Слишком далеко

ПРОЛОГ Давным-давно, в доджастинову эпоху, если бы парень во время секса со мной начал смеяться, я бы, не задумываясь, вышвырнул его из постели и проводил парой ласковых. Но Джастин хихикал так заразительно, что я, не удержавшись, заржал вместе с ним. - Что? – фыркнул я, изо всех сил стараясь не сбиться с ритма. - Я просто вспомнил, какие у них были лица, - выговорил он, давясь смехом. – Ну, там, в галерее. Ужасно смешно! Дело было вот в чем. Мы с ним только что вернулись домой из четырехдневной поездки во Флориду. У меня там было назначено несколько встреч с потенциальными клиентами, а у него в одной из галерей открывалась выставка – та самая, что каждый месяц переезжала в другой город. Мои встречи прошли хорошо, а вот у Джастина с руководством галереи возникли какие-то разногласия, постепенно достигшие эпических масштабов. Я же никак не мог сходить на выставку вместе с ним, все время только и делал, что угощал ужинами и подпаивал вином будущих клиентов – и это тоже не способствовало улучшению ситуации. Однако, в конце концов, у меня все же выдался свободный вечер, и я заглянул в галерею – оказать Джастину моральную поддержку и посмотреть, как проходит выставка. Стоило мне войти в зал, как я сразу понял, что Джастин вне себя. Весь день он слал мне сообщения, в которых говорилось, какой главный менеджер галереи отвратительный тип и какие у него мерзкие подчиненные. В таких вот примерно выражениях: «надменные гондоны», «высокомерные уебки» и «слабоумные мудаки». Создавалось ощущение, что он нарочно выдумывал все новые и новые синонимы, чтобы отвлечься и сохранить здравый рассудок. Моя встреча закончилась поздно. Я вернулся в отель и переоделся в белые хлопковые брюки и рубашку. Такой наряд скорее подходил для Белой Вечеринки, ну да что уж там – мы были во Флориде, стояла середина лета, а мне смертельно не хотелось снова надевать пиджак. Все равно, спустя два дня после официального открытия выставки, туда уже никто не ходит в костюме. Последние два дня Джастин провел в галерее, и вот сегодня, согласно контракту, должен был отработать там последний день. И я подумал, что ему, пожалуй, не помешает немного развлечься. Я протолкнулся через сгрудившихся вокруг него людей – человек двенадцать или около того - шагнул к нему, бесцеремонно стиснул в объятиях и поцеловал. Увидев меня, он сразу заметно расслабился. И все же чувствовалось, что он на взводе, потому что, оторвавшись от меня, он сразу же проворчал: - Ты опоздал. - Ну прости, - жеманно протянул я. – Валялся на пляже и совсем забыл о времени. Засмотрелся на местных аппетитных парней. Обещаю, я тебе позже все возмещу, - я многозначительно поднял брови, обольстительно улыбнулся и незаметно ему подмигнул. Он тоже мне подмигнул, а затем недовольно надул губы. - Мы вроде бы с тобой договорились относительно других парней. Я послушно закивал: - Если я за всю поездку ни с кем другим не трахнусь, ты разрешишь мне побыть сверху. Два раза! Джастин быстро покосился на окружавших нас людей, делая вид, будто очень смущен, на самом же деле желая оценить, много ли зрителей привлекло наше маленькое представление. - Я такого не говорил, - громким шепотом ответил он. - Нет, говорил. - Нет, не говорил. - Говорил. - Малыш, - сказал он с напускным раздражением, - я просто сказал, что разрешу тебе побыть сверху. Если я дважды об этом упомянул, это не значит, что я обещал тебе два раза. Тогда, в самолете, я просто напомнил тебе про наш уговор. Если я дважды пообещаю купить тебе машину, это ведь не будет означать, что я куплю тебе две машины, верно? - Мне кстати, и правда, нужна новая тачка. Вот Майки же купил Бену Ягуар. Он крутой! А у меня всего лишь какой-то старый БМВ. И даже не черный! - Ну ты же сам хотел серебристый. К тому же, малыш, он вовсе не старый. Мы его тебе купили только в прошлом году. И ты прекрасно знаешь, почему я не покупаю тебе спортивный автомобиль. Я даже не хочу, чтобы ты на машине Бена катался. Я очень за тебя волнуюсь. - Но я буду осторожнее, обещаю! Я уже год езжу на БМВ и до сих пор его не разбил. - Зато его каждую неделю приходится отдавать в сервис, чтобы заполировать царапины. Обещаю, если в ближайшие полгода ты больше ни разу не поцарапаешь БМВ, я куплю тебе новую машину. Я радостно улыбнулся и набросился на него с поцелуями. - Спасибо! Спасибо! Спасибо! Ты самый лучший! - Ну хорошо, хорошо, - он принялся со смехом отбиваться от меня. А я всеми силами старался сохранить серьезное выражение лица. – Теперь иди займись чем-нибудь. И помни, о чем мы говорили. - Не трогать экспонаты, - уныло пробурчал я, словно бы повторяя его указания. - Иии?.. - Не трогать официантов. - Иии?.. Я испустил раздраженный вздох. - Ни с кем не разговаривать, потому что тут все жутко умные. - Хороший мальчик, - сказал он и поцеловал меня в щеку. – А теперь давай, беги отсюда, дай мне пообщаться с этими милыми людьми. Я снова кивнул и стиснул его задницу. - Пока, папочка. - Пока, малыш. Я стал проталкиваться обратно через толпу. Из всех, собравшихся вокруг Джастина людей, только двое или трое решили не подслушивать личный разговор и отойти подальше. Остальные же либо демонстративно смотрели в другую сторону, делая вид, что ничего не слышат, либо таращились на нас во все глаза. Большинство из них, вероятнее всего, были натуралами, а значит, готовы были поверить в любую стереотипную чушь про педиков. Я отошел подальше от них, свернул к боковой двери, вышел на улицу и только тут позволил себе рассмеяться, чем немедленно привлек любопытные взгляды куривших у входа посетителей. Отойдя от них на пару шагов, я тоже закурил и продолжал посмеиваться себе под нос, пока, десятью минутами позже, ко мне не присоединился сияющий, как начищенная монета, Джастин. И потом мы с ним еще минут двадцать