Первопроходец

             Железные дороги как ничто другое показывают ритм жизни Эквестрии. Одна колея, меньше десятка вагончиков, и это притом, что сеть проложена в самые дальние уголки страны. Никто никуда не торопится. Один поезд в неделю? Пфф, нашли проблему… по крайней мере до Кантерлота поезда ходили два раза в день.       Вернув деньги за билеты Пинки, я заказал ещё и обильный ужин, зная об уникальной прожорливости своей попутчицы. Но она полностью заслужила — не факт, что я бы вспомнил сразу про грифоньи купе, хоть именно в них и ехал в Мэйнхэттен.       Это тоже интересная особенность местных железных дорог: хоть основное население Эквестрии — пони, все же учитывается и то, что вместе с ними могут ездить существа других видов, поэтому как минимум два вагона в поезде оснащены наиболее универсальным, «грифоньим» купе. Если же едут существа, для которых и грифонье купе не годится, к поезду заранее пристёгивается специальный вагон. Сами пони, будучи существами стайными, предпочитают что-то вроде плацкарта с одними только боковыми полками, так что комфортабельные, но все же отделённые от остальных купе обычно оказываются невостребованными.       Пинки, лежавшая на соседней полке и вот уже минут десять развлекавшаяся игрой с собственной гривой, не выдержала:       — Что читаешь?       — Тебе же видно обложку, — улыбнулся я.       — По обложке никогда не понятно, о чем на самом деле будет книга! — шутливо ответила она.       — Ну, эта книга претендует на некоторую научность… — хмыкнул я. — Так что в ней именно то, чего можно ожидать, прочтя название «Лекции Фейгна по магии», — я сделал большие глаза, будто говорю по большому секрету. — Там лекции. Некоего Фейгна. И, что самое неожиданное, по магии. Кто бы мог подумать?       — Интересно? — хихикнула Пинки.       — Скорее странно, — признался я. — Возьмём, например, вот это: «Рог единорога в нематериальном пространстве являет собой множество гармонических спиралей, явно или неявно связанных между собой. Единственная из них видимая любому и проявленная физически в виде канавки на роге, так называемая „опорная спираль“ задаёт основной мистический тон исонической гармонии».       — Чего? — нахмурилась пони.       — Вот и я о том же, — улыбаюсь в ответ. — Кажется, я взял не слишком подходящую к моим нынешним знаниям книгу.       — Тогда почему ты её читаешь? — недоумевает Пинки.       — Где-то большую часть я понять могу. Кое-что становится понятно по мере прочтения в дальнейшем. Но самое главное: она заставляет меня напряжённо думать. Мне это сейчас просто необходимо.       — Зачем?       — Чтобы воспользоваться главным недостатком и достоинством моей черепушки, — я легонько постучал себя пальцем по лбу. — Её подавляющей однозадачностью.       Пинки хихикнула, найдя в моих словах что-то смешное. Я улыбнулся и хотел было вернуться к чтению, но у розовой пони по прежнему были планы на мой счёт.       — Давай поиграем во что-нибудь? — предлагает она.       Вот и все… я знал, что это неизбежно. «Пинки стоит на месте только пока ест торт, если не может взять его с собой», — однажды сказала одна городская пони своей подруге, и я, подивившись меткости замечания, решил познакомиться с обеими. Это оказались цветочницы… впрочем, сейчас не о них, а о розовой Немезиде, которую надо чем-то развлекать, пока ей не захотелось устроить какую-нибудь путеву́ю вечеринку или начать петь. Песни будут особенно неприятны.       — Давай, — руководствуясь этими размышлениями согласился я. — Во что?       — Ну для начала… в крестики-нолики?       — Только для начала, — хмыкнул я и достал из рюкзака лист бумаги и тетрадь.       Сыграв десять партий вничью мы решили взять какую-нибудь другую игру — видимо, у нас обоих был слишком большой опыт, чтобы проиграть. Пинки достала из своей сумки колоду карт… в которой было шесть мастей и восемьдесят четыре карты. Впрочем, сориентироваться было не так уж и сложно, так что вскоре мы играли в некий аналог дурака. Потом во что-то типа блекджека, и напоследок ещё в одну, земного аналога которой я не знал. Обычно я всегда выигрываю в карточные игры, благодаря тому что могу без особого труда запомнить, какие карты есть, а какие выбыли, и вести подсчёт. Однако в этот раз все партии снова были сыграны вничью, что навело меня на одну весьма интересную мысль.       — Пинки.       — Арт, — почему-то ответила она.       — Это не совсем игра, но близко к тому, — я разлиновал ещё один лист из своей тетради в духе мнемонического фокуса, которым когда-то удивлял Твайлайт. От балды заполнил квадратики цифрами, а затем показал его розовой пони. После этого спрятал лист и отдал ей тетрадь с карандашом. — Сможешь нарисовать по памяти?       — Запросто!       И она действительно сделала это! У неё было ровно десять секунд, на то чтобы рассмотреть картинку!!! А это означает…       — Пинки.       — Арт, — ухитрилась вставить она, пока я набирал воздух для вопроса.       — У тебя с детства такая память?       — Ага!       Черт. ЗАВИСТЬ!!! Везёт же некоторым взять и родиться с настоящей фотографической памятью! Или с рогом. Или, на худой конец, с крыльями. А кто-то всю жизнь месит грязь ногами… учит сотни карточек опорных образов… у-у-у, вселенная несправедлива!       — А ты тоже так можешь? — улыбнулась Пинки, не догадываясь о моих терзаниях.       — Примерно, — мрачно ответил я.       — Вот почему мы вничью играем! — обрадовалась она непонятно чему, и добавила. — Но так не интересно…       В дверь купе постучали, а затем она распахнулась, и миловидная проводница закатила двухъярусную тележку со всякой (преимущественно сладкой) снедью. Пинки радостно завопила что-то вроде «ура», заглохшего, когда она целиком заглотнула первый эклер и начала жевать его с неописуемо довольной физиономией. Если бы я был скульптором, я бы взял её моделью для какой-нибудь «аллегории счастья». Я поблагодарил проводницу, и едва дверь купе закрылась, присоединился к трапезе.       Ужин состоящий из сладостей. А потом такой же завтрак. И послезавтрак… к прочей еде пони я так и не приспособился, хоть пару раз и пытался, предполагая, что вряд ли трава нанесёт моему желудку непоправимый урон. Она и не нанесла — вкусовые рецепторы пони оказались устроены несколько иначе, находя какие-то приятные оттенки в том, от чего у меня сразу же слезы из глаз полились. Не помню уж, как назывался тот суп, но на вкус он был как полынь, одуванчик и чистотел одновременно, так что больше одной ложки съесть я не смог. Бр-р-р, от одного воспоминания коробит.       Любопытно, что наоборот это не работало, и то, что я готовил для себя, пони тоже находили вкусным. Впрочем, выборка пока слишком мала, чтобы говорить уверенно.       