Шахматы на выживание

      

Не мерещится ль вам иногда, Когда сумерки ходят по дому, Тут же возле иная среда, Где живём мы совсем по-другому?.. И. Анненский, «Свечку внесли».

      Снег большими хлопьями, кружась и танцуя в воздухе, медленно опускался на землю. Медленно и мягко, будто шепча что-то. Так нежно, что хотелось прислушаться и непременно понять — что, но в то же время так тихо, что услышать этот шепот было просто невозможно.       Мэтью сидел один у себя дома, один, если не считать Кумадзиро, мирно сопящего где-то рядом. Танец снежинок и холодная белизна снаружи лишь увеличивали ощущение теплоты и уюта здесь, дома. Потрескивающий камин, чашка горячего кофе в руках и книжка на коленях — что ещё нужно в зимний день?       Вам знакомо то чувство, когда интересная и красиво изложенная история полностью захватывает, вырывает из реальности, переносит куда-то в другой мир, а потом – бац! – и обрывается? И ты ещё раз перечитываешь последнюю строчку, смотришь на форзац и постепенно возвращаешься к реальности.       Уильямс отставил чашку на стоящий рядом столик, захлопнул и отложил книгу. Немного посидел, глядя в окно, потом встал с кресла и решил поиграть шахматы. Надо же отвлечься. То, что ему придётся играть с самим собой, канадца не смущало. Его почти никто не замечал, он почти все время был один, так что такие мелочи, как играть с собой в шахматы, он умел.       Мэтью принёс сложенную пополам шахматную доску, сел и осторожно высыпал фигурки себе на колени — чёрные и белые, перемешанные в одну кучу. Уильямс осторожно развернул доску, поставил её на столик и аккуратно расставил фигуры в правильном порядке.       Первыми ходят, как правило, белые. Стандартный ход: пешкой на две клетки вперёд, Е2 на Е4.       Кто говорил, что играть самому с собой — скучно и неинтересно? Наверное, тот, кто ни разу не пробовал.       Игра затягивала, ход времени был незаметен, фигуры — белые и чёрные — перемешивались на доске.       Белые проиграли. Глупо было бы говорить, что проиграл Мэтью, ведь он в то же время ВЫИГРАЛ. Но он старался поставить мат Черному Королю, а вышло совсем наоборот. Конечно, он мог "подставлять" чёрных, ставить их в ловушки, но ведь тогда было бы нечестно.       Уильямс вздохнул, все ещё переживая по поводу своего проигрыша, смёл оставшиеся фигурки с клетчатого поля и убрал их в доску. Встал с кресла и подошёл к каминной полке, чтобы убрать шахматы на место. Бросил взгляд на зеркало и чуть не уронил доску с фигурками.       Зеркало было большое, от пола и почти до потолка. Мэтью стоял так, что непременно ДОЛЖЕН БЫЛ в нем отражаться.       Но не отражался.       Канадец аккуратно поставил шахматы на место и ближе подошёл к зеркалу, тонкими пальцами коснулся холодной поверхности.       ТАМ отражалась комната, и все вещи вроде были на своих местах, только наоборот. И чего-то не хватало. Было пусто. Ведь ТАМ, с той стороны, тоже должен был стоять Мэтью. Вернее, его отражение. Но его-то и не было.       "Наверное, зеркало испорчено... — неуверенно подумал Уильямс. — Или... Или меня НА САМОМ ДЕЛЕ нет? Ведь если я есть ТУТ, то непременно должен быть и ТАМ тоже. Но... Меня ТАМ нет. Может, меня и ТУТ нет?"       Он встал напротив зеркала и провёл пальцами по гладкой поверхности, сверху вниз. На этот раз она не показалась ему такой холодной, а даже наоборот.       "Интересно, а что ТАМ? Наверное, такая же комната, только все немножко по-другому: то, что у меня стоит справа, ТАМ стоит слева, а то, что у меня слева — ТАМ справа. Есть ТАМ кто-нибудь, интересно? Меня-то, наверное, нет, а вот Кумагоро, скорее всего, тоже дрыхнет у окна. Жалко, его в отражении не видно..."       Канадцу так хотелось узнать, есть ли ТАМ его медвежонок, что он вжался лбом в стекло, стараясь рассмотреть, отражается ли его питомец.       И тут произошло что-то непонятное.       По идее, Мэтью должен был уткнуться лбом в гладкую поверхность, но такого не произошло. Как будто не было зеркала. Как будто ТАМ была такая же, как и ЗДЕСЬ, обычная комната.       