Судьба

Когда Джинни снова вошла в гостиную, мои глаза превратились в узкие щелочки, я глядела на нее яростно. Ее улыбка медленно растаяла, как масло под палящим солнцем, мягкие кофейные глаза расширились, а брови взметнулись, теряясь в копне рыжих волос. Она явно опешила от моей резкой смены настроения. — Тебе что волшебная палочка в задницу залетела? — спросила Джинни в шоке. — Я не могу поверить, что ты позвала ЕГО, — я сорвалась на крик. — Гермиона, он же твой муж, — начала она резко, но, встретив мой убийственный взгляд, сбавила обороты. — Технически, я его не звала. Я ждала, по-прежнему швыряя в нее молнии. — Технически, Пэм позвала его, — сказала Джин, ухмыляясь. — По твоему совету, — жестко напомнила я ей. — Гермиона Джин Малфой, я никогда бы не подумала, что ты станешь подслушивать личные разговоры других, — сказала с усмешкой Джинни. Я решила проигнорировать то, как она меня назвала. — Ну, исходя из сказанного тобой ранее, это мой дом. И посему, это не считается подслушиванием. Вы ведь общались на моей кухне. Джинни закатила глаза, ее забавляла моя злость, но меня это еще больше раздражало. Большинство людей съежились бы уже в углу от такого испепеляющего взгляда, но подруга не воспринимала всерьез мой гнев. — Джинни, зачем вы позвали его? — вопила я, чувствуя, как яростный огонь разливается по моим венам. — Потому что, черт подери, он твой муж, и он имеет право знать, что происходит с его женой, вот почему, — ответила она мне раздраженно, ее глаза внезапно наполнились сталью. — Он же Драко Малфой! Я не могу поверить, что… Внезапно мои слова были отрезаны странным приступом пульсирующей боли в голове. Вдруг стало трудно дышать. Я споткнулась и, крепко сжимая свою голову, ахнула. Перед глазами все поплыло, крошечные черные точки вскипали на сетчатке, отчего я никак не могла сфокусироваться. Комната пошатнулась, и внезапно я почувствовала, как будто меня ударили по голове цементным блоком. Мое колено с силой врезалось во что-то твердое и острое, кожа содралась. Я зашипела, падая спиралью вниз. В море темноты. И потеряла сознание. Когда я пришла в себя, я вновь находилась в спальне с алыми обоями и французскими дверьми. К счастью, двери на балкон были открыты, и вечерний свет игриво танцевал с занавесками. Моя голова нещадно пульсировала, а когда я резко села, то застонала от боли и опять откинулась на комфортный мягкий матрас подо мной. Открывать глаза было пыткой. Что случилось со мной? Я отдаленно услышала, как дверь со скрипом открылась, и кто-то вошел в комнату. —Гермиона? — голос Джинни шелестел над моим ухом. Я почувствовала, что она села рядом со мной на постель, ощутила, как ее прохладные пальцы откинули волосы с лица. Было убийственно жарко. — Мерлин, да ты вся горишь, — Джинни ахнула, убирая руку с моего лба. — Не то слово, — простонала я, приложив потную ладонь к моей пульсирующей голове. — Что случилось? — Ты упала в обморок, — сказала Джин, ее тон был пропитан заботой. — Не очень грациозно. — Не так, как в кино? — пытаясь пошутить, я услышала свой слабый голос. Все казалось каким-то нереальным. — Определенно не как в кино. Ты очень сильно ударилась коленом о журнальный столик, когда падала, — сказала Джинни тихо. Откуда-то раздался хлюпающий звук. — Ты не представляешь, как я рада видеть, что ты очнулась. Ты пролежала так почти весь день. Пэм все это время пыталась вызвать Драко, но, боюсь, что он был вне пределов досягаемости. Я думаю, что он с Гарри еще на одном сверхсекретном задании. Они, скорей всего, в России, это все что мне известно. Я нахмурила брови, с трудом переваривая то, что она только что сказала мне; было больно думать. — Вот, — сказала Джинни, и мои глаза резко распахнулись, когда она помогла мне принять сидячее положение. — Выпей это. Пэм хотела дать тебе лекарство около часа назад, но ты все никак не просыпалась. Это остановит боль на