-Бэйби?

Как обещалось в словах песни, альфа не сделал больно, отчего в груди расползалась клякса разных чувств и эмоций, что мешала связно мыслить; тело не ощущалось совсем, казалось невесомым. Хочется остаться в таком положении навечно, впрочем, взволнованный голос Хосока вырывает Тэхёна из какой-то прострации. — Ты как? — Потрясающе, — бормочет после небольшой паузы омега. Он так и лежит, придавленный Хосоковским ещё горячим телом, тот облегчённо вздыхает и хочет уточнить. — Честно? — Честно-честно, — Тэхён весело фыркает, — ты мне не веришь? — Конечно верю, просто… — Хосок нежно заправляет выбившуюся прядку омеги за покрасневшее ушко, — переживаю… — Не переживай, — на ласку Тэхён охотно подставляется, — всё отлично, — омега почти что мурчит, наслаждаясь лёгкими прикосновениями. — Тогда я могу смело это сделать… — альфа целует его в шею, — С днём рождения, Тэ, — шепчет Хосок, и Тэхён готов пищать, ведь он даже и забыл, какой сегодня день. — Спасибо, Хоби, — тоже почему-то шёпотом отвечает омега, момент, кажется, интимнее того, что произошло чуть ранее. Романтическая обстановка никуда не уходит, но чередуется с уютной теплотой; колонки до сих пор воспроизводили что-то безумно медленное, Ким не вслушивается — он просто расслаблен. «Чем занимаются обычно люди после секса?» — внезапно такая мысль посетила Тэхёна, когда Хосок улёгся рядом, обняв его со спины за талию. Произошедшее оказалось не таким страшным, но на самом деле Тэхён до этого дня долго готовился морально и физически. Чувство, что всё должно быть идеально, не покидало его. Хоть и всё случилось лучше, чем ожидалось, на душе было неспокойно, всплывало кое-что. Решая не засорять мозг дурными мыслями, Тэхён с намерением забить устраивается поудобнее в объятиях старшего, правда, Хосок начинает гладить его живот, иногда шаловливо опускаясь вниз. — Хоби…? — М? — альфе нравится дразнить омегу. — Ты… ты хочешь ещё? — Тэ смущённо перехватывает тянущиеся вниз игривые пальчики. — А ты разрешишь? — шепчет в его заалевшее ушко Хосок, очень удобно устроившись сзади. — А ты всегда теперь будешь спрашивать об этом? — заливаясь краской пуще прежнего, произносит Тэхён. — Могу, если хочешь… Тэ, давай займёмся… — Хосок ухмыляется нагло и переворачивает омегу на спину. — Йааа, стой, я согласен, только не произноси… — закрывает ладошками лицо омега; из-за такой детской реакции младшего Хосок легко смеётся. — Айгу, какие мы стесняшки, — нежно произносит парень, покрывая поцелуями зажмурившегося младшего… Тэхён моментально забывает обо всех терзающих его мыслях, ему хочется, чтобы сегодняшний день продолжался бесконечно. Просто гулять по городу вместе, держаться за тёплые руки, смотреть в глаза друг другу, чувствовать горячее дыхание, наслаждаться приятной улыбкой, получать воздушные поцелуи и дарить их взамен, сплетаться воедино… Только на свой двадцать третий день рождения Тэхён осознал, что сценария любви в жизни не бывает, а самое главное — нужно наслаждаться пойманным моментом и надеяться на лучшее…

***

Сокджин тяжко передвигается по дому, а его округлившийся животик довольно прилично выглядывает первее хозяина из-под тёплой кофты. Омега порой застывает, периодично его поглаживая, будто проверяет и удостоверяется, не убежал ли малыш. Понимая, что всё на месте, парень умиляется сам с себя и нежно улыбается своему отражению. Малыш иногда пинается, кажется, чувствуя перепады настроения своего родного человека, наверняка даёт о себе знать. От таких мыслей улыбка на пухлых губах расцветает моментально, правда, какое-то чувство — то ли тревоги, то ли ещё чего-то — не давало покоя. В