Я взял тарелку с хворостом — он тут наименее сладкий, так что Пинки к нему интереса не проявляла. Хм… только заметил. Кажется, чейнджлинговое заклинание начало выветриваться — диких порывов желания по отношению к Пинки я не испытывал, что, впрочем, не отменяло того, что она казалась мне весьма симпатичной. Может, рано я в Кантерлот намылился? Глядишь, ещё пара дней, и я сам приду в норму… нет, всё-таки съезжу. Не особо хочу возвращаться в Понивилль. Настроение снова пошло на спад. Тьфу ты, вот собирался же об этом не думать!       Внезапно в сумке коротко пиликнул планшет. Уведомление? Здесь?! Я удивлённо достал его из сумки, гадая, что это там может быть… вроде бы ни о чем не забыл… а. После прочтения короткого сообщения настроение окончательно испортилось.       — Чего загрустил? — внезапно спросила сидящая рядом Пинки. Я вздрогнул — только что же напротив была! — Улыбнись!       Я улыбнулся, но Пинки это не удовлетворило.       — Что-то случилось?       — Не особо, — вздохнул я. — Просто скучаю по дому.       — Оу.       Как я и предполагал, даже для Пинки есть стоп-слово. При всей своей неудержимой гиперактивности, она была ещё и очень внимательна к чувствам других… чем я только что и воспользовался, в очередной раз соврав.       Ну-с, и что мне помешало сказать правду в этот раз? Прежде всего — то, что это не её дело… м-м, отрезвляющая мысль. К тому же правда заключается в том, что её гиперактивность и глупые игры меня раздражают. Это тоже ей стоит высказать? Ну, я ж за правду?       Тогда вот ещё одна — я неприятная личность, и это неоспоримый факт. И, поскольку это исключительно моя проблема, то как я избавляю от неё окружающих — это моё и только моё дело. Все, точка, тема закрыта. А то развёл сопли…       К нам снова заглянула проводница, принесла постельное белье и забрала тележку из-под еды. Я снова взялся за книгу, но, похоже, дочитать её сегодня была не судьба.       — Арт, ты ещё спать не хочешь? — зевнув, спросила Пинки. Я поражённо уставился на пони — только-только ночь началась!       — Да, наверное, можно укладываться, — тем не менее, согласился я с ней. В конце концов Пинки земнопони (хм, начинаю привыкать к термину), а они с пегасами куда сильнее единорогов привязаны к суточному ритму (думаю, потому что естественным осветительным прибором природа их обделила, вот и жили как любые дневные животные). Как вовремя я закончил с книгой о разумных обитателях Эквестрии.       Единственный недостаток грифоньих купе — длина полок. Она как раз такая, чтобы я не мог выпрямить ноги, вроде чуть-чуть не хватает, а некомфортно. Ещё можно было бы возмутиться высотой потолка, но это уже свинство. Судя по той же книге, разумных существ моего роста в этом мире не водится. Минотавры кончиками рогов едва-едва доставали бы мне до подбородка. Впрочем, есть и преимущество — сами полки ощутимо шире. Почти как полутораспальная кровать.       Пинки уснула почти мгновенно, не прошло и пяти минут, как с её стороны начало доноситься ровное сопение. Для меня же было слишком рано… плохо, конечно, потому что прибываем мы ранним утром, и мне нужна будет свежая голова. Попробовать старый, ещё больничный фокус? Перестук колёс — не щёлканье секундной стрелки, но подойти может. Хм, как я это делал-то? Ни разу после больницы не было необходимости «проматывать» время таким способом, а ведь именно из него потом я и получил свою способность концентрироваться на чем-то. Закрываю глаза и сосредотачиваюсь, мысленно отсчитывая тот же ритм, что и у колёс поезда. Есть синхронизация… а теперь быстрее. Быстрее. Ещё быстрее.       Шум ускорился, затем стал похож на звук швейной машинки, а затем… ощущение нарастающего беспокойства, стремительно переходящее в панику. Распахиваю глаза, выныривая из концентрации. Черт. Че-е-е-рт. Совершенно про это забыл — я же не смогу уснуть рядом с кем-то. Включаю планшет… полтора часа прошло, по меркам пони сейчас уже глубокая ночь. Вот же меня угораздило! Теперь про сон можно вообще забыть.       Остаток пути я провёл по алгоритму «прокрутить час — очухаться от подступающей паники — повторить».              — Проснись и пой! — воскликнула Пинки, досрочно вырывая меня из очередного цикла, — Ух ты, а люди спят сидя?       — Я не спал, — машинально ответил я.       — Всю ночь? — ужаснулась Пинки. — Почему?       — Не спалось, — пожал плечами я. Объяснять про свои дурные особенности мне не хотелось, как и вообще шевелить языком. «Проматывание» времени никак не отменяет накопление усталости, только делает ожидание не таким невыносимым, так что чувствовал я себя вполне соответствующе бессонной ночи.       — Бедняга, — пожалела она меня. — Хочешь кексик?       — Не откажусь.       — Оки-доки!       Оказывается, она вчера ухитрилась припрятать несколько в своей сумке! Запасливая, как белка.       В дверь постучались — проводница предупредила, что мы через десять минут будем на нужной станции. Я выглянул в окошко… м-да, погодка за стеклом под стать моему настроению. Я сложил в сумку тетрадь, карандаш и планшет, и мы отправились на выход.       Местность, в которой располагалась каменная ферма, удручала. Небо закрывала серая хмарь, какая-то прозрачная дымка виднелась и в воздухе, заставляя далёкие предметы терять чёткость очертаний. Кажется, здесь даже не работал характерный для Эквестрии HDR, превращавший обычные пейзажи в волшебную сказку. Инфраструктуры тут тоже никакой не было — крытая платформа, щит с расписанием… и все. Вокруг только горы и леса.       — Далеко идти? — поинтересовался я, подходя к щиту. М-м-мда.       — Не очень, — радостно ответила пони, и запрыгала вперёд в своём обычном стиле.       В первые полчаса я заподозрил, что «не очень» в человеческом и понячьем представлении величины не коррелирующие. Во вторые полчаса я уже не заморачивался, и просто переставлял ноги, дремля на ходу. Окружающая обстановка становилась все более и более тоскливой. Краски приглушённые, пробивающийся сквозь облака свет слишком тусклый для начала дня, очень тихо, с гор постоянно дует слабый холодный ветерок… кажется, что ничего не меняется. Может быть, никогда не менялось. Серый мир, как комар в янтаре, застывший в сером времени.       От похожих на кисель мыслей меня отвлекла Пинки, начавшая радостно петь что-то про улыбки и веселье. Вслушиваться я не стал, чревато. Вот уж кому местная подавляющая атмосфера нипочём. Видимо, приобретённый иммунитет, хоть до сих пор и не верится, что розовая попрыгушка выросла здесь.       — Вот мы и пришли! — воскликнула она, когда мы забрались на очередной холм.       Ферма была построена в заросшей лесом долине и с этой высоты выглядела как коричневая проплешина. Небольшой домик, даже меньше чем в Понивилле, огромная силосная башня и… ветряк? Это ещё зачем?       — Ещё идти и идти, — возразил я, начав спуск первым.       — Фу, Арт, ты такой ворчливый, когда не выспишься! Прям как Лаймстоун!       — Это кто? — поинтересовался я, не найдя в своей памяти совпадений.       — Моя старшая сестра.       — О, кстати, а у тебя большая семья?       — Ага! — радостно отозвалась Пинки. — У меня три сестры, и я их всех о-о-о-очень люблю!       Хм… как-то сразу вспоминаются единорожки, с которыми я дом строил, сестры Кале. Тоже четыре штуки. И они были пугающе похожи между собой… а если и здесь будет так же? ЕЩЕ ТРИ ПИНКИ?! А если они тоже любят вечеринки? А если они устроят приветственную?! Убейте меня.       — Ты старшая или младшая? — поинтересовался я, просто чтобы отвлечься от рисовавшейся перспективы.       — Почти самая младшая.       Идти под горку было куда легче, так что у фермы мы оказались и впрямь куда быстрее, чем я рассчитывал. Пинки затарабанила в дверь.       — Сова, открывай, медведь пришёл, — тихонько прокомментировал я эту картину.       Дверь приоткрылась совсем немножко, и на нас глянул чей-то фиолетовый глаз. Впрочем, Пинки тут же распахнула дверь нараспашку, дав мне возможность разглядеть… хм, наверное, это младшенькая.       — Уи-и-и! Марбл! — Пинки немедленно бросилась обнимать сестру, на мордочке которой было очень странное выражение… думаю, что если бы я стеснялся радоваться, но при этом был бы рад до невозможности, то это выглядело бы как-то так. — А где все?       — М-м-м… — неопределённо ответила та.       — Уже в шахте, значит? А ты помогаешь маме с готовкой обеда?       Боже… вот как она это поняла из одного лишь «ммм»?! Прикладная телепатия семьи Пай?       — А, это Артур, — произнесла Пинки, отойдя от сестры, которая теперь таращилась на меня слегка испуганно. — Он учёный… наверное! Попросил меня провести ему экскурсию по ферме.       — Пинкамина, — чопорно произнесла вышедшая на шум светло-серая пони в очках и клетчатом воротничке. — Воистину радостен час, когда дети возвращаются в родительское гнездо.       Её голос слегка искажался, приобретая какие-то неземные оттенки, а в голове неприятно заныло, отдавая куда-то в корни зубов. Знакомое ощущение — такое же я получил, когда Твайлайт познакомила меня с Зекорой. Её рифмованная речь имела на меня точно такой же эффект, единорожка объяснила, что это известная побочка для выученного магическим образом языка. Такое происходит, когда речь собеседника чем-то необычна, или если в ней попадаются слова неизвестные либо самому учителю, либо тому, кто обучался. Насколько я понимаю, мозг просто пытается прозрачно транслировать услышанное сознанию, что его слегка перегружает, откуда и растут ноги у сомнительных спецэффектов и неприятных ощущений. Но это ещё полбеды — в подобных случаях мозг предпочитает сохранять форму подачи, в ущерб сути и с тяжёлыми поражениями грамматики. Так что от Зекоры я слышал стихи, но божечки… до чего укуренными они были! «Зекорой пони звать меня, вас рада видеть в свете дня». И это ещё и сопровождается неприятным ощущением в голове… понятия не имею, как я тогда на неё не напал от неожиданности.       Впрочем, в этом случае дело не в стихах… скорее, сама манера речи архаичная. Плохо — если Зекора для меня могла обойтись без рифм (вид у неё при этом был такой, будто я её заставил дышать в три раза реже), то тут придётся терпеть.       — Привела ль тебя тоска по дому, или… — договорить Пинки ей не дала, набросившись на неё словно тигр и едва не задушив в объятиях.       — Привет, мам! Я очень-очень соскучилась! — воскликнула она.       — И я рада возвращению твоему, — она сдержанно улыбнулась, а выражение её голубых глаз слегка потеплело. — Что за невиданное существо привела ты за собой?       «Невиданное существо». Здрасте-приехали, я думал, что мою рожу нынче любая собака в Эквестрии знает.       — Меня зовут Артур, я… — кхм, ну, раз уж она меня так представила сестре. — Учёный, в некотором роде.       — Простите мне сию невежливость, — пони решительно освободилась от захвата Пинки и подошла ближе. — Величают меня Клауди Кварц, и я рада приветствовать вас на ферме сей. Входите, прошу.       — Премного благодарен, но, боюсь, я слишком высок для вашего дома, — я провёл языком по ноющим зубам. Во влип! — Простите, что злоупотребляю вашим гостеприимством, но я несколько ограничен во времени…       — Хоть и нежданнен ваш визит, но ведомо мне, что время мыслителя ценно… — отозвалась пони и обратилась к Марбл. — Дочь моя, приведи же своего отца и сестёр, скажи что у нас гость, жаждущий знаний.       Усраться! Она всерьёз говорит что-то в этом духе, или это мой мозг так интерпретирует? Сделаю вид, что все так как и должно быть, мне уже не привыкать. И надо запомнить эту фразу, «время мыслителя ценно». Звучит просто волшебно… стоп.       — Я неожиданно? — спрашиваю её удивлённо, пока младшенькая Пай проскальзывает мимо моей ноги и уносится куда-то в сторону горного склона. — Но я ведь просил Пинки заранее предупредить о моем визите…       — Вот я и предупредила, только что! — радостно заявила розовая пони. — Ты просто не представляешь, как долго идёт сюда почта!       Я едва удержался от фейспалма. Ну да, это же Пинки! Что может быть проще, договориться об экскурсии прямо на месте! Хотя… это дома у каждого есть сотовые телефоны, а здесь исключительно пегасья почта. Ну и Спайк-телеком, но это только для лиц приближенных к монаршьим особам. Судя же по тому, что для семьи Пай я «невиданное существо», газет они не читают. Блин, чем они тут занимаются в свободное время?! Тоска ж зелёная, и это не учитывая как давит на психику местная природа.       — Прошу прощения, не хотел быть вам обузой, — обратился я к Клауди. — Я полагал, что вы предупреждены о моем прибытии.       — Моей маленькой Пинкамине воистину следует обуздывать свой характер, но визит ваш не в тягость. Нечасто у нас бывают гости, — она задумалась на секунду. — Неловко все ж, что вас держу я за порогом.       — Что поделать, дома пони не предназначены для моего вида, — я улыбнулся. — Я пока подожду снаружи.       — Если таково желание гостя, — кивнула она мне и отправилась в дом, откуда раздавался какой-то громкий шум. Наверное, это то, что случается с реальностью, когда в ней образуется слишком много Пинки.       Я присел на невысокую ограду вокруг фермы. Тут довольно прохладно… это хорошо. Поддерживает в тонусе — уверен, если бы я пригрелся на солнышке, то просто уснул бы. Искренне надеюсь, что глава семейства Пай говорит нормально, потому что вопросов у меня много… хм, если тут матриархат, то верно ли считать главой жеребца?       Особо долго ждать не пришлось — вскоре Пинки выкатила небольшой столик, а её мама принесла поднос с чаем. Поднос у земнопони отличался от единорожьих, и конструктивно напоминал кадило… н-да, отсутствие рога ограничивает возможности и развивает фантазию.       — Простите мне это неуместное любопытство, — произнесла серая пони, носом подтолкнув мне чашку. — Но не доводилось мне лицезреть существ, подобных вам. Кто вы?       — Это потому что он из другого мира! — затараторила Пинки ещё до того, как я вдохнул воздух для ответа. — Была мощная гроза на окраине Вечнодикого леса, и Флаттершай нашла его там, обожжённого…       — Пинкамина! — строго заявила Клауди. — Невежливо сие.       — У-упси… — прижала ушки к голове Пинки и затихла.       Только сейчас подумал — это у неё что, полное имя такое? А все её прозвищем называют? Впрочем, на «Пинкамину» розовая тусовщица не тянула никак. Слишком сурово для неё.       — Ну, в общем-то, начало этой истории она знает лучше, — развёл руками я. — Я действительно из другого мира и очнулся только в Кантерлотском госпитале. С тех пор обо мне уже написали во всех газетах, и я как-то привык, что моему виду никто не удивляется.       — Газеты приходят к нам с большим опозданием… Вы назвались учёным, что же привело вас на нашу ферму?       — Принцесса Селестия попросила меня попытаться воспроизвести одну из технологий моего мира здесь, в Эквестрии. Чтобы это сделать, мне нужно знать, как образуются и растут кристаллы, какие изменения можно вносить в процессе и так далее. Хотелось бы увидеть все своими глазами.       — Что же, коль принцесса одарила вас доверием, то негоже нам препятствовать исполнению воли её, — произнесла пони, снова вызвав у меня приступ зубной боли. — Вот и муж мой возвращается вместе с дочерьми. Они покажут вам все, что вы хотите знать.       Действительно, со стороны горы во весь опор мчались четыре пони. Хм… однако! С такого расстояния много не разглядишь, но я более чем уверен, что расцветки у них куда больше подходят местности, чем у Пинки.       Впрочем, мне уже довелось узнать, что понятие «фамильное сходство» у пони весьма относительное. Увидев фотографию, где Твайлайт стоит рядом с белым жеребцом с характерной двухцветной гривой, я предположил, что это брат Винил… она долго смеялась.       Тем временем пони добежали до нас, и я смог разглядеть их во всех деталях. Темно-серый, коричневый, синевато-серый, зеленовато-серый… добавим ещё светло-серый и ярко-розовый и фотография семьи Пай будет замечательной карточкой для задания «найдите лишний элемент».       — Значит, воистину ты тот путник, что жаждет знаний семьи Пай? — со спокойным достоинством вопросил седой жеребец, отчего у меня отчаянно заныли зубы. Че-е-ерт… и этот туда же! — Имя мне Игнеус Рок Пай, сын Фельдспара Гранита Пай. Назовись же и ты, стоящий на моей земле.       Повторяю ещё раз: у-сра-ться. Я яростно закусил щеку, чтобы не покраснеть и не расхохотаться.       — Я Артур, — я проглотил продолжение в духе «сын Утера, урождённый Пендрагон» и, едва удержавшись от смешка, быстренько закруглился. — Учёный.       — Се мои дочери, — все с той же неторопливой величавостью продолжил жеребец. — Лаймстоун, Мод и Марбл Пай. Мы рады приветствовать тебя, Артур, ищущий знания. Поведай же, что привело тебя сюда?       И я «поведал», попутно рассматривая сестёр Пинки. С Марбл все понятно, едва поймав мой взгляд, она тут же спряталась за собственную гриву и только иногда посвечивала глазом сквозь прядки. Лаймстоун сверлила меня недружелюбным взглядом, который, впрочем, слегка смягчился, когда я упомянул возможные большие заказы. Мод же… я впервые видел абсолютно непроницаемое выражение мордочки у пони, но это полностью компенсировалось её глазами. Серьёзно, до этой встречи я считал, что фраза «в её глазах рождались и умирали вселенные» является поэтическим преувеличением.       — Что ж, традиции кристалловодства семьи Пай восходят к древним временам, старше, чем исчезновение Кристальной Империи, с шедеврами которой соревновались мои далёкие предки…       — Полагаю, он знает об этом, раз пришёл именно сюда, вместо того чтобы ехать в Империю, — бесцветным голосом произнесла Мод, прервав отца, и обратилась ко мне. — Марбл говорила, что вы торопитесь.       Слава КПСС! Хоть один пони в этой серой дыре говорит, не вызывая у меня зубной боли! Ещё бы выражение какое-нибудь в голос добавить, а то прям «you have selected Microsoft Maud as a computer default voice».       — Я хотел бы сегодня успеть на вечерний поезд до Кантерлота, — кивнул я.       — Я полагала, что изучение столь сложной темы, как магокристалическая геология должна занимать больше времени, чем один день, — заметила пони.       — Для меня эта тема побочная, — объяснил я. — Поэтому мне не нужно заглубляться в неё слишком уж глубоко. У меня есть список вопросов, которые я бы хотел прояснить, и я надеюсь, что это не займёт слишком уж много времени.       — Думаю, вы слишком легкомысленно относитесь к поставленной перед вами задаче, — припечатала меня Мод.       — Возможно я неверно оценил объем работ, — у меня слегка дёрнулась щека. — Увидим по ходу дела.       — Тогда не будем тратить время впустую, — кивнул Игнеус. — Что вам угодно узнать?       Я достал тетрадь и задал первый вопрос, после чего мы всей гурьбой (не пошли только Клауди и Марбл, видимо решив вернуться к готовке обеда) отправились в шахты.              Я сточил грифелей пятнадцать, едва успевая записывать лекцию семьи Пай. К моей величайшей удаче, рассказывать и показывать Игнеус доверил своим дочерям, решив, видимо, проверить их знания, погордиться и втайне смахнуть скупую мужскую слезу. Ещё стали ясны специализации пони. Мод была заточена на «классическую» геологию, и едва речь заходила о магии, как она передавала эстафету Лаймстоун. Старшая из сестёр Пай знала всю свою «кухню» досконально — Мод лишь иногда немного уточняла её объяснения, вызывая недружелюбные взгляды со стороны сестры.       И да, Мод права, я категорически недооценил объем информации. Впрочем, нужна мне была от силы пятая часть рассказанного.       Для начала, кристаллы растут везде, но особенно хорошо лишь в определённых местах, наполненных сырой магией земли. Именно её присутствие и превращает природу в невыносимо-серое нечто, от которого хочется навестить ближайший сук с верёвкой и мылом.       Так вот, место лишь ускоряет рост обычных кристаллов, которые просто слегка видоизменённые магией камни с сильным волшебным зарядом. Чтобы получить что-то особенное, необходимо воспроизводить условия, оптимальные для получения определённого типа кристаллов, для чего фермеру требовалось немного интуиции, огромный багаж практических знаний и постоянный адский труд. Аид одобряет — изо дня в день перекатывать с места на место каменные глыбы в зависимости от направления ветра (так что это всё-таки флюгер у них там стоит, а не ветряк) и ещё целой кучи различных факторов. Телегами пользоваться нельзя, магия строго-настрого запрещена… работёнка для Сизифа. Компенсировалось безумная трудоёмкость выходом полезного продукта. Мод лёгким ударом лапки (у меня от этого зрелища волосы на голове зашевелились) расколола громадную глыбу — та была набита кристаллами, как арбуз косточками. Свойства кристаллов определяли их цвет и форму, впрочем, это я уже и так знал из книг.       