Фаворит

Карл не поверил Розе, когда услышал от неё, что Глеб нашёл в нём вдохновение. Правда, эта мысль недолго крутилась у него в голове, ровно до того момента, как он, встав утром с кровати и почистив зубы, отправился в спортзал. За прокачкой мышечной массы все мысли об этом улетучились со скоростью света. К тому же, Глеб слишком талантлив и гениален, чтобы такой, как Карл Шорки, мог стать его вдохновением и музой. Приняв после спортзала душ, а потом позавтракав, Карл отправился «обкатывать» болид; Тонаки и Юрка поменяли обшивку, нужно было её опробовать. Затем вместе с Тимом и Владом разбирали прохождение второго этапа «Венера – Земля». Не слишком сложный, похожий на первый, только с разницей, что старт осуществлялся не общий, а единичный с промежутком в тридцать секунд. Ну, и после выхода из прыжка – полёт вокруг Земли, и только потом финиш. – Карл, из старта нужно выжать всё, что сможешь. Как только рванёшь в космос, сразу же поддай газа на тридцать процентов. Эта порция позволит тебе сократить расстояние, если ты пойдёшь десятым или девятым. Вторую подачу газа стоит сделать меньше чем через тридцать секунд. – Понял, – отозвался Карл, глядя на голокарты, раскиданные по столу. – В этом заезде нам нужно прийти седьмыми. Карл кивнул, продолжая смотреть на голограммы. Сосредоточенный, решительный, но взволнованный. – С прыжком мы проделаем то же самое, что в первом этапе. Прыгнешь вот здесь. – Тим ткнул в одну из полос на развернувшейся перед ними голограммной линии старта. Влад тут же принялся пробивать данные. – И как только вырвешься из межпространства, сразу же без промедления врубай газ. Когда будешь заходить на круг, в промежутке в десять секунд поддай ещё больше половины. Как выйдешь на прямую, не спеши и будь спокоен. Сверившись с данными, мы во время прохождения решим, как поступить дальше. Но думаю, что этого нам хватит, чтобы прийти к финишу седьмыми. – Ясно, – буркнул Карл. После этого Тим заставил его устно «пройти» весь путь раз десять. Влад забил данные, потом побежал загонять их в учебку, а затем в болид. Когда пришла Роза, Шорки отрабатывал план прохождения в кубе учебки. Пообедав, он принял душ, облачился в костюм, бегло глянул в зеркало. Маску сунул в карман кителя, посчитав её лишней. Причесав волосы, надел фуражку и вышел из комнаты, направившись сразу в ангар. Возле шаттла его ждали только Кристоф и Роза. – Глеб не полетит, – сказала она. – Он творит, – и Карл почему-то смутился. Он не покраснел, но ему стало немного неудобно смотреть менеджерам в глаза. А те, не обращая на Шорки внимания, снова уставились в планшеты. Через минуту он и Кристоф вошли в шаттл. – Сначала будет жеребьёвка, – заговорил Кристоф, когда звездолёт загудел турбинами. – Шарик с номером пойдёшь тянуть девятым по счёту, так как по результатам первого этапа пришёл девятым. Ну, а потом, после фотосессии, мы отправимся на бал-маскарад. – Опять фотосессия? – недовольно поморщился Шорки. – Опять, – кивнул, сурово нахмурив тонкие бровки, Кристоф. Скорей всего он их выщипывал, совсем как у женщины. – Это обязательная работа. Никто от неё отлынивать не должен. Более того, ты как Карл Шорки, один из участников гонок, должен принимать самое активное участие в рекламе собственного имени и своей команды. А также обязан быть частью больших космических гонок «Млечный путь 102». В этот момент шаттл тихо дёрнулся, отрываясь от пола огромного ангара тягача, чтобы спокойно вылететь в открытые ворота в просторный док. А уже из него отправиться в открытый космос. – Ты меня понял? – Да, – отозвался Карл и удобно облокотился на мягкую спинку диванчика. Здесь, в небольшой каюте для отдыха еле уловимо пахло сигаретами, и Карл тихонько вдохнул полной грудью, чувствуя разочарование от того, что Глеб не полетел. Кристоф продолжал тараторить, и Шорки периодически кивал, скользя задумчивым взглядом по стенам. Когда шаттл, мигнув посадочными огнями, опустился в нужном ангаре на площадке под номером «двести два», Кристоф и Карл, сойдя по трапу, тут же сели в поданный специально