"Зачем тебе нужен этот мальчишка?"
Билл до сих пор не мог дать себе ответ. Более того, он знал, что правильнее всего будет отправить Диппера куда-нибудь подальше от себя, подальше от непрекращающегося ужаса и крови, которые, как собаки Баскервилей, гонялись за Биллом по пятам. Каждый день, когда Диппер был рядом с ним, неподъемный груз вины становился все тяжелее. И чем невыносимее он становился, тем больше ему хотелось проводить время с Диппером. Мальчишка был своеобразным наказанием и напоминанием о монстре внутри Сайфера. Пайнс был самым светлым и одновременно мрачным пятном в жизни Билла. Оттого в Сайфере боролись два равных намерения в отношении Диппера. С одной стороны, он желал сохранить Диппера при себе, жадно утаить от грязного жестокого мира. Ведь если бы Билл отпустил его, то тогда последний человек, вызывающий в нем теплые чувства, ушел бы из его жизни навсегда. Билл не был наивен, и он был уверен, что, так или иначе, вся ужасающая правда выберется из могилы, которую Сайфер предпочел бы никогда не раскапывать. Однако Сайфер предпочитал не думать об этом, и помимо этого по своей сути был слишком эгоистичен, чтобы вычеркнуть мальчишку из жизни, обрубая на корню это событие. Удерживая мальчишку при себе, Биллу нравилось думать об их дальнейшем будущем. Внутренне он пообещал себе, что пожар в больнице будет последним преступлением в его жизни. Сайферу искренне хотелось наконец стать счастливым и свободным. Впервые попробовать сладкий вкус этих состояний. Он устал притворяться довольным, разрушая жизни грязных людишек. Совсем недавно Билл понял это во время разговора с Диппером, когда они в очередной раз делились откровениями души, лежа на траве и рассматривая звезды. В такой обстановке у них получались наилучшие диалоги. Они были такими открытыми, душевными, и одновременно безграничными, будто не было ничего такого, чем они не могли поделиться. На короткое мгновение все боль и страдания их прошлого исчезали, а социальные маски отлетали в сторону, обнажая лишь свет их душ. В тот вечер Диппер делился очередной историей из своего детства, проведенного в Гравити Фолз. По многочисленным историям, Билл уже понял какое значительное место в сердце Диппера занимал этот город. Сайферу нравилось слушать такие истории, ибо именно при рассказе Пайнс окончательно оживал и был похож на детскую версию себя. В тот вечер Диппер поделился с Биллом своей историей борьбы с Робби за сердце Вэнди. —И что? Ты не хотел дать Робби сдачи за то, что он увел девушку твоей мечты? - спросил смеющийся Билл и приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на смущенного и покрасневшего от смеха Диппера. —Ну, во-первых, мне тогда было 12, - игриво оправдывался Пайнс, — даже, если бы и хотел, то это был бы бой взрослой собаки и котенка. А во-вторых, он не заслужил этого. —Не заслужил? Да этот идиот постоянно унижал тебя в ее глазах. - С искренним непониманием произнес Билл, не переставая ухмыляться. В преступном мире все более просто - либо ты, либо тебя. И такое послабление в отношении его окружения точно было бы воспринято как слабость. —Да, но он не стоит того, чтобы я месяц своих каникул пролежал со сломанной ногой. Да и какая мне разница от того получит он свой урок или нет? Ему потом жить со своими тараканами в голове, и ему же потом разгребать всего. Жизнь продолжается, и я выбираю морозить свою «пятую точку» со сломанными конечностями, «преподав кому-то урок», или наслаждаться дальше своими законными каникулами. Я выбрал второе и не пожалел. К слову, через несколько недель Робби все равно показал свое истинное лицо, и они с Вэнди расстались. Жизнь и без моего участия все расставила по местам. - Диппер вытянулся и заложил руки под голову, всматриваясь в манящую глубину черного неба. Его рассуждения звучали так непринужденно, но при этом так уверенно, что Билл даже немного опешил. Они полностью отличались от правил его собственной жизни. — Возможно, ты прав, но я лично предпочитаю убедиться, что человек получает свое заслуженное наказание... Сначала Диппер не ответил, и Билл хотел уж было продолжить линию своей философии, ибо подумал, что юноша ждал