***
Стояла глубокая ночь. Джонс посмотрел на свое отражение в зеркале, а после поспешил помыть руки. Дрочка давно стала привычкой, но черт возьми – как же ему это надоело. Безумно хотелось настоящего секса. Конечно, Альфред мог без проблем кого-то подцепить, или на худой конец воспользоваться услугами хастлера, но он хотел именно одного человека. Этот человек сейчас мило посапывал в своей кроватке под тонким покрывалом, невообразимо голый и соблазнительный, в обнимку со своим маленьким котенком, а Джонс не имел и малейшего понятия о том, как подкатить к этому парню. Вернувшись в свою комнату, Альфред глубоко задумался. Он имел невероятный «талант» вечно упускать из поля зрения различные детали, которые вполне могли бы помочь разобраться. Возможно, стоит попросить совета у кого-то. Явно не у Артура. Меттью сейчас слишком занят устройством своей личной жизни, а Франциск снова посоветует много романтической ерунды. Так кому же звонить? Парень хмыкнул и потянулся к телефону. После пятого гудка ему, наконец, ответили. – Сейчас три часа ночи. Я очень надеюсь на то, что случилось что-то важное, иначе тебя ждет проклятие Варна-Нинге. Альфред нахмурился. – Привет, Кику. Тут такое дело… – Касаемо группы или Вани? – тут же уточнил Хонда. Джонс невольно кашлянул. – Ну, касаемо Вани, да. Я просто подумал, может ты знаешь, как можно определить чужую ориентацию… Однако его снова перебили. – Ару*, Ваня пансексуал. Если не знаешь, что это, погугли, почитай. У тебя все? На сей раз Альфред завис. Нет, он как раз таки знал, что это. И если это так, то у него вполне есть шанс на взаимность. – Если ты в этом точно уверен, то все, – куда веселее отозвался он. – Кстати, почему ты в этом уверен-то? – Потому, что из разговоров с ним я понял, что ему важен не пол человека, а именно сам человек. Ты бы и сам это понял, если бы не вдохновлялся так часто. А теперь прости, я хочу спать. Вновь послышались гудки, Джонс не успел даже покраснеть, догнав вполне очевидный намек на собственные дрочки. Стоит признать, именно с пансексуалами он никогда прежде не имел дела, только с бисексуалом, и то лишь однажды. Наверное, кое-что погуглить стоит. Альфред был намерен завоевать Ваню и сделать его своим, чего бы ему это не стоило.***
В зале было невероятно шумно. Толпа поклонников скандировала название группы и активно подпевала вокалисту, который бодро отплясывал на сцене нечто невообразимое. Это была уже последняя песня, но по Альфреду нельзя было сказать, что он устал. Сегодня на нем были латексные штаны вызывающе-красного цвета, черная майка в сеточку и привычные крылышки за спиной. Грим немного смазался, но это не портило образ, напротив – придавало немного безумия. Его щедро покрытые красной помадой губы уже оставили след на щеке Ивана, потому как фанаты, вернее фанатки, яростно требовали поцелуя. Возможно, многие уже считали их парой, а Джонс был бы только рад, если бы они в самом деле были парой. Артур, который сегодня больше напоминал зеленого гоблина, нежели Джокера, был просто в ударе. Ему безумно шли облегающие кожаные брюки с кучей цепей на поясе и мешковатая ядовито-зеленая кофта. Он вовсе не обращал внимания ни на что, кроме как на свою гитару. Меттью был одет как байкер. Его куртка была расстегнута, так что парень гордо демонстрировал свой накаченный пресс. Самый жуткий наряд был у Кику. Ваня сперва нехило испугался, когда увидел его в образе, ибо это было на самом деле жутко, и японец был похож на сбитого фурой инопланетянина. Их сольный концерт, уже второй в новом составе, прошел на ура, и это было очевидно. Как только отгремели последние аккорды, музыку лихо сменил рев толпы. Парни