Фаворит

Глеба уже не просто раздражала публичная жизнь, она его бесила, и Роза это видела. Понимая, что больше испытывать терпение Романова не стоит, она сложила тонкие бровки домиком и посмотрела на него извиняющимся взглядом. Но он так и остался сидеть в кресле, щёлкая пультом голограна. – Завтра уже летим на Меркурий. Тебе надо всего лишь поприсутствовать на тренировочных полётах, ну а потом, сходить на аэрошоу, в котором Карл будет принимать участие. Это не столько для Шорки, сколько для жюри и публики. Глеб, я тебя прошу, ещё чуть-чуть, вот сегодня и всё. – Замолчи, – раздражённо сказал Романов, выключил гологран и, наклонив голову набок, смерил Розу оценивающим взглядом. – Я против того, что он постоянно на публике. – Глеб, так все делают, – развела руками Роза. – Но мы не все, – Глеб встал с кресла и направился к своему шкафу. – Сегодня будет последний раз для меня и для Карла. Потом – по мере очень большой необходимости. – Это чтобы никто… – Да-да, – отозвался Романов, снова её прерывая. Вытянув из шкафа простые штаны в мелкую клетку, он стал их натягивать, распоясав халат, в котором был. – Допинг и прочая хрень. Но это члены жюри, а мы с тобой говорим о простом люде. Кому надо, тот уже давно его поклонник. Вон, как этот засранец Рикки. – Глеб достал рубашку, потом сунул её обратно, скомкав. Вытянул серую футболку, стал надевать её. – Небось, сейчас дрочит на его светлый образ и вылизывает автограф, который брал явно с намерением лишний раз мелькнуть на экранах. – Ему это не надо, – сказала Роза, глядя, как Глеб выбирает себе пиджак. – У него очень большая реклама и так. – Лично я её не видел, – сказал Глеб, закинул пиджаки в шкаф, стянув с вешалки куртку. – К тому же, сделать на память фоточку или голочку с таким красавчиком, каким является наш Карл, уже само по себе наслаждение. Он точно пускает слюни на его милую задницу. Роза ничего не ответила, лишь скептически приподняла брови. Глеб прыгнул в ботинки, они оказались с высоким голенищем и хорошо подходили под его кожаную тёмно-коричневую куртку. Пригладив ладонями волосы, он развёл руками: – Веди. «Надо его подстричь», – вдруг подумала Роза, так как на голове у Глеба до сих пор был явный беспорядок. Они вышли из студии, в которой Глеб, ничего не делая, отсиживался целый день, не считая похода на кухню ради завтрака, обеда и двухчасовой работы в тренажёрке, а потом в бассейне, если ту лужу можно было так назвать. Накануне Глеб и Карл побывали на балете, с которого вернулись сонные и измученные, словно сами танцевали; следом был тренировочный полёт, где Глеб тоже присутствовал, иногда раздавая автографы и бросая гневные взгляды на представителей СМИ. Затем Розой и Кристофом был придуман совместный поход Шорки и Романова по магазинам, а также в галерею Глеба Романова. Потом Глеб долго сдирал с Розы и несчастного Кристофа стружку, скрипел зубами и метал молнии. Кристофу же ещё досталось от Тима, он запретил Карлу терять время на всякие публичные походы по магазинам, по балетам и прочую бомондно-развлекательную чушь. Короче, этим днём Глеб решил отдохнуть, но у Розы имелись свои планы на этот счёт. Сев в просторный челнок, они поспешили в ангар, откуда должны были наблюдать за тренировочными полётами. Кирилл вёл аппарат так же аккуратно, как и автомобиль, и Глеб расслабился. Когда челнок затормозил, выключив маленькие движки, Романов вышел из него с большим нежеланием и снова попал под вспышки. Недовольно нахмурившись, он прошествовал, невзирая на одиночные выкрики представителей СМИ, к входу в огромную смотровую. Здесь уже собрались пищащие поклонницы, размахивая флагами, плакатами и голокартинками. Свернув в сторону небольшой ложи, Глеб и Роза через десять шагов достигли двери. Переступив порог, Романов сразу плюхнулся в кресло, закинул ноги на небольшой столик и закурил. Кристоф и Тим не обратили на него никакого внимания, следя за полётом через небольшие