли. Этот человек был не тем, за кого я вчера выходила замуж. Этот мужчина не был моим мужем. Но как я оказалась в постели с этим привлекательным незнакомцем? Он снова заговорил, и мое сердце пропустило удар. Я узнала этот голос. — Гермиона? Что случилось? — спросил Драко Малфой, его серые глаза впились в мои с беспокойством. Я закричала.