My darling

— Нас ждет очень трудный год, полный испытаний и ожидания. Старик явно спрятал в очках написанный столетиями назад текст. Знать бы, какое заклинание он использует для этого, и вести лекции стало бы намного легче. И интереснее. — Летом произошло страшное. Мы не оскверним память нашего Седрика. Я едва не фыркнула вслух. «Нашего Седрика». Ты грязная, лживая, старая задница, Дамблдор. Это один из тех моментов, когда мне жаль, что он не может залезть мне в голову. Я тебя ненавижу, старый ублюдок. Маленьким уколом левую ногу пробивает насквозь и я не удерживаюсь от крика. Слабый разряд прошелся по всей ноге от пятки до самого бедра. Дамблдор замолчал, Макгонагалл фыркнула, остальные лишь с интересом уставились на меня. Лишь мой отец сидел с таким же скучающим видом, только черная бровь была издевательски приподнята. — Всего лишь книжные клопы. Продолжайте, директор, — я даже не собиралась ничего говорить, зачем же бить меня током. — Этого не случилось, если бы кто-то носил юбки подлиннее, — Вектор, даже не пытаясь говорить тише, обратилась к Помфри и тут же склонилась вновь к пергаменту, в котором конспектировала тезисы к собранию. Если бы кто-то съедал меньше тыквенных пирожных этим летом, то мог носить юбки той же длины. Лучше бы я осталась на Гриммо, где ничего не напоминает о Седрике и не нужно прятаться за маской вежливости и отстраненности. Вещи были заботливо разобраны Свитчером, комната сияла чистотой и блеском. Даже несколько полевых цветов красовались в старой, но тщательно отмытой чернильнице. Только тяжелые шторы, закрывающие чудесный вид, портили всю картину. Легкое движение указательным пальцем, и ткань на деревянных кольцах отъезжает в сторону, наполняя комнату светом и теплом. Ласковое покалывание не покидает кончики пальцев. Смотрю на свою руку и улыбаюсь маленьким искоркам, пробегающим по моим пальцам. Как же надоело прятаться. Не представляю, как отец выдерживает всё это столько лет. Нужно переодеться и идти в зал, кто-то должен встретить новых барсучат, сказать им напутственную лабуду и сбросить их на плечи новым старостам. И опять стать частью системы на долбанный год. * Кремовая пиявка. Хотя нет, даже так я оскорбляю существ, спасающих жизни, а не это противное создание. Раздался звонкий стук, от которого я вздрогнула, но никак не отреагировала. Стук повторился вновь. Да что ж такое. Оглядываюсь по сторонам и замечаю в окне легкую тень, словно от листика. После долгого застоя окно не поддается с первого раза, как и со второго. Тень снова постучала. — Да сейчас, сейчас! Подожди немного, — упираюсь коленом в подоконник и тяну сильнее. Лучше бы я этого не делала. Окно открывается столь же резко, как и моя пятая точка встречается с полом. — Боггарт тебя подери! Тень сделала пару кругов и приземлилась мне в руки, преобразовываясь в небольшой пергамент. Каллиграфическим, чуть островатым почерком было выведено всего три строчки.

«Все обоюдные средства общения прослеживаются. Она опасна. Не нарывайся.»