голоэкраны. Когда перед ним вспыхнул экран, Глеб, сквозь едкий сигаретный дым, уставился на болид Карла. В нижнем левом углу брюзжал комментатор, восхищаясь Карлом, расписывая в ярчайших красках его полёт. Романов вгляделся в зависший в космосе звездолёт, выбрасывающий изредка снопы газа, и подумал про себя, что ничего удивительного в этом нет. Он до сих пор не мог понять прелестей космических гонок. Севшая в соседнее кресло Роза вновь уткнулась в свой планшет. Толпа в ангаре, где стояло около тысячи кресел, орала и улюлюкала, выкрикивая имя Карла, на больших экранах, что висели кругом в центре смотровой, крупным планом показывали и «Мраморный ангел», и лицо Шорки – Глеб чувствовал лёгкое раздражение. В соседних ложах сидело жюри. Их лиц никто не видел. Они имели отдельный вход в этот ангар, а журналистам и репортёрам было запрещено хоть как-то пытаться узнать их имена. Почему это было тайной, никто не знал. И как выбирались судьи – тоже. Однажды такое «счастье» привалило Глебу. Самым ужасным было то, что многие из членов жюри оказывались не сведущими в спорте людьми. Например, Глеб: он вообще эти гонки терпеть не мог и сейчас не видел в них смысла, однако, по каким-то критериям его отобрали. Более того, слово судьи порой было очень весомым аргументом, даже без должной опоры. Примерно так когда-то Глеб Романов беспочвенно обвинил в принятии допинга Карла Шорки. Почему его послушали, и как вышло так, что за Карла не вступился его же спонсор, оставалось загадкой. Но почему-то сейчас, когда он подумал об этом, ему очень сильно захотелось узнать… – Роза, а кто десять лет назад был спонсором Карла Шорки? – Его спонсор был «тёмной лошадкой». На этот вопрос может ответить либо сам спонсор, либо Карл Шорки, – отозвалась она, продолжая ковыряться в своём планшете. Глеб откинул голову назад и прикрыл глаза. Тайны он не любил, и желание узнать правду становилось всё сильнее. Тренировочные полёты прошли хорошо, и Карл улетел к докам. Пока все вместе ехали к тягачу, Кристоф успел прочесть заметки и отзывы жюри. – Они поставили Карлу десятку. Он им нравится. Всем! – довольно воскликнул Кристоф, глядя горящими от восхищения и радости глазами на сидящего напротив Карла. Тот устал, поэтому никак не отреагировал. – Отлично, – кивнула головой Роза. Как только они вернулись на тягач, Кристоф тут же бегло зачитал дальнейшие их планы: – Сейчас быстро ужинаем, а потом вылетаем на аэродром «Энгельс 2», там будет проходить аэрошоу, в котором участвуют все пилоты больших гонок. Глеб ничего не ответил, но с не очень довольным видом прошёл мимо Кристофа в столовую. Тот хотел что-то добавить, но Роза ему вовремя закрыла рот ладошкой и посмотрела хмурым взглядом. Кристоф понял её: за прошедшие дни, они нашли общий язык и научились друг друга понимать без слов. В столовой было пусто. Из ресторанных коробок, стоявших на столе, аппетитно пахло. Глеб сглотнул слюну, присел на стул и стал ждать, когда кто-нибудь придёт и выложит пищу на тарелки. Кухонная комната наполнялась не так быстро, как того хотелось бы. Последним вошёл Карл, успевший за это короткое время принять душ. Он на ходу надевал футболку, несмотря на то, что тело было ещё влажным. Этот вид взволновал воображение Глеба: неотрывно глядя на Шорки, он пожирал его глазами. Последний секс у них был несколько дней назад, и виной тому были постоянные приёмы, походы по магазинам и балетам, тренировочные полёты и так далее. Карл сильно уставал, да и Глеб от ничегонеделания ощущал себя бесполезной тряпкой. Они возвращались на тягач и засыпали в своих каютах. Ни времени, ни желания на остальное уже не было. – Великолепно, – улыбнулся Глеб, но не на поставленную перед ним тарелку с едой. Карл лишь посмотрел на Романова и сел рядом с ним за стол. Глеб скользнул ладонями под футболку, коснулся пальцами упругих сосков. Карл, не ожидавший такого поворота, резко выпрямился, судорожно вдохнул. – Какой