какого-то дополнения и не до конца понял мысль, однако какого же было удивление одноглазого, когда Диппер лениво наклонил голову в его сторону и просто спросил: — Билл, а какое тебе дело до всех? — Понимаешь, Сосенка, в моей жизни было слишком много говна, и я редко видел, чтобы карма спешила тут же свести долги. И сейчас мне легче, если я точно знаю, что человек отплатил сполна. —Я понимаю твои чувства, и твой выбор в отношении людей - это твое дело, но все же я убедился, что многие вещи в жизни проще отпустить и идти дальше. Когда ты без разбора отплачиваешь всем той же монетой, то безрассудно растрачиваешь жизнь, в то время как можешь заняться своим благополучием. - Именно в этот момент Сайфер и задумался о своей жизни. А так ли на самом деле он был счастлив? И вообще задумывался ли о том, чтобы стать счастливым? По-настоящему, без напускного нытья о том, что он монстр и якобы не заслуживает этого. По факту, он сам выбрал жить в соответствии с тем, что счастье - недоступная звезда, за которой ты, как моряк, следуешь и пришвартовываешься к берегу, но никогда к звезде. Так действительно, может стоило лишь выбрать не корабль, а, к примеру, ракету? И тогда Билл представил... Они с Диппером бы уехали сразу же после всех событий куда-то вглубь леса. Жили ли бы вдали от городской суеты и грязного во всех смыслах воздуха. Это был бы маленький, но уютный деревянный дом, в котором было бы все, чтобы хорошо проводить не только вечера, но и утро, и даже день. Может быть, они бы завели собаку. Тогда Билл мягко улыбнулся своим мыслям, и, совсем неожиданно для себя, спросил у Диппера: —Сосенка, может быть после того, как все закончится, мы уедем в Гравити Фолз? —Ты серьезно? - Диппер изумленно уставился на Билла, словно видел его впервые. —Более чем. —Билл, а знаешь, не думал, что скажу это, но я согласен. - Некоторое время они не могли отвести друг от друга взгляда, словно завороженные. Билл не мог поверить, что его Сосенка мог так просто взять и согласиться поехать с ним на другой конец страны и начать новую жизнь, а Диппер, одурманенный радостным трепетом, не мог представить, что его жизнь может вновь наладиться и восстать из пепла словно феникс. Сначала Билл подумал, что этот момент не мог быть лучше, однако через мгновение блондин осознал, насколько сильно он ошибался. Диппер плавно придвинулся к Биллу, взяв того за руку. Сайфер неосознанно хотел было посмотреть на то, как мягкая юношеская ладонь взяла его руку в свое покровительство, однако пальцами другой руки Диппер взял его подбородок и решительно развернул к себе. Прежде физически они никогда не были так близко друг к другу. Непреодолимое желание парило в миллиметрах между их лицами. Жизнь вокруг тоже затихла, словно ожидая дальнейшего развития. Оба парня не слышали ничего вокруг себя. Билл томно перекидывал взгляд с карих глаз на манящие слегка приоткрытые губы Диппера. И в тот момент весь мир Сайфера взорвался от эмоций, ведь Сосенка голодно впился в его губы. Тогда Билл быстро обхватил талию мальчишки и собственнически притянул к себе, перехватывая инициативу. Поцелуй был жадным и нежным в то же время. Он был наполнен стонами удовольствия и редким стуком зубов. Все сильнее и сильнее впиваясь в губы друг друга, они забыли об осторожности, что сдерживала их все это время. Все преграды и выстроенные барьеры были снесены. Этот момент и стал переломным. Билл четко и ясно осознал, что чувство от карания жалких людишек не стоят ни малейшего внимания, по сравнению с эйфорией, испытанной им. Этот мальчишка стоит абсолютно всех рисков. Он был идеален, как и будущее, в котором Сайфер был уверен.***