квартире максимально тёплая атмосфера, висят гирлянды, но Намджун запретил зажигать их, только в новогоднюю ночь. Такой бзик мужа Сокджина только смешит, ведь рукожопом здесь был далеко не он, но сам признаёт: с его нынешними объёмами немного затруднительно передвигаться по дому свободно и без травм. Поэтому из-за прошлого случайного удара локтём об угол шкафчика, Намджун на все углы приставил подушки и большие поролоновые губки, в буквальном смысле, не поленился обмотать всё это дело скотчем. Сокджину бы радоваться заботе, да вот смотрелось всё убого, и называлась вся эта прелесть — «Я у мамы инженер». В начале Джин как-то пытался ворчать, что позже отодрать сие творение альфы от тумбочек не удастся, но Намджун проявил свой гонор; также, в дополнение, омеге теперь на кухне не разрешалось пользоваться ножами; готовить можно только нарезанные и готовые продукты, а около плиты стоять не больше двадцати минут. Со всеми причудами альфы омеге пришлось смириться. Серьёзно, иногда Намджун напоминал неуклюжего быка, упирающегося рогами, который прёт напролом. Впрочем, за это его и можно было любить. Он никогда не отказывался от сказанного и был верен своему слову. А ещё он заставлял омегу кутаться, чтобы было тепло, чтобы никакого гриппа и простуды во время беременности. Заботливый, любимый, иногда проявляющий свои закидоны, но такой родной. Джин в последнее время часто себя ловил на мыслях о своей паре. Вечером все друзья собирались встретить у них Новый год; к столу всё было готово, дома было убрано, хоть и не выглядело, как положено (Намджун убирался), про углы думать не хочется, вот и заняться было абсолютно нечем. Упражнения делать уже не получалось — животик не позволял; все книги, имеющиеся дома, он перечитал, а слушать песни… Ему однажды посоветовали классическую музыку, честно, он столько переслушал её, что теперь отличал композиции с первых зазвучавших нот. В голове вертелось много всего; по сути, омега давно подготовился к рождению бэйбика, закупился шмотками, колясками и даже заранее установил кроватку вместе с будущим папашей. Всё было готово, осталось лишь появиться на свет малышу. Сокджин нервничал, хоть он и казался спокойным, боли он не стремался, но он боялся последствий. Вдруг что-то может пойти не так? А если он…? А может…? Когда пошли негативные мысли, Сокджин раскис — вот нельзя оставаться одному в таком положении, ведь человек начинает чувствовать себя одиноким. Впрочем, парень не успевает полностью погрузиться в депрессию: подоспевает вовремя Чимин, его громкий голос звучит на весь подъезд и лестничную площадку — Джин слышит его аж из зала. — Сокджин~а, открывай дверь беременным!!! — Иду, — кряхтит Сокджин, пока встаёт с дивана и выкатывается в прихожую, а за дверью слышится шипение и какая-то возня, затем стук, — боже, да иду я! Как только открывается дверь, перед взором Сокджина появляются Чонгук с Чимином собственной персоной. Чимин пыхтит и упрямо держит в руках большого Тедди, на него шипит Чонгук и хочет отобрать мишку, при этом одновременно пытается улыбнуться хёну, — Отдай тебе говорю, он тяжёлый… Привет, хён! — Я сам! Йааа, какие люди!!! — Чимин, не выдержав, всё же пихает мишку мужу и бросается с объятиями на омегу. Словивший здорового мишу Чонгук пытается не заржать от двух нелепо обнимающихся беременяшек, вид, конечно, тот ещё: оба с большими животами не могут нормально обняться — выглядит забавно. Наконец, покончив с обнимашками, омега, спохватившись, пропускает гостей в квартиру. — Проходите-проходите, боже, Чонгук! — охает Сокджин, только сейчас замечая увешанного всеми возможными пакетами