для них челнок, игнорируя орущих представителей СМИ и вспышки их аппаратов. Кристоф спросил у Карла перед тем, как они вышли из ангара, не хочет ли тот ответить на несколько вопросов «акул»? На что Шорки мотнул головой, и Кристоф не стал настаивать – после жеребьёвки ответит. Зал для жеребьёвки вмещал не так уж много людей: одна часть была заставлена мягкими стульями специально для зрителей, другая же являлась сценой. Кристоф и Карл подошли к тем местам, на которых были указаны их имена. Как только они присели, голограммные буквы, мигнув, погасли. Окинув зал быстрым взглядом, Карл заметил, что не все ещё собрались. Наткнувшись на Алекса Стокса, который сидел через три стула от него, Шорки кивнул. – Привет, диво дивное сезона, – поприветствовал его Стокс, отсалютовав двумя пальцами. Закинув ногу на ногу, а руку на спинку соседнего стула, он чуть повернулся к Карлу, криво улыбаясь. – Ну, как тебе первый этап? – Не плохо, – ответил Карл. Алекс был ему неприятен, и чтобы не выдать свои эмоции, Шорки решил продолжить общение. – А тебе? – Отлично, я собираюсь в этом сезоне стать фаворитом. Ты не против? – Нет, – слишком легко ответил Карл, при этом обратив внимание на костюм соперника. Байкер двадцать первого века: кожаные штаны и куртка, очки-стрекозы, которых уже днём с огнём не сыщешь, и сапоги с шпорами. – Валяй. Буду следить за твоими успехами. Алекс прищурился, улыбка слетела с лица моментально, и только потом Карл осознал, что сказал. Грубо говоря, он посмеялся над Стоксом, бросив ему вызов. Мозг судорожно начал искать нужные слова, чтобы исправить положение. Молчание затянулось, и Алекс начал покрываться красными пятнами, плотнее сжимая зубы. Крылья носа трепетали, он с трудом сдерживался, чтобы не накинуться на Карла с кулаками; опасное положение спасали представители СМИ, расположившиеся перед сценой и в конце зала. Наконец, Карл открыл рот, чтобы просто извиниться, как в этот момент между ними кто-то сел, перед глазами предстало радостное знакомое лицо. – Привет, Карл, – сказал Риккардо и помахал ему рукой, словно между ними было несколько метров, а не пара шагов. Карл нелепо заморгал, пытаясь проследить за сменой картинок. – Хорошо, что сегодня будем сидеть рядом. Если честно, – и Риккардо приблизился к Карлу практически вплотную. Он волновался, дышал чуть тяжелее обычного. – Я попросил своего менеджера, чтобы он устроил это. Ну, пока старикашки будут болтать, посидим вместе. А потом так широко улыбнулся, что Шорки подумал: «У него в голове слегка не хватает мозгов». Уж больно Риккардо на идиота смахивал. Хотя, фанаты и поклонники, каким был Кроту, они все такие, немного придурковатые. – Здорово, – наконец ответил Карл и, слегка улыбнувшись Риккардо, повернулся к сцене – там уже стоял огромный барабан, а в воздухе висели шарики-микрофоны. До начала жеребьёвки оставалось двадцать минут, и, если честно, Карл не хотел провести это время в бездействии. За это время можно было сделать ещё один проход! Кристоф ковырялся в планшете, и Карл первый раз за всё это время попробовал заглянуть в расписание своего менеджера. Несколько секунд он молча изучал слова и искал знакомые буквы – надписи были на разных языках – а потом вдруг наткнулся на кое-что интересное. – Интервью? – переспросил он, ткнув пальцем в одну из надписей. – Это когда будем на Земле. Мы договорились с программой «Галактик-спорт» о том, что они возьмут у тебя небольшое интервью. – А я дал на это согласие? Кристоф, оторвавшись от планшета, посмотрел внимательно на Карла. – Конечно, – ответил он и снова вернулся к работе. В следующее мгновение список исчез, и вместо него появилась паутина – Кристоф вошёл в сеть. – Так не пойдёт, Кристоф… – На Земле ты дашь интервью, на Марсе – господин Романов. Так должно быть, Карл, и это не обсуждается. На Земле будет большой перерыв – целая неделя, за это время вы успеете выучить прохождения, но и про общественную жизнь не стоит забывать… – П… Звездец какой-то, – махнул рукой Карл, обрывая поток слов. Потом резко отвернулся от Кристофа, ощущая прилив