Во имя скорби

Гаррет был удивлён. Вернее даже – ошарашен, сбит с толку. Он ожидал от Дайлена любой реакции – вспышки ярости, вызова на дуэль или заключения в тюрьму. Несясь по каменным ступеням лестницы вместе с недоумённо пыхтящим мэтром Аэрилом, отступник думал о том, размажет его Командор по стенке лично или отдаст под суд. Но Амелл в очередной раз поставил его в тупик своим поведением. Уже оставшись с ним один на один в комнате и слушая в ответ на своё лепетание короткие отрывистые реплики, произнесённые тихим глубоким голосом, Гаррет с изумлением осознал, что ему за его срыв, похоже, ничего не грозит. Более того, Командор выглядел уставшим, не совсем здоровым, но при этом читалось в его скупых движениях и во взгляде матово-чёрных глаз какое-то вымученное удовлетворение. Хоука поразило это открытие. Казалось, он попал в иную реальность, потому что в этой не могло существовать такого Дайлена – обманчиво хрупкого, замершего в кресле, будто бы он был изящной куклой-марионеткой, сорвавшейся со своих ниточек. Небрежно заплетённая коса свесилась с подлокотника почти до пола, тонкие запястья застыли в расслабленно-небрежном жесте. Время текло медленно, а может и вовсе спешило пройти мимо, старательно огибая случайно возникший у него на пути неприметный островок, на котором было место только для двух мужчин и одного бесконечного мгновения. Именно в этот момент Гаррет понял, что у него изначально не было никаких шансов -занять в сердце Андерса место, занятое Дайленом, было попросту невозможно. Сердце у Андерса было большое, и свою любовь к Хоуку целитель не выдумал. Он просто отвёл для неё другой, свободный уголок. И как бы Гаррет не старался заставить Андерса забыть о темноволосом и черноглазом наваждении из прошлого, у него ничего не выходило. Было в Дайлене нечто особенное, делавшее его для Андерса незаменимым. Командор, безусловно, был красив. Красив той болезненной, резковатой красотой, которая завораживает своей холодностью, скрытой силой и опасной грацией. Хотя вряд ли Андерса привлекала именно внешность. Насколько Хоук знал, его всегда больше интересовали другие качества. В том ли дело, что Дайлен знал целителя с самого детства, или в чём-то ещё, Гаррет не взялся бы сказать. Дайлен слегка повёл плечами, поудобнее устраивая голову на сгибе локтя, и Хоук моргнул, стряхивая оцепенение. Некстати всплыло в памяти ощущение намотанных на кулак волос и приглушённые вскрики. Хоук с недоумением уставился на свои собственные руки – почему Командор до сих пор не приказал заковать его в кандалы? Или он просто собирается выставить его вон? Это было бы правильно – после всего. Занятый собственной болью, Гаррет как-то упустил из виду, что для Дайлена смерть Андерса была не менее мучительным кошмаром, чем для него. Говорят, в горе люди ещё эгоистичнее, чем в счастье. Что ж, судя по всему, в этом утверждении есть немалая доля истины. Разговор не клеился, что, впрочем, было вполне ожидаемо. Гаррету почти не было до этого дела – он вообще не был уверен, с кем разговаривает сейчас: с необъяснимо неправильным Амеллом или сам с собой. К концу импровизированного монолога его слегка отпустило. Командор задумчиво молчал, и Хоук, не зная уже, чего ожидать, просто бездумно разглядывал его, то и дело цепляясь взглядом за не до конца скрытые манжетами синяки. Чувство вины постепенно расправляло жёсткие крылья и на пробу пощипывало совесть крючковатым клювом. Почти шутливая отповедь, с которой Дайлен выпроводил его из своей спальни, оставила после себя странное ощущение беспокойства. Остаток ночи Гаррет ворочался в постели с боку на бок, тщетно пытаясь забыться хотя бы неким подобием сна. Утро застало его мрачно разглядывающим трещинки на рассохшихся потолочных балках. Во дворе, кажется, началась какая-то суета, но вскоре она сменилась привычным шумом проснувшегося замка. И только спустившись к колодцу, разбив тоненькую корку льда и ополоснув лицо, Гаррет вспомнил одну занятную вещь – раз в месяц Командор лично выезжает на патрулирование. И сегодня именно такой день. Тревога не отпускала весь день. Гаррет бесцельно шатался по Башне, не зная чем ещё занять себя – соратники по оружию старались не попадаться ему на глаза, после того как он выбил одному из