Ливень

Едва отойдя от тяжёлого сна, Итан, спешно одевшись, достал третью фигурку оригами из коробки. На сей раз убийца обошёлся без каких-либо вступительных речей — лишь указал адрес, где Итана ждало очередное садистское испытание. Мужчина шёл осторожно, стараясь не привлекать внимание. Причиной этому были не только боли в его теле, но и нежелание отвечать на неудобные вопросы Мэд. Нет, Итан ничуть не сомневался в искренности её желания помочь, но кого-то ещё впутывать в это дело ему категорически не хотелось. Для него это была та самая проблема, с которой лучше разобраться в одиночку. Путь на Марбл-стрит занял всего десять минут. Мужчина, не помня себя, метнулся к дому. Мысли о Шоне существенно придавали ему скорости, несмотря на сломанное ребро и ещё свежие раны. Итан скрылся за дверью и оглянулся. Да, квартирой этот хлев можно было назвать с огромной натяжкой — везде тонны пыли, гниющие доски, а утварь разваливалась прямо на глазах. «Это просто притон какой-то», — думал Итан, высматривая метки маньяка — изображение ящерицы, соответствующее фигурке оригами, которую он сейчас сжимал в кулаке. В этот раз убийца обошёлся без указателей, что означало небольшой радиус поиска. Итан быстро поднялся на второй этаж и тут же застыл перед столом, увидев планшетник и фарфоровую ящерицу. Он уже не сомневался, что внутри этой самой ящерицы — карта памяти. Едва мужчина, разбив ящерицу, вставил карту памяти в разъём, на экране возник Шон, всё так же отчаянно звавший своего отца. Вода с каждым разом всё прибывала, и жизненного пространства у мальчика оставалось всё меньше. В следующий миг женский голос начал диктовать задание: — У вас ровно пять минут, чтобы отрезать себе фалангу пальца перед камерой. Награда за это — часть адреса, где спрятан ваш сын. Итан был готов к подобному развитию событий, но предположить, что ему придётся отрезать себе палец, он не мог даже в кошмарном сне. Что дальше? Оттяпать себе руку? Или голову? Этот ублюдок точно хочет помучить подольше свою жертву. Он был как паук, поймавший муху в сети. — Осталось четыре минуты и тридцать секунд. Голос вернул Итана в реальный мир, и он решил, что выполнит задание. Во всяком случае, оттяпать фалангу — это не ползти сотню метров по битому стеклу и уж точно не гонять по встречке. «Это же просто „чик“ — и всё», — убеждал себя Итан, доставая из старого шкафа мясницкий топор. — Я готов! — процедил Марс сквозь зубы и, положив мизинец на крышку, чтобы случайно не задеть остальные пальцы, зажмурился, готовясь нанести последний удар. Взмах, удар… Итан с истошным криком рухнул на пол. Боль была невыносимая, и мужчина едва держался, чтобы не потерять сознание. — Под столом, — послышался из динамиков уже знакомый голос. Собрав остаток сил, Итан разобрал слабую дощатую кладку и извлёк из проёма маленькую коробочку. Спрятав находку за пазуху, Итан штормящей походкой спустился вниз, где, еле как дойдя до давно продавленного и изодранного дивана, в бессилии упал, ожидая, пока боль немного утихнет. Запястье и рукава куртки были в противной липкой крови, а палец адски болел и, видимо, ещё несколько дней Итану будет больно взять в левую руку даже лёгкую папку. *** Мэд приехала так быстро, как только сумела. Несмотря на спешку, она разглядела полицейскую легковушку, притаившуюся где-то у перекрёстка. Ну конечно, полиция решила, что Итан Марс и есть Мастер Оригами! Они ведь упекут его за решётку и даже разбираться не станут. Нельзя этого допустить, ведь Итан — пока что единственная надежда на то, что Шон Марс будет спасён, а маньяк — остановлен. Мэд, вписавшись в поворот, в скором времени затормозила и, бросив мотоцикл, ринулась в дом. Мастерство управления железным конём она всякий раз оттачивала до совершенства. В Сомали ей пришлось многому учиться. Например, быстро ложиться на землю при обстрелах. Эта командировка и «подарила» ей тяжёлый пост-травматический синдром, ставший причиной её ночных кошмаров и частых депрессий. Едва она прилетела в Могадишо, ей тут же открылась душераздирающая картина — аэропорт обнесён высокой стеной с колючей проволокой, а полиция и местные силы безопасности ведут себя нервозно, а если приезжий ещё и медлит, без колебаний пускают в ход дубинки. К сожалению, привычка экономить на безопасности своих сотрудников, не была чужда и редакции, в которой работала Мэд, поэтому она и её съёмочная группа вынуждены были вместо того, чтобы получить охрану от африканских миротворцев, нанимать местных. Охрана честно отрабатывала свой гонорар, но их параноидальность даже по отношению к своим подопечным лишь удручала журналистов. При обстрелах охранники бесцеремонно сбивали людей с ног и начинали беспорядочно палить туда, откуда доносились выстрелы или взрывы. Но больше всего Мэд запомнила тот самый день, когда она чудом не пострадала от атаки смертника. Он взорвался в считанных метрах от съёмочной группы, после чего раненный в плечо охранник начал беспорядочно палить в сторону разбегающихся горожан. Второй просто закидывал гранатами всех, кто бежал в их сторону. Ещё никогда Мэд не видела смерть так близко. Именно после этой поездки у неё случился роковой надлом. Зато ей удалось выработать хорошую реакцию, и теперь постоянное спасение Итана Марса для неё было не более, чем разминкой. Ей не пришлось долго искать полубесчувственного мужчину, благо он лежал прямо напротив двери. — Итан! — Мэд стала усиленно трясти Марса. — Итан, надо уходить — снаружи копы! В этот момент Итан слабо зашевелился. Очевидно, перспектива попасть в лапы полиции его не радовала. В это время Мэд лихорадочно искала выход. О том, чтобы бежать через парадную дверь, можно было забыть сразу. Но если через окно… Хватит ли у Марса сил выбраться? Впрочем, выбора нет. — Быстрее, Итан! Скорее в окно! Девушка стала усиленно помогать Итану вылезти. Итан был довольно-таки тяжёлым, и Мэд с досадой подумала, что теперь мужчину придётся тащить на собственном горбу ещё добрую сотню метров, а это не шаг шагнуть. Как только Итан выбрался, Мэд пустилась вслед за ним. Она тащила его, как солдат — своего раненого товарища. В это время какой-то коп окликнул журналистку, но та лишь прибавила ходу, несмотря на отнюдь не лёгкий груз в виде полуживого мужчины. — Держись, Итан, осталось всего ничего! — приговаривала Мэд, спускаясь на станцию подземки. «А куда же нам ехать? На какую станцию»? — размышляла Мэд, а потом сама же себя и одёрнула. Глупый вопрос, сейчас главное — оторваться от полиции, а уж на нужную станцию можно добраться и с другой остановки. Для верности Мэд перетащила Итана через пути, справедливо полагая, что поезд затруднит полицейским обзор и шансы уйти стремительно возрастут. Уловка сработала, и уже через полминуты Мэд вместе со своим раненым попутчиком спокойно покинули Марбл-стрит на метро.