Больные живые и здоровые мёртвые

      Женя сидит на краю крыши, болтая ногами, и думает, что ни к этому ее готовили в шараге. ОБЖ-шник тогда носился по кабинету и причитал, что в любой момент на нас может свалиться какая-нибудь химическая или сероводородная бомба в качестве подарка от дружелюбных соседей с Запада, или с Юга, или с Востока, или со всех сторон сразу — это не главное, нужно всегда быть готовым, знать, в каком подвале лучше прятаться от радиации, сколько времени выжидать её спада и куда вообще бежать («только не в церковь, идиоты, я же вас знаю!»). К сожалению, препод прогадал и не научил беспросветных идиотов выживать в мире, где всё идет по пизде. С большой буквы. По Пизде.       Женя всегда была очень любопытной, а ещё с большущей паранойей за плечами, поэтому заставляла себя вычитывать разнообразную информацию о том, как разжигать костры, сооружать навесы и оружие из подручных материалов, как ловить и готовить рыбу, какими корнями питаться при совсем уж плохой ситуации и много-много подобной "чуши", из-за которой мать хотела отправить её к психиатру. Так и не успела, к слову. Может Евгения и была раздолбайкой, но с неплохим багажом знаний и приятными мелочами в голове. Страсть к холодному оружию окупилась ей с полна.       До шеи дотрагивается что-то холодное, отчего Евгению передергивает, а рука резко дергается к лежащему рядом ножу.       — Расслабься, это я, − смеется Денис, кряхтя присаживаясь рядом (близко-близко, буквально наваливаясь) и протягивая банку жатецкого.       — Господи, ты серьезно? − Женя смотрит на него недовольно, но всё равно улыбается, забирая этакий дар. − Ты бы ещё безалкогольное принес.       — Принес, − кивает он, медленно опуская голову на девичье плечо. − На всякий случай.       — На черный день? − вырывается у неё непроизвольно. Каждое грёбаное мгновение превратилось во что-то густое, липкое, противное. Когда ты боишься вздохнуть лишний раз или уснуть больше, чем на 10 минут, − разве это не черная полоса в жизни?       — Да, − Денис тихо хихикает. − Вдруг водка кончится.       Жизнь яростно гнала их по скользкой от чьих-то внутренностей дорожке, усыпанной по краям огромными источающими смрад кучами из мертвых тел.       Денис сползает и засыпает у Евгении на коленях, вымотанный вылазкой. Женя допивает пиво и со злостью швыряет банку куда-то вниз.       — И мы, блять, справимся. Как всегда.       Ведь по другому и быть не может.