***
Стоунмаркет Бассо, курив трубку напряжено смотрел на карты, что раскладывала перед ним гадалка. Он к ней приходил не в первый раз, и каждый раз убеждался, что именно у нее карты ложатся верно, предсказывая грядущее. В грязном закутке между домами, в самодельном ларьке, старая женщина продавала благовония, амулеты, талисманы и настойки, как от язвы, так и от сглаза. В последнее время у нее дела пошли в гору, благодаря действиям Звонаря. Люди просто скупали амулеты пачками, даже появились заказы от зажиточных граждан. Гадалка ликовала. Ну, хоть кто-то радовался. Еще конечно теребили нервы Бассо, перед которым легли семь карт, голос глашатая на площади за стеной. Новости, о которых он извещал народ Стоунмаркета заставили всех напрячься. — В связи с указом генерала Кухулина, количество постов стражи утраивается! — Ну, что там? — Выпустив дым изо рта, спросил Бассо, глядя на гадалку, что склонилась над картами. — Еще читаю. И снова этот звонкий голос. — Объявляется награда тому, кто принесет информацию об неуловимом убийце, Звонаре! Карты Таро были выложены в форме шестиконечной звезды, сформированной из двух треугольников, один из которых перевернут и наложен на другой. Двигаясь по часовой стрелке, гадалка выложила карту на правый нижний угол у основания треугольника. Этой картой оказался Висельник, фигура юноши, болтающегося на виселице. — Висельник означает жизнь в подвешенном состоянии. — Да у нас у вас сейчас такое состояние… — Буркнул Бассо, слушая крики с площади. На третьей карте, помещенной в левый угол у основания треугольника, изображалась человеческая голова, унесенная крылатым ребенком. — Это Солнце — намек на скорое удовлетворение желаний. «Поймают все-таки?» Даже у Бассо теплилась та надежда. Ведь именно это он спросил, что ожидает Город и его обитателей? Теперь, их будущее лежит перед ним в виде старых картинок карт. Тем не менее ему пришлось ждать толкований гадальщицы, ибо истинный смысл карт Таро скрывался за раззолоченной картинкой. В вершинах нижнего треугольника располагались карты, указывающие на разные события будущего. Первая сданная карта имела весьма неопределенное значение: на картинке возвышалась слепая Фортуна. — Однако ничто не указывает на то, кем она является — врагом или союз-ником. — Прокряхтел гадалка. Следующие карты оказались более ясными. Смерть, улыбающийся скелет, подразумевала, что жизнь ученого скоро переменится. — Тем не менее напротив Смерти — карта Сила, означающая противостояние любым переменам. Решающая, седьмая карта оказалась в центре раскладки. — И последнее: в ближайшие дни, по указу Барона Норткреста, в Стоунмаркете будет отправлен патруль для проверки на наличие улик убийцы! Джокер, например, обычно изображался юношей, несущим на плече пожитки путника. — Эта карта может означать либо инициативу, либо нерешительность… — Но всегда предвещает судьбоносный выбор. — Пыхнул Бассо, кинув монеты на стол. — Этого достаточно. Мужчина вышел из переулка и быстрым шагом пошел по грязной улице, обдумывая результат гадания и слова глашатая, что слышал и Гарретт в своей башне, натачивая свои стрелы. Пора было кое-кого навестить.***
Особняк Норткреста Ночная тьма надвигалась, тесня последние солнечные лучи. Золотой диск опускался за крыши домов, орошая своим вечерним светом темнеющее небо. Не смотря на девять часов вечера, еще было светло и по раскинутому парку за особняком двигалась легким шагом процессия из двадцати человек. Сама семья Норткрестов, четверо высокопоставленных заморских гостей, их пятеро стражников, местных охранников тоже пять и три фрейлины баронессы. Наслаждаясь вечерней прохладой, Норткрест младший что-то бурно обсуждал с бородатыми компаньонами зарубежа. Чуть поодаль шага его супруга, явно уставшая от бессмысленной с ее взгляда прогулки и изможденная за день. Сразу за ней — спутницы-служанки. Активно обмахиваясь веером и придерживая широкополую шляпу, дама беспристрастно оглядывала вьющиеся стены цветов, статуи