It is what it is..

- Ну, теперь мы все убедились в том, как хорош Луи в музыке. – заключает мама, когда мы выходим из машины. Всю дорогу мы отвлекались, как могли, точнее, Гарри пытался разбавить обстановку, как мог, поэтому мы все подпевали радио. Это помогало. Я помог маме вытащить малышей из детских кресел, и был удивлен, когда они взяли меня за руки. Это же значит, что они немного доверяют мне, верно? Если это так, то моя уверенность немного возросла сейчас. Дорис подхватила под руку и Гарри тоже, он был удивлен, но тепло улыбнулся и подмигнул ей. Когда мы, наконец, зашли в здание больницы, я сразу же захотел выйти, потому что запах чего-то весящего на ниточке ударил мне в нос, от этого мне стало страшно. Я никогда не любил больницы. Мама спросила, куда нам пройти у девушки, которая казалась медсестрой, и через несколько минут к нам подошла другая девушка, которая сказала следовать за ней. Все мои сестры переговаривались между собой, даже малыши чувствовали себя комфортно, но не я. Я был напуган всем этим и тем, что только я один чувствую себя неправильно сейчас. Однако когда мы остановились в приемном покое отделения реанимации, пропитанного запахом чего-то нестабильного, Гарри встал передо мной, не отпуская руки Дорис. - Чтоб ты знал, мне тоже страшно. – сказал он, пытаясь улыбнуться. - Ты не хочешь открыть центр «Телепатия с Гарри Стайлсом»? – спрашиваю я, он улыбается. - Я хочу открыть центр «Поможем Луи выкинуть из головы дурные мысли». – говорит он, кладя руку на мое плечо. – Все хорошо. - Да. – киваю я, и моя мама подходит, чтобы что-то сказать. - Сейчас я и девочки зайдем к нему, а потом ты, Лу, хорошо? – спрашивает она. Мы киваем. – Врачи говорят, что его нельзя сильно беспокоить, очевидно. Поэтому мы не будем здесь долго, но малышам лучше расстегнуть куртки. – продолжает она, обращаясь уже к Гарри. Он кивает. – И не шуметь. - Ладно, мам. – киваю я, опуская взгляд на болтающего ногой Эрни. - Все хорошо, Лу. – заверяет она, прежде, чем накинуть на плечи халат и скрыться за дверями палаты вместе с девочками. - Эй, малышня, не хотите рассказать нам с Луи какую-нибудь сказку? – спрашивает Гарри, когда мы усаживаемся на большой диван. Эрни отрицательно качает головой, усаживается мне на колени и принимается рассматривать картины на стенах. Дорис же усаживается между мной и Гарри и начинает свой рассказ. Я понимаю, что Гарри пытался отвлечь меня разговорами с Дорис, но это не работает, потому что она рассказывает сказку, которую я слышал миллионы раз от отца. Все это заставляет меня погрузиться головой в мысли о своем детстве снова. « - Луи, пора спать, малыш. – говорит папа заходя в мою комнату. Я откладываю машинку, которую катал по полу последние полчаса и смотрю на него с немой просьбой рассказать что-то на ночь. – Хорошо. Я забираюсь под одеяло, а папа садиться на пол рядом с моей кроватью. Он не берет в руки книги, которые обычно читает мне мама, вместо этого он просто скрещивает руки на груди и нахмуривается, пытаясь вспомнить историю. Или сочинить. - В небольшой деревушке на севере Англии на свет появился маленький мальчик. Он рос и часто был непослушным, но родители все равно любили его. Он очень любил музыку, не мог перестать петь, часто разбивал окна в доме родителей футбольным мячом… - Это было всего один раз. – оправдываюсь я. Папа хмурится. - Эта история не про тебя, Луи. – говорит он. – Того мальчика звали Уильям. У него было много друзей, он проводил все свое свободное время с ними. И вот однажды, он вырос. И маме с папой пришлось отпустить его. Он уехал. И все, что