младшего, — Я же говорил, что ничего не надо, Намджун обещал вечером закупиться всем нужным… — Так, хён, — прерывает его Чимин, — Намджун будет вечером, с работы он выйдет не раньше восьми, и ты реально думаешь, что он успеет куда-то заехать? Знаешь же, конец года, аврал у всех, — омега невольно соглашается с младшим. — Ладно-ладно, понял… — Джин хочет забрать пару пакетов у Чонгука, но тот ещё держит огромную плюшевую тушку, — А это? — А это, — Чимин мягко улыбается хёну, — тебе и твоему бейбику, этот парень может согреть своими объятиями, — в ответ Сокджин смеётся, понимая, что младший омега влюблён в мишку. — Какой именно парень? — Тот, что плюшевый. — Ааа, что же, спасибо, но... Чонгук, мне кажется, или у тебя появился соперник? — Да, хён, и не говори, Чим ещё со вчерашнего дня заставляет меня его таскать, — плаксиво тянет Чон. — Ой, всё, — Чимин, демонстративно и забавно топая, быстренько сваливает. — Дитё, — усмехается Джин, и Чон соглашается. В итоге бедного Чонгука в наказание отправляют на кухню, Чимин велит ему поухаживать за ними. Но на самом деле всё делается, чтобы спровадить альфу, ибо омежьи разговоры не для его ушей. Горячо обсуждается день рождения Тэхёна. Джин рассказывает, что помогал Хосоку с выбором подарка, Чимин дуется, что его не позвали, бормочет, что тому влетит, Сокджин не сомневается. — От них есть какие-нибудь вести? — интересуется младший. — Неа, вчера ровно в двенадцать ночи поздравил с днюхой, и всё. — Так и понял, когда я звонил, было занято… — Чимин удобно устраивается на диване, подогнув под себя правую ногу, — Слушай, а как думаешь, они действительно сойдутся? — Честно? Давно не видел Хосока таким счастливым, — Джин повторяет телодвижение за младшим, — может, сегодня мы услышим хорошие новости? — Не знаю, хён, может быть… Темы сменяются быстро, Чимин жалуется на утомляемость, апатию, нежелание что-либо делать, свою нервозность по поводу и без. Сокджин его уверяет, что всё нормально, сознаётся, что буквально перед приходом младших накручивал себя о всяком. — А ещё… знаешь, я ему написал, что мы с тобой в положении… — Чимин неловко мнёт рукава и нервно одергивает себя, — Ты не злишься? Как ни странно, Сокджин ни капельки не злится, ведь изначально Чимин сдружился именно с Юнги. Ким всё понимает — младший скучает. В основном, трудно справиться с неприятными воспоминаниями, а бывает, что человек не может забыть былые приятные времена, наполненные какими-то детскими мечтами, нелепыми обещаниями. Стоит признать, Чимин из тех людей, что привязаны к прошлому. Джин себя к этой категории не относил, хотя иногда скучал по Юнги. Было что-то в их общении, чему нельзя дать конкретного названия. Они были, наверное, почти как братья? Возможно… В любом случае, тогда их связывало многое. — Всё нормально, если ты хочешь с ним увидеться, то почему бы и да, верно? — Это было бы нормально, если бы он ответил хоть на одно грёбаное письмо, хён! Я ему посылал письма раз двадцать, все они различного содержания. На этот раз была последняя попытка, — решительно проговаривает Чимин, — если он не ответит и на это письмо, я написал, что больше его не побеспокою. Сотру к чертовой матери его почту! — возмущённо раскрасневшись, пыхтит Чимин. — Тише, успокойся и дыши глубже, тебе нельзя переживать. Я думаю, ему не плевать, он объявится, а если нет… — многозначительная пауза старшего режет уши, Чимин морщится. — Значит, ему ни черта не нужно… — делает вывод младший. — А вот и ваши заказанные коктейли, — внезапно заявляется Чонгук с подносом, на котором были напитки, — Эм, хён, что за баррикады установлены у вас дома? — О боже, это