Диппер не подозревал, сколько союзников было за рукавом у Билла. Для исполнения операции прибыло чуть больше тридцати человек, и абсолютно у каждого была своя роль. И Пайнс видел, как Билл лично обговаривал детали с новоприбывшими. Юношу удивляло, что при разговоре с каждым Сайфер немного менял тактику своего поведения, но одно оставалось неизменным. Наблюдая за диалогом, можно было с уверенностью сказать, что Билл будто встречал старых приятелей. Как потом он объяснил, прежде чем организовывать что-то подобное, нужно точно заручиться поддержкой и не только идейной. И было два противоположных по своей сути фактора, которые могли бы обеспечить ее. Симпатия и страх. "Если не получается добиться первого, то второе - беспроигрышный вариант", - также говорил Билл, обводя взглядом их импровизированный лагерь. Хотя некоторым личностям Сайфер лично представил юношу, но особого дальнейшего общения у Диппера с новенькими не сложилось. И парень ошивался рядом с Биллом или его старой компанией. В основном, конечно, с первым. За последнее время они стали еще ближе чем когда-либо. Диппер хоть полностью и не поддерживал идею плана, однако ему было хорошо рядом с Биллом, и они оба, в большинстве своем, говорили о деталях их будущего, а не о сценарии "Бедлам". Дипперу не терпелось, чтобы поскорее все свершилось, и они с Сайфером могли бы осуществить дальнейшее. Пайнс пару раз пробовал убедить Билла в том, что сжигать больницу было совершенно не нужно, и что они могли прямо сейчас взять и уехать, однако Сайфер был непреклонен. Для него это был акт последнего воздаяния. Все было распланировано поминутно, чтобы уж точно никаких оплошностей не было допущено. Люди Билла группами окружили больницу со всех сторон. В каждой было около 6-7 человек, и они были соответственно разделены функционально. Первая, самая ближайшая к больнице, контролировала глушилки и линии передач. Вторая находилась практически в одном и том же месте, что и первая. Именно она должна была сначала "выйти на сцену", добравшись до пункта охраны. Остальные же группы должны были принять то или иное активное действие в нужный момент. Диппер был в группе Билла, они располагались напротив центрального заднего входа в здание, со стороны сада. Лидер операции то и дело посматривал на часы в ожидании нужной минуты для того, чтобы дать первые команды. Пайнсу было сложно определить эмоции, испытываемые Биллом. Он не казался взволнованным, но при этом спокойствие точно не было его характеристикой на данный момент. Однозначно можно было лишь судить о тех эмоциях, которые он позволял окружающим увидеть. Выражение лица Билла было сосредоточено на больнице, видневшейся за темными стволами деревьев. Он слегка щурился, изучая силуэты за окнами, а его улыбка не была похожа ни на одну, которую раньше видел Диппер. Ее и улыбкой-то сложно было назвать, скорее его губы были плотно сомкнуты, а уголки были слегка приподняты в взбудораженном ожидании. Он не проронил ни слова, пока на часах наконец не пробил одиннадцатый час. И лишь тогда он тихо, скорее для себя, произнес: —Пора. Он быстро выхватил рацию и связался со второй группой, передавая им сигнал о начале наступления. Диппер тут же повернул голову в направлении, где находился пункт охраны. Хотя за деревьями было сложно увидеть детали, но он смог рассмотреть три темных силуэта, метнувшихся к зданию. Спустя несколько минут рация Билла издала радостное кряхтение и последующее послание о том, что работа была выполнена. Далее одноглазный связался с первой группой, которая также быстро выполнила свою часть. —Операция "Бедлам" начинается. Пироника, начинайте готовиться к файер-шоу. - Радостно передал очередное послание Билл. Тут же во всех сторон все с дикими криками, улюлюканьем бросились на больницу. Все вокруг будто вспыхнуло безумием. И ночь, дотоле будучи лишь молчаливым наблюдателем, тоже будто ожила. Ее покров возбуждал и окрылял мятежников для "подвигов". Волна сумасшествия окатила и Билла. Он, подхватив рядом лежащую биту, резко вскочил со своего места. Завидев поведение Сайфера, у юноши все резко похолодело внутри. Он ранее никогда не видел его темную животную сторону, жаждущую крови и страданий. Пайнс осознал, что до этого момента он еще даже близко не знал вкус тягостного сомнения. Лихорадочный блеск в глазах Билла отрезвил его, заставил понять сущность этой вакханалии. Ведь, по сути, в такие моменты самые глубины ужаса раскрываются не в физическом плане, а внутри человеческой души. Смерть и насилие, конечно, страшны в результате своем, но они и в сравнение не идут с мраком и разверзающейся бездной внутри человека. Ведь именно это становится