Сильному омеге - сильные альфы!

      Учёба была совершенно неотличима от земной, и первая неделя пролетела незаметно. Я старательно погружался в новый мир, внимательно наблюдая, слушая… и читая. Математические предметы, вроде той же алгебры или физики с химией, не представляли для меня ничего сложного, в отличие от гуманитарных предметов. Я старался быстро расправиться со всеми задачами и всё оставшееся свободное время посвящал чтению, благо что в приюте мне была доступна вся библиотека, а не только малая часть, как в центре реабилитации. Правда, к своему немалому сожалению, я пока и близко не приблизился к ответу на главный для меня вопрос: как происходит смена статуса альфа\бета\омега.       Потому что статус омеги меня теперь реально пугал. В первые же дни, в душе, я имел возможность увидеть наглядное отличие альфы от беты и омеги — размер члена. Причем в самом что ни на есть боевом виде, альфы с радостью демонстрировали всем свои достоинства. И самый скромный из размеров был в толщину вдвое от моего, вообще-то вполне среднего члена.* А в длину спокойно до пупка у всех доставал. Правда, с яйцами у альф было что-то странное, они были совсем небольшие и находились на самом стволе, возле основания. Не сразу я догадался, что так у них выглядел узел. А вообще я с ужасом представлял себе ощущения от такого в заднице. Это же должно быть дико больно, поначалу уж точно.       В первую очередь я налегал на историю этого мира, а она была длинной, более двухсот тысячелетий достоверной истории. Выучить такое было совершенно невозможно, да и не особо нужно, но вот последняя тысяча лет была очень познавательной. Как выяснилось, вся новейшая история брала свой отсчет как раз за тысячу лет до моего появления, в момент окончания местной мировой войны, и последствия от неё были такие, что до сих пор разгребали.       Именно она сформировала современный облик этого мира. По последствиям, в сравнении с Землёй, на ум приходила только глобальная ядерная война. Только здесь она была магической. Некоторые территории, иные размером с какую-нибудь Польшу, до сих пор были аномалиями, и то что там творилось пониманию не поддавалось. И откуда иногда выползало, выбегало или вылетало такое, что армия не сразу и справиться могла.       В этом отношении легче было империи Кон-Тару. Она занимала материк с Африку размером и целый ряд островов, и была единственной страной, что смогла пережить ту войну. Все остальные появились после. На её территории оставалась только одна большая аномалия, с которой до сих пор не могли справиться. Из опыта Земли я предполагал, что два крупнейших государства обязательно если не воюют, то как минимум враждуют, и оказался не прав. Отношения империи и федерации были почти союзными, вплоть до открытых границ. Остальные государства были и меньше, и гораздо слабее экономически, но все равно исхитрялись периодически воевать друг с другом, а то и с нами. Я уже начинал считать себя ситарцем, или федералом, как называли нас в других странах. Так что армия здесь была востребована и уважаема.       Континентов было всего два, но в океанах хватало островов, причем довольно крупных, но все страны располагались на континентах. И снова имперцы были в выигрыше, они граничили всего-то с двумя странами, а вот мы - почти со всеми. И здесь я почувствовал себя почти как дома, в России, имперцев просто боялись и уважали, а вот федерацию все соседи, хоть и боялись, но презирали, ненавидели и вечно обвиняли во всех своих проблемах. Хотя я понимал, что это была банальная зависть слабого и бедного к богатому и сильному, так как федерация не вела завоевательных войн и образовалась вскоре после войны мирным объединением нескольких сохранивших власть и контроль даже не государств, а территорий, вроде провинций прежних стран.       