из кустов и декоративные водоемы с жемчужными кувшинками. Казалось, её не заботили ни увлечения мужа, ни политические дела, ни состояние своей сестры, что вместе с дочерью кухарки сейчас где-то бегала в саду. В отличие от нее, за девочек беспокоилась Бель, что мыслями витала среди зеленых изгородей и раскидистых вишен. Наконец, когда процессия пересекала лужайку с фонтанами, гости остановились у одного из них. Стражники устало облокотились о бордюры, мечтательно глядя в небо — нет, работать при дворе хорошо, но ужасно скучно. Миледи Изабелла присела на скамейке, деловые мужчины отправились обсуждать что-то к стенду солнечных часов. Вечерело. Бель беспокойно оглядывалась. Наконец, из-за арки роз выбежала маленькая сестра баронессы. Схватив фрейлину за руку, она потянула ее за собой: — Ха-ха! Пошли! Пошли, что покажу! Быстрее! — Иди уж. — Скептически прикрыла глаза леди и кивнула Бель. Женщина тут же ушла прочь, ведомая маленькой девочкой. Ступая по дорожке, вымощенной светло-розовым камнем, что привозили откуда-то с экватора, парочка добралась до конца парка. Сразу за перилами шел склон, ведущей к набережной. Солнце утопало в ярко красных перистых волнах моря. Дорожка кончилась, упершись в поляну с одуванчиками, чьи желтые головки святились в последних лучах солнца. — Что ты мне хотела показать? — Улыбнулась ей Бель. — Вон там один дядя. — Лукаво улыбнулась девочка. — Попросил тебя привести. Тут же принцесса ускакала к Диане, что сидела посреди поляны и мастерила что-то из цветов. — Дядя? Бель посмотрела в сторону скрытой в тени стены кустарника. Ей показалось, что там никого нет. Женщина подошла поближе, поднесла руку к тени… — Тихо. Что тут же схватила ее за запястье. — А. — Бель успела прикусить язык. — Что?.. как ты здесь оказался? Откуда узнал?.. — Нет такого места в городе, куда бы я не проник. К тому же, вас было нетрудно найти. — Усмехнулся Гарретт, что так и не вышел из тени, глянул на играющих девочек. — Хорошая твоя подопечная. Как зовут? — А разве ты не знаешь? Или в Тени не интересуются делами Города? — Фрейлина, поморщившись, отвернулась. — Или деньги — твоя страсть? — Влечение есть, но не страстное. — Я передала деньги за твое первое задание Бассо. Что тебе еще надо? — Я его выполнил, — Гарретта она начинала раздражать, — достал необходимое, теперь, мне нужен Рекс. Где он? В это время, Диана что-то рассказывала принцессе. Историю. Вор невольно слушал, сам не замечая того, что больше вслушивался в сказку, чем в сказанные слова. — Когда еще не растаяли снега и, сверкая под зимней луной, покрывали всю Силандию, приехала в Хейстери, что на самом острие северного мыса острова, юная девушка. Она нанялась в прислуги к здешнему крестьянину. Это была смелая и веселая девушка. И это оказалось не лишним, потому что, поговаривали, усадьбу крестьянина часто посещали духи и привидения. Соседи шептались между собой, что здесь бродят ночные тролли. Тем не менее девушка, а звали ее Гудрун, полюбила свой новый дом и прижилась в приветливой семье. Она приехала из бедной деревушки, а это хозяйство было богатым, с большим зерновым амбаром и отличным каменным домом. Из-за того, что исполнилось ей всего четырнадцать лет и была она нездешняя, слуги относились к ней, как к самой последней чернавке. Но она весело и легко обжилась во флигельке при кухне, мыла посуду, прибиралась, успевала забежать в детскую — и все это делала вприпрыжку и не переставая напевать. Она не расстраивалась и не жаловалась даже тогда, когда хозяин и хозяйка, слуги и все домашние, укутавшись меховыми одеялами, садились в сани и отправлялись на соседний хутор праздновать Сочельник и веселиться, оставляя на нее все заботы и дела по хозяйству да в придачу маленькую хозяйскую дочь. И вот сани растаяли в снежной серебристой пелене и превратились в белую точку. Гудрун заперла дверь на засов, принесла младенца в комнату хозяйки и примостилась у очага, собираясь покормить дитя. Она чувствовала себя уютно и