рельеф, – зашептал горячо Глеб, возбуждаясь. В этот момент он поймал волну, почувствовав неутомимую жажду, но отнюдь не к сексу. – Ну-ка сними её, – и потянул футболку вверх. – Глеб, перестань. Мы же за столом! – выкрикнула Роза, но Романов не слышал её. – Э, подожди, – буркнул Карл, когда понял, что окрики Розы на Глеба никак не влияют. Держа футболку, он тянул её назад. Команда, собравшаяся за столом, с лёгким отвращением наблюдала этот инцидент, думая, стоит ли вмешиваться. На возмущения Карла Глеб мотнул головой, настаивая на своём. Никакие доводы его сейчас не остановят. Он знал это состояние, предвкушение чего-то еле уловимого, что потом выльется во что-то более красивое и дорогостоящее. Глеб поймал ветерок вдохновения – стоило лишь встать на крыло, выбрать нужный курс, схватиться за эту нить… – Господи, Глеб! – рявкнула снова Роза, как ни странно на этот раз её голос пробился через плотные стены внутреннего мира Романова. – Хватит, я сказала! Глеб посмотрел на Карла, опустил глаза на задранную футболку, прошёлся по кубикам пресса, сглотнул и только сейчас почувствовал вожделение. Опустив футболку вниз, он схватил Карла за затылок, притянул к себе и впился в его губы. – Ты сегодня угомонишься?! – топнула ногой Роза, а Глеб, оторвавшись от Карла, прошептал ему на ухо: – Приходи сегодня ко мне, есть разговор. Быстро отобедав, дружной компанией сели в купленный недавно Розой шаттл и отправились на Землю. Пока летели, Карл быстро переоделся в свой, теперь уже фирменный, из мягкой кожи, с внутренней впитывающей влагу, подкладкой, костюм: чёрный с серебряными вставками. Когда звездолёт приземлился на данную им площадку на аэродроме, трап выскользнул из его днища, позволяя людям спуститься на землю. Глеб шёл первым. Оказавшись внизу, отошёл немного в сторону и огляделся. Светило солнце, но оно уже клонилось к закату. В стороне толпились репортёры, наводя свои рабочие инструменты на выходящих из шаттла. Следом спустился Карл. Вблизи в этом костюме он выглядел невероятно сексуально. Неотрывно глядя на своего протеже, Романов ощутил, как волна возбуждения снова накрывает его. Схватив Шорки за голову, Глеб притянул его к себе и поцеловал. Карл от удивления округлил глаза – конечно, уже ни для кого не являлось тайной то, что они занимаются сексом, однако, так открыто проявлять свои эмоции они позволяли себе только на танцах фонтанов, и то, когда свет почти погас. Представители СМИ, словно ожившие трупы, ринулись вперёд, щелкая своими аппаратами. Роза и Кристоф остолбенели, правда, первая тут же закатила глаза и хлопнула себя по лбу, а тот так и продолжал стоять с открытым ртом, часто моргая глазами. Оторвавшись от Карла, Глеб большим пальцем вытер его губы, потом, не сумев совладать с собой, лизнул их и снова поцеловал, проталкивая язык в рот. В этот момент ожил Кристоф. – А-а-а-а, – закричал он, в один прыжок преодолевая расстояние в три метра, что разделяло его и целующихся мужчин. – Прекратить целоваться не по плану! – затрещал он, хватаясь за плечи Глеба и Карла, и с силой, пытаясь, оторвать их друг от друга. – Господин Романов, вы должны прекратить совать в рот Карлу язык и лапать его на глазах у репортёров. Роза снова закатила глаза и подошла к пыхтевшему Кристофу, чтобы ему помочь. Но Глеб уже оторвался от Шорки, где-то в каком-то уголку подсознания, понимая, что творит не очень хорошие вещи. – Уходим, – заголосил Кристоф, хватая Карла за руку и утягивая его за собой. – Дьявол! – рыкнул Глеб, глядя на удаляющегося Шорки и Кристофа. В этот момент по трапу спустился спокойно Тим, недовольно насупившись, посмотрел на Глеба. – Это отвратительно, – прокомментировал он и направился следом за Кристофом. Далее шли Юрик и Тонаки, они старались не смотреть на недовольного Глеба, чем вызывали ещё большее раздражение. Роза осталась, чтобы принять «гнев божий» на себя. Она молчала, и это так же сильнее распаляло огонь