них челюсть, а другому чуть не сломал руку в учебном поединке. Мысли были заняты совсем другим, и обычно сдержанный и осторожный в тренировочных боях Хоук совсем не контролировал силу ударов. О магической тренировке лучше было вовсе не думать – в таком состоянии с него сталось бы снести напрочь парочку хозяйственных построек и даже не заметить этого. Отступник твердил про себя, что Командор взрослый опытный маг и воин не из последних, и вообще Герой Ферелдена и собственноручно прикончил Архидемона. И волноваться из-за рутинного патруля на глубинные тропы – это невообразимая глупость. Но спокойнее от этих самоуговоров не становилось. Хоук всем своим существом чуял беду. Как оказалось, не зря. Патруль вернулся на пару часов позже обычного, и Гаррет с трудом прорвался сквозь плотное кольцо столпившихся во дворе стражей. Мэтр Аэрил стоял на коленях возле носилок и сосредоточенно водил слабо светящимися ладонями над распростёртым телом Амелла. Тот, похоже, пребывал в бессознательном состоянии. По-видимому, доспех с него стащили раньше. Рубашка на груди пропиталась кровью, почти чёрной в неровном свете факелов. - Ему повезло, что дотянул до Башни, сударь Хоу, - сквозь зубы проговорил целитель. – Рваная рана. Несколько рёбер сломаны и одно проникло в лёгкое. Плечо выбито, но это уже мелочи. Мне удалось приостановить внутреннее кровотечение, но это ненадолго. Мэтр вытер трясущейся рукой пот со лба и поднялся на ноги. Стоявший рядом бледный как мел Натаниэль поддержал его под локоть. Эльф кивнул в знак благодарности и скомандовал взволнованным Стражам: - Несите его в лазарет. Двое молодых ребят осторожно подняли носилки с земли и со всей возможной поспешностью унесли Командора в сторону отдельно стоящего приземистого строения. Аэрил сочувственно похлопал двинувшегося было следом Хоу по плечу, пригвоздил Хоука к месту неприязненным взглядом и торопливо зашагал следом за носилками. - Что произошло? – Хрипло спросил Гаррет у Натаниэля. Хоу неотрывно смотрел в сторону лазарета, сжав побелевшие от напряжения губы в тонкую линию. - Большая неприятность, - процедил Серый Страж, с неожиданной яростью бросив взгляд на застывшего неподалёку молоденького рекрута. Паренёк сжался, будто его ударили. - Некоторые юные дарования мнят себя великими бойцами и почитают бой за весёлую игру, - в голосе Хоу сквозила неприкрытая злость. – А отвечать за их безрассудство приходится другим. Этот сучий сын решил погеройствовать. Полез драться с огром в рукопашную. В обход приказа Командора. Каждое слово ложилось на плечи незадачливого парня как могильная плита. Хоук нахмурился, глядя как по щекам юноши побежали слёзы. И вот из-за этого размазни Дайлен сейчас при смерти? - Что ты ревёшь?! – не выдержал Натаниэль. – Отвечай, гарлочий выкормыш, что есть главная опора Ордена?! - Д-дисциплина… - проскулил сквозь слёзы рекрут. - Так какого же Архидемона, - тихим угрожающим тоном поинтересовался Натаниэль, - ты нарушил приказ и ломанулся вперёд? Молчишь? На гауптвахту, щ-щ-щенок! И молись Андрасте, Древним Богам и Духам Тени, чтобы Дайлен выжил! Иначе я тебя лично по кускам скормлю порождениям тьмы! Парень попятился прочь от разъярённого Хоу, потом развернулся и, спотыкаясь, побрёл в сторону входа в подвалы. Натаниэль проводил его взглядом и повернулся к Хоуку. - Дай оказался ближе к нему, чем я. Мальчишка подставился, и Дайлен попытался вытолкнуть его из-под удара. Неудачно. Видимо, ещё и самочувствие сказалось – он с утра уже выглядел нездоровым. У Хоука ёкнуло сердце. Конечно, он выглядел нездоровым… И всё равно поехал, пунктуальный идиот! В уголках глаз предательски защипало. Хоук зажмурился на секунду, прогоняя непрошенные слёзы. - Он сильный. Он выживет, - главное побольше уверенности в голосе, чтобы проникнуться ею самому. Натаниэль мрачно кивнул и направился к лазарету. - Подежурю тут, - пояснил он. – Дождусь… результатов. - Я, пожалуй, тоже подежурю. Если ты не против, конечно, - задумчиво проговорил Хоук. Натаниэль удивлённо посмотрел на него, но возражать не стал. Гаррет пристроился рядом с ним на низенькой скамеечке возле двери. Из приоткрытого окна периодически доносились короткие команды мэтра Аэриля и торопливые шаги его ассистентов. Ждать предстояло долго.