безуспешно старались перестать ржать, успокоиться и состроить серьезные физиономии. И вот теперь от одного воспоминания о том вечере мы оба начали смеяться. В итоге, Джастин, кончая, совершенно бестактно фыркал, а я, выплеснувшись глубоко у него внутри, рухнул на него всем телом и затрясся от беззвучного хохота. Жизнь с Джастином никогда не была скучной, и я надеялся, что так будет продолжаться и впредь. Потом я чуть приподнялся, отвел с его лба взмокшую челку и сообщил: - Мне завтра нужно на работу. - Как так? Я думал, мы устроим себе выходной. Мы же вернулись только… - он вывернул шею, чтобы посмотреть на часы, стоявшие на тумбочке у кровати, - … четыре часа назад. - Знаю. Но Тэд сказал, что мне нужно подписать несколько документов. Они могли бы подождать и до среды, но Ричард Коллинз завтра улетает. В среду у них заседание правления компании, и он хочет, чтобы к этому времени все уже было готово. Так что я должен либо встретиться с ним завтра, либо лететь туда в среду и проводить презентацию у них в офисе. А мне совершенно не улыбается гонять в Фили. - Ну ладно, тогда я позвоню Дафни, спрошу, не хочет ли она со мной встретиться. - Как она там? - Бесится. Ей рожать со дня на день, и, похоже, у нее от этого слегка крыша поехала. Она клянется, что с прошлой недели набрала десять фунтов, и говорит, что если ребенок в скором времени не появится на свет, она отправится искать, с кем бы потрахаться. Я изумленно поднял брови. Дафни должна была родить примерно через две недели. Перед отъездом во Флориду Джастин с ума сходил - все боялся, что пропустит великое событие. И названивал Дафни оттуда по шесть раз на дню. - Оказывается, секс на последних сроках беременности может запустить родовую деятельность. Вроде в сперме содержатся какие-то химические вещества… Или дело в оргазме… Или в чем-то еще. Я усмехнулся. - Она случайно тебя не попросила оказать ей услугу? Меня бы это даже не удивило. В последнее время Джастин, кажется, готов был для Дафни в лепешку расшибиться. Всеми силами старался ей угодить. - Фуу, - поморщился он. – Только представь себе – трахать беременную женщину! - Я никакую женщину себе представлять не хочу, - я скатился с него и прикурил сигарету, он же остался лежать, рассеянно водя пальцем в лужице спермы у себя на груди. – Но вообще, люди же как-то занимаются сексом со своими беременными женами. Ни один парень не согласится на девять месяцев воздержания. - Ну, может, - с сомнением протянул он, - все не так страшно, когда ребенок твой, а сам ты – ну, знаешь – натурал. Я рассмеялся. - Да уж, быть натуралом тут непременное условие. - Пойду приму душ, - он взглянул на меня и улыбнулся. – Хочешь со мной? Я выпустил струйку дыма в потолок. - Ага, приду, когда докурю. Он придвинулся поближе, поцеловал меня в шею, а затем откатился обратно и встал с кровати. Я повернулся на бок и стал смотреть, как он движется в сторону ванной. Теперь, когда он начал ходить в спортзал, тело его стало более подтянутым, резче обозначились мышцы, но при этом он вовсе не походил на качка-переростка. Наоборот, ему это очень шло. А задница его была все такой же округлой и аппетитной, как раньше. Еще мне очень нравилось, что к нему не лип загар, и кожа его всегда оставалась такого же изумительного фарфорового оттенка. Джастин двигался очень медленно, а в дверях ванной остановился, обернулся на меня через плечо и ухмыльнулся. Мелкий говнюк отлично знал, что я за ним наблюдаю, и понимал, как на меня действует устроенное им представление. Мой член слегка шевельнулся, и я рассмеялся. - Ничего не выйдет. Я с места не сдвинусь, пока не докурю. Он надулся и многозначительно посмотрел на мой член, который, стоило ему облизнуть губы, тут же предпринял попытку взвиться верх. Тогда Джастин снова ухмыльнулся и исчез в ванной. И если я в итоге решил не докуривать сигарету до фильтра, к нему это не имело никакого отношения. Я просто заботился о своем здоровье – вот и все. ГЛАВА ПЕРВАЯ В последние несколько недель Джастин постоянно был на взводе. Год назад, когда Дафни вернулась в Питтсбург, они как будто бы начали дружить с того же места, на котором остановились, когда Джастин уехал в Нью-Йорк. А, может, и с еще более ранней точки, потому что временами я поклясться был готов, что вижу перед собой парочку подростков. Во-первых, они все время трещали, не затыкаясь. Во-вторых, когда Джастин уходил встречаться с Дафни, я всегда знал, что вернется он, как минимум, на час позже условленного времени. А еще они часами трындели друг с другом по телефону – ну или просто мне так казалось. Я, в общем, ничего не имел против. Считал, что пусть уж лучше Джастин дружит с Дафни, чем снова начнет водить компании с какими-нибудь своими однокурсниками из ПИФА. К тому же в тех редких случаях, когда мы с ней пересекались у нас дома, бывало весело. Я подолгу задерживался на работе, и меня не особенно волновало, чем в это время занимался Джастин. Я знал, что чаще всего он в одиночестве работает у себя в студии, Дафни же пропадает у себя в больнице. Так что, в общем, я с пониманием относился к тому, что они хватались за любую возможность, чтобы побыть вместе. Когда Джастин сообщил мне, что Дафни беременна, я удивился. Можно даже сказать, испытал некоторое разочарование. До сих пор я считал ее умной девушкой и полагал, что она в такую ситуацию не попадет. Но со временем я убедился, что все это не было какой-то случайной ошибкой. От отца ребенка – Люка или Ларри, или как-то там еще – она отделалась почти сразу же. Джастин говорил, они вроде некоторое время то сходились, то расходились, но особой страсти между ними не наблюдалось. Мы в свое время назвали такое – приятели по койке. В общем, насколько я знал, Джастин этого парня даже ни разу не видел, а тот, узнав о беременности, был только