Уильямс испуганно отпрянул, но ничего страшного не произошло. Он осторожно протянул вперёд руку и снова не почувствовал преграды. Как будто стоял перед дверным проёмом, а не перед зеркалом.       И тогда канадца разобрало любопытство. Что же все-таки находится ТАМ? Есть ли ТАМ Кумадзиро, или совсем никого? Интересно, ТАМ тоже зима, или лето? А как вообще выглядят улицы ТАМ? Горит в камине огонь или нет? И ГДЕ, наконец, его отражение?       Мэтью — сам не понимая как — шагнул вперёд и прошёл через зеркало. Точнее, через то место, где оно должно было быть.       В Зазеркалье было холоднее. Уильямс обернулся — огонь в камине и правда горел, самый настоящий огонь, яркий и ВЗАПРАВДАШНИЙ.       А Кумадзиро нигде не было. Ни его, ни вообще намека на живую душу, пусть даже и медвежью.       Канадец нерешительно оглянулся на зеркало и подумал: "Ладно... Я же ненадолго. Посмотрю тут все и вернусь"       При виде своей комнаты стало как-то неуютно и страшно. Теперь ТАМ все было наоборот. Но любопытство взяло верх.       "Я ненадолго", — пообещал сам себе Мэтью и отправился осматривать Зазеркальный Дом.       Коридор, гостиная, да и все комнаты не особо отличались от обычных, точнее, от тех, которые остались ТАМ. Уильямс сначала не мог разобраться с книгами, а потом сообразил, что надо подносить их к зеркалу, и тогда слова станут нормальными. Так же было и с часами — стрелки шли в ОБРАТНОМ направлении.       Канадец выглянул в окно. Не было там никакого снега: мягкая зелёная лужайка, мрачноватые высокие деревья и заброшенный сад, как будто за ним уже лет пять не следили. Как будто тут вообще лет пять никто не жил. Может, так оно и было.       Мэтью вернулся в ту комнату, из которой начал осмотр дома. Зеркало висело на месте, молчаливое и холодное, по-прежнему не желая отражать Уильямса. На каминной полке стояла шахматная доска с расставленными фигурами.       "Что за... — удивленно подумал парень. — Ведь ТАМ я оставлял её закрытой"       Фигуры и пешки, чёрные и белые, — стояли, иногда поблескивая бликами от огня.       Стояли — немо и неподвижно, как две армии, готовые по приказу своего командира броситься в бой.       Только что-то было не так.       Не было у белых командира.       Чёрные стояли правильным рядом, и Чёрный Король был тут. А Белый Король лежал, поваленный на бок, у ног своих подданных. Как поверженный.       Мэтью подошёл ближе и аккуратно взял двумя пальцами Короля. Подержал немного в руке и поставил на место.       Повеяло холодом. Канадец, задумавшийся под тиканье идущих в ОБРАТНУЮ сторону часов, вздрогнул и сбросил с себя оцепенение. Огляделся, посмотрел снова на шахматную доску и чуть не вскрикнул. Король опять лежал.       Ну, упал, подумаешь. Чего пугаться-то?       Вот только как-то беззвучно он упал. Или ТУТ, в Зазеркалье, совсем нет звуков? Хотя огонь в камине трещит и часы тикают.       Чтобы совсем убедиться, Уильямс постучал костяшками пальцев по стене. Получился звук — глухой, а ещё громкий. Слишком громкий для той силы, которую Мэтью вложил в удар. Или просто ЗДЕСЬ было очень тихо.       Так ничего и не поняв, канадец снова взял Короля в руки, подумал немного, и поставил — не на его чёрную клетку, а на каминную полку, рядом с шахматной доской. Рядом с полем будущего боя.       Чёрные казались теперь ещё выше, ещё надменнее, ещё холоднее. А Белые как будто сжались и потускнели.       Мэтти решил с этим не заморачиваться и подошёл к зеркалу. И снова чуть не вскрикнул.       Потому что теперь там было его отражение.       Невысокий тощий паренек в обычных джинсах и футболке, со светлыми волосами, слегка вьющимися снизу, с лихорадочно поблескивающими за стеклами очков синими глазами. Сзади была его комната, на каминной полке стояла ЗАКРЫТАЯ шахматная доска с убранными фигурками. Мэтью обернулся — ЗДЕСЬ фигуры и пешки стояли на доске, как две армии, готовые кинуться в бой, но застывшие в ожидании приказа.       Это было странно, но Уильямс испугался не только из-за внезапно появившегося отражения. Он подошёл к зеркалу — ТОТ Мэтью тоже.       Сердце билось все сильнее, кровь стучала в висках. Канадец смутно догадывался, но упорно прогонял эти догадки, наотрез отказываясь в них верить.       