Дороги к счастью. Надежда.

Прошло уже три года с тех пор, как Марисса покинула Буэнос-Айрес и вообще Аргентину. Три долгих года, которые она прожила в Испании, у отца. Мартин Андраде давно переехал туда, а, когда у дочери случилась беда, предложил ей перебраться к нему. Сменить обстановку и попытаться забыть. Хотя как же это можно забыть? Забыть любовь, которая только-только расцвела? Забыть Пабло, которого девушка любила больше своей жизни? Забыть короткое счастье, так безжалостно оборванное судьбой? Они так долго и тяжело шли к нему и в один миг все закончилось на скоростной автостраде, когда машина Пабло вылетела на встречку и врезалась в ограждение. Забыть их не рождённого ребенка, о существовании которого они узнали буквально за месяц до аварии и которого Марисса потеряла? Наконец, забыть Мию? Ее сестренку. Голубоглазую, светловолосую красавицу, которой не стало незадолго до гибели Пабло. Когда все случилось, Марисса чуть не сошла с ума. Ее уже никто и ничто не держало в этом мире. И ей не хотелось жить. Она закрылась в их с Пабло квартире, которую они с такой любовью обставляли к рождению малыша. Целыми сутками она лежала на кровати, в ворохе грязных простыней и рубашек, еще хранивших запах любимого... Слез не было. Они скопились в глазах и никак не могли пролиться дождем, приносящим хоть малейшее облегчение душе, охваченной непроглядной, ледяной тьмой. Приходила Соня. Упрашивала ее поесть и просто поговорить, но о чем. Пару раз вместе с Соней приходил Серхио. Он тоже уговаривал Мариссу продолжать жить, но никто не мог расшевелить ее. Удалось пробиться к ее сознанию, только надавив на то, что Марисса ждала ребенка. Если не ради себя, то ради этой маленькой частички Пабло девушка заставила себя выйти из состояния, близкого к состоянию трупа. Она через силу,заставляла себя есть, гулять и проходить необходимые для ребенка медицинские осмотры. Не смотря на то, что Соня и Серхио, а так же Лаура и Пилар, старались делать все для девушки, она все же несколько раз попадала в больницу. Медики всеми силами сохраняли хрупкую жизнь внутри Мариссы, но спустя шесть месяцев она все-таки потеряла последнее, что осталось ей после Пабло. Жизнь окончательно утратила для нее свой смысл. Снова закрывшись в доме, девушка совсем перестала реагировать на окружающий мир. Единственным, кто смог вытащить девушку, оказался Мануэль. В один момент Соня, совсем отчаявшись, связалась с ним и он прилетел из Мексики. Последний раз Ману был в Буэнос-Айресе, когда привез Мию попрощаться с родными. Они перебрались в Мексику, с тех самых пор, когда узнали, что все их надежды на выздоровление Мии напрасны. Мия очень хотела провести свои последние дни там, где она была счастлива со своим любимым. Когда дело стало совсем плохо, они вернулись в Аргентину. Именно тогда Соня окончательно рассталась с Франко. Она, так же как и ее дочь, не выносила несправедливости, а Колуччи обрушил на зятя всю вину за смерть дочери, и, кроме того, свою внучку Канделу, он так и не признал и не желал видеть. Франко наговорил парню, которому и так было, мягко сказать, не сладко, такого, что Ману уехал сразу после похорон и больше ни с кем не выходил на связь без особой на то нужды. О смерти Пабло и состоянии Мариссы он узнал от Сони, которая дозвонилась до его матери и слезно просила помочь ее девочке. Мануэль вошел в квартиру и сердце его защемило от боли. Некогда светлая и уютная, полная солнца и воздуха, теперь, она казалась склепом. Ману прошел в спальню. Марисса лежала на кровати словно кокон, завернувшись в рубашки Пабло. - Привет, сестренка...- парень присел на краешек кровати. В глазах девушки, что-то изменилось. Она уставилась на бывшего согруппника, будто заново узнавая его, и вдруг произошло чудо. Слезы, которых не было все это время, нахлынули волной и потекли из глаз, давая измученной душе хоть какое-то облегчение. - Ману-у-у...