Левит

—Диппер, сын мой, у меня небольшое задание для тебя...       Перед парнем предстал мужчина в преклонном возрасте, с крупным морщинистым лицом и широкими плечами. Не смотря на мужественную внешность, в его светлых глазах сияла трепещущая нежность и забота ко всем творениям Божьим. —А, отец Давид, это вы. Вы меня здорово напугали, - пролепетал юноша. —Да простит меня Господь, - мужчина робко улыбнулся, но именно эта улыбка нужна была Дипперу, чтобы ощутить приятное тепло. —Если позволишь? - отец указал на ближайшую скамью, парень кивнул в знак согласия. Давид занял место у края, оставив достаточно места, чтобы мальчик сел рядом.       Все это ничего хорошего не предвещало. Нет, конечно, Диппер и Давид часто разговаривали. Но никогда не было такого, чтобы отец отвлек парня от подготовки к службе для того, чтобы просто завести дружеский разговор. Однозначно, это было не к добру... —Сын мой, в честь надвигающегося Рождества, мы обязаны помочь нуждающимся в очищении от грехов, - протянул мужчина. —Наши двери всегда открыты для всех нуждающихся, отец, - перебил Диппер. —Нет, ты не дослушал мои слова. Да дарует тебе Бог терпение. К нам обратилась за помощью одна психиатрическая больница. Ее больные нуждаются в причастии. —Конечно, отец, мы предоставим всю помощь, которая потребуется. Я смогу в... - Диппера прервал мягкий, но уже немного раздраженный голос. —Боже мой, помоги Дипперу наконец обрести терпение. —Извините, святой отец. —Ничего, Всевышний простит, если ты хорошо попросишь. Так о чем это я? А, точно... Диппер, ты слишком мало выходил из церкви за последнее время. Это конечно радует, что ты всего себя отдаешь Господу, но ты должен хотя бы иногда видеть что-то другое, а не только алтарь и свою комнату. В конце концов, это плохо влияет на твое здоровье. Итак, я хотел передать тебе, что Господь хочет, чтобы ты завтра пошел и направил людей на путь истинный, - наконец договорив и спокойно выдохнув, Давид устало потер глаза.       Только сейчас Пайнс разглядел под ними темные круги и новые, пока еще еле заметные, морщинки. Парню не хотелось сильнее разочаровывать Давида. Поэтому, неуклюже кивнув, он вернулся к алтарю, оставив священника наедине со своими мыслями.       Алтарь встречал пастора холодными пронизывающим лучами света. Весь храм заполнил запах ладана. Диппер начал вечерню.       Сначала он поставил зажженную лампаду в Дарохранительницу. Затем сделал несколько медленных шагов в сторону алтаря. Подойдя к нему, Пайнс открыл молитвенник и начал читать молебен. Каждое слово он проговаривал неспешно, нараспев. На самом деле, молитвенник давно не нужен был, но он создавал должную атмосферу. Поэтому чаще всего Диппер делал вид, что он читает книгу, но на самом деле ему нравилось смотреть на редкие лица прихожан. Сейчас, отвлекшись, парень по привычке начал рассматривать пришедших, при этом продолжая молиться. На скамьях сидела всего пара-тройка людей. Но из них Диппер заметил только одно новое.       Как только юноша увидел его, его пронзило острое любопытство и какое-то непонятное чувство, которое парень не мог объяснить. Ему хотелось узнать об этом человеке все или просто быть рядом. Парню не совсем удалось рассмотреть лицо, так как оно было скрыто под капюшоном. И только прядь светлых волос выдавала внешность незнакомца. Нельзя было сказать, что это мужчина, но это был и не подросток. Казалось, в нем не было ничего запоминающегося, однако что-то в нем заставляло Диппера снова и снова останавливать свой взгляд на незнакомце. Одернув себя от этих мыслей, парень попытался сконцентрироваться на молитве. Все эти часы проведения вечерни казались для Диппера затянутыми и нескончаемыми. И только его размышления не давали утонуть во всем этом.       На самом деле, парень понимал, что во время служения нельзя предаваться посторонним мыслям. Ведь Бог не может ответить тем, кто не верует в любовь к нему во время молитвы. Когда-то парень по-настоящему пытался утопить свой голос в слепой любви ко Всевышнему. Сначала Диппер считал, что это помогает. Именно поэтому он решил поступить в семинарию, а не в Стэнфордский университет, как советовал ему когда-то давно дядя Форд.       