осталось его родителям – это песни их малыша. Они слушали радио каждый день только, чтобы услышать песни своего сына. Они очень скучали, и боялись, что он забыл их и никогда больше не вернется домой. У них появилось еще много-много детей, но они все равно не смогли перестать думать о нем. Время шло, а их малыш никак не приезжал. Все в деревне скучали по мальчику первое время, а когда стали забывать, он приехал домой. Он устроил большой концерт в деревне на лужайке дома своих родителей. Там была вся деревня, все друзья мальчика. Он спел множество песен и поговорил с каждым человеком, который пришел. Его семья так гордилась своим мальчиком. Папа, конечно, хотел, чтобы его сын был футболистом, но певец тоже неплохо. – папа перевел дыхание, и я ждал, когда он продолжит рассказ. – А теперь, Луи, пора спать. – объявил он и встал с пола. – Спокойной ночи. - Но… - протянул я, но остановился, когда увидел слезы в глазах отца. Он быстро вытер их, притворяясь, что ничего не было. - Засыпай, сын. - Пап. – позвал я, когда он почти вышел из комнаты. Он обернулся и посмотрел на меня. – Твои истории дурацкие и грустные. - Что есть, то есть… - пожал плечами он и снова развернулся к двери. - Пап. – снова позвал я. Он посмотрел на меня через плечо. – Я люблю тебя, пап. - Спокойной ночи, Луи. – ответил он и ушел.» Такие вечера были редкими. Но даже тогда, отец не говорил, что любит меня. Тогда было немного странно, слышать «я люблю тебя тоже, сынок» от мамы, но никогда не слышать такого от отца. Теперь я понял, что он говорил эти слова только в своих историях. На самом деле, история всегда была одна и та же. Просто нам обоим нравилось делать вид, что они разные. Сейчас я понимаю, что у моего отца свой способ показывать чувства. Рассказывая грустные истории про мой отъезд, он показывал, как любит меня, как боится потерять. Тогда я не понимал смысла, не до конца понимаю и сейчас. Может быть, своим «я больше не хочу видеть тебя» он пытался сказать, что ему нужно немного времени, но я не должен уезжать? Может быть, я пытался дать ему это время, но мы оба обсчитались? Может быть, это я поступил так, как он объяснял в своих историях, специально, чтобы ранить его? Может быть… - Луи, папа хочет, чтобы ты зашел. – вырывая меня из потока риторических вопросов говорит мама. Эрни уснул на мне, и мне очень не хотелось его будить, поэтому я не знал, что делать. Может быть, я искал способ не заходить в палату? В любом случае, Гарри встал прямо передо мной и аккуратно поднял моего младшего брата на руки, тот даже не шевельнулся. Я встал с дивана и накинул на плечи белых халат мамы. С опаской смотря на дверь палаты, я глубоко вздохнул и сделал шаг вперед, не понимая, как трясутся мои ноги. Чья-то теплая рука легла на мою спину, я обернулся, это был Гарри, и он улыбался. - Ты помнишь, что все будет хорошо? – спросил он. Я любовался тем, как мило он выглядел, держа Эрни на руках. Это он должен был иметь столько младших, а не я. Лотти была права, наверное. - Да, я помню. – он притянул меня к себе и поцеловал уязвимую точку за моим ухом, на которой я так и не отважился сделать тату, это место очень чувствительное. Откуда Гарри знает? - Я люблю тебя, Лу. – шепнул он и отстранился. Я подарил ему благодарный взгляд и открыл дверь палаты, закрыв глаза. Все это, наверняка, выглядит очень трагично, так будто меня отправляют на войну. Но я, черт возьми, никогда не был в очень близких отношениях с отцом, а потом мы не виделись еще 6 лет, и не увиделись бы еще столько же времени, если бы не авария. Так что пусть этот момент будет очень драматичным.