- девушка бросилась в раскрытые дружеские объятия,- что мне теперь делать? Что мне делать? Проплакала Марисса очень долго. Мануэль держал ее в своих объятиях и тихонько укачивал, словно заболевшего ребенка. Спустя некоторое время, Агирре отправил, чуть успокоившуюся Мари, в душ, а сам прошел на кухню, чтобы варить кофе. К моменту выхода подруги из душа, на столе стояли чашки с дымящимся кофе и бутерброды. Через силу выпив кофе и съев буквально запихнутый ей в рот, бутерброд, девушка благодарно посмотрела на Ману: - Ты давно приехал? Как малышка? - Я прямо с самолета. Соня позвонила маме и я прилетел первым же самолетом... У Канди все хорошо, она уже большая. Привет тебе передает,- парень вытащил телефон и показал фотографии дочурки. Марисса стала разглядывать фотографии и лицо ее начало искажаться болью, а глаза наполняться слезами: - Красавица, так похожа на Мию... А я... у меня... не осталось от него ничего. - Я знаю,- Ману обнял ее через стол за плечи,- я знаю. Ты в этом не виновата. - Не виновата... Но от этого не легче. Я ведь узнала, что беременна буквально за месяц до того как...- Мари, словно рыба, стала хватать ртом воздух,- Мы так счастливы были. Сказали только маме и Серхио. Они до потолка готовы были прыгать от радости. - Погоди, Серхио?- парень решил перевести разговор с тяжелой темы. - Да, они последнее время с Соней не расстаются. Когда мы приехали из Вегаса, вернулся Серхио. В общем, они с Пабло помирились, с Соней стали пересекаться то у нас дома, то еще где. Она его поначалу терпеть не могла, но, видимо, у Бустоманте на роду написано... - А Мора? - Мора уже давно замуж вышла в Лондоне. Она долго не могла понять, как Пабло мог простить отца, но потом смирилась... Она на похороны приезжала, только я ее не видела... в больнице была... Ты знаешь,- уже шепотом, сказала девушка,- я ведь не была на похоронах... - Знаю, Соня сказала, что ты отказываешься идти на кладбище. - Да... Просто я боюсь... Боюсь, если увижу его могилу, то пойму, что этот на самом деле... и, что его больше нет... - Да, родная, это тяжело. У меня с Мией было почти так же. Но я знал, что рано или поздно это случится и некоторым образом был готов, а ты... - Как ты справился? Как пережил? - А я и не пережил. Говорят - время лечит... Так вот, ни хрена! Я каждый день переживаю все это. Каждый день вспоминаю Мию и как мы были счастливы. Смотрю в глаза дочки и вижу ее отражение. Я и живу сейчас только ради Канди. - А мне жить не для кого... - Ну, вот еще,- парень, с возмущением, отпрянул от Мариссы.- У тебя есть Соня! И теперь Серхио! Ты должна жить ради них и ради Пабло! Думаешь, он хотел бы видеть, как его любимая девочка хоронит себя заживо? Куда делась Марисса Пиа Спиритто с ее характером? - Она стала Мариссой Бустоманте,- на глаза девушки вновь накатила волна слез.- Я уже стала привыкать, что меня во всем поддерживает Пабло и нет необходимости сражаться со всем миром в одиночку. Мы были вдвоем... - А теперь у тебя есть я! Ты во всем можешь положиться на меня. И еще, знаешь, тебе надо отсюда съехать. - Но это же наша с Пабло ... - Вот именно, - Ману не дал ей договорить,- здесь с все напоминает о нем. Я не говорю, что его надо забыть, но будет легче на нейтральной территории. По себе знаю. Мари и Мануэль проговорили всю ночь. Утром позвонила Соня и осторожно поинтересовалась как дела. Ману ответил, что теперь все наладится. Соня, а за ней и Серхио примчались к Мариссе и теперь девушка уже не сдерживала слез. Вместе они сходили на кладбище и Мари долго вглядывалась в лицо, выбитое на холодном камне: - Я постараюсь, любимый... По совету Мануэля она переехала к Соне, а потом и вовсе перебралась к Мартину в