минут пять благодарили публику, а после поспешили прочь со сцены. Кажется, Франциск просил их посетить фан-зону. Альфред положил микрофон. Фотографироваться с фанатами и раздавать автографы совершенно не хотелось, но и оставлять Ваню одного с этой толпой тоже, так что придется еще немного попотеть. – Быстрее, идем. Мимо промчался Артур. Джонс лениво проследил за ним, а после выдохнул, выискивая глазами Брагинского. Тот, к слову, сразу нашелся. Сегодня на нем вместо боди были прелестные облегающие шортики, которые Альфред купил для него лично. Они просто чудесно смотрелись на его заднице и выгодно подчеркивали все достоинства не слишком стандартной фигуры. Живот был обнажен, равно как и поясница, а на теле прекрасно сидел уже ставший Ване родным костюм-обманка. Джонс до сих пор не доверял этого парня стилистам, гримировал и одевал сам лично, и никто бы не посмел с ним спорить. – Ал, что теперь? Брагинский мило улыбался, а Альфреду дорогого стоило не думать о том, как бы полапать его за зад. Искушение было слишком сильным. – Надо идти в фан-зону, раздавать автографы, - ответил он, чуть приобняв товарища по группе за плечи. Этот жест давно стал для них обыденным, и Ваня дал понять, что он ему не неприятен, даже если Джонсу вздумается переместить руку ему на поясницу или еще ниже. – Скучное занятие, если честно. Я бы предпочел вернуться в гримерку. Ваня лукаво усмехнулся ему. – Тогда, может, пойдем в гримерку? Альфред замер, глядя ему в лицо. Конечно, он вполне мог принять желаемое за действительное и увидеть намек там, где его нет, но даже Меттью ему сказал еще утром, что Брагинский явно имеет к нему вполне определенный интерес. Просто этот хитрый русский до последнего будет намекать, но сам инициативу не проявит, так что… – Ты хочешь, чтобы мы пошли вместе? – уточнил он. Тело остро реагировало даже на самый невинный контакт с этим парнем, и Джонс понимал, что рискует тронуться головой, если так пойдет и дальше. – Да. Я бы хотел сказать тебе, как круто ты смотрелся на сцене сегодня. И это лучше сделать наедине. На сей раз у Альфреда едва не перехватило дыхание. Пара мгновений, чтобы все осознать, и вот он уже буквально тащит Брагинского за собой на всех парах в сторону гримерки. В голове была лишь одна внятная мысль – если он сейчас трахнет Ваню, то надо все сделать так, чтобы Брагинский дал ему потом еще раз. В коридоре практически никого не было. Они быстро дошли, хотя Альфреду казалось, что прошло очень много времени. Ваня покорно шел за ним, а американец просто боялся обернуться и посмотреть ему в лицо. Как только дверь гримерки закрылась, Джонс толкнул парня в сторону одного из столиков, не разбирая, чей это столик и что на нем стоит. В следующую секунду Ваня уже был прижат к краю стола бедрами, и они самозабвенно целовались, громко причмокивая и ничего не стесняясь. Альфред тут же ощупал столь вожделенное тело, а после, оторвавшись от чужих губ, посмотрел в глаза Брагинского. Тот как-то заторможено завис, словно не понимая, что происходит, а после снова усмехнулся. Их желания совпадали, и теперь в этом никто бы не усомнился. Джонс самодовольно усмехнулся, а после резко повернул парня спиной к себе и присел на колени. Ваня засмеялся в унисон ему, но покорно оперся о столешницу, наткнувшись на собственное отражение. В тот же миг Джонс стянул с него шорты. Едва те были спущены до лодыжек, Альфред вцепился руками в крупные ягодицы и приблизил лицо. Не думая, он просто сделал то, что хотел. Брагинский тихо простонал, почувствовав его горячее дыхание, теплые губы и довольно острые зубы на своей коже. Джонс целовал его там, словно помешанный, то и дело