спокойно. В теплых отсветах огня еще ярче казались разрисованные пестрыми цветами сундуки, радостными бликами играли медные горшки. В глубоких проемах окон мерцали восковые свечи. Малышка довольно сопела и, поев, заснула счастливым сном в покачивающейся колыбельке. Веки Гудрун отяжелели. Но прежде, чем сон одолел ее, она встрепенулась от странного шума. Что-то, может быть, заблудший зверек, царапалось у порога. Затем скрежет поднялся до дверного засова, а потом и вовсе заскреблись над дверной притолокой, куда никакой зверь наверняка не достанет. Засов загремел, дверь затрещала, но не открылась, скрип и скрежет прекратился. Гудрун сунула в ротик младенцу, пробудившемуся от шума и захныкавшему, смоченную в молоке тряпицу. Ребенок снова затих. Ни одного звука не проникало сквозь толстые стены дома, но спустя мгновение свеча на окне задрожала, девушка вздрогнула и обернулась. Огромное лицо ночного тролля с открытым ртом, обнажившимися неровными сломанными гнилыми зубами, прижалось к стеклу, заслонив свет. Жадные зелёные глаза уставились на колыбель. Гудрун отвернулась от окна. Руки ее вцепились в колени. Она сидела тихо, как мышка, глядя на огонь очага. Вдруг она улыбнулась и произнесла: Конь железный, серой масти машет мне льняным хвостом. Мальчик странный, оловянный, на коне сидит верхом. Дети той страны, где жила Гудрун, давно знали, что ночные существа можно победить, задавая им загадки. Тот, кто не сумел ответить, — проигрывал и сдавался на милость победителя. В наше время, когда загадки всего лишь детская игра, может показаться странным, что жизнь и спасение человека могли зависеть от правильного ответа. Но в те дни, когда язык еще только рождался, слова были заряжены магической силой, и загадки становились тем ключиком, который отпирал перед человеческим умом тайны мира. Отгадка была испытанием этой силы ума. Даже божество могло сказать о себе: «Я тот, кто на загадки знает ответ». Так пел один древний исландский бог мудрости и войны. А среди обычных смертных игра в загадки непременно сопровождала праздники, свадьбы, их загадывали при царских дворах и, как твердят нам все сказки, тогда когда жизни угрожала опасность. У тролля не было иного выбора, как ответить на вызов девочки. Он хрюкал и брызгал слюной в стекло, потом хрипло, с трудом двигая губами, не привычными к выговариванию человеческих слов, он медленно произнес: — Железная серая лошадь — иголка. Льняной хвост — нитка. Оловянный мальчик — наперсток! Потом он побулькал, будто полоскал горло, а на самом деле захихикал. Теперь была его очередь загадывать загадку. Гудрун ждала. Когда тролль снова заговорил, он уже почти сносно лопотал. — У семерых братьев по одной сестрице. Много ли всех? Услышав такую легкую загадку, Гудрун только плечами пожала и тут же ответила: — Восемь! И загадала она следующую загадку, и тролль отгадал, и сам загадал загадку, и она отгадала… так они перекидывались загадками и ответами всю ночь напролёт. На улице, под окном, тролль подпрыгивал от мороза. А внутри, в теплой и светлой комнате девочка качала себе колыбельку и подбрасывала в огонь поленья, чуть только пламя пыталось погаснуть. Она уже охрипла, и голос ее стал похожим на сиплое шипение тролля. Но она продолжала говорить, творя волшебными словами загадок нехитрое заклинание. Наконец, когда свеча превратилась в лужицу воска, а последнее полено догорало в очаге, тролль загадал такую загадку: — На красном холме и под красным холмом тридцать лошадок стоят рядком. Каждая лошадка белым-бела. Стучат они копытами, грызут удила. Ждут работы — растоптать кого-то. Едва живая от усталости, Гудрун помедлила, молчание ее затягивалось. Тролль опять засмеялся своим смехом, забрызгав стекло слюной. И тут Гудрун сообразила. — Твои зубы! — крикнула она. — И твой хищный рот! Тролль зарычал. Он отпрыгнул от окна, и девочка увидела тонкую алую линию у самого горизонта. Воспрянув, она вскричала: — Красный олень на воле! Убегайте, тролли! От этой загадки