злости и негодования, и столкнулся со слегка удивлённым взглядом Риккардо. Он смотрел на него, а когда Карл обратил на Кроту внимание, снова расплылся в улыбке. Улыбка у Риккардо открытая, а ещё тёплая, но что-то в ней было не так. Вернее, в его счастливом виде. Наверное, во всём виноваты глаза. Они светились азартным огнём и таким большим восхищением, что Карлу стало неловко. – Знаешь, Карл, – он неожиданно схватил его руку и сжал крепко обеими ладонями. – Я хочу пожелать тебе удачи. И знай, что какое бы место ты не занял, я всё равно останусь твоим поклонником. Ты самый лучший. А дальше было то, что заставило и Кристофа, и менеджеров Риккардо кинуться к ним со всех сторон. Тот схватил Карла за лицо, сжал его в больших ладонях, притянул к себе и поцеловал в губы. Стоявшие за десятью рядами стульев журналисты и репортёры не упустили такой момент. Уже через минуту в сети появилась запись, где Риккардо Кроту целует в губы Карла Шорки. Кристоф схватил Карла, менеджеры принялись оттаскивать назад Риккардо. Этот кадр тоже попал в сеть, как и тот, в котором Кристоф что-то бурно говорит несчастному менеджеру Риккардо. А сам Риккардо посмеивается тихонько, продолжая смотреть на своего кумира. Кристоф пересадил обалдевшего Шорки на своё место, но Риккардо всё равно выглядывал из-за маленького и щупленького менеджера. Жеребьёвка началась с опозданием в семнадцать минут, в принципе, так было всегда. Когда на сцену вышли трое представителей гонок, собравшаяся публика поприветствовала их жидкими аплодисментами. Элегантная красивая брюнетка, дежурно улыбаясь, объявляла имена. И, соответственно, первым пошёл Риккардо Кроту. Барабан закрутился, стоило ему опустить рычаг. Когда огромное устройство остановилось, внизу открылась ячейка, из которой по желобку выкатился шар. Всё примитивно и просто, можно сказать, по устаревшему сценарию, которому не одна сотня лет, никаких новаторств, никаких излишеств. Это не так важно, как могло бы показаться на первый взгляд. – Номер десять, – огласила вспыхнувшие на шаре голографические цифры женщина. И Риккардо, бросив шар в корзину, спустился со сцены и сел на своё место. Перед этим, проходя мимо Карла, он посмотрел на него, продолжая улыбаться. Шорки заёрзал на кресле. – Стефан Браун, – объявила женщина. Сидевший на втором ряду представитель самой «Галактика-путь», спокойно взошёл на сцену и опустил рычаг, запуская барабан. – Номер четыре, – объявила женщина в шарик-микрофон. Стефан спустился со сцены. Карл старался на него не смотреть, до сих пор было стыдно за тот раз. Он никак не мог избавиться от досадного чувства, продолжая видеть в себе преступника. – Дитрих Штольц… Карл ждал своей очереди. С одной стороны, это могло показаться не столь важным, каким по счёту стартовать, но для каждого гонщика – это отдельный план прохождения. После жеребьёвки они с Тимом ещё внесут корректировку в их систему, так сделает каждый пилот и каждый инструктор. – Номер два. Нельзя сказать, что Карл волновался. Если честно он чувствовал к жеребьёвке странное безразличие. А вот Кристоф нервно подёргивал ногой, словно от этого зависело дальнейшее положение гонок. – Алекс Стокс, – следующее имя, произнесённое холодным занудным голосом, заставило Шорки нервно дёрнуть бровью и краем глаза проследить за тем, как гонщик выходит к сцене. Карлу показалось, что Алекс нажал на рычаг сильнее, чем остальные гонщики. Было в этом движении больше злости и гнева. Взяв шарик, он чуть ли не стукнул им по лицу брюнетку, заставив её хоть немного проявить искренние чувства. Потом показал остальным. – Номер семь. Спустившись по двум ступенькам и пройдя мимо Карла, Стокс провёл большим пальцем по шее, глядя на него через зеркальные линзы очков. Шорки удручённо выдохнул и приготовился встать. – Карл Шорки, – прокричала женщина, и пока он поднимался на сцену, она добавила: – Итак, остались номера шесть и один. «Вот так фортуна, – подумалось Карлу. – А Стокс сейчас забрал седьмой номер. Если будет шестой, то этот рокер начнёт дышать мне в спину и делать всякие