счастлив, что его избавили от ответственности. Однако же Дафни так лихо взялась за подготовку к будущему материнству, что я только утвердился в своих подозрениях. Она явно все это спланировала заранее. Ну что ж, раз так – мое почтение. Людей, сознательно решившихся завести ребенка, я не осуждал – это было их личное дело. Мне только непонятно было, как кто-то по доброй воле может захотеть поставить всю свою жизнь с ног на голову. Но Дафни все же была доктором, а значит, должна была понимать, что от ебли заводятся дети. Но вот потом она начала втягивать во всю эту историю Джастина. Поначалу дело касалось только магазинов. Складывалось ощущение, что у нее каждую неделю возникала острая необходимость докупить кучу детских вещей. Даже у Линдси – которая перед рождением Гаса вовсе не гнушалась тем, чтобы попросить меня оплатить какие-то покупки, - даже у Линдси не было такого длинного списка необходимых для ребенка вещей. Но Дафни хорошо зарабатывала. И я думал – если у нее есть желание и возможность купить своему будущему ребенку все самое лучшее, так в чем тут ее винить? Потом она попросила Джастина возить ее на приемы к врачу. И со временем они решили, что раз уж он все равно с ней ездит, так пусть уж и по процедурам вместе с ней таскается заодно. И с тех самых пор он ходил с ней на все обследования, все УЗИ и на занятия по Ламазу тоже. В конце концов, они решили, что он и на родах будет присутствовать. Некоторое время у нас на холодильнике даже висел снимок УЗИ, но потом миссис Хэнсон попросила убрать его, боясь, что случайно порвет фотографию во время готовки или уборки. В общем, к началу июля Джастин был уже весь на нервах от предстоящего события. Лично мне непонятно было, что может быть привлекательного в том, чтобы долгие часы торчать в комнате с орущей женщиной и ждать, когда она произведет на свет такой же орущий, сморщенный, покрытый слизью кусок мяса. Я бы еще мог как-то понять, если бы это был его ребенок – хотя лично меня в палату к Линдси было и на аркане не затащить – но чего так ждал Джастин, до меня точно не доходило. Тем не менее, я всегда рад был помочь ему отвлечься и сбросить напряжение – что и проделывал по нескольку раз на дню. Я говорил себе, что со временем его восторги поутихнут. Что ребенок родится, и все постепенно вернется на круги своя. Ну, разве что у них с Дафни появится новая тема для разговора, новый повод поворковать в унисон. Джастин сообщил мне, что хочет стать крестным ребенка, и я даже мысленно приготовился к тому, что мне, впервые за шесть лет, придется войти в церковь – чтобы присутствовать на крещении. Еще я постоянно подтрунивал над ним, утверждая, что он разводит вокруг этого будущего ребенка столько суеты, сколько никогда не разводил вокруг Гаса - а ведь Гас был моим родным сыном. И вот, наконец, как-то ночью, в двадцать минут третьего, зазвонил телефон. Джастин схватил трубку уже после второго гудка. Обычно его из пушки было не разбудить, но в последние дни он подскакивал от малейшего шороха. Наверное, как раз потому, что постоянно ждал звонка. В полусне я расслышал, как он вскрикнул: «О, боже мой!», а затем издал еще несколько восторженных восклицаний. «У Дафни начались роды» рассеянно отметил я про себя и тут же снова вырубился. Второй раз я очнулся, когда Джастин положил телефон и начал выбираться из постели. - Тебя отвезти? – спросил я, не открывая глаз. Он рассмеялся. - По-моему, безопаснее будет, если я поеду сам. Я хотя бы не сплю. В полусне я слышал, как он принял душ, потом оделся и подошел поцеловать меня на прощание. Когда он провел рукой по моим волосам, я ухватил его за запястье. - Возьми такси. Не хочу, чтобы ты вел машину в таком состоянии. Он поцеловал меня в губы. - Уже заказал. И тут же, словно в подтверждение его словам, заверещал домофон. - Я тебе позвоню, - бросил он и выбежал из комнаты. Примерно секунд тридцать я пытался вспомнить, существует ли в английском некое устойчивое выражение, чтобы пожелать успешных родов. Ну там «Ни пуха, ни пера» или что-нибудь в этом роде. Но потом меня снова сморил сон. Несмотря на то, что в Майами мы провели четыре дня, два из них пришлись на выходные, а значит, в офисе меня не было только в пятницу и в понедельник. Но ощущение складывалось, будто я отсутствовал недели две. Настроение было паршивое – и от недосыпа ( в поездках я всегда сплю урывками), и от того, что мне сегодня не перепало утреннего секса. Но потом Синтия принесла мне чашку крепкого кофе, и после этого все постепенно пошло своим чередом. Я вкратце рассказал ей и Тэду о том, как прошли встречи в Майами. Заметил, что почти не сомневаюсь в том, что все, с кем я вел переговоры, в ближайшее время станут нашими клиентами. Синтия сказала, что один из них уже прислал нам договор по факсу. У Тэда накопилось ко мне около дюжины вопросов и примерно столько же документов на подпись. Разобравшись с ними, я еще около получаса разговаривал с Николасом Парселлом, нашим лучшим менеджером по работе с клиентами, чтобы подготовиться к встрече с Коллинзом. На самом деле присутствовать на встрече лично мне было незачем. Этим контрактом занимался Николас, и он отлично справлялся со своей работой сам. Но многим клиентам нравилось, чтобы босс занимался их делами персонально, а моя компания была еще слишком мала, чтобы позволить себе пренебрегать их желаниями. Некоторые клиенты не возражали бы и против еще более тесного контакта со мной, но с недавних пор такой услуги я им больше предоставить не мог. К настоящему времени мы с Джастином не пользовались презервативами уже больше года, и я бы ни за что от этого не отказался, даже если бы мне попался на редкость соблазнительный экземпляр. Ричард Коллинз был неплохим человеком, правда, настолько нервным, что трудно было себе представить, как ему