Все это — первый способ получения кристаллов, сезонный. Второй способ — выращивание кристаллов в особых шахтах. Здесь не требовались метания туда-сюда, процесс не зависел от погоды и познания Мод к нему неприменимы — никакого взаимодействия с обычным камнем не происходило. «Шахтовое» выращивание кристаллов можно сравнить с этакой безумной смесью из садоводства в стиле арбоскульптуры, резьбы по камню и… обезвреживания мин. [ https://is.gd/95IvD1 ] Сама процедура условно делится на три фазы — «зерно», «росток», «цветение». Первый этап самый короткий, и заключается он в создании подходящих условий — подготовке места, выборе времени для «проклёвывания» кристалла, приведению себя в правильное состояние, потому что на стадии «ростка», кристалл требует постоянной концентрации — на этом этапе формируется его базовая структура, которая далее будет только развиваться, но серьёзно изменить её уже не выйдет. В особо печальных случаях пони-фермеры тратили несколько дней, но не выдерживали и падали от усталости — кристаллы в этом случае теряют всякие полезные свойства, и далее их пускают на зародышевый порошок для сезонного метода. Если же все проходит нормально, то через некоторое время, достигнув заранее заданной в начале фазы «ростка» стадии, кристалл переходит в состояние «цветения». Вот тут-то и начинается игра в сапёра — нестабильность магии в завершающихся структурах, если вовремя не принять меры, приводит к необратимой порче уже почти готового кристалла (а порой, до кучи, и неудачливого фермера). Причём магия, выброшенная в результате такого всплеска, может творить жуткие вещи с теми, кто под него попал. Собственно, это и есть причина по которой кристалликой занимаются земные пони — единороги практически всегда запарывают третий этап интерференцией с собственной магией, а у пегасов просто терпения не хватает сутками формировать кристалл. Ну и естественная интуиция тоже играет свою роль — в большинстве случаев земнопони удаётся удрать раньше, чем их разорвёт в клочья или превратит в уникальную стеклянную статую. Хм-м-м… вот оно откуда у Пинки такие безумные способности предвидеть неприятности. Тысячи лет естественного отбора лишь по одному признаку — умению быстро, решительно и вовремя свалить… видимо, талант этот у неё проявился настолько ярко, что она предпочла держаться подальше от кристаллов вообще и свинтила с фермы при первой попавшейся возможности.       Хм-м-м-да. Если для моей цели и использовать какие-то кристаллы, то только второго типа выращивания. Но, во-первых, я не уверен, что смогу объяснить тому же Игнеусу, что я от него хочу, а во-вторых… у ядра ARM тридцать тысяч транзисторов, у «Шторма» — сорок пять. Как не крути, удержать это в голове нереально в принципе. А это ещё только уровень микроконтроллера. Видимо, обойдётся Эквестрия без магоэлектроники.       — Эй, а не пойти ли нам пообедать? — вдруг влезла в беседу Пинки, до того шествовавшая безмолвной розовой тенью. Я даже успел забыть о том, что она вообще с нами.       — Артур, присоединитесь ли вы к нашему скромному обеду? — предложил Игнеус.       — Да, спасибо, — я слегка улыбнулся, и мы направились в обратный путь.       — Кажется, ваши вопросы подошли к концу, — заметила Мод, мельком заглянув в мою тетрадь. — Нашли то, что искали?       — Частично да, частично нет… — я зевнул, и половина мыслей из головы словно испарилась. — О чем я… да! Можно попробовать вырастить какой-нибудь кристалл самостоятельно? Под вашим руководством и присмотром, конечно. Хочу понять сложность процесса изнутри.       — Препятствий нет тому, но даже малые кристаллы могут таить в себе опасности, описанные Лаймстоун, — произнёс Игнеус, одарив меня новой порцией зубной боли.       — Я понимаю риск, — вздохнул я. — Поэтому и прошу о возможности сделать это под вашим присмотром.       — Да без проблем, — буркнула Лаймстоун. — Будешь делать, что я скажу, и все у тебя будет нормально. Но если напортачишь… пеняй на себя.       Какая зайка. Осталось только научить словечкам типа «слышь», «чё» и «в натуре» для полного соответствия. Эта мысль меня слегка позабавила. Ну что ж, по крайней мере они не три копии Пинки Пай, как я опасался сначала. Уникальное семейство. Родителей пропустим, я до сих пор не могу понять, действительно ли они говорят то, что я слышу, а вот дети… я, конечно, не психиатр, но ведь просто наглядное пособие к МКБ-10, раздел F. Экспансивный параноик Лаймстоун, стеничный шизоид Мод и Пинки с явной гипертимической манией… интересно, Марбл просто стесняшка или у неё тоже что-то этакое?       Впрочем, неудивительно. С их местом жительства, родом занятий и кругом общения я бы не расстройство личности получил, а вообще сдвинулся по фазе.       Уже где-то за полдень, но никаких изменений в наружном освещении не появилось — все тот же неярко-серый свет, идущий словно из ниоткуда. И так же прохладно, что весьма кстати, а то я снова начал засыпать на ходу.       Около дома суетятся три пони… хм, новые цвета в местном сером царстве. А я-то думал, что меня уже со всеми познакомили. Подойдя поближе, я удивился ещё более, поскольку насыщенно-василькового цвета пони оказалась единорогом! На каменной ферме-то им что делать?       — Трикси! — воскликнула Пинки с испугом в голосе. Я чуть не споткнулся на ровном месте, настолько этому удивился. Пинки? Боится?!       — Знаешь её? — обычным ровным голосом поинтересовалась Мод, но по глазам было видно, что она не хуже меня заметила нехарактерные нотки в голосе сестры.       — Знаю ли я её? Знаю ли я её?! Она плохая, нет, она ужасная пони! Она целую неделю держала в рабстве весь Понивилль! Творила что ей вздумается, несмотря ни на что! Обижала моих подруг! И! И!! — все более и более распалялась Пинки. — Она своей магией украла мой рот! Я не могла ни говорить, ни петь, ни даже ЕСТЬ ТОРТИКИ!!!       Вау, какая экспрессия! Что ж, лишить Пинки тортиков — это серьёзно… пожалуй даже слишком, судя по тому, что в глазах Мод полыхнуло холодное пламя. Она раздражённо хлестнула хвостом (с такой силой, что он щёлкнул подобно кнуту) и резво двинула вперёд. Э, не-не-не-не! В мои планы стать свидетелем убийства не входит!       — Погоди-погоди, — я ухватил её за пояс в попытке остановить, но чуть не улетел мордой вниз, успев выправиться лишь в самый последний момент. Упёрся ногами — пони даже не замедлилась, а вот я начал вспахивать землю пятками. Вот же дурная силища! — Мод, ау! Не делай того, о чем потом будешь жалеть!       — Не мешай, — равнодушно отозвалась пони.       Мля, да у меня только от интонации мурашки по коже бегут! Если чего-нибудь не сделать, единорожке хана. Стукнет её Мод лапкой, и треснет магичка пополам, как давешняя глыба с кристаллами!       О, придумал! Перестаю упираться, восстанавливаю равновесие, и легко поднимаю пони в воздух. Ага! Как я и предполагал, пока они в сознании — их вес меньше.       — Поставь меня, — сказала она все тем же тоном, но в сочетании с выражением глаз… блин, стремно-то-ка-а-ак…       — Слушай, я конечно все понимаю, ты зла за сестру, но я не уверен, что твоей семье стоит видеть то, что ты с ней хочешь сделать, ага? — как обычно, едва у меня нет времени на подготовку, как я начинаю косноязычить. — Не делай хуже.       — Поставь меня, — повторила пони после небольшой паузы, но выражение глаз изменилось достаточно, чтобы я аккуратно вернул её на землю.       — Без обид? — на всякий случай спросил я.       — Без обид.       Нас уже нагнали подотставшие члены семьи Пай.       — Я тебя люблю! — тут же бросилась обнимать сестру Пинки. — Ты всегда так за меня беспокоишься!       — Я тоже сильно люблю тебя, Пинки Пай, — ответила Мод все тем же ровным голосом, но глаза… о, неописуемое выражение. А за ней забавно наблюдать, настоящий вызов моим навыкам.       — Позвольте поблагодарить вас за своевременно вмешательство, — обратился ко мне Игнеус. — Воистину, оскорбление семьи может толкнуть моих дочерей на непоправимое.       Атя-тя… это он мне сейчас подтвердил, что Мод РЕАЛЬНО могла грохнуть Трикси? По спине пробежал отзвук восторга. В очередной раз по лезвию ножа прошёлся.       — Работницу выкинуть, — постановила Лаймстоун. — Толку с неё и так немного, ничего не потеряем.       Не устаю восторгаться этой лошадкой. Такая практичная! Как автомат Калашникова.       — Согласен я с решением твоим! — нахмурившись, кивнул Игнеус. — Не место преступникам на земле семьи Пай.       Приняв решение, пони продолжили путь к дому. Когда мы подошли к ограде, Трикси как раз ставила на стол объёмные чашки. Подняв голову, она сначала недоуменно уставилась на меня (ну да, она тут тоже газет не читала), а потом перевела взгляд на остальных, и, более чем уверен, она вздрогнула, когда увидела Пинки. Знает кошка, чьё мясо съела.       — Уволена. Выметайся, — чётко поставила задачу Лаймстоун. — Живо!       Единорожка хотела что-то сказать в ответ, но, встретившись взглядом с Мод, захлопнула рот и попятилась в дом. Не было её от силы минуту, а потом она выскочила с седельными сумками и не оглядываясь помчалась в сторону выхода из долины.       Лихо у них тут трудовые отношения поставлены. С другой стороны, не уверен, что я сам бы стал качать права рядом с этим семейством тихих помешанных, ибо они запросто могут стать буйными. Хотя… может и стал бы. В приступе мортидо я даже молнию потрогал.       За столом Пинки рассказала всю историю — к слову, весьма недавнюю, произошедшую всего-то за три месяца до моего «экстремального переезда». Сюжет: Трикси, имея в прошлом какие-то тёрки с Твайлайт, вернулась чтобы отомстить, прихватив весьма интересный артефакт (надо будет его потом попросить у Зекоры на потрогать). Отомстила, недельку самодурствовала, а потом её обвели вокруг пальца, цацку отобрали, и (что странно) не отдубасили всем посёлком, а позволили свалить. Не иначе, Твайлайт постеснялись. В общем, единорожица удрала, а впоследствии обнаружилась здесь.       Интересно, а как тут у них правосудие устроено? И милицейские силы, если уж на то пошло — неделю какая-то доморощенная злодейка резвилась в городке недалеко от столицы, но никто и не почесался. Да и непохоже, чтобы её кто-то потом пытался ловить и предавать суду. Может, тоже в злодеи податься? Занятие весёлое, ненаказуемое…       Я взял очередную булку, что в конце концов привлекло внимание Клауди.       — Вам неугоден вкус простой похлёбки? — спросила она.       Опять! Вот опять! То ли она тонко надо мной стебётся, то ли я снова слышу черт знает что. Вид у неё вроде бы серьёзный… ладно, допустим.       — Большая часть еды пони для меня непригодна, — ответил я. — Сначала я только выпечкой и спасался.       — Ага, Арт у меня постоянный клиент! — похвасталась Пинки и… схрумкала камень, лежавший в центре тарелки.       Чего?! Я опустил взгляд в свою чашку. Присмотрелся. Нет, это не какая-нибудь съедобная подделка в форме камня. Это самый натуральный булдыган, весом грамм в триста, и состоящий из какой-то слоистой породы. Без шуток!       Снова треск — теперь со стороны Марбл. Они реально жрут камни. Убиться тапочком… я ещё понимаю Спайка. Он хотя бы дракон. И ест хотя бы магические кристаллы. Но пони! Пони!!! Как они их разгрызают? Нет, — пофиг на «как», зачем?! Если котёнок жрёт целлофан, то ему в организме не хватает мозгов… а этим чего не хватает, силы земли?       После обеда, оставившего у меня некое послевкусие «Алисы в стране чудес», мы вернулись в шахту. Недолгий консилиум отца со старшими дочерьми — и семейство Пай решило, что мне можно попробовать доверить вырастить простейший кристалл-накопитель. Интересный момент — энергию ширпотребных камней первого способа получения можно восполнять, и изначально они обладают большим магическим зарядом, но регенерировать его сами по себе не могут. А вот чтобы могли — требуются выращиваемые кристаллы-накопители, которые уже ручной работы и штучного выпуска.       Мне показали зарисовку структуры, которую нужно «внушить» кристаллу. Простая — точь-в-точь чесалка для головы. [ http://irecommend.ru/sites/default/files/product-images/104435/murashka_-_antistress.jpg ] Потом меня обмотали вокруг пояса верёвкой и посадили перед небольшим каменным выступом, на который поставили махонький жёлтый кристаллик неправильной формы.       — Передаёшь образ кристаллу, ни на что не отвлекаешься. Чтобы тебе было проще, глаза мы тебе завяжем. Понял?       — А как я с закрытыми глазами узнаю, что у меня получилось?       — Никак. Если начнётся что-то опасное, мы тебя вытащим.       — Уж не сомневаюсь… — я глянул на второй конец верёвки, завязанный узлом вокруг пояска Мод.       — Тогда начинай, — повелела Лаймстоун, завязав на голове лёгкую чёрную повязку, такую же, какая у меня была в больнице.       Так-с… значит, в его сторону нужно просто думать, ни на что не отвлекаясь. Любопытно, как кристалл отличает, что ему передают образ от того, что о нем просто думают? И отличает ли вообще? Ладно, потом спрошу.       