Но он уже как пять лет не может ничего сказать. Новость о потери брата окончательно вывела из колеи Стена. Дядя так и не смог прийти в себя, поэтому родители близнецов сдали его в дом престарелых. И если только Диппер выбирался из храма, то туда. Мда, единственный живой родственник, и то не в себе. В последний раз, когда его навещал Диппер, Стен выглядел отвратительно, если не сказать хуже. Тусклые голубые глаза, серая кожа, в нем уже нельзя было рассмотреть того доброго харизматичного скряги, каким он когда-то был. Последние слова, услышанные от дяди, сильно ранили его. Юноша пытался выбросить, выкинуть прошлое из памяти, засунуть в самый дальний угол. Слова Стена заставили Диппера вспомнить ту ночь. —Парень, а где вся наша семья? Я давно не видел Мейбл, - хрипло спросил старик. Юноше сразу вспомнилось все то, что пыталось скрыть от него подсознание.       Поздняя ночь. Диппер не может сказать и слова: он был в глубоком шоке. Юноша вспомнил, что полицейские сообщили, что авария и маньяк могут быть как-то связаны. Парень вспомнил, как он пытался найти убийцу. Вспомнил, как пришел первый голос, но юноша не терял надежды. Диппер думал, что когда-нибудь Бог сможет помочь. Но голоса лишь звучали громче. Они говорили ужасные вещи, продолжались долгие дни. Они говорили, как избавится от себя, они не оставляли в покое. Но потом ему просто надоело бороться, парень устал постоянно скрываться за маской безразличия, как будто ничего и не произошло. Устал от сожалеющих взглядов, как будто он ни в чем не виновен. Люди слишком поверхностны в своих суждениях. Все, кому он рассказывал о том, что считает себя монстром, позволивший убить всю свою семью, либо еще более жалко смотрели, либо советовали обратиться к психологу или принять "лекарство нового поколения". Когда парень решил все-таки обратиться за помощью, он понял, что это очередной мозгоправ, не сказавший ровным счётом ничего. Каждый день Диппер чувствовал свинец в голове, иногда ощущал, как он плавится, оставляя после себя изможденное сознание. Парень боролся с внутренними криками на протяжении всего обучения в семинарии; он чувствовал дыру, которую все глубже и глубже выкапывали голоса. Юноша был мизантропом, поэтому мало кто хотел общаться с ним и слушать то, как тот так давно нуждается в отпущении. После парень решил уехать и продолжить обучение в какой-нибудь глухой неизвестной церкви, чтобы никто не знал ни о том, кто он такой, ни о его прошлой жизни. Вспомнив все это, у Диппера навернулись слезы, он не хотел чтобы дядя видел его таким. Выбежав из палаты, он успел наспех бросить: —Надеюсь, они в лучшем мире, - больше Пайнс не навещал Стена. Скорее всего, дядя уже тихо умер в своей палате, держа в руках старый, почти расклеивавшийся, дневник воспоминаний Мейбл. Так как Диппер давно не брал трубку, неудивительно, что он не знал этого. Юноше было стыдно за все перед дядей: за то, что бросил его тогда и не вернулся, за то, что когда-то дал обещание, что проживет жизнь счастливо и за то, что не смог сберечь свою семью. Это действительно было его проклятьем.       Дочитав последнюю строчку молитвы, он хотел подойти к парню с капюшоном, но когда снова просмотрел на скамьи, то его там не оказалось. Сначала Диппер решил, что это был плод его расшатанного воображения, но когда он проходил мимо скамьи, где сидел незнакомец, он понял, что парень был реален. На месте, где он сидел, лежала скомканная записка: "Больница. Завтра".       Для Диппера оставалось загадкой, как парень мог знать, что священник должен был идти в больницу для душевнобольных. Из-за того, что он плохо спал в последние дни, этим мыслям долго не удалось держать голову юноши в сознании.       На утро собрав все для того, чтобы начать причастие, Диппер вышел из церкви. Сделав глубокий вдох, парень обернулся, чтобы запомнить жизнь такой, какая она была. Ведь он точно знал, что сегодня в его жизни что-то изменится. Но пока еще не знал в какую сторону.