скользя ладонями по ногам, пояснице, касаясь живота и уже налившегося кровью члена. Откинув прочь ненужные мысли, Ваня прикрыл глаза, наслаждаясь рваными, невероятно острыми и безусловно приятными ласками. – Ауч… Альфред решительно развел руками его половинки, а после провел языком по чуть сморщенному анусу. Брагинский прикусил губу. Он хотел, чтобы Джонс быстрее сделал то, что давно пора было сделать. Целый месяц Ваня намекал ему на это, наконец-то дошло. Пока вокалист увлеченно вылизывал ему анус, Брагинский выискивал на столике что-то подходящее для того, чтобы перейти к основному действу. Наконец, взгляд наткнулся на тюбик с кремом для рук, стоявший на соседнем столике. Кажется, это крем Меттью, он часто жаловался на то, что у него на ладонях кожа загрубелая. Усмехнувшись тому, что он вообще в состоянии думать об этом в такой момент, Ваня потянулся за кремом. Конечно, Джонс со своим языком творил немыслимо крутые вещи, и это очень нравилось, но басист хотел уже чего-то значительно большего, чем язык. И плевать, что под рукой нет презерватива, не велика беда. – Эй… Ал… Тот лишь сильнее сжал его ягодицы, ясно давая понять, что его лучше не отвлекать. Ваня невольно простонал в голос, но все же решился прервать парня. Стоит полагать, его задница уже вся в красной помаде, хотя само это осознание безумно возбуждало. – Что? – рявкнул Джонс, оторвавшись, наконец, от своего занятия. Брагинский повернул голову, чтобы посмотреть на него. Увидев еще сильнее размазанный грим, он усмехнулся, а после всучил парню тюбик. – Это все, конечно, здорово, но может ты уже трахнешь меня? Взгляд Альфреда вполне мог напугать, потому как он резко стал похож на дикого зверя. Но наваждение прошло быстро, тем более, что Ваня был слишком возбужден, чтобы вообще заострять внимание на подобных деталях. Когда вокалист выхватил у него тюбик и едва ли не дрожащими руками взялся за дело, Брагинский постарался расслабиться. Он опустил ладонь на свой пах, чтобы обхватить возбужденную плоть. У него, к слову, был довольно крупный член. Обхватив ствол, он принялся незатейливо ласкать чувствительную кожу. Когда скользкие пальцы коснулись его промежности, Ваня с шумом выдохнул. У него давно не было секса в пассивной роли, а парень его, что уж тут скрывать, очень даже сильно любил. Рука Джонса дрожала, но не от волнения, а, скорее, от нетерпения, и его нельзя было не понять. Вообще, Брагинский до последнего не хотел столь жирно намекать ему на секс, потому как надеялся, что сможет его соблазнить иначе. Но то ли тот в упор не понимал намеков, то ли не решался действовать – не понятно. Зато теперь Альфред действовал более чем решительно. Первый палец он протолкнул довольно резко, и Ваня невольно поморщился, стараясь расслабиться. Болезненных ощущений не избежать, но Брагинский давно с этим смирился. Когда-то Оливер сказал ему, что эта боль – своего рода плата за последующее удовольствие. Он твердил, что эта плата совсем не велика, так что вполне можно и потерпеть. Что ж, Ваня умел терпеть, особенно если это надо для личной выгоды или удовольствия. Второй палец вошел уже легче, а Брагинский был полностью расслаблен. Дав ему привыкнуть к своим пальцам, Джонс вдруг начал резко ими двигать, словно уже трахая Ваню. Спустя мгновение он чуть прикусил кожу на пухлой ягодице, а после добавил третий палец. Мышцы поддавались напору, Брагинский уже вполне сносно реагировал на его пальцы, и все это чертовски сводило с ума. Парень вдруг остановился, чуть отодвинулся, чтобы разглядеть следы от помады на чужой заднице, а после резко вытащил пальцы и поднялся на ноги. Его собственный член готов был вырваться из узких