«Я сильнее чем ты!»
Эти слова вызывают образ из сна — человек, который стремительно подбежал к Сансу и наносит резкий удар наискосок. Он настолько сильный, что ломает вдребезги его грудную клетку, заставив попросту плюнуть в сторону человека кровью и упасть на землю, не в силах встать. Скелет пытается преодолеть собственную боль, он привычный, ему порой приходилось и хуже, спасибо Папайрусу за закалку, но когда человек приходит и резко наступает на левую ладонь, дробя костяшки… Боль как на яву и скелет проверяет собственную руку. Трещина… но лишь потому что от страха от ударился со всей силы об острый угол кровати. — Ничего не было, мне просто показалось… — голос тихий, подрагивающий, Санс пытается успокоиться, хлопает себя по щекам, протирает виски, но лицо человека отказывалось исчезать из его мыслей. А потом — второй акт, место действия…Последний Коридор, Судный холл. Комната, которая то удлиняется, то съеживается, меняя свой размер. Она дробится, колышется перед глазами желто-красным мутным туманом, чтобы снова восстановится от помех и дать более чётко разглядеть подробности. Колонны, которые потрескались от времени. Мраморный пол, на котором виднелись бурые застарелые засохшие пятна, царапины и трещины. Свет, холодный и мертвый, идущий через поврежденные огромные окна. Витраж, разбитый почти полностью и единственное, что в нем уцелело, едва оставаясь — это маленький желтый ебучий шарик с крылышками. Человек, мелкий засранец, уже убил и Ториэль, и самого Санса, зарезал эту чокнутую рыбу Андайн, покромсал Меттатона и идёт к Азгору. Фриск стоит в коридоре с колоннами перед Папайрусом сжимая в руке нож. Острый, как бритва. А Фелл, Фелл, в чёрной куртке Эджи, единственном, что от него осталось, облокотился на колонну, руки сложены на груди, правый глаз сияет алым. Ждёт, даёт человеку нанести удар первым. Миг — и малой уже несётся на скелета, который всё же успешно уворачивается и ставит вокруг человека Бластеры — достаточно, чтобы быстро закончить. Глаза Фриск сверкают маниакальным интересом, на лице появляется безумная улыбка. Секунда — и вот это уже не Фриск, но Чара, маньяк-геноцидник, не знающий ни милосердия, ни жалости, ни прощения. Мелкая уворачивается от Бластеров, но один всё же задевает её, снижая ОЗ почти на половину. Улыбка становится ещё шире, ещё безумней, а через мгновение уже точно Чара проносится мимо Фелла и наносит ему единственный удар прямо туда, где бьётся алая душа, разрывая доспех и разбивая сердце на мелкие кусочки. Папс стоит, пару секунд разглядывает дыру и падает, рассыпаясь в прах. Чёрная куртка и красный шарф, контрастируя между собой, лежат в серой пыли, и Чара усмехается и продолжает свой убийственный путь.
Санс видит всё это. И ему становится холодно, страшно и нестерпимо больно. Фелл, его брат и босс — всё, что у него есть в этой ёбаной жизни. Папайрус для Санса — стержень и опора всего их чёртового мира, и Эджи прекрасно знает это. Какой бы ни был его брат — жестокий, твёрдый, бесчеловечный и неуравновешенный — Санс любит его больше всего на свете, больше жизни. Эджи встал с кровати, подумал пару секунд и заправил её — здесь уснуть уже не получится точно. Он сел за стол. Включил лампу и начал штудировать какое-то пособие по квантовой физике, но через несколько минут поняв, что не может прочитать даже первую строку, закрыл её и отложил в сторону. — Окей, Санс, спокойно. Есть, как всегда два варианта — пойти на диван или к Папайрусу. Как назло, в комнате что-то бабахнуло. Иногда, сам этого не осознавая, он мог нечаянно использовать магию и что-то разрушить. Боевой рефлекс. Под раздачу попала лампа. Санс обхватил голову руками и опустился на пол. Из двух зол можно было выбрать меньшее, но была велика вероятность, что в одиночестве кошмар приснится снова, поэтому, Эджи пошёл к Феллу. — Босс? — Санс постучал и ему не ответили. — Босс! Раздался приглушённый мат, зашуршали шаги по ковру и в дверь выглянул растрёпанный и раздражённый Папайрус. Черт, всё же разбудил. — Чего тебе? — Фелл злился. Эджи выглядел достаточно плохо, что бы понять — ему снова снился кошмар. — Б-босс, я... мне... Опять, короче. Можно, я…? — Хрен с тобой. Можно. Санс аж выдохнул. На самом деле он ожидал не такой щедрости, а «щедрого наказания» — всё же он разбудил Папса посреди ночи. Втайне он был рад, что снова будет спать рядом с братом. Давно не случалось такого. Было немного тесно, но Эджи было абсолютно плевать, ведь вот, рядом, лежит живой, тёплый и настоящий Фелл, значит, можно успокоиться. Засыпая, Санс краем сознания заметил, как брат повернулся к нему и мягко обнял, как бы защищая. Тот даже удивиться не успел, ибо усталость взяла своё и старший провалился в сон.