Испанию. Еще до гибели Пабло их жизненные пути пересеклись с Хавьером. Однажды они с Пабло прогуливались по парку, ели мороженое, смеялись, целовались и вдруг столкнулись со своим бывшим одноклассником. Завязался разговор и как-то так получилось, что они, точнее она( Пабло от этого был не в восторге) пригласили Аланиса на семейный ужин к Соне. С тех пор Хавьер то и дело давал о себе знать. Марисса повсюду натыкалась на него, что очень раздражало Бустоманте. В тот день, когда Мариссе сообщили о том, что погиб Пабло, Аланис оказался рядом. Именно он отвез бесчувственную Мариссу в больницу. Потом, правда, родные, а тем паче Серхио постарались оградить девушку от назойливого Хавьера и он на время потерял ее из вида. Но Аланис всегда был настырным и, подкараулив Мариссу на прогулке, снова с ней сблизился. Теперь Хавьер регулярно навещал ее, и, как и следовало ожидать, именно он оказался тем, кто отвез ее в больницу, когда девушке в очередной раз стало плохо и она потеряла ребенка. Некоторое время он снова оказался изолированным от нее. Она закрылась у себя в доме и никого не хотела видеть. Потом приехал Агирре и Марисса стала тесно общаться с мексиканцем, а тот не входил в круг друзей самого Хавьера. Вскоре Аланис узнал, что Марисса решила уехать к отцу в Испанию. Тут же, бросив все дела, благо особо нечего было бросать, он сорвался вслед за ней и подстроил случайную встречу прямо в самолете. Теперь он просто не отлипал от девушки. Аланис, буквально, в затылок дышал предмету своего обожания, а Мариссе просто было не до него. Мартин предупреждал дочь, что Хавьер рассматривает ее не просто, как друга, но девушка отмахнулась от его «домыслов». Спустя некоторое время, Мариссе сделали предложение спеть в одной программе на местном телевидении. Она, немного подумав, согласилась и спела песню, которую написала в память о Пабло. Последовал вполне закономерный успех и посыпались предложения сольной карьеры. Хавьер сначала отговаривал ее, но потом, видя, что его уговоры имеют обратный эффект, стал ее продюсером. Он взял на себя все расходы и теперь на законных основаниях не отходил ни на шаг. Аланис мучился дикими приступами ревности, ведь Марисса Бустоманте отличалась красотой и внутренним обаянием, на которое, как на мед, слетались воздыхатели. Впрочем, Марисса, не обращала внимания, как на воздыхателей, так и на самого Хавьера. Это еще больше раздражало его, но Аланис старался не подавать вида, памятуя о том, что сеньора Бустоманте, еще в девичестве, отличалась сложным характером. От многочисленных друзей Мариссы Хавьер старался ее ограждать: «Ведь они будут вспоминать Пабло, а тебе это больно». Он бы и Соню к ней не подпускал, но тут уж, как говорится, не на ту напал. У Сони в жизни произошли некоторые изменения. В связи с известными событиями, она очень сблизилась с Серхио Бустоманте. Общее горе объединило их. Он потерял сына, она зятя, которого любила, как сына, и дочь (Мию). Поддерживая друг друга во всем, не забывая, при этом, скандалить, они, наконец, поняли, что нужны друг другу, и скоро их отношения переросли в бурный роман, окончившийся тем, что сеньора Рей превратилась в Соню Рей Бустоманте. Они долго не решались сообщить об этом Мариссе, но рассказали при встрече. Чета Бустоманте проводила некое подобие медового месяца в Испании. Марисса на удивление отнеслась к этой новости спокойно. Девушка сама когда-то,поспособствовала примирению отца и сына Бустоманте и позтому очень хорошо общалась с Серхио. Кроме того, она считала, что мать заслужила счастье, как никто другой. А какое счастье могут подарить мужчины семейства Бустоманте она знала не понаслышке. Пару раз приезжала Лухан. Из неказистой, угловатой девчушки, она превратилась в роскошную златовласую красавицу. Жила Лухан теперь тоже