несколько часов. Я проглотила тягучую синюю жидкость из хрустального флакончика, даже не удосужившись спросить, что это было. Если он мог унять пульсирующую боль в моей голове, то меня это не волновало. Эффект пришел незамедлительно, но я все еще чувствовала себя вяло. — Что-то со мной не так, — я захныкала. Я не могла унять дрожь в моем голосе, и была действительно в ужасе. Может я была смертельно больна и находилась в коме? А это всего лишь придуманный мною мир, который я создала ради собственного развлечения дисфункциональной частью моего мозга. И я лежу сейчас на больничной койке полумертвая? — С тобой все в порядке, дорогая, — успокаивала подруга, но ее слова, увы, меня не утешали. Она сама была слишком напугана. — Она в легком состоянии шока, — произнес новый голос, и я повернулась к двери. Это была Пэм. Ее медные кудрявые волосы совсем спутались, и некоторые пряди прилипли к мокрому лбу. В своих руках она несла небольшую дымящуюся чашку. Она протянула ее мне, и я вдохнула приторный аромат взахлеб. Мята. — Я сделала вам чай, как вы любите, — сказала Пэм с дружелюбной улыбкой. — Ужин будет готов через несколько минут, если вы голодны. Я кивнула и, чувствуя себя слишком уставшей, чтобы сказать, что я могла бы сделать себе ужин сама, сделала глоток из кружки. Язык онемел от горячего напитка. С вежливой улыбкой я осторожно поставила чашку вкусного чая на тумбочку и приняла более сидячее положение. — Легкое состояние шока? — Джинни усмехнулась. — Она упала в обморок прямо на моих глазах. Вряд ли это можно назвать "легким состоянием шока". Пэм покачала головой, как эксперт, и сказала: — Она прошла через многое. Такое часто случается с теми, кто страдает от случайных ударов потери памяти, но она вовсе не на уровне шока, который считается опасным. У нее просто была паническая атака. — Но она горит, — заспорила Джинни. Пэм слегка прикоснулась тыльной стороной ладони к моему лбу. — У нее небольшая лихорадка, — согласилась Пэм и пошла в ванную за мокрым полотенцем, которое незамедлительно положила на мой разгоряченный лоб. — Если она будет пить это зелье каждый час и поддерживать уровень жидкости, то вскоре ей станет лучше. — Если с ней все "в порядке", тогда почему она шлепнулась в обморок? — скептически спросила Джинни. — Она пережила шок и была, вероятно, перегружена информацией, — тихо сказала Пэм. — Ей становится нехорошо, когда ее кровяное давление повышается в стрессовых ситуациях. Джинни кивнула, а я нахмурила брови в замешательстве. У меня никогда не было проблем со стрессом и тем более кровяным давлением. Я пережила чертову войну. Но почему сейчас мое тело так странно реагирует на все? — Я принесла это для вас, — сказала няня, протягивая мне бордовую книгу в кожаном переплете. — Может это поможет вам что-нибудь вспомнить. Но только не перегружайте себя. Я кивнула, принимая книгу из ее рук. Когда я открыла первую страницу книги, то обнаружила, что это был фотоальбом. Я закрыла его так же быстро, как и открыла, поместив его на тумбочку рядом с моей чашкой обжигающего чая. Именно тогда входная дверь хлопнула так сильно, что, казалось, весь дом содрогнулся. После чего прокатился безумный вопль, и торопливые шаги застучали по лестнице. Я с тревогой посмотрела сначала на Пэм, а затем на Джинни, они обменялись нервным, но понимающим взглядом. —Что происходит? — спросила я. — Я оставила детей на кухне слишком надолго. Пойду, проверю их, надеюсь, они не трогали курицу, — сказала Пэм, наспех выходя из спальни. — Джинни, куда…? Я не стала заканчивать фразу, потому что Джинни уже вышла из спальни. Я слышала, как она быстро разговаривала с кем-то, идя по коридору. — Что случилось? Она в порядке? Их голоса были все ближе к спальне. Я выпрямилась, прислушиваясь. — Успокойся. С ней все хорошо, — говорила Джинни. — Если ты просто ворвешься туда, как ненормальный, то сделаешь только… Она не