злости. Бросив на неё уничтожающий взгляд, он направился в шаттл, даже не собираясь посещать шоу. Что так сильно разозлило господина Романова? Да вот, такая мелочь: пошло всё не по его, плюс нелюбимая публичная жизнь, возможно, вечерняя духота и много ещё всего разного. Роза только тихонько вздохнула – тяжело со знаменитостями. Ворвавшись в свою каюту, Глеб первым делом плеснул в стакан алкоголя. Какого дьявола эта бутылка здесь стояла – его сейчас не волновало. Главное утолить свою ярость. Но стоило поднести стакан к губам, как запах напитка заставил поморщиться и вернуть его на место. Плюхнувшись в кресло, Глеб закурил. По каюте разлетелся терпкий аромат сигаретного дыма, а тишина сдавила виски нервными клешнями. Злость медленно угасала, но оставалось лёгкое раздражение. И ещё заметно оттопыривал штаны вставший член. Романов, как подросток, возбудился от одного поцелуя! Что за детский сад! Но сбрасывать напряжение в одного не хотелось. Глеб подумал так: вернётся Карл – затрахает до умопомрачения! Дверь в каюту, тихо шелестя, откатилась в сторону, и порог переступил Саша. Посмотрев на него, Глеб нахмурил брови и затянулся сильнее. Видеть брата он сейчас не желал. Настроение не то… – Тебе чего? – вместо приветствия спросил Романов. – Уф, да ты в гневе, боярин, – поклонился Саша с лёгкой улыбкой на губах, но Глеб так и остался с недовольным выражением на лице. – Ладно-ладно, я, что, не могу к брату на рюмку водки зайти? – Водки нет, – отозвался Глеб, вдавливая в пепельницу окурок. – Тогда бренди? – Его тоже нет. – Виски? Глеб прожёг в Саше взглядом большую дыру и схватил лежавшую на подлокотнике пачку. Выудил оттуда сигарету. – Ну, нет так нет, – развёл руками Саша, присаживаясь в другое кресло и понимая, что больше шутки шутить здесь неуместно. – Не хочешь знать мои расчёты на первый этап? – Ты за этим припёрся? – Ну не на тебя же смотреть, – хмыкнул Саша. Глеб чиркнул зажигалкой и снова одарил его не очень приятным взглядом. – Ты знаешь, что в мире гонок, кто как стартовал, тот обычно так и приходит? – Обычно, – подчеркнул, по его мнению, ключевое слово Глеб. – Да, – кивнул Саша, соглашаясь с братом. – Эти гонки ничем не отличаются от других гонок. Из года в год они проводятся по одному и тому же сценарию… – За исключением некоторых гонщиков, которые будут участвовать впервые, не считая Карла Шорки, конечно. Саша, нахмурившись, посмотрел на брата. Кажется, он успел потерять свою мысль. – Давай вернёмся к твоему протеже. По моим предположительным расчётам он придёт девятым. – Ну, это не десятый же. – Дело в том, что место для гонщика, даже в самом начале гонок, оказывается очень важным. Начиная от восьмого и вниз, то есть девятое и десятое, для них болезненное положение. Эти места обычно подрывают стремления пилота. – Твои предложения? – равнодушно спросил Глеб. – Никаких, – развёл руками Саша. – Просто даю тебе расстановку. И если ты захочешь сделать ставку… – Не захочу, – отрезал Глеб. – Насколько точны твои расчёты? – Я просто хочу тебя предупредить, наверное, не в первый раз, а может и в первый, – Саша сделал паузу, вставая и поправляя пиджак. – Карл Шорки победителем вряд ли станет. Ты зря потратишь свои деньги. Глеб несколько секунд смотрел в глаза Саши, а потом ощутил новый прилив злости. – Вряд ли, – повторил снова ключевое слово Глеб. – Это же игра. А в игре иногда случаются неожиданные моменты. – Желать победы и сделать победу – это две разные вещи, Глеб. – Как и мы с тобой, тоже разные… люди, хотя это не одно и то же, я про сравнение. Свали, Сань, у меня нет настроения рассуждать о чём-либо. От твоего приговора мне ни холодно, ни жарко. – Ты потратишь слишком много денег в пустоту, - повторил Саша. – А ты пришёл, чтобы мне об этом сообщить? То есть ты волнуешься за мой капитал? Или ты волнуешься, что я из шкуры вылезу, но Карла выведу к победе. У кого деньги, тот и музыку заказывает… А твой Рикки снова