удается руководить компанией с мультимиллионными оборотами. И все же дела обстояли именно так, а потому мы прилагали все силы, чтобы убедить его, что нам можно довериться. Во время встречи мы снова прошлись по презентации, которую я провел для Коллинза два месяца назад, а Николас с тех пор проводил еще дважды. Коллинз одобрительно кивал и задавал все те же вопросы, что и в прошлые разы. На этот раз честь отвечать на них я предоставил Николасу. Он хорошо умел убеждать, к тому же лучше меня разбирался в деталях этого проекта. При этом держался спокойно и уверенно, как и следовало с Коллинзом. Примерно в середине встречи у меня в кармане завибрировал мобильник. Я не обратил на это внимания, но телефон, унявшись на минуту, тут же снова принялся трепыхаться. Тогда я украдкой взглянул на экран. Джастин. Должно быть, Дафни произвела на свет ребенка, а он от восторга забыл, что у меня встреча. В противном случае он бы просто оставил мне сообщение. Трубку снимать я не стал. Это дело могло и подождать полчаса. Но через пару минут в кабинет заглянула Синтия. Николас сбился на секунду, но тут же снова принялся разглагольствовать, а Синтия подошла ко мне, наклонилась и негромко сказала мне на ухо: - Джастин звонит. По-моему, что-то срочное. Я поднял голову, намереваясь сказать, что знаю, в чем дело, и считаю, что торопиться некуда, и тут же осекся под ее взглядом. Разволновать Синтию было нелегко. Она могла утратить свою обычную невозмутимость, только если произошло что-то по-настоящему страшное - кто-то подал иск о сексуальных домогательствах или занял ее рабочее место. Собственно, она и сейчас ее не утратила. Но взглянув на нее, я как-то интуитивно понял, что на этот раз мне от нее так просто не отделаться. А раз уж она сочла проблему достаточно серьезной, чтобы побеспокоить меня во время встречи, вероятнее всего, случилось и правда что-то важное. Я извинился перед присутствующими, сославшись на «срочные семейные дела», и попытался убедить себя в том, что Джастин просто перевозбудился от избытка впечатлений. Шел в кабинет и прокручивал в голове, как именно потом заставлю его заглаживать свою вину. И в то же время где-то глубоко внутри я уже понимал, что он ни за что не попросил бы Синтию вызвать меня со встречи без серьезной причины. Единственное, что хоть как-то меня успокаивало, было то, что звонил он сам. Раз он способен был говорить по телефону, значит, все было не так страшно, верно? - Джастин? - Брайан… Все мое раздражение мгновенно улетучилось. Он произнес только одно слово – и я тут же понял, насколько он испуган и растерян так ясно, словно он распинался об этом десять минут. - Тебе больно? - Нет, со мной все хорошо. Ага, как же. Черта с два! - Где ты? - Что-то пошло не так. Меня заставили выйти из палаты. - Где ты? - Я на ресепшн, но сейчас снова пойду наверх. Не знаю, что делать. Меня к ней не пускают. Я постарался сохранить спокойствие. - Джастин, где ты? В какой больнице? - В «Мейджи». Я же тебе говорил. Наверное, в какой-то момент он и в самом деле мне об этом говорил, но с какого бы перепугу мне запоминать, в какой больнице Дафни собирается произвести на свет младенца? Это была явно не та информация, которая могла бы отложиться у меня в голове. - Оставайся там. Я подъеду, как только смогу. - Да все нормально, Брайан, я в порядке. Я просто чувствую себя ужасно беспомощным. Сейчас схожу туда и посмотрю, что происходит. - Хорошо, так и сделай. Я тебя найду. - Тебе не обязательно приезжать. Я в порядке. Мне теперь уже лучше. Ага, вот только мне – нет. - Возвращайся туда. Я тебя найду. - Ладно. Спасибо, Брайан. - Пока. - Пока. Я быстро убрал со стола все документы, как делал обычно в конце рабочего дня, затем взял лэптоп, ключи от машины и вышел к Синтии. - Ты знаешь, где находится больница «Мейджи вуман»? - Ээмм… на Халкет-стрит, кажется. Да, точно, на Халкет-стрит. С ним все в порядке? - Ага, все хорошо. Во время родов возникли какие-то осложнения. Она изумленно вскинула брови. - Его подруга рожает. Теперь она понимающе кивнула. Меня подмывало спросить, не подумала ли она, что рожает сам Джастин, однако на колкости времени не было. - Можешь передать Николасу и Коллинзу, что кое-что случилось, и мне пришлось срочно уехать? - Что конкретно мне им сказать? - Скажи, что умерла моя мать. Найти больницу оказалось несложно, несмотря на то, что раньше я в ней никогда не бывал. Однако я часто проезжал мимо, а потому навигатор, который я и в лучшие дни терпеть не мог, мне не понадобился. Но припарковаться пришлось довольно далеко, и потому к стойке ресепшн я подошел через добрых сорок минут. Девушка за стойкой вела себя очень профессионально и, к счастью, располагала всей нужной мне информацией. Она быстро объяснила мне, как пройти в родильное отделение. Поднявшись на нужный этаж, я Джастина не увидел, а потому подошел к посту медсестер в коридоре. Молодая женщина, одетая в халат с каким-то омерзительным детским рисунком, подняла на меня глаза и улыбнулась. Я покосился на ее бейджик. Линда. - Могу я вам чем-то помочь? - Надеюсь, что можете. Меня зовут Брайан Кинни. Я ищу Джастина Тейлора. Он приехал сюда ночью с Дафни Чендерс. Я решил не вдаваться в детали. Незачем было объяснять, какие нас троих связывают отношения. На секунду я задумался, что буду делать, если она затянет эту дурацкую песенку: «Простите, но раз вы не член семьи…» Наверное, скажу, что я двоюродный брат Дафни, или придумаю еще какую-нибудь чушь. Однако, выслушав меня, медсестра улыбнулась еще шире, и я понял, что врать мне не придется. - Ах, Джастин… - радостно протянула она. Я поначалу удивился, но потом сообразил, что за восемь часов Джастин, конечно же, успел тут со всеми перезнакомиться. Он всегда легко сходился с людьми, а женщины вообще прямо-таки таяли от его