Понемногу я обживался, все больше сближаясь с Видом. Он сильно помогал мне с гуманитаркой и раньше всех поздравил с появлением первых плетений магической тату. Она появилась в конце месяца и шла от локтей к кистям рук, заканчиваясь на пальцах. Я видел такие у многих, как законченные, так и пока растущие. Хотя и не понимал пока значение всех этих завитков, потому что заканчивалась татушка, обвив пальцы. И тут были различия: так как у некоторых обвит был один палец, а у других два, да и по фалангам тоже были отличия. У Вида, например, были обвиты сразу по две фаланги: мизинца и безымянного. Появление тату меня одновременно обрадовало и испугало, ведь это означало, что этот мир принял меня, и что уже в декабре у меня закончится переход, и я буду готов к сексу. Хотя насчет секса поначалу я удивлялся тому, что ко мне никто не приставал, хотя в душе пялились по полной. Пока однажды не подслушал в туалете разговор троих наших альф, пока они совместно отливали.       — Так что у тебя с твоим?       — Да-а-а… Он меня уже бесить начинает. Прям хоть нового бету себе бери.       — Так и возьми, вон Айвэна этого, зад шикарный.       — Он на гапере*, да и ты его кулаки видел?       — Я всего его видел, каждый вечер на турнике работает. А в душе… Фигура - класс. Попа вообще роскошь. Так бы и трахал.       — Ага, я бы тоже эту задницу разработал. Омега из него шикарный выйдет.       — Он на гапере, не забывайте. Да и вообще, как бы он вас в омеги не переделал.       — Да ладно тебе, его зад просто предназначен для узла.       — Большому заду и узел большой нужен. Вон я с Видом трахнулся, так дырка, вроде, тугая, а внутри свободно, даже узел нихрена не вскрыл, а у Айвэна зад еще больше.       — Ну ты еще скажи, что ему Карр нужен.       — Да ты спятил, я вообще не знаю, кто этого монстра альфой сделал, с таким… блин, ему же омегой сидеть только.       Тут они вышли, и я выбрался из кабинки, очень порадовавшись за себя, ведь теперь у меня наконец появилась так необходимая мне информация.       То, что во время гормонального перехода секс невозможен, было замечательно, но после этого мой зад, похоже, вполне мог приглянуться многим. В остальном я уже догадывался, что и разделение зависело от роли в сексе, и теперь лишь подтвердил свои догадки. Правда кое-что меня смутило, я ведь хорошо знал одноклассника Вида. Мы сразу сошлись и даже сидели вместе на уроках. Он был ниже меня ростом и чуть тоньше в кости, но тоже крепкий такой бета, умный и общительный. Мы постоянно болтали и регулярно проверяли друг у друга выполненные задания. И на что это ему узла не хватило, я незамедлительно решил выяснить. Благо уроки уже закончились.       — Привет, Вид, — приветствовал я его, садясь за парту.       — О, Айвэн, ты где пропал?       — Ты не поверишь, слушал в туалете болтовню альф. Они как раз обсуждали наши задницы. Не ожидал, что мой зад так популярен. И ты, кстати, даже не сказал, что в омеги решил?       — Да какое там «решил». Так, попробовал.       — Зачем тебе это?       — У меня переход ещё в мае закончился. Я надеялся, что тату с указательным будет, но нифига, мизинец с безымянным, на две фаланги разом! Неудивительно, что они на мой зад пялятся. С такой тату я вряд ли найду себе омегу, а вот альфы сами прибегут, да не эти приютские, а получше. Вот я и решил проверить, про что омеги все говорят, типа кайф от секса нереальный. Врут, похоже.       — А что случилось-то?       — Да что говорить, ты его член и сам видел. Он хоть и смазал, и разработал, а как засунул, я чуть не взвыл, еле перетерпел, потом вроде так ничего уже стало, потом узел этот надулся. Никакого особого кайфа не было, так, проскальзывало иногда что-то приятное, но не знаю…       — Они об этом упоминали, типа «большому заду — большой узел».       — Ещё больше?! Да никогда в жизни!       — И кстати, чего они куратора нашего монстром назвали, что типа ему омегой быть нужно?       — А, это. Говорят, что член у него просто огромный. Но не знаю, я его голым не видел, а в одежду можно и подложить чего-нибудь.       — Хм-м, хорошо. Слушай, а что, есть разница в том, какие пальцы оплетает татушка?       — Конечно, ты чего?! Ой, прости, ты же ничего не помнишь. Да, конечно, есть разница, она показывает предрасположенность, ну и здоровье, так сказать. Если обвивает большой и указательный, то перед тобой фактически альфа, такой просто по характеру подчиняться не будет, хотя бывали исключения. Если мизинец и безымянный — считай, омега. Средний в одиночку не бывает, всегда с другими пальцами, и тут смотря какой палец второй, он как был усиливающий. Ну, и чем больше фаланг оплетает, тем, соответственно, сильнее проявление будет. У наших-то альф по одной - две фаланги на мизинце, чего с них взять. А у меня вон сразу по две фаланги — значит, сам здоровый и дети здоровые и сильные будут.       — То есть у меня и три фаланги может быть? Я же здоровей тебя.       — Не-е-е, фигура никак не влияет на тату.       — А если большой и указательный полностью оплетены будут?       — Альфа будет сильный и выносливый, и оплодотворит быстро. К такому и я омегой с радостью пойду.       — То есть, если Корр предложит, ты согласишься? У него как раз такое плетение.       — Не знаю, он же в союзе. Да и слухи эти... Хотя если предложит — не откажу. Он-то наверняка знает, что делать с омегой.       — Ясно всё с тобой. А три пальца бывало? Чтобы с безымянным?       — Бывает, но о-о-очень редко. Говорят, что такие альфы могут оплодотворить с первого же раза любого омегу, а через неделю секса — бету. А омеги — родить от двух альф сразу, взяв лучшее от каждого. Естественно, такие очень ценятся, ведь, чем больше пальцев оплетено, тем больше сила одарила при рождении. Тем сильнее дети родятся. И такие всегда маги. А вот про плетение на указательный, средний и безымянный я никогда не слышал.       — Ого, а я думал, что самому можно выбрать, кем стать.       — Выбрать-то можно, вот только где ты возьмешь пару для своего выбора? Все в первую очередь смотрят на плетение. Хотя вон директор наш, по две фаланги оплетены на указательном и большом, и он счастливый омега, но это исключение. Таких очень мало.       — Постой, директор - омега?       — Ну да, у него же на кисти весь узор в центр идёт, а у альф наоборот, из центра исходит.       — Вау! Ты меня ошарашил. Но спасибо, а то я смотрел на татушки, а значения не понимал. Получается, мне сейчас пора молить силу и всех духов, чтобы плетение на мизинец и безымянный не пошло?       — Сейчас уже поздно молить, когда гапер пошёл, то всё, выбор сделан.       — Кто бы сомневался. Слушай, а с магическими тату также всё?       — Нет, не совсем. Если дара нет, то, сам видишь, тату на кисти почти не видно, а вот если сила есть, то все плетения яркие остаются, и на пальцы тоже идёт, но, что там к чему, я не знаю, главное — определить: маг перед тобой или нет. В остальном у жрецов спрашивать нужно.       — Да ладно, не стоит. Если найдут дар, то и так разъяснят, а нет - то на фиг. А для чего обряд нужен, если всё и так по тату определить можно?       — Так сначала тату все пальцы оплетёт. И потом еще лет пять так будет, прежде чем начнёт тускнеть. Обряд просто ускоряет процесс, сразу показывая, что и как. А ты какой дар хотел бы себе получить?       — Э-э-э, а какие есть?       — Ха! Все время забываю про твою амнезию. Слушай. Школ магии четыре, самые распространённые маги — менталисты, они очень много чем занимаются, но в основном стражи и судьи, учёные, работают с аномалиями. Вторые — жизнь и смерть, они отвечают и за медицину, и за растения, и за животных. Третьи — стихийники, ну это просто вояки и стражи иногда. Хотя воду в пустынях тоже они ищут. И четвёртые — это маги земли. Как раз то, что ты хочешь, они ищут полезные ископаемые и добывают их, разрабатывают и делают новые амулеты, специальное оружие, доспехи. Инфосеть и головизоры они создали. Ещё жрецы есть, но они вообще отдельно идут, к ним любой маг прийти может, а вот уйти - уже нет, и обучение у них очень сложное.       — Ого, ничего себе системка! Осталось теперь это всё запомнить.       — Запомнишь. Ну или у меня переспросишь.       — Это точно. Ладно, что у нас там по физике задали? — на сегодня мне информации хватило.       Разобравшись наконец с основными волнующими вопросами, я сосредоточился на учёбе. Насчет магии я был полон скепсиса: ну какой из меня волшебник? Так что тщательно учился и дополнительно читал в библиотеке книги, необходимые для поступления в колледж. Геолог и без магии может работать вполне успешно. К счастью, для сирот правительство выделяло средства на обучение в колледжах, не самых крутых, конечно, но всё равно выбор был, а дальше при хороших результатах можно было продолжить учёбу в институте.       