Кратко и сухо. Даже без подписи. Как только глаза прошлись по последнему слову, пергамент рассыпался пеплом мне на длинную юбку. Поднимаюсь и отряхиваю юбку. Разорванные тетради и пух украшали все поверхности моей комнаты. Переступаю разломанный стул, уклоняюсь от повисшей до пола люстры. «Милая, я думаю, мы вскоре сможем поболтать как девочки за чашечкой чая!» Пиявка поймала меня, когда я шла в гостиную Пуффендуя. Хотела сразу передать все бумаги старостам. Но теперь вся эта макулатура валяется по моей комнате. «Я должна хорошенько к тебе присмотреться.» Присмотреться она ко мне должна, как же! Пусть присмотрится к своему отражению. А не ко мне и моим детям. Ни для кого не секрет, на каком факультете больше всего маглорожденных. Семнадцать маглорожденных учатся на моём факультете. Семнадцать из всех двадцати четырёх. - Пэк, – движение двумя пальцами и вещи убираются сами собой. – Репаро! — а вот и перья оказываются внутри подушки, люстра поднимается вверх, а стул собирается и становится на своё место. — Расписание! Акуратная стопочка прилетает ко мне в руку, словно стайка птиц. Отдам все бумажки старостам и скроюсь в тумане, запивая стресс. Коридоры пусты, лишь свет от факелов добавляет жизни этому месту. Даже портреты пусты. Наверное, обсуждают события всеем красочным коллективом. Не доходя до гостиной всего один пролет, меня привлёк весьма озабоченный шепот. Я не буду на него реагировать, не буду. Нет и точка. Я прошла мимо и уже занесла руку для стука. — Мумррур тебя подери. Я даже не удивилась, увидев четыре макушки младшекурсников. — Год только начался, а некоторые факультеты лишатся своих балов, — учительским тоном произнесла я. Светленькая девочка с когтеврана испугано пискнула, а рыжий мальчик с гриффиндора отшатнулся к стене. Лишь двое студентов пуффендуя спокойно улыбались, глядя на меня. — А вы двое можете так не лыбиться, со своего факультета я сниму баллы и не поморщусь. — Мы просто хотели по особенному поприветствовать вас, мисс Рид! — Кайли улыбалась во все свои двадцать шесть зубов, или сколько их в её возрасте. Близнец не шибко отличался от сестры. Двое других в панике переглядывались, опасаясь моего гнева. — Хорошая ложь, но не правдоподобная. А ну, подержи-ка, — я протянула бумаги Кэмерону и, став между близнецов, схватила обоих за уши. Так и повела попискивающих второкурсников к гостиной. Точно, чуть не забыла про остальных. — Брысь отсюда, пока не назначила отработку. Желание читать нотации у меня отпало ещё в том году, после Диггори. Поэтому я просто скинула бумаги на столик у большого камина и со словами «Не дай Мэрлину, узнаю, лично упакую ваши вещи домой!». Не важно, что именно я должна была узнать, но каждый из студентов предостерегся о чём-то своём. Я два предыдущих года твердила себе о вреде привязанностей и каждый раз нарушала своё правило. В этот раз этого не будет. Новых привязанностей, точнее, не будет. Краем глаза улавливаю мини–алтарь посвященный Седрику. Его фотография, любимые конфеты, вырезки из школьной газеты, наверняка о нём, и несколько безделушек. Грудь сдавило комом. Сердце будто обросло острым льдом и осколками билось о рёбра. Дотерпи до комнаты. Не показывай слабость. До комнаты я практически добегаю, туша все факелы по дороге. Внутренний магнит попросту поглощает их магию без остатка. Длинная юбка сковывает движения, отчего я более медлительная и неуклюжая. Но это спасло меня от незапланированного падения. А оно бы обязательно последовало, когда я запнулась о длинные ноги, лежащие у моих дверей. Замедляюсь и пытаюсь кое-как успокоить нервы, готовые вот-вот сдать. Уизли развалился у моей двери, словно бездомный. Укутанный в мантию, он отдыхал, запрокинув голову, облокачиваясь о стену. Внутри пробежала мысль о том, что сидение на холодном полу может плохо отразиться на его здоровье. Затаив дыхание, аккуратно обхожу его ноги и медленно приоткрываю дверь, благословляя своего домовика, что она не скрипит. Проскальзываю в небольшой проход и пытаюсь так же тихо закрыть дверь. Шкодливая улыбка появляется на лице, когда я радуюсь практически успешно