мальчишеской внешности. - Он со своим ребенком. Палата номер 327, - она встала, перегнулась через низкую перегородку, что отделяла ее стол от посетителей, и махнула рукой, указывая мне нужное направление. – По правой стороне коридора, ближе к концу. Я вежливо поблагодарил ее и отметил про себя, что местные служащие не слишком серьезно относятся к своим рабочим обязанностям, раз полагают, что Джастин – отец ребенка. В то время как на самом деле он всего лишь присутствовал на родах. Впрочем, я решил, что раз они не пытаются выяснить, кем я довожусь роженице, их безалаберность мне только на руку. Все получилось куда легче, чем я рассчитывал. Дверь в палату была приоткрыта. Я вошел и увидел у стены нетронутую постель и пустую пластиковую кювезу рядом. Джастин сидел в одном из кресел, держа в руках нечто, завернутое в желтое одеяльце. Когда он поднял на меня глаза, в них отразилось такое облегчение от того, что я, наконец, пришел, что я пожалел о каждой секунде задержки. Что вообще-то не имело смысла, потому что на то, чтобы убрать вещи со стола и дать Синтии указания на остаток дня, ушло не больше пяти минут. - Привет, - тихо сказал он. - Привет. Взглянув на ребенка, я невольно вспомнил ту ночь, когда родился Гас. Я тогда был под кайфом и не отдавал себе отчета в том, что только что познакомился с двумя людьми, которым впоследствии суждено было сыграть важнейшую роль в моей жизни. Увидев Гаса, я поначалу пришел в ужас, хотя и всеми силами старался не подавать виду. Если бы только Линдси не напирала на меня, я бы, наверное, постарался держаться от сына подальше. Потому что всякий раз, как я видел его, меня охватывали какие-то странные чувства, и я не знал, что с ними делать. Чувствами к Джастину меня поначалу шарахнуло не так крепко, как чувствами к Гасу. Но он, как и Линдси, твердо решил не давать мне спуску, и вскоре я уже отдавал себе отчет в том, что к нему испытываю. Теперь я понимал, что всегда буду благодарен этим двоим, Джастину и Линдси, за то, что они не дали мне соскочить. Я подошел ближе, откинул край одеяла и взглянул на крошечное круглое личико, обрамленное черными волосами. - Кто родился? - Девочка. - Ээмм… ты уверен, что это именно та девочка? Как по мне, она какая-то слишком белая. И он в первый раз за все время улыбнулся. - Мулаты часто рождаются со светлой кожей. Со временем она потемнеет, - произнес он таким тоном, словно сообщал мне общеизвестный факт. – Ты видел миссис Чендерс? Я покачал головой. - В коридоре никого нет. Что произошло? - Сам не знаю. Дафни сказала, что у нее какое-то забавное ощущение, и тут врач и медсестра как-то заволновались и велели мне выйти из палаты. Я не хотел уходить, но они объяснили, что сейчас будут делать кесарево сечение, и посторонним при этом присутствовать нельзя. А потом заставили меня уйти. Я не хотел! Но меня просто выставили за дверь, вот и все. - Джастин, это же операция. На операции посторонних не пускают. Нельзя мешать врачам делать их работу. Так что у тебя не было выбора. - Наверное, да. В тот момент как раз приехала миссис Чендерс. Значит, было около одиннадцати утра. В одиннадцать начинаются часы посещений, а она сказала, что подъедет к этому времени. В общем, мы с ней стали ждать. Вот тогда как раз я тебе позвонил. А примерно через полчаса вынесли ребенка и сказали, что кто-то должен побыть с ним в палате. Я сказал, что могу посидеть с девочкой. И вот нас привели сюда, и с тех пор я тут так и сижу. Кажется, уже больше часа. И никто ничего мне не говорит. Может, ты сходишь туда и скажешь, что мы готовы оплатить лучших специалистов и лучшие лекарства? Пожалуйста! Он протараторил все это на одном дыхании. А я знал, что если Джастин начинал тараторить, это означало, что дела плохи. Я положил руку ему на плечо. - Джастин, успокойся. Эта больница - одно из отделений ПУМЦ*, а Дафни сама работает в ПУМЦ. Так что поверь мне, здесь о ней позаботятся лучше, чем где бы то ни было еще. Доктора сейчас как раз этим и занимаются. И ты ничем ей не поможешь, если начнешь швыряться деньгами. К тому же, - подумал я про себя, - если Дафни уже в операционной, что еще мы можем для нее сделать? Ведь не сменят же они бригаду прямо во время операции, если я пообещаю, что заплачу за лучших специалистов. - Оу. Ну ладно. Я слегка взъерошил ему волосы, а затем аккуратно пригладил их. - Как она хочет ее назвать? - Мы еще не решили. Дафни нравится Наоми Джастина, а мне – Наоми Роуз. Роуз – второе имя Дафни. - Она хочет назвать ребенка в твою честь? – почему-то это меня рассмешило. Женщины и правда чересчур сентиментальны. Мне бы никогда не пришло в голову дать своему ребенку второе имя Майкл. - Ей просто нравится это имя. Можешь сходить туда и узнать, что происходит? - Мне вряд ли что-нибудь сообщат. Скорее уж тебе. - Ладно, тогда можешь разыскать миссис Чендерс? - Хорошо. Как она выглядит? - Она… ммм… черная? Тут мне очень захотелось вспылить, но я все же решил сделать Джастину скидку, учитывая, какой стресс ему пришлось пережить. - Джастин. - Ну, она среднего роста, худая. И на ней было… ээммм… такое лилово-сиреневое платье. И скорее всего она все еще на втором этаже – в родильном отделении. - Ладно. Пойду поищу ее. Ты тут справишься? Что будешь делать, если она проснется? - Придется, наверно, покачать ее или чем-нибудь отвлечь. Дафни ведь хочет кормить грудью. Я не вполне понял, как одно связано с другим, но в голосе его прозвучало такое нетерпение, что я решил вопросов не задавать. Собственно, меня все это вообще не особенно интересовало. Так что я просто кивнул ему и вышел в коридор. Из короткого разговора с Линдой я узнал, что все родильные палаты оснащены оборудованием для проведения несложных операций – на случай, если что-то пойдет не так. Линда объяснила, что для того, чтобы пройти в родильное