пакости, особенно после сегодняшнего... Хочу первый», – вдруг загорелась мысль, когда он опускал рычаг вниз, заставляя барабан крутиться. Карлу показалось, что в зале наступила жуткая тишина. За эти секунды нервы натянулись звонкой струной, и Шорки испытал волнение. На лбу проступила лёгкая испарина, по спине сползла капля пота, впитавшись в резинку трусов. Послышался лёгкий щелчок – это остановился барабан, потом раздалось чуть слышное жужжание – открылась крышечка, стук шара о ложбинку, тишина. Карл нагнулся, забирая шарик из сетчатого мешочка, куда тот упал, скатившись по вогнутой дощечке, покрутил его, глядя на проступающие голографические цифры. Затем развернулся к зрителю лицом, поднял руку вверх, показывая свой номер. В этот момент увидел недобрую усмешку Алекса. – Номер шесть. Кинув шарик в корзину, Карл спустился вниз, а женщина, зачитав имя десятого гонщика, автоматом присудила ему первый номер, так как мест более не осталось. Потом старики пожелали всем удачи, ушли за бархатные кулисы, а зрители, которыми были пилоты, их менеджеры и немногие спонсоры, встали и потянулись медленно к выходу. – Господи, как отвратительно, – горячо зашептал Кристоф, глядя в планшет. Карл метнул туда взгляд и увидел, как Риккардо его целует. Действительно, эта картина показалась ему отвратительной, хотя, с Глебом целоваться нравилось. Интересно, а тот поцелуй с Романовым в сети есть? И, словно услышав его мысли, подвинув Риккардо в сторону, рядом всплыла фотография, где Глеб целовал Карла на аэрошоу. Вот на неё было куда приятнее смотреть. – Так, короткое интервью отменяется, потому что сейчас посыплется куча ненужных вопросов, – проговорил Кристоф, останавливаясь в просторном холле, чтобы посмотреть в сторону журналистов и репортёров. Рядом с ними уже стояли Риккардо и его менеджеры, окружённые металлической охраной. – Сюда, – поманил он в сторону лифтов, и Карл довольно последовал за ним. Девятнадцатый этаж встретил их лирической музыкой в живом исполнении, тихо скулящей певицей, шумной и яркой толпой, а ещё удивительной роскошью, которую Карл не особо любил. Не в том была причина, что он чувствовал себя неуютно в этом мире роскоши, а просто блеск и лоск всегда скрывали нечто коварное, что с первого взгляда и не рассмотреть. – Значит так, сначала надень маску, это всё-таки бал-маскарад, – в своей манере отдавал приказы Кристоф. – Ты пока здесь пройдись, а я пойду, поговорю с Розой... – Роза здесь?.. – Здесь, – утвердительно ответил Кристоф и незамедлительно продолжил свою мысль: – Далеко не уходи и не исчезай. Прогуливайся где-нибудь поблизости, чтобы я в любой момент мог тебя увидеть… – Я понял, – перебил друга Карл, натянул маску и сделал несколько шагов вперёд, ступая на одну из платформ, которая медленно стала подниматься вверх. Несколько минут Карл скучал. Потягивал сок, схватив с предложенного ему подноса несколько трюфелей, съел их, почти не разжёвывая. Пройдя по платформе, подождал пока она опустится вниз, ступил на обычный пол, прошёл до оранжереи, заглянул в неё через огромное панорамное окно с мозаикой. Потом отмерил шагами огромную площадь зала, оказавшись на другой его стороне возле одного из коридоров. Понял, что его привело сюда – он хотел в туалет. Поставив на поднос, пролетающего мимо него официанта, пустой стакан, Карл отправился на поиски нужной двери. – Что ищешь? – раздался за спиной радостный голос, заставивший Карла обернуться. Риккардо, как всегда широко улыбающийся, в этот момент показался другим: в его сверкающих глазах скользила неприкрытая страсть. – Туалет, – отозвался Шорки, настороженно глядя на Кроту. – Дальше, – махнул рукой Риккардо и, обогнав Карла, поспешил по коридору, оборачиваясь и глядя, идёт ли следом за ним Карл. Через три метра они остановились возле двери с нужной табличкой. Риккардо толкнул створку, переступил порог. Туалетная комната оказалась большой, слегка загибалась, имея форму полукруга. Взгляд Карла сразу же наткнулся на диванчики, будто сходить «по-большому», либо сделать «маленькое дело», было утомительной