первопричиной, и самое леденящее - это застать человека в момент, когда его монстры выбираются из Тартара собственного нутра. Билл не мог не заметить, как его Сосенка резко переменился в лице. Его немного испугала реакция Диппера, ибо Сайфер боялся, что тот когда-то узнает настоящего демона внутри него. Однако отступать уже было поздно, и оставалось лишь попытаться воодушевить мальчишку. Лишь одна ночь отделяла их от реализации плана счастливого будущего. —Давай же, Диппер! - прорычал Билл,—Поверь, эти больничные гниды заслужили это. Они пичкают людей таблетками, превращая их в овощей против их же воли. Ты же помнишь, что чуть не сиганул с крыши из-за их влияния? Хорошо, что я был рядом. А кто поможет этим бедным пациентам? Их разум гниет в этой каталажке, и всем наплевать. Бог, если он и есть, никогда по-настоящему не воздаст этим чертовым гиппократам за совершенное. Ну же, это твой шанс по-настоящему помочь этим людям! Слова Билла звенели в голове у Диппера, пробуждая воспоминания той самой ночи, когда юноша действительно был в одном шаге от смерти. Препараты затуманили его мозг, не оставляя никакого выбора на жизнь, и тогда Пайнс задумался о количестве пациентов с похожей участью, но более трагичной. Всю жизнь Диппер был тряпичной куклой в руках судьбы, и сейчас действительно настал момент, когда он мог помочь освободить этих людей от страданий, ибо как никто другой знал какого это жить в заточении. Он жил в нем с того самого момента, когда погибла его семья. Он заточил себя в тюрьме догм религии, оправдываясь помощью прихожанам. Исповедь, разумеется, помогает людям в психологическом аспекте, но не избавляет от причин этих мук. И все продолжается. "Сейчас или никогда", - пронеслось у Диппера в голове. Впервые в жизни у него представилась возможность оказать истинную помощь, и он решил воспользоваться ей. Диппер взялся за предложенную ему Сайфером ладонь и побежал вслед за ним в пучину безумия. Внутри больницы царил мрак, прерываемый лишь мельтешащим огнем фонарей мятежников. Все освещение, впрочем как и любой способ подачи электричества, были выведены из строя первой группой. Дотоле пустые тихие коридоры заполонили люди. Все они смешались между собой, и лишь по оружию в руках можно было отличить их. Не понимая, что произошло, люди выскакивали из своих палат в полуобнаженном виде. Только малая часть пациентов, быстро осознавав опасность, суетливо носилась в попытках найти укромное место, забиться обратно, однако мятежники не позволяли им этого сделать, выбивая двери подручными средствами. Остальные же либо замыкались в себе, буквально застывая на месте, либо поддавались танцу безумия. Продвигаясь все дальше вглубь коридоров, Билл старался максимально ограждать взор Диппера от кровавых избиений врачей больницы бунтовщиками. Насчет больных Сайфер дал строгое распоряжение их не трогать, и по возможности даже направлять на выход. Они были такими же жертвами, как и он сам. Билл хотел поучаствовать в вакханалии, удовлетворить свое животное нутро в последний раз, однако прекрасно понимал, что в присутствии мальчишки сделать этого не получится. Психика Пайнса еще не была настолько стабильна, чтобы с легким сердцем принять картину мира Сайфера. Впрочем не взять его с собой в гущу событий было никак нельзя, ибо, во-первых, без присмотра непонятно, что мог бы засвидетельствовать Диппер, а во-вторых, как считал Билл, именно сие зрелище могло послужить толчком в принятии этого самого мира. В глазах Сайфера жестокие события реальности перемешивались с идеалистичными фантазиями будущего. Еще немного и весь мир будет у них на ладони. Еще один поворот, и они оба навсегда сожгут мосты прошлого, как и эту больницу. Еще шаг, и они будут свободны. —Диппер? - ошеломлённо окрикнул женский голос за спиной юноши. Безо всяких сомнений это была Пасифика. Тут же вся пелена грез рассеялась перед глазами Билла, ослепляя того яростью. Первой мыслью Сайфера была расправа над уже надоевшей блондинкой. Несмотря на то, что рядом был Диппер, Билл с огромным удовольствием размозжил бы ей челюсть, чтобы ни один больше отвратительный звук не слетел с ее уст. Однако все же нечто