Концентрируюсь. Тихий гул, постоянно присутствующий в пещере, исчезает из восприятия, оставляя меня в полной темноте и тишине наедине с зерном кристалла. Мысленно представляю как из него вырастает «чесалка». Медленно, не торопясь, виток за витком, почти наяву видя светящиеся нити объёмного чертежа. Теперь ветви… шесть длинных, шесть коротких, симметричных относительно оси. И небольшие заострения на каждом кончике. Держу готовый образ в голове… а потом меня ощутимо толкают в бок, и концентрация мгновенно рассыпается.       — Чего ещё?! — раздражённо спрашиваю я, срывая с себя повязку. Лаймстоун слегка пятится, но тут же берет себя в руки.       — Все уже, — отвечает она недружелюбно.       — Хм? — я удивлённо смотрю на стол. Вместо бледно-жёлтого кристалла неправильной формы на каменной поверхности лежит маленькое полупрозрачное зелёное яйцо, чуть меньше перепелиного. — Опачки.       — Уважаемый Артур, грешно так шутить над старым фермером! — восклицает Игнеус, беря его невидимыми пальцами. — Зачем просили вы меня показывать вам все, коль столь великолепны вы в искусстве? Иль испытать меня вам восхотелось?       — Чего? — не понял я. — В каком ещё искусстве? Зачем испытать?       Жеребец уставился на меня в шоке.       — Сие ли стоит понимать, что се ваш первый раз в создании кристалла?       — Ну да. В чем дело-то? — хотя, кажется, я уже понял.       — Невероятно! — воскликнул жеребец. — Впервые вижу я такой природный дар!       — У нас тут есть вакансия на ферме. Не интересует? — быстро сориентировалась Лаймстоун. — Оплата хорошая, питание и проживание предоставляем.       Ага. После сцены с увольнением Трикси — иди-ка ты в пень, работодательница хренова.       — Ух ты, — кристаллом завладела Пинки. — Красивый! У меня так никогда не получалось!       — Я умоляю вас, поведайте мне свой секрет! — практически вцепился в меня Игнеус.       И куда только делась вся его чопорная величавость? Любит старикан своё дело, раз так возбудился.       — Стоп-стоп-стоп, — я поднял руки. — Давайте по одному за раз, а то я за вами не поспеваю. Во-первых, работа меня не интересует. Во-вторых, никакого секрета. Я сделал именно то, что вы мне и сказали, сконцентрировался и представил…       — Того не может быть, — решительно заявил мне жеребец. — Такому исполнению и в столь короткий срок немалые потребны тренировки. Мне самому не сделать лучше, и это спустя годы!       — Я просто очень хорошо концентрируюсь. И с воображением проблем нет, когда дело касается чертежей.       — Коль так, земля щедро одарила вас талантом, — торжественно произнёс Игнеус. — И в деле нашем вы достичь смогли б недюжинных высот. Я с радостью приму вас в подмастерья.       — Извините, — виновато улыбаюсь я. — Вынужден отказаться. Возможно, когда-нибудь…       — Жаль, жаль, — он вздохнул.       Вот так, живёшь всю жизнь в немагическом мире и даже не знаешь, что у тебя талант в выращивании кристаллов. Хотя, думается мне, это просто побочное применение моего настоящего умения, которым я и на Земле пользовался пять дней в неделю как минимум. Но и о нем бы я не узнал, не раздолбай себе башку об бетонную плиту. Наверное, все же есть некая мудрость в выражении «что ни делается — то к лучшему».       — Хорошо, у меня есть ещё пара вопросов, а потом я хотел бы обсудить с вами заказ на кристаллы… — плавно сменил тему я.       — Да, конечно же. Лаймстоун вам поможет… а меня прошу простить.       — Его очень расстроил ваш отказ, — заметила Мод, едва пожилой жеребец покинул пещеру.       — Ну да. А что поделать… — мне вдруг пришла в голову мысль, что у него моя внезапно открывшаяся способность вызывала такие же чувства, какие у меня вчера вызвала Пинкина фотографическая память. И вывод я озвучил тот же: — Вселенная несправедлива.       — Так какие вопросы? — напомнила о себе Лаймстоун. — Давай к делу, а то на поезд опоздаешь.       Я вытащил планшет и сверился со временем. Хм, и правда, через час надо будет выходить, мне ещё отсюда до станции пилить…       — Точно. Вопрос первый — как кристалл, хм, «понимает» что на него воздействуют?       — Улавливает любые мысли, направленные в его сторону, неважно, по делу они или нет. Поэтому нам надо готовиться, перед тем как ими заниматься, чтоб не натворить дел. Ты вообще слушал сегодня утром, о чем я говорила? — внезапно разозлилась она.       — Слушал, слушал, — я поднял руки в успокаивающем жесте. — Просто уточнил.       Второй мой вопрос касался возможности оборудовать помещение для выращивания кристаллов где-нибудь вне зоны с повышенным содержанием магии земли на кубический сантиметр. Оказалось, что зерна так проращивать можно (то, что я только что сделал), а вот расти дальше они будут слишком медленно. Годы вместо недель.       Третий вопрос был естественным следствием второго — могут ли Пай у себя выращивать мои заготовки. Тут Лаймстоун задумалась. Покатала по столу созданный мной кристалл, внимательно его разглядывая. И, наконец, сказала, что это возможно — если контролем качества в Понивилле будет заниматься Пинки. Что она одобрит, тем они заниматься рискнут. С таким условием я согласился.       Потом мы некоторое время обсуждали закупку кристаллов, и их доставку в Понивилль. Заказал я весьма нехило… вообще, скорость, с которой я трачу деньги, заставляет меня задуматься о том, что дно моего кармана может оказаться ближе, чем кажется. Денег много не бывает, дело с кристаллами затратное… так что я решил пересилить себя и поторговаться. Получилось неплохо, на треть цену я сбил, но с одним из двух мешочков с битами, которые я взял с собой, все же пришлось расстаться. И это только половина суммы… тц. Ну, надеюсь оставшегося на мои кантерлотские дела хватит.       Вышел я чуть позже, чем планировал, уже под самый вечер. Поезд до Кантерлота будет проезжать сразу после заката, так что стоит поторопиться. Семья Пай проводила меня до ограды своего домика, Игнеус уважительно кивнул напоследок, а Мод одарила каким-то очень странным, задумчивым взглядом. Пинки осталась с ними — решила слегка погостить, чему я только обрадовался. Высплюсь!       Дойдя до края долины, я вспомнил про плеер. Вытащил подаренные Винил беспроводные наушники и врубил случайное воспроизведение. М-м-м… вот оно. Самое приятное в пеших путешествиях — комфортное и живое одиночество, как же мне его не хватало… в ушах играет «Nest — Silershade Lynx», удивительно подходящий к серому окружению. [ https://www.youtube.com/watch?v=Oj3MhaJtayc ] Хм, а Пинки права, если с музыкой, то подавляющий эффект практически пропадает. Я немножко потерзал плеер, добавив в текущий плейлист исключительно «Nest».       