первый? – Да. – Знаешь, не нравится он мне. Уж больно самонадеянный. А те, кто уверены, что победят, в итоге финишируют десятыми. – Глеб задавил в пепельнице бычок, встал, прошёл до двери, та тихонько открылась. Он кивком головы указал на проход, предлагая брату покинуть каюту. Саша подошёл к Глебу, заглянул ему в глаза. – Не смей портить мне «игру». – Ой, меня твоя «игра» не волнует, – пожал плечами Глеб. – Теперь меня стало сильнее волновать, что будет с моим протеже. Твои расчёты всегда оказывались верными, но из-за того, что они слишком часто сходятся, есть вероятность того, что когда-нибудь система даст сбой. Я думаю, ты знаешь, что Карл может победить, и боишься этого, потому что большие дяди и тёти уже поставили на твоего Рикки. Смирись уже, Санёк, в игру вступает Карл Шорки, и я помогу ему стать первым на этих гонках. Саша взглядом прожёг в Глебе одну большую дыру, потом переступил порог каюты и пошёл прочь, не оглядываясь и ничего не говоря. Глеб закрыл дверь, вернулся к креслу, сел. Взяв пульт, включил большой экран, пощёлкал кнопками, нашёл прямой эфир аэрошоу. Подтянув пуфик, он закинул ноги на него, устраиваясь удобнее. Шоу началось.

***

Карл был сбит с толку. Глеб сделал сегодня столько вещей, что у него в голове не укладывалось. Мало того, что начал лапать его в столовой, так ещё поцеловал на глазах у журналистов и репортёров. Скорее всего, их поцелуй уже появился в сети. Конечно, было бы целесообразнее скрывать их отношения, держать чувства под контролем, чтобы они не вырвались наружу, как в Sala Gloss, но сегодня произошло нечто непоправимое, случился большой взрыв. Карл не осуждал Романова, но из-за подобных действий его сердце билось сильнее обычного, а мысли улетали к тем воспоминаниям, когда они предавались страсти. – Сюда, – послышался голос Розы. Кристоф, схватив Карла за руку, потянул в сторону. Они свернули к ангарам, где толпились люди: зрители и представители СМИ. На противоположной стороне взлётных полос, стоял огромный комплекс аэропорта, имеющий под собой воздушную подушку, которая в любой момент была готова перенести далеко не маленькое по размерам здание в другое место. Конечно, за много десятков лет существования подушки, такого ещё не случалось. Карл, вернувшийся к реальности, аккуратно вырвал свою руку из тонких пальчиков Кристофа и продолжил следовать за ним. Когда они вошли в огроменный, ярко освещённый, с многочисленными голограммами, цветами и ленточками ангар, сразу же подошли к стоявшим в ряд нескольким аэроболидам. Кристоф подтолкнул Карла к группе пилотов, где его тут же встретил восторженный взгляд Риккардо, немного настороженный Стефан, надменный и враждебный Алекс. Остальные смотрели на него со смешанными чувствами, но и Шорки не был к ним расположен. Единственное, что он ощущал в этот момент, это вновь поднявшийся стыд перед Брауном, за то, что тот серпантин и опасный поворот он прошёл по его следам. – Так, господа пилоты, – вдруг загорланил один из главных администраторов гонок, выскакивая между ними и толпой репортёров. – Давайте встанем потеснее для общего фото и голокартинки. Поскольку все пилоты были привыкшие к подобным мероприятиям – ведь не только профгонки делали из людей звёзд, в этом участвовали и юниорские, и межсезонные, и межгалактические, и так далее – гонщики быстро сгруппировались в общую, тесную кучку. Карл оказался в центре рядом с Риккардо, который не преминул закинуть ему руку на плечо и даже теснее прижаться, словно места было действительно ну очень мало. По другую руку встал Алекс Стокс, сверкнув на него своими чёрными глазами. – Отлично! – пророкотал администратор. – Вот так, пока замерли! Все улыбаемся, смотрим во-о-от сюда-а-а! – и он быстро отбежал в сторону, указывая руками, куда им смотреть. Хотя они и без его команды знали это. Посыпались фотовспышки, рассыпались по фигурам пилотов миллионы лазерных точек, за спинами мигнули экраны, вспыхнули