успела закончить. Дверь в спальню распахнулась с такой силой, что ударилась о стену с громким стуком. Я сначала посмотрела с открытым ртом на дверь, а затем обратила свой взор на того, кто только что вошел. Мои глаза быстро метнулись к Джинни, когда она залетела внутрь сразу после высокого блондина, выглядевшего измотанным и испуганным. Когда металлическо-серые глаза Драко Малфоя прокатились по моей разгоряченной физиономии, его красивое лицо сразу перекосило, как если бы ему было больно смотреть на мой измученный и болезненный вид. Он бросился ко мне, и я даже не успела подпрыгнуть от удивления, а его длинные загорелые руки уже окружили меня, обволакивая мою талию, как две змеи. Прежде чем я успела понять, что происходит, он крепко обнял меня так, будто вся его жизнь зависела от этого объятия. Я была слишком потрясена, чтобы оттолкнуть его, когда он начал гладить мои волосы, влажные от лихорадочного пота. Он был слишком близко, даже чересчур. Странный, чуждый толчок в шахматном порядке пробежал по телу, как электрический ток, когда его холодные губы слегка прошлись по моей мочке уха, его дыхание касалось обнаженной кожи моей шеи. Я опять почувствовала себя дезориентированной, мое сердце забилось быстрее, будто хотело выскочить из груди. — Драко, — предупредила Джинни осторожно. Это было все, что мне нужно. Вдруг, меня будто ударили по лицу кирпичом, я была выброшена из моего бешеного оцепенения и вернулась к реальности. Я положила свои потные руки на его грудь, чувствуя сильные мускулы под рубашкой — немного затянула контакт, и с силой оттолкнула его от себя. Он сбился с толку, а на его идеальном лице было выгравировано выражение… тревоги? Я не ожидала, что увижу в глазах Драко Малфоя страх. — О, Мэрлин, ты цела, — прошептал он хрипло, почти с облегчением. Вдруг он обернулся к Джинни. — Что случилось с тобой и Памелой? Вы отправляли сообщения в Министерство каждые тридцать минут, пытаясь связаться со мной по поводу какой-то чрезвычайной ситуации? Я только что вернулся из Албании двенадцать минут назад, и даже не успел добраться до своего офиса, как меня засыпало громовещателями, которые орали, чтобы я немедленно отправлялся домой, потому что что-то не так с моей женой! С каждым словом его голос поднимался все выше и выше, в конце концов, он стал опасно холодным и грозным. Я напряглась и ощетинилась. Он не имел ни малейшего права говорить так с моей лучшей подругой. Я крепко схватила его руку, привлекая внимание на себя — чтобы он замолчал, не понимая, зачем я это сделала. И хотела уже обрушить словесное негодование, но его каменистые серые глаза вдруг уставились на меня, и я совсем потерялась в море эмоций, а веские слова, которые я уготовила для него, медленно растворились на моем языке, как кусочек сахара, и превратились в ничто. Я никогда не видела столько эмоций от Малфоя за все те годы, что я его знаю, вместе взятые. Это было так, как если бы он стал совсем другим человеком. Нет. Я не могла начать думать таким образом. Ничего хорошего из этого не выйдет. Скоро я проснусь от этого бесноватого кошмара, и моя жизнь вернется в нормальное русло. Я дернулась, когда его холодная рука обхватила мою пылающую щеку, по телу пробежали мурашки, убийственно приятные, несмотря на то, что они были вызваны им. Мои веки начали опускаться, а дыхание становилось более расслабленным, но вовремя опомнившись, я содрогнулась. Как такие простые прикосновения могли создавать бурю чувств и эмоций внутри меня? Я ударила его по руке и отскочила подальше. Он медленно встал, снова выглядя весьма ошарашенным. — Почему ты так себя ведешь со мной? — спросил он, а я уставилась на него в полной растерянности. Почему в его голосе столько боли? Разве ему не должно быть противно мое присутствие? Мое существование вообще? — Что с ней? — спросил он Джинни, и голос его дрогнул. — Вот что я пыталась сказать тебе, прежде