Что ж, этот день прошёл куда лучше, чем вчерашний. Хоть мне и пришлось весь день общаться с весьма специфическим семейством, профессионализма у них не отнять. Возможно, я рановато похоронил идею техномагии, даже если удастся запихать в кристалл не по одному элементу, а по сто, возможность создания компьютера перестаёт быть призрачной. Надо бы подналечь на книги…       Но сначала — магия разума. Пусть я сегодня и не ощущал диких порывов затащить в укромный уголок какую-нибудь симпатичную пони (может, я просто предпочитаю единорожек? Если так подумать — Твайлайт, Винил, Лира… Церка), но сам факт, что на меня возможно воздействовать магией подобным способом очень напрягает. С языком тоже неплохо бы подразобраться — и тем, почему он до сих пор в моей голове, и тем как избавиться от побочных эффектов, если это вообще возможно.       Очередной поворот — и вдалеке показалась платформа. Как обычно, обратный путь куда быстрее, чем прямой…       Уже предвкушая возможность сесть и дать отдых гудящим ногам, я поднялся по ступенькам на платформу и оторопел, увидев, с кем мне её придётся делить: на самом краю лавочки лежала васильковая единорожка, Трикси.       То-о-очно. Я же смотрел утром, отсюда только два поезда идут, один сегодня и ещё один через три дня… неудивительно, что она всё ещё здесь. Хм… кажется, спит. На мордочке отчётливо видны влажные дорожки, что меня слегка удивило. Не ожидал, что «плохая, нет, ужасная пони» по классификации Пинки будет плакать над чем-то вроде потери работы. Или ей нравилась каменная ферма? Затрудняюсь даже предположить, чем. Но — о вкусах не спорят.       Я прошёл чуть дальше и присел на лавочку, отчего та громко, с металлическим оттенком, заскрипела, а потом резко прогнулась. Резко вскочив, я заглянул под неё — стенная скоба насквозь проржавела, и моё приземление стало для неё последней каплей. Остальные тоже были не в лучшем состоянии — из тех, которые ещё не оторвались. Н-да, это явно не самая популярная станция, раз её довели до такого состояния и никого это не заботит. Отдых моим ногам пока не светит…       Естественно, единорожка от всей этой суеты проснулась, так что когда я поднялся, то сразу же встретился с её настороженным взглядом.       — Привет, — я вытащил наушники из ушей и спрятал их в карман. — Извини, что разбудил.       — Великая и Могучая Трикси обойдётся без твоего лицемерия! — неприязненно ответила она.       — Чего? — оторопел я.       — Тебе нет нужды делать вид, что тебе есть дело до Трикси! Все пони ненавидят её!       — Ещё одна сумасшедшая… что ж мне так везёт-то на них сегодня… — простонал я на русском.       — Что ты сказал? — взвилась единорожка.       — Ничего, — я решил наплевать на чистоту одежды и сел прямо на платформу, с наслаждением вытянув ноги. — Просто посетовал на жизнь.       Она посмотрела на меня подозрительно, но ответом не удостоила, вместо этого вернувшись на лавочку, только теперь она легла головой в мою сторону.       Я не знал, чем ей может понравиться каменная ферма? Теперь ответ у меня есть — все дело в тёплой и родной атмосфере лёгкой помешанности. «Великая и Могучая Трикси», видите ли. Только державного «мы» не хватает для полноты картины.       Едва я чуть-чуть расслабился, как меня повело в сон. Я клюнул носом и тут же очнулся с ощущением тревоги. Тоскливо посмотрел на противоположную сторону платформы — нет, пожалуй не стоит. Не факт, что будильник на планшете меня разбудит, а оставаться тут ещё на три дня в мои планы не входит. Потерплю уж до купе, недолго осталось.       Поезд показался вскоре после заката. Рог Трикси слегка засветился, но я не видел, что она там в темноте колдует. Не на меня магия направлена — и ладно. Я поднялся на ноги… где тут эта штука, про которую Пинки говорила? В Эквестрии поезда работают по принципу маршрутных такси — если никому не надо входить или выходить, то состав просто следует мимо. Поэтому на мелких станциях висят специальные фонари… ага, нашёл.       Я потянулся к шнурку, но он внезапно полыхнул бледно-фиолетовым прямо под моими пальцами. От неожиданности я отдёрнул руку и недовольно посмотрел на Трикси. В ярком свете вспыхнувшего над платформой кристалла было видно, как она хитренько улыбается. М-дя… сразу видно, масштабная злодейка. Впрочем, сразу за этой мыслью мне пришла ещё одна — отойти подальше от края платформы, а то ещё столкнёт телекинезом. Какой, однако, рассвет паранойи начала в моей голове Церка!       Поезд начал замедляться — наш сигнал заметили. Трикси, с выражением крайней степени независимости на мордашке, пошла первой. Я вежливо пропустил даму вперёд.       Из остановившегося поезда грациозно вышагнула земная пони в узнаваемой униформе.       — Доброй ночи, — она улыбнулась нам обоим, причём при виде меня её глаза слегка засверкали от восторга.       Ах, ну да, какой замечательный повод для пересудов. Так и представляю «девочки, на станции Тьмутаракань к нам подсел тот иномирец, про которого в газетах писали!»       Переведя взгляд с меня единорожку, она на секунду нахмурилась, а затем дружелюбная улыбка спала с её лица. Потрясающее преображение — только что была милая проводница, а теперь какая-то скучная чиновница, от которой не приходится ждать ничего, кроме неприятностей. Я не удивился, когда она заговорила на чистейшем канцелярите:       — Эквестрийская железная дорога приносит вам свои извинения в связи с невозможностью обслужить вас, — произнесла она, обращаясь к Трикси. — В поезде нет свободных мест для пони.       — Трикси поедет в грифоньем купе! — заявила единорожка. Хм… кажется её подобный расклад не удивил.       — К моему глубочайшему сожалению, это невозможно, — на мордочке проводницы цвело мстительное удовлетворение, совершенно не вязавшееся с её деловой интонацией. — Специальные купе тоже заняты.       — Оба? — возмутилась Трикси.       — В одном из самого Лас-Пегасуса едут два грифона. Во втором поедет стоящий за вами челло́век… — она снова улыбнулась и обратилась ко мне. — Я правильно произнесла?       Я поеду? Что это ещё за странный порядок? Это что, какая-то форма раболепства перед иноземцами? Фу такими быть! Но ответить мне не дали.       — Трикси пришла первой! — возмущённо завопила единорожка.       — Согласно правил размещения пассажиров, — теперь к злорадству на лице земнопони примешивалась ещё и упоение своей маленькой властью. — Пассажиры других видов, населяющих Эквестрию, имеют преимущественное право на использование специальных купе. Вам придётся ехать на следующем поезде, мисс Луламун.       — Но! Но… понятно, — ушки единорожки опустились. Она грустно вздохнула и начала отходить от поезда.       Ну и мерзкая же сцена. Наверное, только из-за этого я сказал то, что сказал.       — В грифоньем купе две полки, уместимся как-нибудь. Если, конечно, леди не возражает против моей компании.       Ответом мне было два недоуменных взгляда. На мордочке проводницы явственно читалось «в одном купе с этой?», а у единорожки он быстро сменился недоверчиво-счастливым.       — Трикси не возражает! — быстро произнесла она, словно опасаясь, что я передумаю.