ярче лампы. – Так, отлично! – Вновь на центр ангара вылетел администратор. – А теперь встаньте в полукруг, вытяните одну руку вперёд, положите ладони друг на друга. Карл снова почувствовал близость Риккардо, тот продолжал обнимать его за плечи, прижиматься всем телом, окатывая теплом. Вытянув руку вперёд, он положил сверху на ладонь Карла свою – она оказалась горячей и слегка потной. Шорки бросил быстрый взгляд в его сторону и встретился с горящими, восхищёнными глазами. Отвернувшись, он растянул губы в улыбке, потому что в этот момент администратор попросил всех улыбаться. Карл уставился пустыми глазами на толпу репортёров и журналистов, ощущая себя ланью среди хищников. – Великолепно! – снова заорал администратор. – А теперь каждый пилот подойдите к своему болиду для индивидуальных фотографий. – Карл, – позвал его Кристоф, и он быстро пошёл в сторону своей команды. – Сюда, – махнул менеджер рукой, ведя Карла к серебристому с чёрными полосами аэроболиду. Аэроболиды были другими, нежели космические: крылья длиннее и шире, хвост задран кверху, нос округлый и именно там находилась кабина пилота. Этот аппарат, конечно же, принадлежал кому-то другому, но он Карлу очень нравился. – Карл, повернитесь к нам, – услышал он просьбу одного из журналистов и обернулся, пытаясь улыбнуться и что-то спозировать. В итоге получилась стойка оловянного солдатика. Потом он положил ладонь на холодную обшивку аэроболида, затем посмотрел направо. В общем, попытался сделать из себя эдакую звезду, но получалось у него плохо. – Карл, познакомься, Эдуард Орлов, этот аэроболид – его, – тараторил Кристоф, представляя молодого пилота Карлу. Эдуард улыбнулся ему, протянул руку, Шорки её пожал. – Рад с тобой познакомиться, Карл, – проговорил высокий Эдуард. Он оказался выше Шорки на несколько сантиметров. – Я с детства являюсь твоим поклонником. «Ещё один», – вдруг подумал Карл, вспоминая Риккардо. Вот только у Эдуарда восхищение было другим, не таким, как у Кроту. – Спасибо, – ответил Шорки. – Я видел в прошлом году твой полёт на больших аэро. Это было круто. Ещё попозировав несколько минут с Эдуардом, Карл прыгнул внутрь аэроболида, быстро вспомнил повторенный накануне урок по пилотированию подобной техники. Аэроболиды и внутри отличались от космических, хорошо, что хоть не надо будет выделывать на них всякие финты, а просто пролететь. Натянув шлем, Карл пробежался пальцами по пульту управления. Взялся за штурвал, услышав знакомое гудение, вспыхнули многочисленные экраны. В наушниках администратор полёта повторил ещё раз программу. Затем очаровательные голограммные девушки просигналили старт и десять аэроболидов рванули с места, вырываясь из ангара. Несколько метров они стремительно скользили по своим полосам, а потом оторвались от земли, набирая высоту. Небо казалось другим: светлее и красивее. За бортом шумел ветер, не было непривычной тишины, звёзд, темноты и притяжения от космических тел. Здесь особенная жизнь. Летали птицы, ветер насвистывал песни, заставляя немного нервничать. Карл любил небо, но космос ему был ближе. Хотя, может быть, он был ближе тёте Эли, которая каждую ночь смотрела на звёзды и рассказывала Карлу красивые истории из своей бурной молодости и юности, когда она покоряла неизведанные галактики вместе с исследовательским центром. Полёт длился минут пятнадцать. Аэроболиды облетели вокруг аэродрома три круга, а потом вернулись в ангар. Карл дал дорогу Эдуарду, ещё раз пожав ему руку и пожелав удачи, и тот, запрыгнув в свой аппарат, стремительно улетел в небо, проделывать высший пилотаж на радость шумной публики. Кристоф и Роза, быстро подхватив его под руки, повели назад к шаттлу, запрещая репортёрам и журналистам брать интервью. Этому Карл был рад. Как впрочем, и остальные члены его команды. Уходя из ангара, он случайно столкнулся взглядом с Риккардо. Заметив, что Карл смотрит в его сторону, он улыбнулся и отсалютовал.