чем ты залетел сюда, как бешеный бык! — воскликнула Джин, ее щеки неожиданно окрасились в огненно-красный цвет. — Я знаю, — мягко сказал Малфой. Он осторожно подошел к ней, и погладил ее плечо, как будто они были лучшими друзьями. — Мне жаль, Джинни. Я погорячился. Ведь я запаниковал. Ты простишь меня? Джинни вздохнула и покачала головой. — Я тебя не виню. Я сама весь день пыталась не впадать в панику. Это была очень странная сцена. Малфой, хмурясь, отпустил плечо все еще красной, как помидор, Джинни, и выпустил длинный выдох, как если бы держал его в себе все время. — Итак, что все-таки случилось с ней? — спросил он, и Джинни открыла рот, но, не сказав ни слова, вновь закрыла его. А Малфой посмотрел угрожающим взглядом. — Скажи мне прямо, Джинджер. Джиневра вздохнула. — Она не верит, что вышла замуж за тебя. Я таращилась на них во все глаза. — Потому что он не мой муж, — выпалила я, глянув на очень потрясенного Малфоя. — Я не твой… стой, чтооо? — заикнулся он, переводя взгляд с меня на Джинни. — Она потеряла свою память, — ответила поспешно Джин, а затем осторожно продолжила. — Она думает, что вышла замуж за Рона. — Что? — прошипел он, голос его стал твердым, а глаза вновь наполнились сталью. — Судя по всему, ее последнее воспоминание — это свадьба с Роном. — Подожди-ка, секундочку, Джинджер, — прервал ее Малфой, подняв свою руку, похожую на белого паука. — Ты сказала, что она потеряла свою память? — Да, последнее, что она помнит это тот день, когда она собиралась выйти замуж за Рона. — Но ведь свадьбы не было, — сказал Малфой, и Джинни кивнула в подтверждение. — А она считает, что она вышла за него замуж? — Это абсурд, я знаю, — поспешно сказала Джинни, явно пытаясь успокоить его. — Но она действительно не помнит последние одиннадцать лет. Совсем ничего. Сделав глубокий, успокаивающий вдох и запустив руку в свои белесые волосы, он медленно повернулся ко мне. Я задрожала под интенсивностью его взгляда, и ненавидела в этот момент себя, его, даже Джинни. Я сомкнула свои челюсти и сузила глаза. — Ты не помнишь? — его голос прозвучал искаженно, но мягко. Я просто продолжала прищурено смотреть на него. — Париж? — он, казалось, был в отчаянии. — Наша свадьба? Наш медовый месяц? Наш первый ребенок? Он смотрел на меня долгое время, его серые глаза проницательно впились в меня, будто пытались прочитать мою душу. — Ничего из этого? — прошептал он. Разбитость в его голосе заставила меня дрожать, и я прикусила свою нижнюю губу, напомнив себе, что должна сохранять ясную голову. Это все было нереальным. Я медленно покачала головой. Ничто не подготовило меня к страдальческому стону, что соскользнул с его мраморных губ. Я почувствовала, как все внутренности сжимаются, образуя большой скользкий ком в моем нутре. Он отвернулся от меня, запустив еще одну прекрасную руку-паука в свои аккуратно уложенные светлые волосы. — Мне нужен воздух, — сказал он глухо, обращаясь в частности к самому себе. Дверь щелкнула за его спиной, когда он ушел. Я уставилась на то место, где он стоял в течение долгого времени, ощущая странное чувство внутри. — С ним… с ним все будет в порядке? — спросила я неуверенно. Джинни быстро взглянула на меня и кивнула. — С ним все будет хорошо. Ему просто нужно время, чтобы все осмыслить. Мы молчали в течение нескольких минут. Я услышала звон посуды внизу, но затем неподалеку от спальни прогремел новый звук, что привлек мое внимание. Это звучало так, как будто кто-то переворачивает всю мебель вверх дном. Сначала были глухие удары, отлетающие эхом от стен, затем душераздирающее рычание, а потом все стихло. Джинни вздохнула и повернулась ко мне. — Уже поздно. Мне пора возвращаться домой, — сказала она и спикировала вниз, чтобы поцеловать меня в щеку. — Я позвоню попозже, ладно? Я кивнула в оцепенении, наблюдая за ее уходом. Интересно, я когда-нибудь выберусь из этой передряги?