отделение, мне нужно спуститься на один этаж, и пообещала, что позвонит туда и сообщит о моем приходе. Я не вполне понимал, почему это она ведет себя так предупредительно, но решил, что это потому, что Дафни сама работала в одном из отделений этой больницы, и, понятно, ее коллеги из кожи вон лезли, чтобы угодить ей и ее близким. С чем, надо заметить, они прекрасно справлялись. Спустившись вниз, я не увидел никого, кто подходил бы под описание миссис Чендерс, а потому направился к еще одному сестринскому посту. Сидевший за стойкой медбрат приветствовал меня печальной улыбкой. Мой гей-радар немедленно заработал. Парень был ничего себе, но сейчас у меня не было ни времени, ни желания разглядывать его более внимательно – пускай даже и чисто из интереса, чем я в последнее время и занимался. Парень, вероятно, это понимал, потому и смотрел на меня так грустно. - Мистер Кинни? - Да, я ищу мать доктора Чендерс. - Она со своей дочерью. Палата номер 224. Вторая дверь по правой стороне коридора, не пропустите. - Спасибо. Позже я много рефлексировал на тему того, каким оказался самодовольным ублюдком. Ну, конечно, я не мог истолковать печальную улыбку парня иначе, как сожаление о том, что он не может забраться ко мне в штаны. А какие еще могли быть варианты? Раньше всегда так и было. Я шел по коридору и думал, что раз Дафни после операции оставили в палате, а не перевели в отделение интенсивной терапии, значит, сейчас она просто отсыпается после пережитого. Я решил, что быстро взгляну на нее, а потом пойду и успокою Джастина. Зная его, можно было предположить, что он все равно захочет спуститься к ней сам. Дверь в палату была приоткрыта. Я подошел к ней и внезапно услышал странный звук – мне показалось, будто там, в комнате, кто-то захлебывается. Я вошел, не постучавшись, подумал, что кому-то стало плохо, и тут же увидел, что звук этот издавала миссис Чендерс. Она лежала на кровати, буквально распластавшись поверх своей дочери, и взахлеб рыдала. Поначалу мне показалось, что Дафни спит. У постели не было никакого медицинского оборудования - никаких трубок, пищащих приборов, капельниц. Так что, в общем, логично было сделать такой вывод, но по безумному поведению миссис Чендерс я понял, что все было не так. На пару секунд я просто застыл на месте, а потом справился с собой и вышел. Миссис Чендерс меня так и не заметила. В коридоре я привалился спиной к стене и попытался собраться с мыслями. Блядь! Блядь! Блядь! Пиздец, ну и как мне сказать об этом Джастину? Меня буквально раздирало на части. С одной стороны отчаянно хотелось остаться здесь и подождать, пока кто-нибудь – врач, медсестра, да по хую кто – расскажет ему о случившемся. С другой стороны я понимал, что должен сделать это сам, или, по крайней мере, быть с ним рядом, когда ему обо всем сообщат. - Мистер Кинни, с вами все в порядке? Медбрат, дежуривший на посту, подошел ко мне и участливо на меня уставился. И тут я, наконец, понял, что должна была означать его печальная улыбка. - Что, блядь, произошло? - Мне очень жаль. Я не знал, что вы не в курсе, иначе постарался бы как-то вас подготовить. Вы близко ее знали? - Достаточно близко. Что случилось? - Во время родов возникли некоторые осложнения. Врачам пришлось проводить операцию, они сделали все возможное. Но увы… Хотите, чтобы я кого-нибудь к вам вызвал? Стандартный ответ. Я, в общем, его за это не винил. Ну а какое объяснение могло бы исправить ситуацию? Нужно сказать Джастину… Блядь, ну вот что я ему скажу? - Мне нужно, чтобы кто-нибудь пошел со мной и объяснил все моему партнеру. Он в палате, этажом выше. - Доктор уже пошел поговорить с отцом ребенка. Ох, блядь! Я понял, что мне во что бы то ни стало нужно добраться до Джастина раньше врача. Конечно, помочь я ничем не мог, но мне не хотелось, чтобы он был один, когда услышит новости. Я бросился назад по коридору, а затем взлетел верх по лестнице. Ждать лифта времени не было. - Доктор еще не пришел? – задыхаясь, спросил я, притормозив у сестринского поста. - Доктор Кэмерон подойдет через минуту. Мне очень жаль. Доктор Кэмерон? Она шутит, что ли? Казалось бы, хуже уже и быть не может… Я приблизился к палате, на секунду остановился перевести дыхание, а затем вошел. Джастин поднял на меня глаза. - Привет. Нашел ее? - Ага, - я подошел ближе. – Можно мне подержать ребенка? Он удивленно вскинул брови. - С каких это пор ты вдруг стал интересоваться чужими детьми? - Я только на секунду. Он кивнул и передал мне сверток. Девочка была совсем легкая – я и забыл, как мало весят новорожденные. Как оказалось, я забыл еще и о том, какое ошеломляющее впечатление всегда производил на меня Гас в таком возрасте. Он казался таким маленьким, таким хрупким. Я постоянно боялся что-нибудь ему сломать. Только через несколько месяцев научился спокойно брать его на руки. Конечно, тут сказывалось еще и то, что Мел в такие моменты ревностно за мной следила. Сейчас же мне было в каком-то смысле даже страшнее, потому что я брал на себя ответственность за чужого ребенка. - Как миссис Чендерс? У нее есть какие-нибудь новости? - Джастин. Видимо, что-то в моем голосе его насторожило, потому что глаза у него расширились – но в этот самый момент в дверь палаты негромко постучали. Я забрал у Джастина ребенка именно потому, что не хотел, чтобы девочка была у него в руках, когда он услышит новости. Кто знал, как он на них отреагирует? Люди в такие моменты часто что-нибудь роняют или теряют сознание. Если бы по его вине что-то случилось с ребенком, он бы никогда себе этого не простил, даже если бы и понимал, что в тот момент себя не контролировал. Я отвернулся от него, положил девочку в кювезу и взмолился богу, в которого не верил - особенно после того, что произошло сегодня, - чтобы она не заорала. Нам тут еще только