проделанной работе. За секунду до закрытия в проёме оказывается рука, задерживая дерево. — Боггарт тебя дери! — испуганно крикнула я на Фреда, который зашел в комнату и закрыл за собой дверь. Сердце словно птичка трепыхало внутри, встревоженное резким движением. — Ты действительно думала, что сможешь одурачить меня, пройдя мимо? — юноша бесцеремонно направился в мою комнату. Несмотря на полумрак и неудобную расстановку предметов, он шел плавно, словно всё прекрасно видел или ходил тут тысячу раз. — Клоувер, Клоувер, Клоувер. Иногда я поражаюсь твоей наивности. Но больше я поражаюсь твоей юбке, она поистине ужасна. Хотя моя мама одобрила бы её, — он достал палочку и, направив на мою юбку, попытался что-то сделать, но на секунду класс осветила защитная вспышка, а палочка Уизли отлетела ко мне в руки. — Только не на мне. А я поражаюсь твоей глупости. Неужели ты не понимаешь, что означает для всех, а в частности для меня, появление этой мегеры? — с каждым шагом подхожу ближе, и на последнем слове палочка парня упирается в его же грудь. Я надеялась хоть на толику понимания, но рыжий всё так же стоял и рассматривал меня, не убирая глупой улыбки. — Появился новый объект для испытаний моих безделушек? — рыжий обнял меня за талию одной рукой, а второй попытался притянуть мою голову для поцелуя. Но я вовремя проскользнула под его рукой. — Я думал, что с этой частью мы уже разобрались. Я щелкнула по выключателю и старые лампы замигали тусклым светом. — Своим поведением ты подставляешь не только себя, но и меня. Среди старых рефератов и газетных выписок я искала конкретный выпуск Ежедневного Пророка. Ещё в прошлом году один из студентов слизерина «совершенно случайно» забыл его на парте. Единственный пергамент, на котором не было ни одной вмятины или залома. — Если она действительно так думает, то я долго не продержусь здесь. А учитывая проблемы, которые не обходят меня стороной, то это только подольет масла в огонь. Перед глазами Фреда была статья с весьма красноречивым заголовком «Маглорожденные — чума нашего времени». В статье приводились самые ужасные теории появления магии в таких волшебниках и способы борьбы с этим. А в самом низу был небольшой портрет Амбридж, который красовался перед читателями. Улыбка сошла с лица Фреда, заменяя себя холодной суровостью и дьявольским огнём в глазах. — Она не тронет тебя. Я не дам ей до тебя добраться, — со всей своей взрослой серьезностью произнёс он. Может, это всё нервы, но меня это чертовски растрогало. Вырвав газету из его рук, не дожидаясь того, как он прочтёт статью до конца, я обняла его. Просто прижалась щекой к твердой груди, как когда-то в детстве прижималась к Северусу. Парень опешил на долгую минуту от моих действий, но вскоре прижал меня к себе, отвечая на объятие. — Мне не нужны громкие слова, просто не попадайся ей на глаза. Хотя бы постарайся не нарываться. Просто постарайся. Мне так нравился запах мускуса, конфет и пороха, исходящий от его кофты. * — Такое впечатление, что к тебе переехала моя бабушка. Даже пахнет, как её одежда, — Фред стоял у шкафа, перебирая множество плечиков с «правильной одеждой». Я даже не удивилась, завидев в шкафу весь этот хлам, демонстрирующий чудеса трансфигурации и чары Северуса. — Это лаванда, чтобы моль не заводилась. Довольно нужная вещь в замке, — кидаю влажное полотенце на стол и падаю на взбитые подушки. Как же хорошо. Не так, как было бы от никотина или алкоголя, но тоже неплохо. – Что ты вообще забыл у меня в комнате? Убирайся. Расслабленно лежу на кровати и всеми усилиями пытаюсь игнорировать противный шуршащий звук, расползающийся по комнате. Завтра начнётся реальная борьба. Министерство в школе. Уж лучше дементоры. Глаза открываются, когда матрас рядом со мной прогибается, а бедер касаются горячие руки. — Почему ты ещё здесь? — чуть откатываюсь на кровати и натягиваю на себя одеяло, скрывая под одеялом глупые серые хлопковые штаны. Парень разделся до трусов, демонстрируя поджарое юношеское тело, покрытое веснушками и мягкими рыжими волосами. — Я хочу быть рядом. Всегда. И мне плевать на эту старую стерву.