не в Аргентине. Она вышла замуж, но распространяться о том, кто ее муж, особо не желала. С Маркусом она рассталась через некоторое время после окончания колледжа. Девушка честно пыталась склеить их отношения, но одного ее желания оказалось мало. Юношеская влюбленность ушла, оставив после себя взаимные обиды и претензии. Лухан часто уезжала на различные спортивные соревнования, Маркус оставался в Аргентине и утопал в ревности и неуверенности в самом себе. Следствием этого стала его измена, героиней которой снова стала Фернанда. Этого Лухи уже не смогла простить. Насколько знала Марисса, Линарес встретилась со своим будущим мужем где-то за границей, во время одного из спортивных соревнований, в которых принимала участие. Отношения с Маркусом тогда уже трещали по швам и, приехав домой, Лу окончательно расставила все точки. ЕЕ новый парень приехал за ней и они почти сразу поженились и уехали за границу, где у ее мужа был бизнес. Обсуждая все, что касалось Мариссы, Лухан, неизменно переводила разговор в другое русло стоило Бустоманте только упомянуть мужа подруги. Обо всей семейной жизни Лухан и из рассказов самой Лу Марисса знала лишь то, что ее муж немного старше, та безумно его любит и что у них подрастает сын Рикардо, родившийся примерно в одно время с дочкой Ману и Мии. На фотографиях, показанных Мариссе, она увидела черноволосого, голубоглазого малыша, который ей кого-то смутно напоминал. Лухан тесно общалась с Соней и та частенько оставляла у себя внука. Как бы хорошо не складывалась новая жизнь Мариссы в Испании, она очень скучала по своим друзьям и по матери, и, наконец, настал тот день, когда она решила вернуться в Аргентину. Аланис воспринял эту ее затею в штыки. Как? Столько сил вложено в ее карьеру! Он так надеялся, что в скором времени сделает Мариссу своей женой и был так близок к своей цели. Он даже своим родным при разговорах по телефону представлял девушку как свою жену. Все его доводы по поводу карьеры девушка отвергла, если он так хочет, может сам оставаться и петь. Хавьеру ничего не оставалось как согласиться. Едва ступив из самолета на землю, Хавьер принялся напевать на ушко Мариссе, что они правильно сделали, не предупредив никого из друзей о прилете. Соня и Серхио находились в Лондоне у старшего сына Бустоманте. За три года бывший мэр сумел наладить отношения с сыновьями и сносно общался с бывшей женой. У Фелиппе Бустоманте недавно родился сын и Серхио наслаждался общением с маленьким Паблито. В квартире Мариссы сейчас жили Томас и Пилар и Хавьер предложил ей жить в отеле отца пока не вернется Соня. Вот об этом и шла речь, когда они оба шли по залу ожидания: - Папа,- воскликнул Хавьер, и Марисса вскинув глаза, увидела, стоящих перед ней, Фабио Аланиса и какого-то парня. Она не задержалась взглядом на отце Хавьера и с любопытством взглянула на, стоящего рядом с ним молодого человека. Ростом чуть выше среднего, коротко стриженные светлые волосы… Девушка перевела взгляд на его глаза и замерла. Ноги предательски задрожали, и она, подвернув каблук, чуть было не упала на пол, но тут же оказалась в крепких объятиях. Лицо парня оказалось, практически в нескольких сантиметрах от ее лица и на Мариссу уставились пронзительно голубые глаза. Глаза ее Пабло! Девушка, как зачарованная, не могла отвести взгляд от лица незнакомца. Как такое может быть? Совершенно чужое, незнакомое лицо, и такие родные, такого любимого цвета глаза… а еще эта родинка над губой. Парень улыбнулся совершенно «Бустомантовской» улыбкой: - Осторожно, сеньора,- радужки его глаз начали темнеть, превращаясь из небесно-голубых в темно-синие. Марисса побледнела и прикусила губу. Из плена обворожительных глаз ее грубо вырвал Хавьер: - Дорогая, все в порядке?- его рука больно схватила ее локоть и притянула к себе.