тролль завыл, и капли крови брызнули на стекла. Исчез тролль, а луч утреннего солнца скользнул в комнату. Обессиленная, Гудрун опустилась на колени перед очагом. — Красный олень — восходящее солнце, — сказала она малышке в колыбельке, — запомни это. Дитя глядело на нее круглыми глазками. Гудрун подошла к окну, забрызганному кровью тролля. Прямо под окном в снегу лежал камень, в который превратился тролль, застигнутый дневным светом. Умная и смелая девочка победила страшного ночного гостя, который прежде с лёгкостью вторгался в человеческие жилища… Голос женщины резко вернул вора в реальный мир: — Я не знаю где он. Ты же сказал, что нет такого места, что тебе недоступно. Найди его так же легко, как нашел нас. — Дамочка, — Гарретт развернул Бель к себе, — когда я задаю вопрос, я хочу ответа. Ты привыкла к обществу избалованных юношей, но не забывай, как разговаривать с обычными людьми. — Я так понимаю, — она вырвалась, дерзко усмехнувшись, — что я слышу это от первого настоящего мужчины в жизни? — Не надо так официально. — Гарретта смешило ее брыкание. — Могу поспорить, я у вас не первый. Фрейлина покраснела и озадачено раскрыла рот, пытаясь как-то ответить: — Да как?.. — Дядя, — к ним подошли девочки, — а вы долго еще здесь будете? — Нет, малышка, скоро уйду. — Мужчина глянул на женщину. — Ну так? — Диана, что это за сказка, что ты рассказывала? — Та предпочла проигнорировать его. — Это мне тетя рассказала, когда я была маленькой и мы гостили у нее зимой. В Гиландии. — Какой замечательный главный герой! — Воскликнула Бель, поглядывая на Гарретта. — Некоторым не хватает его качеств! — Зато эти «некоторые» помогают своими качествами тем, у кого их нет. — Вор подошел к ней ближе. — Где капитан? — Он хотел посетить сегодня кладбище. — Сжав губы, выпалила тайну Бель. — Городское? — Городское. Оба замолчали. Девочки посмотрели друг на друга, и принцесса протянула вору головку одуванчика. — Это вам! Мужчина посмотрел на нее. — Сани, этого дядю не привлекают желтые цветочки, ему больше нравятся желтые камушки. — Поморщилась Бель и снова отвернулась. — Ну раз так… Девочка смутилась и спрятала цветок в ладонях. Гарретт рассержено посмотрел на фрейлину и нагнулся к девочке. — Почему же. Я люблю. — Тут он посмотрел на женщину. — Только мне их дарить некому, вот и не покупаю их. — Тогда это вам! Девочка сунула ему в руку цветок, мужчина сжал его в кулаке. — Спасибо, так ты — Сани? — Солнышко. — Приятно познакомиться. — Гарретту доставляло удовольствие видеть пылающие щеки на мраморном лице женщины, которой явно не нравилась его галантность с принцессой. — Передай своей сестре, что я всегда ее услугам. — Обязательно! — Пошли уже. — Бель первая, пылая от смущения, поспешила обратно к дорожке. Девочки последовали следом, оставив Гарретта одного. Мужчина развернул кулак и ахнул: на ладони лежал цветок одуванчика из цитрина. Листочек к листочку… Диана нагнулась к Сани и прошептала: — Она сегодня не в духе. Видела ее разговор с дядей? — Ага! Он ей понравился. Хи-хи! — Диана, — строго на нее обернулась слышащая все Бель, — а почему бы тебе не рассказать историю про Ганс и Гретель. Сани ее любит, но ты ее не рассказываешь ей. — Мэм, — Диана несколько содрогнулась, — большинство детских сказок окрашивают мир в радостные, светлые тона, и лишь некоторые заглядывают в самые глубины ада. А уж тем более сказка, что повествует о брате и сестре, которые попали в лапы вампира. — Тут девочка запнулась на секунду. — Дети — Ганс и Гретель — были оставлены родителями в лесу в те голодные дни, когда тевтонские крестьяне не могли прокормить даже себя, не говоря уж о детях. В сказке рассказывается, как они сумели победить каргу и кинуть ее в печь. Затем Ганс и Гретель нашли золото старой карги и отнесли его домой своим родителям и никогда больше не голодали. Такова официальна версия, что любит Сани. Но, поверьте мне, такой конец мог быть и выдуман для смягчения жестокой правды этой страшной истории.