А пришлось.       Он поднял руку с подрагивающими пальцами и коснулся зеркала. Холодной гладкой поверхности. Канадец попытался пройти сквозь него, как сквозь дверной проем, — в первый раз получилось же. На этот раз не вышло. Зеркало пронзило худые пальцы тонкими обжигающе-ледяными иглами, и Мэтью невольно отдернул руку.       Потом снова поднял её, снова уперся пальцами в ледяное стекло, со страхом понимая, что ничего теперь не изменится. Зеркало больше не исчезнет. И Мэтью домой больше не вернётся.       Стало страшно и жутко, все происходящее показалось бредом. Ну не бывает такого — пройти через зеркало в какое-то несуществующее Зазеркалье и так там и остаться.       Не бывает.       Потому что отсюда ДОЛЖЕН быть выход.       Потому что выход есть отовсюду.       Потому что судьба всегда подкидывает второй шанс.       "Ладно, ЗДЕСЬ я ничего не смогу поделать, — подумал Уильямс. — Значит, торчать ТУТ мне больше нет смысла. Надо осмотреть сад. Вдруг там есть кто-нибудь, кто сможет мне помочь? Надеюсь, там вообще ХОТЬ КТО-НИБУДЬ будет..."       Канадец последний раз бросил взгляд на зеркало, но оно не изменилось: все так же висело, отражая комнату и иногда холодно поблескивая. И рядом, на каминной полке все так же стояла шахматная доска с расставленными фигурами. С готовыми к бою фигурами.       По лестнице Мэтью спустился без всяких приключений, если не считать того, что он чуть не навернулся с третьей ступеньки. Но ведь не навернулся же.       Уильямс оказался в прихожей, где стояла тумбочка со всяким хламом, подставка с зонтами, да на стене висела небольшая фотография в простой деревянной рамке. На снимке был его дядя, Артур Кёркленд, он недовольно смотрел куда-то в сторону, а в руке у него была чашка чая. Канадец уже взялся за ручку входной двери, и вдруг раздался голос:       — Я бы настоятельно советовал Вам взять зонт, молодой человек. Никогда не знаешь, чем может обернуться ТАКАЯ погода.       Мэтти вздрогнул и обернулся. Никого в прихожке не было. Разве что та фотография Артура.       — К-кто здесь? — нерешительно спросил канадец, запинаясь от волнения.       — Странно, весьма странно, что Вы меня не замечаете. Хотя, на мой взгляд, это очень НЕ ПО-ДЖЕНТЛЬМЕНСКИ.       Сердце застучало где-то в горле, воздух начал кончаться от страха и удивления. Все-таки НОРМАЛЬНЫЕ фотографии не разговаривают. Но это же Зазеркалье, и ТУТ свои представления о НОРМАЛЬНОСТИ, — напомнил внутренний голос.       — В-вы умеете говорить? — спросил Уильямс, все ещё надеясь, что это просто чья-то глупая шутка. На что Кёркленд лишь отхлебнул чай и покачал головой.       — Н-да... Вы что-нибудь слышали о наблюдательности? Наверное, нет... Впрочем, не важно. Вы отправлялись на прогулку? Возьмите зонт. Он стоит вон там, в углу, если Вы не заметили.       Мэтью глянул в небольшое окошко.       — Но на улице даже на вид тепло, — возразил он. — Ни намека на дождь.       Артур снова отхлебнул чай.       — Погода всегда так изменчива. Я уверен, как только Вы переступите порог, НЕПРЕМЕННО начнётся жуткий ливень.       Спорить канадец не хотел, поэтому подошёл к подставке и взял тонкий чёрный зонт, хотя выходить в солнечную погоду с зонтом казалось ему ужасной глупостью. Он уже снова взялся за дверную ручку, но вдруг обернулся и спросил, глядя на фото:       — Дядя Артур, разве Вы не узнаете меня?       — Узнаю ли я тебя? — переспросил англичанин, переходя на "ты". — Если бы мы виделись хоть раз, то я НЕПРЕМЕННО бы тебя узнал. Но разве мы знакомы?       — А разве нет? Вы ведь даже не спросили моё имя, хоть это и НЕ ПО-ДЖЕНТЛЬМЕНСКИ.       — Верно, — согласился Кёркленд. — Мэтью Уильямс. Тебя зовут Мэтью Уильямс.       — Так вы помните меня?! — радостно вскричал канадец. Раз его тут знают, значит, отражение все-таки было!       — Не помню. — Ответил Артур, глядя сквозь парня. — Я знал, что ты придешь.       Тут Мэтти совсем запутался.       — До свидания, — попрощался он и открыл дверь.       — До свидания, — ответил Кёркленд и повторил совсем тихо, себе: — Я знал, что ты придешь.