Предлог

      Джаред чертовски устал. Ему кажется, что впервые за всю свою жизнь он чувствует настоящую усталость. Он думает, что слишком молод для этого и не так уж известен. Прокручивает в голове последние пару лет, и гадает, в какой момент в нем что-то надломилось, когда то, от чего он испытывал такую эйфорию, стало раздражать.       Допустим, он не в праве говорить, что ему надоело быть знаменитостью. Не к этому ли он стремился? Не этого ли он хотел? Хотя на данном этапе все еще запросто можно исправить, вернуться к тому, с чего начинал. У него за плечами всего несколько фильмов и сериалов. Голливуд не расстроится, если лишится начинающего актера, толком в себе не разобравшегося.       Мама не разочаруется, Шеннон даже поддержит. Всего лишь собрать свои скромные пожитки и исчезнуть из этого гадюшника. Джаред стучит по столу ручкой, пытаясь сосредоточиться на сценарии, который буквально 10 минут назад привез ему курьер. Все можно уместить буквально в пару сумок, и залечь на год у тети в Портленде. Какая-то очередная псевдосмешная муть, роад-муви. Интересно, гитару в самолет можно брать, как ручную кладь?       Нет-нет-нет. Он берет лист бумаги и быстро, буквально в нескольких предложениях, пишет отказ, этот сценарий ему не подходит. Нужно не забыть закинуть конверт в ящик. Берет следующий пакет — в нем еще один сценарий. Джаред глубоко вздыхает. Пожалуй, на сегодня достаточно, он займется этим утром. А сейчас нужно проветриться.       Парень хватает свитер, лежащий на кровати, и натягивает его поверх клетчатой рубашки. Смотрит в зеркало — длинные волосы в полнейшем беспорядке. Всего десять секунд раздумий, и он убирает пряди за уши, берет ключи со стола, и направляется к выходу. Он не отказался бы сейчас от огромной порции картошки фри или чего-нибудь мексиканского.       Лос-Анджелес уже погружается в сумерки, и это отличная возможность не наткнуться ни на единую душу, которая бы его узнала. Дверь закусочной открывается со звоном, и на него тут же устремляются глаза нескольких посетителей и кассира. Черта с два. Джаред слегка напрягается, но, когда все возвращаются к тому, чем занимались, он расслабляется — его тут никто не знает. Забирает свой заказ — бурито и самая большая картошка фри — и идет к самому дальнему столику.       На столе лежит кем-то забытая газета. Отлично. Он давненько не читал прессу. Скучно. Глупо. Абсурд. Он пробегается глазами по заголовкам, и вспоминает, почему так давно не держал в руках газету. Добравшись до последней страницы, он задерживается на объявлениях. С маленькой черно-белой фотографии на него смотрит щенок. Сердце Джареда сжимается. Что-то знакомое, невыносимо тоскливое он видит в этих глазах. «Всех братьев и сестер уже раздали, а чудесный Саймон все продолжает наполнять нашу жизнь теплом. Жаль, что мы не можем стать его хозяевами. А ты можешь» — гласит надпись рядом с фото.       Он не успевает опомниться, когда рука отрывает от газеты кусочек с объявлением, а ноги несут его к телефонному автомату. В кармане находится немного мелочи, а мысль о том, что уже наверняка поздно звонить, проносится тогда, когда из трубки раздаются гудки. Взгляд на наручные часы — 22.15. Он мысленно заклинает, чтобы эти люди оказались полуночниками и выдыхает, когда трубку снимает бодрый мужской голос.       Джаред бредет домой, спрятав руки в карманы широких штанов. Чувствует себя пьяным, потому что то и дело усмехается (типичная его пьяная привычка), но он не пил уже больше недели, а смеется он исключительно над собой. Над своей уже пугающей биполярностью. Над тем, что час назад он планировал делать ноги из этого города, а теперь договорился забрать завтра утром щенка. Готовится совершить поступок человека, который считает свою жизнь стабильной, который осел в одном месте. Шеннон будет смеяться до слез.