плачущего младенца недоставало! Впрочем, к моему удивлению, девочка меня послушалась. Доктором Кэмерон оказалась полная женщина средних лет. Войдя в комнату, она сняла очки – и черты ее лица как будто бы мгновенно смягчились. Видимо, этого эффекта она и добивалась. Джастин обернулся и посмотрел на нее все такими же испуганно расширенными глазами. - Джастин, - произнесла она, и я понял, что они раньше уже встречались. - Мне очень жаль. Кажется, впервые в жизни я поверил, что врач говорит это искренне. Вид у доктора Кэмерон был такой, словно она сама едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. - Нет, - отозвался Джастин негромко. Я, кажется, никогда еще не слышал, чтобы он говорил так властно. Если бы врач могла еще как-то повлиять на ситуацию, уверен, она бы подчинилась его стальному тону. - Нет. Доктор Кэмерон покачала головой. - Мне очень жаль. Мы сделали все возможное. У Дафни произошло обширное кровоизлияние в мозг. Мы полагаем, что это была эклампсия, хотя во время беременности никаких признаков этого заболевания у нее не проявлялось. Мы ничем не могли ей помочь. - Нет, - повторил он, на этот раз жалобно. – Я вам не верю! Я подошел к нему сзади и обнял его руками со спины, потому что вид у него был такой, будто он сейчас бросится на врача. Но нет, он так и застыл посреди палаты, медленно качая головой. - Брайан, она врет! Скажи ей, чтобы она замолчала. Пожалуйста, пожалуйста, пусть она замолчит. Это неправда. Я не верю, Брайан… Он так умоляюще произносил мое имя, словно верил, что я могу что-то изменить. И впервые в жизни я пожалел о том, что не был Рейджем, не был супергероем, способным все исправить. Я лишь сильнее обвил его руками и крепче прижал к себе. - Джастин, это правда. Я ее видел. - Нет. Нет. Нет. Нет… Он наклонился вперед, как будто хотел вырваться из моих рук, но я лишь крепче обхватил его за талию. Он клонился все ниже и ниже, и, наконец, у меня не осталось другого выхода, кроме как осторожно отпустить его, позволяя осесть на пол. Он рухнул на колени, обхватил себя руками за плечи и уткнулся лбом в пол. Я еще никогда не видел его таким. Я обошел его, опустился перед ним на колени и постарался приподнять его за плечи. Поначалу он противился, но потом подчинился и дал мне себя обнять. Слез не было, он просто весь трясся, как в лихорадке и обхватывал себя руками – но дрожь все равно не утихала. И все-таки он прижался ко мне, словно прося поддержки. - Попытайтесь уложить его в постель, - мягко сказала доктор Кэмерон, подходя ближе и опускаясь на корточки рядом с нами. – Хотите, я дам ему какое-нибудь успокоительное? - К тому времени, как вы найдете лекарство, на которое у него нет аллергии, он уже и сам успокоится. Вы не могли бы оставить нас на минуту? - Конечно. Я буду у себя в кабинете. Если возникнут какие-то проблемы, просто нажмите кнопку вызова сестры. Поднять Джастина с пола у меня получилось не сразу. Он все цеплялся за меня и тянул вниз, но постепенно мне удалось перетащить его поближе к постели и уложить на нее. Затем я снял с него ботинки, разулся сам и лег рядом с ним. Он крепко обнял меня. Я гладил его по волосам, не зная, что говорить. А что тут можно было сказать? Теперь он хотя бы уже не так сильно трясся и дышал глубоко. Удивительно, но мне хотелось, чтобы он перестал так отчаянно бороться со слезами. Конечно же, при нормальных обстоятельствах я меньше всего хотел доводить его до слез. Но сейчас мне почему-то казалось, что это могло бы ему помочь. Однако он так и не заплакал. Постепенно он перестал так крепко за меня цепляться и привалился лбом к моей груди. - Ты, правда, ее видел? - Правда. Она выглядела умиротворенной. Как будто спала. С ней была ее мать. Я как раз шел тебе сказать. И очень обрадовался, что мне не пришлось самому сообщать ему о случившемся. Каким же все-таки я был трусом! - Что мне теперь делать? - Я не знаю. Будет непросто. Но мы как-нибудь справимся. - Спасибо, что приехал. Я поцеловал его в лоб и погладил по волосам. Сказать больше было нечего. Я думал о том, сколько времени уйдет у него на то, чтобы все это пережить. Джастин знал Дафни практически всю жизнь, они были очень близки. На то, чтобы справиться с таким шоком, могли уйти месяцы, даже годы. Мне же всегда очень трудно было смотреть, как Джастин страдает, и понимать, что я не в состоянии ему помочь. Так что трудные времена ждали нас обоих. Мы пролежали так, наверное, около получаса, а потом малышка завозилась в кювезе и уже через пару секунд громко заплакала. Джастин немедленно вскочил с постели и взял ее на руки. Поначалу она вроде как успокоилась, но очень скоро завопила с новой силой. - Она, наверное, есть хочет, - сказал Джастин, осторожно покачивая ее на руках. - Я позову медсестер. Я обулся, вышел из палаты и направился к сестринскому посту. Линда сказала, что сейчас принесет бутылочку со смесью. Когда я вернулся в палату, девочка все еще плакала, а Джастин расхаживал с ней на руках по комнате и пытался что-то тихонько ей говорить. В отличие от меня он, кажется, не испытывал страха перед младенцами и вел себя так уверенно, словно всю жизнь только этим и занимался. Ах, ну да, он же иногда оставался с Гасом и Дженни, когда они еще жили в Питтсбурге. Через несколько минут появилась Линда с бутылочкой молочной смеси в руках. - Ты справишься? – спросила она, и Джастин, кивнув, взял у нее бутылочку. В палате тут же воцарилась благословенная тишина. - У тебя отлично получается, - с улыбкой заметила Линда. – Позови меня, если что-нибудь будет нужно. - Можешь достать из сумки Дафни слюнявчик и подгузник? – спросил он, когда медсестра вышла. – Она в шкафчике. Я открыл шкаф и на секунду замер. Мне почему-то не хотелось прикасаться к вещам Дафни. Казалось, это будет как-то неуважительно. Я даже задумался, почему