работой, требующей сильного физического напряжения. Вздёрнув брови, он перевёл своё внимание на кабинки с голографическими картинками природы – глупость, конечно, но Карл оценил это со всей присущей ему серьёзностью, особенно, когда на него уставился лев, открыв пасть и показав ряд острых зубов; писуары, слишком уж белоснежные, в которые страшно было даже слить воду, показались Шорки до ужаса неприкосновенными, умывальники сверкали белизной не хуже писуаров, разные сорта мыла и гелей, одноразовые полотенца, разложенные по цвету и величине. Риккардо встал возле одного писуара, продолжая улыбаться. – Смешная комната, особенно эта природа, – ткнул он пальцем в кабинки и хихикнул. – Но зато чисто и приятно. Я, наверное, лет шесть в плохих туалетах не справлял нужду. – Плохие – это грязные? – Ну, да, – протянул Кроту и отмахнулся. – Было дело. Я ведь не богатенький мальчик. Хотя, из нас гонщиков мало кто из семей с хорошим достатком, оттого мы и ищем себе спонсоров. Так ведь? – Так, – отозвался Карл, на доли секунды оказавшись в прошлом. Затем, вернувшись к реальности, прищурился, всматриваясь в Риккардо – в глазах Кроту был всё тот же блеск. – Можешь отлить сюда. Или ты «по-большому»? – ткнул он пальцем в писуар. – Я лучше природой полюбуюсь, – сказал Карл, открывая дверку и входя в стерильную блестящую чистотой кабинку. – Чёрт, – услышал тихое Шорки, но этого было достаточно для его ушей. – А я хотел посмотреть на твой член. Карл хлопнул дверью так, что голограмма зарябила. Посмотрев на шикарный пляж с белыми песками, он на всякий случай провёл пальцем по небольшой панельке, кодируя замок. Кабинка была звуконепроницаемой, и Карл, быстро справив нужду, вышел и тут же оказался прижатым к дверке. – Покажи, – зашептал горячо Риккардо, надавливая сильнее и вталкивая Карла в кабинку. Оказавшись внутри, он полоснул пальцем по панельке. Замок тихо щёлкнул, теперь только Кроту мог его открыть. – И я его пососу. Так отсосу тебе, Карл, как никто не сможет. Как не сможет Глеб Романов. Карл перехватил руки Риккардо, которые уже опустились на ремень штанов, крепко их сжал и попытался оттолкнуть его, но Кроту тоже был не из слабых. Конечно, в мускулатуре Шорки он уступал, хотя и выглядел старше своих девятнадцати лет, но всё равно являлся юнцом. Он вывернулся из хватки Карла, однако, тот смог отбить его следующее нападение, потом сорвать с крепителя рулон белоснежной бумаги и кинуть её в наглеца. Как ни странно, это возымело эффект, Риккардо замер, моргнул несколько раз, тяжело дыша. – Успокойся, – хмуро сказал Карл. – С тобой ничем я подобным заниматься не буду. У меня есть свои вкусы и свои интересы. Извини, но ты не мой тип. – Ну да, – тихо и нервно рассмеялся Риккардо. – Твой тип Глеб Романов. Я буквально несколько минут назад услышал, что ты являешься не только его любовником, но и его музой. Наверное, это здорово вдохновлять такого талантливого и гениального человека. – Кто тебе такую чушь сказал? – Журналюги. Но, Карл, быть музой это так хреново. Сегодня вдохновляешь, а завтра оказываешься ненужной вещью. Он найдёт кого-то другого, а мне ты всегда нравился. Уже давно. Когда ты вновь вернулся в космические гонки, я подумал: «Это же здорово!» Я следил за всеми твоими отборочными, за всеми продвижениями. Ты стал для меня реальным вдохновением для этих гонок. Я пришёл сюда и достиг всего этого только благодаря тебе. Для меня ты не просто муза, нечто большее. Карл смотрел на Риккардо и видел в нём себя. Как ни странно, для самого Карла такой «музой» был Глеб Романов. Он смотрел на его картинки и восхищался его привлекательностью, его стремлениями и желаниями. То, как он добивался всего сам, как самореализовывался, как держал марку и оставался предан не только своему делу, но и самому себе. – Я не муза Глеба Романова, – заговорил Карл. – И не любовник. Это было правдой, по мнению Карла. Он до сих пор не слишком старался задаваться вопросом: кто они друг другу и что между ними за секс? Однако точно мог сказать, что не любовники. Может просто «спонсор-гонщик», либо