брюк. Едва лишь парень спустил штаны, его длинный член буквально шлепнулся о чужую ягодицу, оставив на светлой коже капельки смазки. Терпение и без того было на пределе. – Повернись. Ваня его даже не расслышал. Впрочем, Альфред не ожидал его реакции. Он сам повернул парня лицом к себе, заставив вновь опереться задом о столик, а после приподнял его левую ногу. Ему открылся потрясающий вид на самое постыдное, и вместе с тем вожделенное место на этом теле, но парень не был в состоянии любоваться этим чудесным фасадом. Не без труда закинув чужую длинную ногу себе на плечо, Джонс пристроился и тут же толкнулся внутрь. Ваня сжался. Очевидно, ему было сложно в этой позе, но перечить или просить о чем-либо он не стал. Сглотнув, Альфред толкнулся еще раз, на сей раз не столь резко. Теперь головка вошла внутрь. Брагинский прикусил губу и снова постарался расслабиться. Джонс крепко-крепко сжал его ногу, а после медленно ввел член до упора. Как бы больно и некомфортно от этого не было, Ваня испытал чисто моральное удовлетворение от самого факта – наконец-то это произошло, и этот член в нем, глубоко внутри. Альфред не мог больше терпеть. Не давая парню возможности привыкнуть к своим размерам, он тут же вышел ровно на половину, а потом двинулся вперед, кусая свои губы и молясь о том, чтобы не кончить сразу. Никакая дрочка, никакие пошлые фантазии или мокрые сны не могли дать ему того, что он испытал в тот миг, когда вошел в это тело. Невероятное удовольствие прошибло все тело, заставляя едва ли не терять разум и сходить с ума, потому как это было слишком потрясающе. Окончательно лишившись самообладания, он стал толкаться все резче и резче, не замечая того, что столик уже сотрясается от столь сильного напора. Ваня громко стонал и сжимал его руки, но Альфреда уже ничто бы не остановило. – Черт… стой… – Брагинский буквально задом чувствовал, что столик не выдержит. – По…дожди… Нет, до Джонса невозможно было докричаться. Наконец, столик жалобно скрипнул, а Ваня понял, что лишился опоры. Перед глазами все просто поплыло, когда они оба упали на пол, вернее на что, что осталось от столика. Попадали какие-то флаконы и кисти, но парень был попросту не в том состоянии, чтобы выяснять, что пострадало помимо самого стола. В пояснице было больно, он явно обо что-то ударился, но вот Джонсу все было нипочем. Он лишь удобнее устроился на нем, и продолжил трахать как ни в чем не бывало. И именно в тот миг, как они столь нестандартно сменили позу, Альфред стал попадать своему сожителю по простате. И именно поэтому тот наплевал на все, на все внешние раздражители, и позволил трахать себя и дальше. Кику понял, что что-то не так еще до того, как потянулся к ручке гримерки. Звуки были до смешного недвусмысленные, так что он даже не удивился, когда увидел совокупляющихся на полу товарищей по группе. Те были так увлечены процессом, что вовсе его не заметили. Удивило японца то, что столь интимный процесс происходил на досках и в груде какой-то косметики. Должно быть, парни немного перестарались и сломали что-то. Но зато оба заняты именно тем, чего так хотели. Достав из кармана айфон, Хонда поспешил сделать пару фоток. Просто так, для личной коллекции. А после он как ни в чем не бывало закрыл дверь. – Кику, что такое? Подоспевший Меттью явно сразу все понял. Впрочем, сейчас было нечто важнее. – Попроси Франциска, чтобы он задержал Артура, – сказал он. – У Вани и Ару там личная жизнь налаживается. Уильямс хмыкнул, а после достал телефон. Уж Бонфуа точно сможет отвлечь Керкленда, ведь это ради любви. – Сейчас скажу ему. Кику кивнул. – Не стоит Артуру пока знать о том, что парни сломали его столик.