не чувствовал ничего подобного, когда разбирал вещи Джека, чтобы найти костюм для похорон. Может, дело было в том, что с Дафни я был не так близко знаком. А, может, все объяснялось тем, что на Джека я плевать хотел, а вот Дафни мне и правда нравилась. - Брайан? Я вытащил сумку, поставил ее на кровать и принялся копаться в ней, стараясь как можно меньше прикасаться к содержимому. Найдя то, что было нужно, я передал слюнявчик Джастину. Он несколько раз попытался надеть его на девочку, не вынимая бутылочки у нее изо рта, и тогда я подошел к ним и осторожно повязал слюнявчик вокруг ее шеи. Джастин взглянул на меня и выдал какое-то слабое подобие улыбки. А я подумал, что мне теперь на некоторое время придется привыкнуть к этому его выражению лица. Малышка выпила чуть меньше половины бутылочки, а затем Джастин приподнял ее, прижал к своему плечу и стал похлопывать по спинке, пока она не срыгнула немного молока на свой слюнявчик. Затем Джастин начал менять ей подгузник. Я наблюдал за тем, как он это делает, и пытался представить себе, сколько же книг для будущих родителей он прочитал, пока Дафни была беременна. Потом Джастин уложил уснувшую девочку обратно в кювезу и сказал: - Я хотел бы увидеть Дафни. Линда пообещала, что присмотрит за Наоми, пока мы будем внизу. Мы снова прошли мимо сестринского поста родильного отделения, я кивнул медбрату, только теперь заметив на бейджике его имя – «Чед», и тут он внезапно остановил нас. - Она ушла. - Миссис Чендерс? - Ага, примерно полчаса назад. - В каком смысле, ушла? Куда ушла? - Сказала, что идет домой. И еще что-то про своего мужа. О, ну понятно, она не хотела сообщать ему эту новость по телефону. - Я просто хочу увидеть Дафни, - равнодушно отозвался Джастин. - Простите, - ответил Чед, - но доктора Чендерс в палате уже нет. - Ну и где же она? - Ее отвезли в морг. Обычно мы не оставляем… пациентов в палатах… - «после смерти», видимо, хотел добавить он, но не решился. – На этот раз мы сделали исключение – только ради родных доктора Чендерс. Мне очень жаль. Мы не знали, что вы тоже захотите ее увидеть. - Тогда я пойду в морг, - решительно сказал Джастин и резко развернулся, видимо собираясь тотчас же ринуться на его поиски. - Нет, - сказал я. А Чед в ту же секунду проговорил: - Вам туда нельзя. Джастин посмотрел на меня, потом на него, и я кивнул Чеду, прося его развить свою мысль. - В морг посетителей не пускают. Только персонал. Мне очень жаль, но это правило мы не можем нарушить даже ради близких доктора Чендерс. - Брайан, - сказал Джастин, глядя на меня с такой надеждой, будто я мог взмахнуть волшебной палочкой или, что более вероятно, сунуть медбрату под нос пару купюр – и мы тут же получили бы разрешение на посещение морга. Однако даже если бы у меня и был способ туда проникнуть, я бы все равно им не воспользовался. - Джастин, ты не хочешь туда идти! Не нужно тебе запоминать Дафни, лежащей на металлическом столе. Пожалуйста, послушай меня, хоть раз в жизни. Будет еще панихида, будут похороны. Ты успеешь с ней проститься. Он на пару секунд прикусил губу, а затем – к моему величайшему облегчению – согласно кивнул. Я кивком поблагодарил Чеда и пошел вслед за Джастином к лестнице. Мы провели в палате почти весь день. Я понял, что находясь рядом с ребенком, Джастин как-то успокаивается, отвлекается от постигшего его горя. Ну а я просто хотел быть рядом с ним. Поначалу мы вместе сидели в кресле. Он забрался ко мне на колени, привалился головой к плечу и принялся рассеянно теребить мой галстук. Вскоре у меня затекли ноги, но я все равно не стал его тревожить. Около трех часов дня я вышел на улицу покурить, а на обратном пути завернул в больничный кафетерий и купил нам перекусить. Джастин, как я и думал, лишь пару раз откусил от своего сэндвича, зато выпил две бутылки содовой. Мы почти не разговаривали. Я помнил, каким он был после нападения, - ему тогда просто нужно было, чтобы я все время был рядом. Наступил вечер. Джастин снова покормил ребенка. Чендерсы так и не появились. И я невольно задумался, видела ли миссис Чендерс вообще свою внучку? И все же, они только что потеряли дочь… Я было попытался представить себе, каково им сейчас, но очень скоро выбросил эти мысли из головы, и решил, что мы можем проявить понимание и подождать их еще немного. Где-то в районе семи к нам снова зашла доктор Кэмерон. - Мое дежурство заканчивается, - сказала она и улыбнулась Джастину, как старому другу. – Вам тоже лучше поехать домой. Мы хотели бы оставить малышку на ночь здесь, просто чтобы убедиться, что все в порядке. Вы сможете забрать ее завтра. Скажем, в обед. Я уже буду в больнице и подготовлю все бумаги. Она подошла к спящей в кювезе девочке, грустно улыбнулась и поправила на ней одеяльце. - Вы тут что, всем желающим младенцев раздаете? – спросил я, чувствуя, как меня захлестывает усталостью и раздражением. Если раньше безалаберность местного персонала и принесла мне некоторые бонусы, то теперь меня все это уже начинало выводить из себя. Непонятно было, можно ли вообще оставлять тут ребенка - при таком халатном отношении. Впрочем, может быть, я просто искал на ком сорваться после этого жуткого дня. - Отцы не так уж часто ходят на все предродовые процедуры вместе с матерями, так что Джастина я запомнила очень хорошо, - с иронией отозвалась доктор Кэмерон. – Думаю, в данном случае мы обойдемся без удостоверений личности и тестов ДНК. - Но он - не отец ребенка, - ввернул я. А Джастин в этот же самый момент сказал: - Хорошо, я приеду за ней завтра. - Ну, во всех документах отцом значится именно он, - вежливо возразила доктор Кэмерон, все еще разглядывая спящую малышку. А затем резко вскинула голову и испуганно спросила. - Вы не знали? Вид у нее стал совершенно ошарашенный. И, вероятнее всего, не только у нее.