В конце каждого месяца в приюте выдавали серебрушку, монету на карманные расходы воспитанников. Для меня это были первые местные деньги, и я совершенно не знал, что делать с ними. Спасибо Виду, он быстро разъяснил мне ситуацию с их финансами: система была проста — один золотой равен ста серебряным, один серебряный равен сорока медным монетам. Для примера зарплата куратора — пятьдесят две серебрушки, директора — семьдесят. А стоимость самой паршивой квартиры в городе минимум тридцать золотых. Так что многие воспитанники копят эти монеты, порой с достаточно малого возраста, и хранят свои накопления у директора.       Мне копить было пока нечего, так что я пристрастился крутить монету в руках, отчего вскоре она засияла как отполированная, а когда получил вторую, менял их, чтобы они обе сияли. Не знаю почему, но мне нравилось просто держать их в руках.       К концу ноября татуировки подошли к запястьям и плотно обвили их, из-за чего меня начало потряхивать. Очень скоро я мог получить «метку омеги», как теперь называл плетение на мизинце и безымянном пальцах, и это меня реально пугало. Не сам секс с мужчиной, к этому я и раньше нейтрально относился, а секс со мной в нижней позиции. Вид сказал, что наши альфы — это мелочь, есть гораздо более сильные, вроде того же Корра. А для меня «сильнее» значило «больше». Я, естественно, воспользовался советом Вида и понаблюдал за Корром на физкультуре. И понял, откуда все эти слухи, когда он стоял, бугор у него в паху впечатлял. Так что напряжение внутри меня понемногу росло.       — Айвэн, что это у тебя? — раздался удивленный возглас Корра.       — А-а, ничего, я читаю, я уже сделал задания, — я смутился, так как не понимал, что так удивило нашего обычно невозмутимого куратора. Он же подошёл ко мне и, сев на корточки в проходе между партами, стал осматривать монеты, которые я, как обычно, крутил в руке. И тут я и сам понял, что с ними что-то не так. Они выглядели как прессом сплющенные, причём как если бы пресс давил по ребру и металл сминался, расходясь волнами.       — Идём со мной, — он схватил меня за руку и повел к директору.       — Взгляни на это. Он их у меня на глазах сжимал по ребру. Он маг? — произнес он, входя в кабинет и кладя мои монеты на стол. Директор внимательно осмотрел их и поднял глаза на меня.       — Скажи, а о чем ты думал, когда это произошло? — спросил он, приветливо улыбаясь.       — Э-э-э...       — Не бойся, Айвэн, ты не сделал ничего плохого, просто ответь, пожалуйста, — увидев мою робость, подбодрил меня директор.       — Ну, я волновался из-за скорого обряда и татушки.       — Волновался… Это хорошо, — задумчиво протянул директор и, переглянувшись с куратором, поставил передо мной три статуэтки каких-то животных одинаково черного цвета. — Можешь, не прикасаясь, определить, какая из них металлическая? Только не торопись, — спросил он. Я же уставился на статуэтки, совершенно не понимая, как я могу определить, из чего они сделаны, даже не касаясь их. Вот только чем больше я разглядывал, тем больше чувствовал разницу между ними.       — Вот эта, она из бронзы, — ответил я, указывая на последнюю фигурку, похожую на земного осла. — И вот у этой копыта и рога из серебра, — я показал на вторую, напоминавшую трёхрогого динозавра.       — ДА-А!!! Он маг! — я аж подпрыгнул на стуле от этого вопля куратора. — Как думаешь, стихийник?       — Не торопись, Корр. До обряда еще ничего не определено. Хотя, конечно, надежда есть. И нет, Корр, скорее всего, «земля».       — Я хотел в геологи пойти! Даже без магии, если она будет ещё. А это нормально, до обряда? — я рискнул подать голос.       — Да, обычно так и бывает, — ответил директор, устало, но радостно смотря на меня. — Тут самое главное — не проглядеть проявление в самом начале. Особенно у «жизни» и «стихий». Так что возьми этот амулет, повесь на шею и не снимай, — он положил передо мной небольшой кругляш на цепочке. — Он заблокирует на время силу, если она у тебя есть, и ты не сможешь навредить себе и окружающим. И ты молодец, Айвен, иди и учись спокойно. Знания никому ещё лишними не были. И не болтай там, еще ничего не определённо.       Разумеется, что не рассказывай «никому» для меня значило «никому, кроме Вида». Он стал хорошим другом и всегда разъяснял мне всё непонятное. Так что я сразу же рассказал ему про случившиеся.       — Ого, вот это хорошая новость! Очень надеюсь, что ты станешь магом.       — Хм-м-м, а чего это ты так радуешься?       — За мага государство платит премию родителям, а в нашем случае приют получит золото.       — Ну, получат они золото, а нам-то что?       — Мы тоже получим премию, каждый получит не одну, а две серебрушки, или даже больше, если уровень будет большой. Учителя и все, кто в приюте работает, тоже получат премию, по десять серебрушек. Пять лет назад у нас появился менталист, на обряде второй уровень проявился. Вот тогда праздник был, всем ученикам две серебрушки добавили, а учителям и сотрудникам по двадцать серебряных премии дали. На оставшиеся новые большие головизоры купили во все жилые блоки. И ремонт кое-где сделали.       — Это сколь же там премии было?       — Тогда дали тридцать пять золотых. Я запомнил, потому что Корр тогда упомянул, мол, мало дали, там вроде по двадцать за уровень, а по мне это и так огромная сумма.       — А почему не ученику, который маг?       — А ему зачем? Он всё равно сначала в академию едет, где ему всё выдают, а потом на работе он и больше заработает. Только учти, маги, они на государство работают, у них свободы несколько меньше, слишком ценные.       Неожиданно, но рассказ Вида меня успокоил. Я перестал дергаться по мелочам. Вот пройду обряд, тогда и буду решать, зад мне разрабатывать или член смазывать. А пока я продолжил учебу.       В декабре татушка закрыла кисти и довольно шустро начала расти на пальцах. Теперь куратор каждое утро проверял мои руки и двадцатого декабря сообщил, что тату готово и мы отправляемся в храм.       Храм Силы оказался поляной под открытым небом, в окружении деревьев и четырёх менгиров, расположенных по сторонам света, в центре был пруд с прозрачной водой. Только одно выдавало в этом месте храм — неожиданно чистое голубое небо над поляной, в то время как над всем остальным городом уже третий день сыпал мокрый снег, который замерзал ночью и таял днем, делая улицы непролазным болотом.       Сам обряд, на котором присутствовали только жрец, директор и мой куратор, был довольно прост. Раздевшись догола, я сначала обмылся водой из чаши возле пруда. Потом, идя вслед за жрецом, напевно читающим то ли молитву, то ли заклинание, прошёл по кругу, поочерёдно прикасаясь обеими руками к менгирам. Они не были ледяными, как я опасался, так, чуть тёплые, в отличие от последнего, он вдруг оказался горячим настолько, что мне не хотелось отходить от него, он так приятно грел. Хотя на поляне и зеленела трава, воздух был холодным.       Моя заминка не укрылась от взора жреца, улыбнувшись, он направил меня в центр, в пруд с чистейшей водой, сквозь которую было видно, как на песчаном дне бьёт маленький родник. Как и менгиры, вода не была холодной, и, пройдя в центр, я с закрытыми глазами четырежды погрузился с головой в воду и вышел, не открывая глаз.       — Открой глаза, Айвэн Ниу-э, и посмотри на себя, — приказал жрец и я, чувствуя, как отчаянно бьётся сердце, понимая, что сейчас всё изменится, открыл глаза и посмотрел на свои руки. Сердце пропустило удар — на левой руке мизинец, безымянный и средний были полностью оплетены, бедный мой зад!. А на правой было по-другому: мизинец и безымянный были оплетены полностью, средний - на две фаланги, а указательный - на одну.       — Сила и духи! Маг земли, четвёртый уровень! Вот это да! — услышал я возглас куратора. Директор со жрецом стояли рядом и также разглядывали мои руки.       — Да, четвёртый уровень, сильный, и почует далеко, и вытащить сможет, и артефакт сплетёт. Прекрасный день сегодня, сила благосклонна к нам. Магов земли мало, а в городе я и не помню, когда последний раз они появлялись, — произнес жрец.       — Айвэн, не стой, замёрзнешь же, вот, вытрись и одевайся скорее, — сказал директор, подавая мне полотенце. Они с Корром буквально светились от радости, и я понимал их, четвёртый уровень – это, вроде, восемьдесят золотых должно быть. Большая сумма. Хотя мне от этого было не легче. Я омега, и мой зад - добыча! Настроение резко упало, и перед глазами вставали крайне мрачные картины. Так мы и поехали обратно в приют.