отрезвило Сайфера, и он, натянув фальшивую слащавую улыбку, развернулся к девушке, крепко сжимая биту в своих руках. —Давно не виделись. Удивлен, что ты еще здесь. Я думал, что ты уже смылась при первой возможности. - Прошипел Билл. Однако Нортвест даже бровью не повела на его комментарий. Ее глаза, полные непонимания, были устремлены на другого человека. Диппер знал, что должен был почувствовать стыд или вину перед подругой своего детства, но этого не произошло. Он не испытывал абсолютно ничего, будто все его эмоции разом выключились. Пайнс был убежден, что совершает правильное дело, находясь рядом с Биллом, и этого было достаточно для него. Однако что-то в выражении лица блондинки было еще, что настораживало и вводило в ступор. В морщинках на лице Пассифики скрывался первобытный ужас. —Что ты здесь делаешь? - почти шепотом пролепетала девушка, по-прежнему обращаясь лишь к Дипперу. Она нерешительно шагнула навстречу к парню, однако Сайфер тут же заслонил его собой, не подпуская девушку ближе. —Делает правильное дело. Уйди с дороги, пока есть возможность. —Он ведь не знает всей правды, так ведь, Билл? Этот вопрос Пассифики ударил Сайфера, будто плетью, и леденящий холод тут же окатил его с головы до пят, заставив кровь в голове пульсировать. Даже его привычная бесстрастная выдержка с собеседником перестала работать, обнажая его настоящего. Сайфер знал, что единственным вариантом был побег, однако ни одна клетка его тела не хотела слушать своего владельца, и Билл просто стоял, как завороженный. Он не был уверен, откуда Нортвест знала, но был уверен, что, то, что она разнюхала, было истиной. —Какой правды? О чем она говорит, Билл? - недоуменно спросил Диппер, мягко прикасаясь к плечу Сайфера. Прикосновение мальчишки вернуло лидера банды обратно в реальность. Дипперу ни в коем случае нельзя было видеть его реакцию, оттого насколько это возможно, Билл попытался вернуть свою улыбку. А затем обернувшись к мальчишке, он взял того за руку, и начал аккуратно тянуть к выходу. Если бы не темнота коридора, то его Сосенка сразу бы понял по перекошенным ямочкам у рта, что что-то было явно не так. —Не знаю, Сосенка, у любого бы мозг поехал, если бы он каждый день контактировал с безумцами. Ну же, пойдем. У нас нет на нее времени, - судорожно пожал плечами Билл и с большей силой начал тянуть Диппера от неминуемого катарсиса. Сайферу никогда в жизни не было так страшно. Ни когда Бад с шайкой зажали его в углу, чтобы ослепить, ни когда слышал приближающийся цокот каблуков Дарби, ни когда его жизнь была на волоске от смерти. В те моменты ему нечего было терять, оттого эмоции ужаса были лишь естественной ответной реакцией организма. Но теперь на кону стояло абсолютно все, и он ничего не мог с этим поделать. —Диппер, нет, ты не знаешь, что он за монстр! — Я не буду повторяться, блонди. Беги отсюда, пока я тебя не прикончил. - прорычал Билл, крепче сжимая руку Диппера, боясь отпустить ее навсегда. —Кевин все рассказал мне, Билл. Я не боюсь тебя. - Решительно крикнула девушка и отчаянно схватила свободную руку Диппера. Она просто не могла позволить им уйти. Ей нужно было рассказать парню, как прихвостень Билла в одну прекрасную ночь вломился к ней в кабинет с застывшими на лице слезами и выложил ей весь план одноглазого. А потом как она все это время пыталась найти его, предупредить роковую ошибку доверия этому чудовищу. Она осознавала все риски, но понимала, что, если не скажет, то не сможет дальше жить с огромным чувством вины. —Кто такой Кевин? —Тот, кто уже умер. Ну же, пойдем, Сосенка - второпях ответил Билл, почти уже срываясь на бег. С этим предателем он разберется позже, сейчас Купер не играл ни малейшей роли для него. Биллу было важно выбраться во имя будущего, в которое он продолжал слепо верить. —Диппер, это Билл убил всю твою семью! —Ну все, мерзкая сука. Ты доигралась! - Билл резко подскочил к Пассифике и, отбросив биту, схватил врача за горло. Весь мир юноши застыл после слов девушки. Ему было абсолютно плевать на то, что шайка Билла начала переходить к более решительным действиям, и языки пламени уже облизывали ветхие оконные рамы. Он не