Его выбор

      Несмотря на близость зачётов, в столовой этим утром было не менее оживлённо, чем обычно. Или, быть может, это Кастиэль так привык закрываться от всех в своей синей ракушке, что просто не замечал раньше, как открыты и дружелюбны могут быть окружающие. И даже не наигранно, а вполне искренне. Например, раньше он не видел, что рыжая девушка, с которой у него общая пара истории (Анна, кажется), каждое утро здоровается с ним и улыбается при встрече; не осознавал, что на мировой литературе к нему подсаживается странноватый улыбчивый паренёк (что за странное имя – Бальтазар?) и болтает без умолку до конца пары. Когда на прошлой неделе Кастиэль ему ответил, тот, казалось, чуть язык не прикусил от удивления, привыкнув к тому, что собеседник «работает» только на приём информации, но быстро взял себя в руки и продолжил разговор. Во время перерыва монолог даже превратился в полноценный диалог из двух участников, хотя говорить, по большей части, продолжал Бальтазар. И оказалось, что у Кастиэля есть не только доброжелатели, но и поклонники. Каждый раз при пересечении в коридоре или в столовой ему подмигивает одна девушка, имени которой он даже не знал, по той причине, что они учились на совсем разных факультетах. И эту сторону своей общественной жизни Новак хотел бы забыть, поэтому продолжает её игнорировать. Да, ещё была…       – Кастиэль! – радостно выкрикнула Чарли прямо на ухо отличнику, крепко стиснув его в объятиях одной рукой – во второй она держала поднос.       – Чарли… – неопределённо протянул Кастиэль.       С тех пор, как он начал общаться с Винчестером, неотъемлемым спутников его жизни стала луна, на которую хотелось повыть каждый раз, как на горизонте появлялась гиперактивная и сверх меры шумная глава ДК. Не то чтобы ему не нравилась эта общительная девушка, но рядом с ней было слишком много суеты, и не покидало ощущение, что на тебя направлено, по меньшей мере, несколько камер. Винчестер создавал не меньше шума, но этот шум был сугубо личным и не вызывал дискомфорта. Механик, словно мим, умело погружал Кастиэля вместе с собой в невидимую коробку. Раньше это казалось милым, а теперь Новак с трудом сдерживал дрожь в коленях, находясь просто в одном помещении с Винчестером, что уж говорить о коробке.       И, да, с каждым днём ему всё труднее мысленно называть Дина по имени.       – Чего грустим? Собака убежала? – дружелюбно полюбопытствовала Чарли.       – У меня нет собаки, – пробормотал Кастиэль, сам не до конца уверенный в своих словах. Когда имеешь дело с главой ДК сомневаться можно во всём. Кроме неё, естественно.       – Да, я пошутила, Новак, ¬– Чарли закатила глаза. – Просто хотела узнать, что случилось.       – С чего ты взяла, что что-то случилось?       – Братиш, кому ты врёшь, а? – девушка выразительно приподняла одну бровь, – Ты себя в зеркало видел?       – Да, утром, ¬– Кастиэль не придумал ничего более умного, чем ответить на этот риторический вопрос и уткнулся в свой поднос.       Аппетита не было уже несколько дней – есть хотелось, но от вида еды только мутило, а от запаха кружилась голова, хотя это не казалось чем-то странным. В последнее время Кастиэль всё чаще чувствовал себя то ли беременной невротичкой, то ли – хотя первое ещё куда ни шло – депрессирующей девочкой, которую не замечает нравящийся ей мальчик – не дёргает за косички и не бьёт портфелем. Косички, что ли, заплести?..       – Дело в Дине, да? – спросила Чарли на грани слышимости, сразу становясь непривычно серьёзной.       – Откуда ты знаешь? – в тон девушке ответил Кастиэль после непродолжительного молчания, за которое успел трижды мысленно удариться головой об стол и продумать план отступления на случай, если разговор зайдёт не в то русло.       – Да ладно тебе, – фыркнула Чарли в своей привычной манере, – Если я что и уяснила за время общения с Винчестерами, так это то, что любая лажа происходящая в жизни их знакомых, без них и не обходится. Так что он натворил?       – Ничего.       – Хорошо, а что он должен натворить?       – Он мне ничего не должен, – немного резче, чем следовало, ответил Кастиэль.       – Я так понимаю, в этом и проблема? – проницательно улыбнулась Чарли, пытаясь поймать взгляд друга, который, что-то бурча, упорно отводил глаза, боясь и осознавая, что у него всё написано на лице.       – Кастиэль… – осторожно позвала Чарли, кладя руку на плечо другу, стараясь не обращать внимания на то, как он ощутимо вздрогнул. – Я ведь желаю тебе добра. И… если я как-то могу помочь – как угодно – обращайся.       Девушка ободряюще улыбнулась, и Кастиэль невольно проникся её дружелюбием и тоже растянул губы в несмелой улыбке.       – Спасибо, Чарли. Мне действительно не помешал бы совет… кого-то вроде тебя. Только давай не здесь. И не сейчас.       – Хорошо, – с облегчением выдохнула Чарли, – У тебя ведь окно третьей парой? Тогда давай встретимся на третьем этаже, у кабинета безопасности. Там можно будет спокойно поговорить, не боясь, что нас подслушают.       Кастиэль в ответ просто кивнул. Остаток обеда они провели за спокойной ничего не значащей беседой.       Кабинет безопасности – это не столько кабинет, сколько комната охраны. Это единственное место в здании, из которого можно получить доступ к камерам наблюдения, конечно, если ты не Чарли Брэдбери – гениальный юный хакер с шилом в одном месте, но об этом никому лучше не знать. В смысле, о хакерстве, о шиле и так всем известно. Кабинет безопасности, за неимением альтернативы, был отдан в распоряжение дисциплинарного комитета. Чарли, впрочем, занимала его единолично и повсюду расставила свои гиковские безделушки, причём так, чтобы в случае, если кто-то из старших зайдёт с проверкой, их можно было быстро и беспалевно спрятать.       Как и было оговорено, Кастиэль с Чарли встретились возле кабинета и десятью минутами позже уже сидели внутри и пили чай. Кастиэль собирался с мыслями, а Чарли ему не мешала, с любовью разглядывая стоящую на столе с книгой в одной руке и чашкой чая в другой фигурку Гермионы.       – Мне нравится Дин. Нравится совсем не как друг, – заговорил наконец Новак. – И меня это… пугает.       – Пугает? Почему? – удивилась Чарли.       – Я не знаю. Со мной такого никогда не было. Я просто… не знаю, что делать, что говорить, как вообще вести себя. Я никогда раньше не чувствовал себя таким… потерянным, – Кастиэль устало смотрел на чашку чая в своих руках, словно его ненавязчивая исповедь предназначалась ей. И Чарли не имела ничего против, если ему так было легче.       – Я хорошо понимаю тебя, – грустно улыбнулась девушка, – Знаешь, когда я впервые поняла, что влюбилась в девушку, я была просто в ужасе. Я тогда было в девятом классе, а она на год старше. Я молчала два года и каждый раз, когда я её видела или заговаривала с ней, у меня на сердце словно затягивалась невидимая прочная нить, сдавливая. А когда я призналась ей на её выпускном и она зафрендзонила меня, нить будто оборвалась. И мне стало легче дышать, – Чарли снова улыбнулась и посмотрела на Кастиэля, ожидая его реакции.       – Почему ты мне это рассказываешь? – не удержался Кастиэль от вопроса.       – Просто хочу, чтобы ты знал, что тебя ждёт, если будешь просто молчать. Чувства не уйдут и не остынут. И ты не проснёшься однажды утром в полной уверенности, что ошибся, и это просто дружба. Нужно сделать выбор.       – Сделать выбор! – Кастиэль с надрывом рассмеялся, – Какой выбор? Лишиться всего сейчас или подождать, пока я сойду с ума и он сам меня бросит? Отличные перспективы, не находишь?       – Я не предлагаю тебе с низкого старта броситься в его объятия в надежде, что он не успеет увернуться. Но ты же не можешь молчать до конца жизни (хотя судя по пришибленному виду Кастиэля, это и был его план). Может, тебе стоит намекнуть Дину о своих чувствах, чтобы прощупать почву.       – А если он вообще не интересуется мужчинами?       – Пф! – фыркнула Чарли, едва сдерживая смех. – Да Дин самый латентный гей в очереди на пополнение ЛГБТ-сообщества!       Кастиэль распахнул глаза от удивления в ответ на такое неожиданное заявление Чарли. Не похоже было, что глава ДК шутит, к тому же, она довольно близко знакома с Винчестерами.       – Думаешь?       В голубых глазах Кастиэля плескалась такая надежда, что даже если бы это была шутка, Чарли не смогла бы заставить себя расстроить его. Здраво рассудив, что любые слова сейчас мало что изменят и будут звучать не так драматично, девушка растроганно улыбнулась и кивнула со всей уверенностью, что у неё была.