всё Намджун, — Сокджин закатывает глаза, показывая своё отношение к этому. — Дай угадаю, ты стукнулся, а Намджун решил уберечь тебя от «непредвиденных» травм? — Чимин, приободрившись, уже весело попивает из трубочки сок и приятно жмурится, — Ммм, спасибо Гуки. — Да, в точку, — старший принимает свой стакан, — спасибо, Чонгук~а. — Всё для вас, — Чонгук шутливо кланяется, заставляя омег вспомнить, когда он хвостиком гонялся за хёнами и выполнял дурацкие поручения. Оставшееся время до прихода гостей трое веселятся и развлекаются на славу, болтая и рассказывая все новости. Ближе к десяти буквально подползает уставший Намджун, у него на лице написано, что желает завалиться спать раньше наступления Нового года, но кто бы ему дал? — Хээй, бедняжка Джун-хён, привет, ты как, устал? — сюсюкает старшего Чимин, Чонгук ревниво стреляет глазами на не обращающего на него внимания омегу. — Устал, Чимини… Ты сам как? Отлично выглядишь. — Хорошо, спасибо хён… — зардевшись, Чимин чмокает его, а Намджун мило улыбается, заставляя омегу хихикнуть в ответ. Затем альфа пожимает руку Чонгуку, правда, тот сжимает его ладонь сильнее положенного, на что старший легко смотрит в ответ на тяжёлый взгляд. Ревность Чонгука его только умиляет. Господи, ну что за ребячество? — Ну, а как моя принцесска? — решает разрядить обстановку Ким, Сокджин поджимает губы и смотрит обиженно. — Ты снова забыл позвонить мне, — предъявляет омега, Намджун искренне даёт себе мысленный подзатыльник. — Боже, детка, прости, я заработался сегодня и на самом деле скучал, пожалей меня, м? — Намджун раскрывает руки в приглашающем жесте, — Обнимашки? — наблюдавший за ними Чимин хлопает в ладошки и тоже просит Джина: — Айгу, хён, ну прости его, чего ты? — Ладно-ладно, я тоже скучал, — Джин долго не сопротивляется, поэтому обнимает мужа в ответ. — Так, а, собственно, где наша горячая парочка? — вспоминает о ВиХоупах Чонгук. — Точно, — соглашается Чимин, — где они? Старшие не успевают ничего сказать, как по сигналу слышат звонок в дверь. — Вот и ответ на ваш вопрос, — усмехается Намджун и идёт открывать гостям. Когда парочка заваливается домой с кучей пакетов с подарками, становится шумно — их встречают бурно и с улюлюканьем; невольно вспоминается их официальный первый день отношений. Тэхён буквально сияет, солнечно улыбаясь каждому, обнимается со всеми, Хосок проделывает тоже самое. Дальше происходит всё как в тумане. Компашка из шести человек наслаждается происходящим, а ещё все жаждут свежих подробностей от недавно пришедшей парочки. Те красочно расписывают, что они делали, куда ездили, где побывали. Новостей собралось прилично, за столом весело, и впереди ещё вся ночь. Обсуждается многое, слышится смех и звон бокалов. Новогодняя ночь дарит море впечатлений, поэтому её встречают радостно и оживлённо, а затем обмениваются подарками. Ради спокойствия омег, что находятся в интересном положении, после весёлого времяпровождения принимается решение не выпускать их из дома для их же безопасности. В Новом году обходятся без салютов, поэтому альфы дружно решают просто подышать свежим зимним воздухом. — Тэ, а теперь самая главная новость Нового года, — хитро и томно прищурившись, шепчет Чимин. — О боже… — Тэхён — единственный, кто хлестал шампанское, поэтому уже навеселе, хотя в состоянии смущаться, — Не начинай, пожалуйста… — Нее, Тэ, рассказывай, от нас не отвертишься, — присоединяется Джин к подтруниванию младшего. Тэхён сдаётся и выкладывает всё, как есть, правда, омеги и не подозревали, что затянется это надолго. Хотя Тэхён не рассказал о самом главном, о том, что не давало ему покоя…