видел того, что близкий ему человек смертельной хваткой держит подругу его детства за горло. Фраза эхом отдавалась по стенкам его расшатанного разума так громко, будто вот-вот лопнет. Изумлённый и ошеломлённый кошмарной сутью, Диппер сказал себе, что, видимо, покинул мир реальности и очутился в мире безумия. —Нет - Диппер буквально задыхался от нервного лающего смеха. Он звучал насколько ужасно, что самому Пайнсу хотелось закрыть уши, чтобы не слышать его. Эти звуки будто принадлежали не ему, а кому-то другому. Ведь Билл мог предать кого-угодно, но не его. И к тому же их жизнь никак не пересекалась раньше, так что все это было полной бессмыслицей. — Этого не может быть. Билл не мог… —Не верь ей, Сосна. Она все врет! —Диппер, я говорю правду, - прохрипела девушка, пытаясь отбросить от себя одноглазого. Ее склеры уже наполнились кровью от силы хватки Сайфера. — Ты помнишь тот вечер? Твои родители на самом деле не получали никакого приглашения. Все было подстроено. Авария была подстроена. И ты знаешь кем... —Нет, ты лжешь! Билл не мог иметь к этому отношения! —Диппер, клеймо на твоей спине - символ его шайки. Он послал своего прихвостня к тебе. Он убил их всех. Ну же, Билл скажи, что все было не так! Что-то внутри Сайфера сломалось в тот момент, и он освободил горло своей жертвы, и та сразу же упала на колени, потирая ладонями место, где уже начали проступать гематомы. Билл не смел оборачиваться на Диппера, и что-то, что заставило его освободить девушку, не позволяло ему двинуться с места. Уже гораздо позже он понял, что это загадочное что-то было осознанием того, что надежда на нечто хорошее и светлое померкло во мраке ошибок прошлого. И ничто уже не могло помочь. Только лишь мимолетно взглянув на дрожащие руки Сайфера, Диппер осознал, что это была сокрушительная правда. Та, о которой обычно не говорят: "лучше знать правду, чем довольствоваться сладкой ложью". А сладкая ложь была всем, чем жил Диппер в последнее время. В этом мире больше не было ничего, за что ему стоило держаться. Единственный, кому он доверился, разрушил абсолютно все, чем он дорожил. И Пайнс не мог поверить в то, что, по сути, он сам допустил это. Сам впустил этого человека в свою жизнь, и позволил творить с собой все, что ему заблагорассудится. Он действительно был лишь игрушкой, которую было весело ломать. В груди Диппера все сжалось настолько сильно, что даже сложно было дышать. Не было ни мыслей ни слов - только беззвучный внутренний крик звучал все громче среди оглушающей тишины коридора. Весь мир вокруг будто сжался до одной точки и воспламенился. Невыносимый жар заполонил собой все, и в голове Диппера наконец начали судорожно проноситься мысли: "Мне нужен воздух... Воздух... Подальше от отсюда... От него..." И не помня себя, юноша побежал. Он не разбирал дороги, ибо даже не понимал, где находится и почему везде огонь. —Нет, Сосенка, все было не так! Постой! - свежие дорожки слез застыли на лице Билла. Сайфер из последних сил вцепился в предплечье Диппера. Он обязан был объяснить своему мальчику, что это все было ужасной ошибкой, и что у них все еще может быть хорошо. Диппер же всегда понимал его, и он всегда прощал его. Билл даже физически не мог думать, что могло быть иначе. Диппер ведь должен быть с ним. Они же обещали это друг другу. —Не трогай меня! - взревел юноша и с нечеловеческой силой оттолкнул от себя Билла. Диппер не мог больше видеть этого человека. Даже прикосновение к нему было огромным усилием для Пайнса. —Диппер! Я все могу объяснить... - приползая на коленях, молил Сайфер, пытаясь хоть немного прикоснуться к парню, заставить того посмотреть на него. —Мне не нужны твои чертовы объяснения! Из-за тебя вся моя жизнь разрушена! Ты убил самых дорогих мне людей и привязал меня к себе! Зачем я вообще тебе нужен?! Какого черта, ты выбрал меня?! Не могу поверить, что мог довериться тебе! —Прости меня, я не хотел, я правда не хотел. Я хотел отомстить только Дарби. Ты не представляешь, что она сделала со мной, Диппер. - Тихо прохрипел одноглазый пересохшим горлом. —Да моя мать была монахиней в приюте! —Все не так просто, Диппер. Позволь только мне объяснить! - в