же «секс-партнёры»? Так или иначе, сейчас Шорки не врал. – У нас, как и у тебя со спонсором, деловые отношения. Всё, что касается дальше этих отношений, не твоя и ни чья другая проблема. И никого это всё не касается. Я всё сказал. Единственное, что могу предложить – это чувство соперничества и приятельские отношения. Когда гонки закончатся, могу быть тебе просто другом. – Я хочу, чтобы ты стал моим любовником. – Нет, – отрезал Шорки. – Стрёмный ответ, Карл, – Риккардо полоснул пальцем по панельке, разблокировав дверь. – Но я сдаваться пока не намерен. Более того, я могу подождать окончания гонок и подобрать тебя после того, как Глеб Романов наиграется. Ты для меня не средство, Карл, ты… Ты человек. Вот так. Потом вышел из кабинки, и Карлу показалось, что Риккардо превратился в маленького мальчика, которого жестоко оскорбили. Несколько секунд Шорки стоял на месте, а затем вышел, вновь столкнувшись с его восхищённым взглядом. Стоя у умывальников, он походил на побитого щенка. – Можно я тебя поцелую? – буркнул Кроту, сложив брови домиком. – Нет, – категорично отрезал Карл и вышел из туалета. Несколько шагов он проделал в тишине, спеша оказаться в толпе, чтобы избежать дальнейшего общения с Риккардо. Но тот его нагнал, схватив за руку. – Я докажу тебе, Карл, свои чувства и докажу, что Глеб Романов тебе не пара. – Не трать время, – вырвал руку Карл, недовольно глядя на Риккардо. – И прекрати направлять свою злость против Глеба Романова. Он всего лишь мой спонсор, и ничего более. – И направился дальше, прибавив шаг. Войдя в зал, он тут же окунулся в толпу, сделал полукруг, зашёл на одну из платформ, которая снова подняла его вверх. Проторчав там минут десять, ступил на простой пол, выходя к тому месту, где они с Кристофом расстались. Однако нашёл Карл его чуть левее, внизу, на одной из платформ. – Да не дёргайся ты, – не слишком учтиво сказал Карл, когда увидел попытки Кристофа подняться на обычный пол. Платформа только что ушла на полтора метра вниз и там остановилась. От собственной грубости Шорки стало не по себе, и он, умерив свой пыл, добавил: – Я прогуляюсь к оранжерее, подышу свежим воздухом, а потом мы свалим с этой вечеринки. – Ладно, – сказал Кристоф. – Только ты стой там, чтобы я тебя не искал. – Хорошо, – буркнул в ответ и улыбнулся другу. Не он виновник плохого настроения, да и злиться на такого Кристофа было бы глупо: миловидный менеджер в тоге выглядел ещё более милее. Волосы заплетены в дивные косы, красиво уложены вокруг головы. В косы вставлены несколько заколок-лепестков зелёного цвета – причёска копировала лавровый венок. Кристоф был очарователен и прекрасен, такого соблазнительного мальчика любой мог украсть, и Карл вдруг подумал, что за ним надо присматривать, а то, и правда, кто-нибудь посчитает, что Кристоф общественное достояние, и потом они не досчитаются одного члена экипажа. И всё же, махнув рукой, Шорки направился к оранжерее, оставив его одного. Кристоф может за себя постоять, не зря же он десять лет занимался единоборствами. Вроде с виду щуплый и тонкий, но на самом деле силён как телом, так и духом. – А вот и наш «платиновый красавчик» – Карл Шорки, – услышал Карл своё имя и обратил внимание на мужчину с аккуратно подстриженной бородкой. Выглядел человек на лет пятьдесят, но Карл точно мог сказать, что они не знакомы. Мужчина что-то говорил с заметным акцентом, обращаясь к нему, а затем повернул голову в сторону, и Карл, переведя взгляд, удивился. У подоконника стоял Глеб, держал в руке стакан с соком и жевал конфету. Но вот костюм, в который был облачён Романов, заставил Шорки вмиг пересохшее горло промочить слюной. – Великолепный вид, господин Шорки, – улыбнувшись, сказал Глеб после того, как Фрэнк отошёл. – Да, – отозвался Карл, окидывая взглядом костюм Романова, улыбнулся в ответ и неожиданно подумал о том, что не плохо бы ещё раз сходить в туалет, вот только по другой причине и с другим человеком. – Я тоже так думаю. И, сделав несколько шагов к Глебу, ничуть не смущаясь, прошептал: – Я знаю, где здесь туалет.