отчаянии Билл ухватил щиколотку парня, пытаясь хоть немного задержать юношу, но как бы больно ему не было признать, все было бессмысленно. Он ползал на пепле уже сгоревшего храма. —Нет! Я не позволю тебе снова задурить мне мозг! Ты мертв для меня, слышишь? Мертв! - из последних остатков сил Диппер лягнул ногой руки Сайфера и выбежал из здания. В его сознании абсолютно все смешалось: оранжевые языки пламени, звук полицейских сирен, темные кроны деревьев. Ему было все равно куда бежать, главное дальше, как можно дальше. Его сердце разрывалось от нестерпимой боли. Ему хотелось умереть прямо здесь и сейчас. Просто упасть замертво и перестать дышать, чтобы больше не чувствовать. Уйти наконец-то из замкнутого круга страданий и раствориться в бесконечной пустоте. Ведь даже в ней больше смысла, чем в его существовании. Ему было плевать, куда он бы попал на другой стороне после смерти. Главным было то, что он освободился бы от тяжелых оков чувств своего кровоточащего душевными ранами тела. И вдруг впервые за всю его жизнь его молитвы были услышаны. Несколько пуль прошло насквозь его грудь. Диппер не сразу осознал, почему он упал на колени, почему физическая боль начинает понемногу вытеснять душевную, а главное почему на его груди начали разрастаться кровавые пятна. —НЕТ! - взревел Билл, подлетая к Дипперу. Все это время он бежал следом за ним, желая вцепиться в него и не отпускать, пока все снова не будет хорошо, однако полицейские пули оказались быстрее. — Диппер, ты не умрешь, все будет хорошо. Тебе помогут. Главное, не закрывай глаза. - Сайфер яростно стучал по щекам Диппера, он не верил, что его мальчик мог уйти так просто. Он должен был жить. Он единственный, кто действительно заслужил этого будущего, о котором они грезили. А теперь мрак прошлого поглотит и его. Сайфер с радостью бы умер за Пайнса. Это было единственным, что он мог сделать для его Сосенки. Однако даже на это был не способен. Последний стоящий на этой Земле хоть чего-то человек умирал. И это было его виной. Собрав последние силы, Диппер плюнул в Билла слюной вперемешку с кровью: —Гори в аду, Сайфер. - Это были последние слова Диппера, прежде чем он навсегда покинул этот мир.***
—И как тебе его дневник? Все прочитал? Лично я не смог до конца его осилить. Слишком уж мерзко это было читать. - В кабинет зашел тучный мужчина с закинутым через плечо пиджаком, который тут же оказался брошенным на стол рядом с недопитой со вчерашнего дня кружкой кофе. —Что ж, должен признать, что чтиво не из приятных, но все же зря ты этого не сделал. Я бы не сказал, что он такой уж монстр. Он был лишь жертвой судьбы, травмированной с самого детства, и запутавшимся человеком. С какой-то стороны я сочувствую ему. - Тяжело вздохнул Льюис и положил дневник к остальным вещдокам по делу Сайфера. —Сочувствуешь? Ему? - растерянно всплеснул руками Джошуа, глазами-пуговками поглядывая на молодого напарника. — Ты же не забыл, сколько жертв он унес? Сколько абсолютно невинных жизней он загубил? —Нет, я прекрасно ознакомлен с его делом. Просто он же не был рожден с такими задатками: его родители -наркоманы, проигравшие его в карты, травма головы, эта монахиня Дарби и вечные издевательства. С таким набором любой бы пошел по схожему сценарию, если не хуже... —Не знаю, но в любом случае я рад, что он мертв. Ты же слышал, что вчера ночью он покончил с собой? - просто произнес старший полицейский, раскладывая вещи на столе, будто жизнь человека не стоила для него ничего. —Ты очень циничен. Впрочем, наверное дискутировать на эту тему с тобой бессмысленно. И да, само собой я слышал. Только это в новостях и крутят. Интересно, что они не раскрывают, как именно он сделал это. Как думаешь, почему? - тонкие жилистые пальцы Льюиса скользили вслед за его мыслями по доске улик и подозреваемых. Ему действительно было непонятно отчего итог такого громкого дела умалчивают в СМИ. —Тут два варианта: либо не хотят позорить статус высокой защиты в тюрьмах, либо же его убийство было заказано. По моему опыту чаще всего это что-то из этого. —Думаю, что ты прав. И все же я надеюсь, что он обрел покой хотя бы за гранью нашего мира.